Чтение 11–й страницы книги ~Конкуренты~

— На каждого двойной, — мрачно сказала Лена.

Палыч внимательно ее осмотрел и кивнул, выдвигая ящик стола, заполненный бумажными бланками и карточками:

— Ладно, двойной… Держите. Ключ…

Ключ был электронным — пластиковая карточка размером с визитку. Наверное, это было проще, чем делать механический замок.

— …Талоны на душ…

Талоны на душ оказались двумя бумажками с печатью, на каждой из которых Палыч расписался и проставил в графу «время» — «5 мин», а в графу «температура» — «горяч».

— …Талоны на завтрак. Ужин принесут так. Утром пойдете завтракать вон туда. — Он махнул рукой. — Завтрак с семи до девяти утра.

— Чувствую себя командировочным в провинциальной гостинице… — сказал я.

— Наслаждайся комфортом, пока можно, — усмехнулся Палыч.

— Где душ и сортир? — спросила Лена.

— Там, — еще один взмах руки.

— Где можно выпить?

— Алкоголизм особенно опасен для женщин! — наставительно сказал Палыч.

— Дед, не гунди, — устало сказала Лена. — Мы такой путь проделали, что нам сейчас выпивка — как лекарство. На «Сильване» с Плюшки — в ваш гадючник. И еще по пути «Берсерк» сожгли.

— Ври, да не завирайся, — поморщился Палыч.

— Она не врет, — сказал Мастер. — Она лично и сбила, из ручного плазмомета. Мы разгерметизировали кабину и влепили в иллюминатор «Берсерка» заряд плазмы.

— Мать моя! — Палыч картинно вытаращил глаза. — Зяма, если ты гонишь…

— Я же сто раз просил не звать меня Зямой! — внезапно сорвался Мастер. — Зиновий, если угодно!

— Ладно. — Палыч примиряюще поднял руки. — Извини. Сам знаешь, тебя так все за глаза… Кхм. Ладно, вот вам талоны на выпивку…

— Им в комнату пусть принесут, — забирая талоны себе, сказал Мастер. — Не надо им сейчас в бар.

— Хозяин — барин. — Палыч пожал плечами. — Сделаем.

— Где наша комната-то? — спросила Лена.

— А? Я не сказал? — Палыч снова заглянул в свой список. — Второй поворот направо, четвертая дверь. Номер два-два-четыре. И поспешите, через четверть часа включится ночь. — Он ткнул пальцем в тускло светящийся потолочный шар.

— Спасибо. — Лена сгребла ключ и кивнула мне. — Пошли, Катран! А то от нас уже потом разит за версту.

В некотором замешательстве я последовал за ней. Способность Лены адаптироваться к любым ситуациям вызывала уважение и легкую зависть.

По «проспекту» мы прошли к противоположному краю пещеры — где и обнаружили душевую — тоже отгороженную невысокой стеночкой. Над стенкой вразнобой торчали трубы, выкрашенные в синий и красный цвет.

— Дизайн а-ля «совок», — презрительно сказала Лена. — Я как-то в Харькове мылась в бане при танковом заводе…

— Танковом?

— Ну, тракторном, танковом… не важно. Ага, вот и властелин воды.

Эту, очевидно ответственную, должность занимал старикан, напоминающий Палыча — только с ногами у него все было в порядке. Бдительно изучив наши талоны, он буркнул:

— Припозднились… сиди тут из-за вас…

— Мы только прилетели, — отрезала Лена.

Старик словно бы даже не опознал в нас чужаков. Покряхтывая, он провел нас в душевую — небольшое помещение, где у одной стены было пять душевых рожков, у другой почему-то шесть. Покряхтывая дед отпер большой железный ящик, выдал нам по большому сероватому полотенцу, один кусок мыла, флакон с жидкостью, очевидно, изображающей шампунь, и мятый тюбик, о содержимом которого счел нужным сообщить:

— Крем от грибка. Как помоетесь, намажьте ноги… Какие рожки вам открыть?

— Где напор получше.

— Первый и второй, значит… — Дед извлек из кармана гаечный ключ, открутил на двух красных и двух синих трубах вентили со снятыми головками. Потащился к выходу, прикрыл за собой дверь и уже из-за стены сказал: — Время пошло!

Лена стала расстегивать комбинезон.

— Так и будем мыться? — неловко спросил я. — Может, по очереди?

— Катран, мы не в детском саду. Не валяй дурака, — выныривая из своего балахона, сказала Лена.

Собственно говоря… Я пожал плечами и стал быстро раздеваться, искоса поглядывая на Лену.

Она была неожиданно загорелой. Причем загорала, очевидно, голышом. Солярии какие-нибудь, или есть планеты погостеприимнее Нигредо?

— Вроде еще ничего, — окинув себя придирчивым взглядом, сказала Лена. — А? Грудь не обвисла, попа не целлюлитная?

— Очень неплохо, — в тон ей ответил я. — Скажи, а что у вас считается приставанием?

Лена усмехнулась и, скомкав в руке трусики и лифчик, стала откручивать краны.

— Ты лучше усвой, что у нас считается предложением…

— Это я уже усвоил, — делая к ней шаг, сказал я. — И знаешь… дьявол!

Из душевой лейки хлынула черная жидкость.

Лена с визгом выскочила из струи.

За стенкой довольно захихикал дед-банщик.

— Да что ж такое! — глядя на черный поток, воскликнула Лена. — Она и впрямь черная!

— Не боись, не пачкается! — сообщил дед.

— А ты заткнись, жертва Альцгеймера! — выкрикнула Лена. — Предупреждать надо!

Дед захихикал еще радостнее.

— Давай мыться, делать нечего, — сказала Лена. Ее шаловливое настроение пропало — как и мое, когда я осознал, что каждый звук из душевой прекрасно слышен старику.

А может, и не только ему.

— Никаких условий для личной жизни, — намыливая голову, сказал я. — Черт, это что же такое, поленились перегородки повыше сделать…

— Да уж, не Плюшка! — рассудительно сказала Лена. — А мне плевать, если честно.

По примеру Лены я выстирал трусы и футболку под струями черной воды. Времени хватило, мы даже смогли просто постоять под водой, изучающее разглядывая друг друга. Первой начала улыбаться Лена, потом я.

В конце концов, люди занимаются сексом и прилюдно. Наверное, для этого надо быть слегка эксгибиционистом, но в военно-полевых условиях…

— Выключайте воду, время вышло! — крикнул из-за стены дед. — Через минуту зайду!

— Хрен тебе, а не стриптиз, старый пакостник, — злорадно сказала Лена, быстро вытираясь. Я снова последовал ее примеру, вытерся и надел джинсы и рубашку на голое тело.

Провожаемые старательно маскируемым под кашель хихиканьем, мы с Леной прошли мимо старика и довольно легко нашли отведенную нам комнату.

Да, невелики были палаты. Кровать (широкая, тут Палыч не соврал), перед ней длинный и узкий стол. На столе — лампа в матовом белом абажуре и два подноса. На стене крючки для одежды и пустая полочка.

— Кошмар, — глядя на подносы, сказала Лена.

Еда выглядела странно.

Какой-то напиток в стеклянном стакане. Черный, разумеется. На тарелке — горка чего-то вроде картофельного пюре, багрово-черные помидорины, кусок черного, будто пережаренного до состояния угля, мяса. Хлеб — тоже черный, хотя по воздушности и пористости походил на белый. Суп — черный, с плавающей сверху черной же гренкой. Бутылка — очевидно, алкоголь. Тоже черный.

— Пищевой синтезатор использует местную воду, — сказала Лена вполголоса. — И, похоже, она при этом цвет не меняет.

— А я когда вербовался, иронизировал, могу ли стать негром, — вспомнил я. — А вдруг?

— Я тогда им кое-что откручу, — пригрозила Лена. — Ничего не имею против черной кожи, но мне моя дорога как память о мамочке…

Она подцепила вилкой кусок помидорины, закрыла глаза и отправила в рот. Прожевала. Вынесла вердикт:

— Обычный помидор. Точь-в-точь как на Плюшке.

— Надо есть в темноте, — сказал я.

— А ты прав, — легко согласилась Лена. И стала расстегивать свой комбинезон. — У меня есть мысль, как скоротать время…

Меня упрашивать не пришлось. Человек странно устроен… можно безумно хотеть спать. Можно быть голодным до чертиков. Но привлекательная женщина все-таки изменит приоритеты…

Несколько секунд мы стояли у кровати, целуясь. Потом я мягко толкнул Лену на кровать — и опустился следом. Ее глаза на миг затуманились, когда я вошел в нее, пальцы сжались на моих плечах.

— Только дождись меня, ладно? — прошептала она мне в ухо.

— Не беспокойся, я буду неспешен как коала… — ответил я.

Ну, на неспешного австралийского медвежонка я все-таки не тянул. Ленка мне нравилась, да и в постели она не ленилась. Минут пять мы ласкали друг друга, потом светящийся шар под сводом пещеры померк — лишь едва-едва светился призрачным синим светом. В тот же миг Лена выгнулась подо мной, кусая губы, сдавила в горле крик — и я прошептал:

— Не сдерживайся… ну их… пусть завидуют…

Лена словно ждала моего разрешения — застонала, ее пальцы пробежали по моей спине, впились в ягодицы, она изо всех сил прижимала меня к себе, хотя я еще пытался двигаться. Не сдержался и я — издал сдавленный рычащий стон.

Где-то невдалеке за стенками комнатушек кто-то насмешливо зааплодировал.

Но нам это ничуть не испортило настроения.

Мы лежали, прижимаясь друг к другу, я водил в почти непроглядной темноте ладонями по ее телу, всматривался в поблескивающие глаза — единственное, что было отчетливо видно.

— Я тебе нравлюсь или… просто так? — спросила Лена.

И я почему-то понял, что надо отвечать совершенно честно.

— Нравишься. Но, наверное, и «просто так» тоже. Хочется… тепла.

Она крепко обняла меня. Пробормотала:

— У меня плечи мужицкие, широкие… Это потому что плаванием в юности много занималась, дура… А может, потому, что все время за рулем…

— Ничего, это тебя не портит. Главное, что все, что ниже плеч, очень женское.

Лена фыркнула.

— А ты ничего… Мой… ну, он какой-то тюфяк был. Выпить, пожрать, на диване поваляться… только в постели спринтер… Я думала, все журналисты… Извини. Тебе неприятно?

— Да нет, ничего.

— У тебя кто-то есть на Земле?

— В смысле — подруга? Есть.

— Не жена?

— Нет. Мы… как-то поняли, что нам брак не нужен.

— Даже странно… исправный мужик и на свободе… — Она тихо засмеялась. — Может, тая,что на Земле, тебя однажды найдет.

— Дай им Бог удачи, — согласился я. — Только мне кажется, тотя— не очень приятный тип. Ленивый циник…

— Может, но тогда ты быстро изменился. И в лучшую сторону… — Ее губы нашли мои. Через минуту она спросила: — Есть сильно хочешь?

— Могу чуть-чуть потерпеть.

— Ну тогда…

В этот раз никто насмешливо аплодировать не стал.

Потом мы все-таки поели — в темноте это и впрямь было проще. И даже откупорили бутылку со спиртным, хотя стресс уже был снят самым естественным способом.

Напиток был странный — горьковато-кислый ликер, к тому же слегка газированный.

— Любимое мужское развлечение на Плюшке — изобретать собственные напитки. С Земли иногда подбрасывают спиртное, но его мало. А синтезаторы выдают лишь чистый спирт. Вот и химичат… смешивают с пряностями, разводят, перегоняют, настаивают, вымораживают…

— Вымораживают?

— Да. Хит прошлого сезона — коктейль «Поцелуй космоса». Емкость с какой-то настойкой на мгновение помещали в вакуум. Жидкость частично вскипала, испарялась, частично замерзала. Получалось… странно так получалось.

— У вас тут все странно, — прошептал я.

— Жалеешь, что сюда попал?

— Если удастся вернуться — то нет. Буду первым журналистом, побывавшим на другой планете.

— Или в недрах компьютера, — фыркнула Лена.

Я погладил ее по спине. Кожа была теплая, живая.

— Нет, — сказал я. — Не верю.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,

которой Валентин ищет товарищей по несчастью

Готовить не хотелось. Даже яичницу — холостяцкую радость. Валентин намазал маслом два куска хлеба, на один положил кусок вареной колбасы, на другой ломоть сыра. Заварил зеленого чая — привычка пить его по утрам было единственным, к чему его приучила одна давняя подруга…

Кстати, о подругах…

Он потер лоб. Присел за стол.

Вроде как уже не мальчик. И жизнь ведет не аскетическую.

Так с чего ему вдруг приснился эротический сон, достойный прыщавого подростка? Морфей ошибся, наслал на него фантазии восьмиклассника из другого подъезда? Или так подействовала случайно подсмотренная вечером сценка в соседнем доме?

Во сне он флиртовал с женщиной — симпатичной, хотя и не в его вкусе. Не слишком молодой, физически крепкой, коротко стриженной… Вначале они мылись вместе в душе — причем, как и положено безумной стране сна, в какой-то момент из труб потекла черная как смоль вода. Потом они занимались сексом — вроде бы в уединении, но не оставляло ощущение, что за каждым их движением следят, каждый вздох слышат…

В принципе такие вещи для снов вполне естественны. Какой-нибудь доморощенный толкователь сновидений живо разложил бы все по полочкам.

Флирт в душе? Ясное дело, сексуальная регрессия, прохождение стадии подглядывания, наблюдения. Черная вода? Страх перед сексуальным актом, эякуляцией. Короткая стрижка и физическая крепость женщины? Латентный гомосексуализм, ясен перец! Ну и секс «под наблюдением» — неуверенность в себе, страх оказаться несоответствующим требованиям партнерши, опозориться…

— Всех любителей толковать сновидения надо ссылать на лесоповал, — мрачно сказал Валентин. — Пусть валят высокие деревья, совершая тем самым символическую кастрацию…

Он сжевал бутерброды, выпил чай — тот перестоял и горчил.

Что ж, пора в полет…

Пока ноутбук загружался — почему-то чем мощнее и современнее компьютеры, чем новее версия «Виндоус», тем дольше длится этот процесс, Валентин успел покурить. Потом, скептически улыбаясь, вошел на сайт, ввел логин и пароль.

Где там его несчастная «Сильвана»?

Так и висит в пространстве, брошенная и одинокая?

Или пронзила насквозь систему и удаляется в мрачные глубины космоса?

А то, быть может, прилетел кто-то более удачливый — и расстрелял его лишенный капитана кораблик?

«Сильвана» нашлась на поверхности Нигредо.

— Вот те на… — Валентин почувствовал неожиданное раздражение, будто самовольная посадка корабля была неслыханным предательством. — Бунт на корабле? Что мы тут забыли?

Он защелкал мышкой, пытаясь отдать кораблю команду на взлет.

Увы!

«Корабль на техобслуживании. Расчетное время готовности к старту — неизвестно».

— Издеваются, — решил Валентин. Дернулся было вообще закрыть окно и отправиться куда-нибудь на новостные сайты. Но передумал.

А что там в новостях со станции?

Новости не радовали.

Его корабль по-прежнему был в розыске. Добавилась только информация о том, что «возможно, корабль был захвачен экстремистами вместе с новичком Катраном и Ленкой-Водилой из клана Сайлент Стар».

— Ну да, они и приземлились на Нигредо, пока я дрых… — проворчал Валентин. — Да как же я сразу не догадался!

Значит, Ленка. Она же Водила.

После пятнадцати минут на форуме игры Валентин выяснил, что неведомая Ленка давным-давно играет за клан Сайлент Стар. Что у нее репутация хорошего пилота и наставника. Что она замечательно пилотирует. Что все очень опечалены ее судьбой… и что корабль Ленки остался «на Плюшке», почему и возникла версия о ее похищении — ну какой же пилот бросит корабль?

А вот это уже было интересно — он наткнулся на номер ICQ, который Ленка-Водила оставляла друзьям по клану.

Валентин закурил. Поглядел на выключенный значок аськи в углу экрана.

Чем черт не шутит?

Он запустил аську, с некоторым трудом вспомнив пароль: «;eul’hl’vblbqy». Ввел номер Ленки и послал запрос на авторизацию.

Чушь, конечно.

Если даже это ее аська, если она в Сети, если захочет ответить…

То что спросить?