Чтение 17–й страницы книги ~Начало всех начал~

Она удивилась:

— Почему это?

— Так показалось, — признался он. — Тебе очень хочется, чтобы Он ждал твоего покаяния, а ты вот, такая дерзкая и отважная, ни за что и никогда! Назло родителю не будешь мыть уши и шею, испачкаешь ноги… ну, еще что-нибудь себе натворишь, пусть ему хуже будет.

Она в удивлении даже отстранилась чуть, брови взлетели, в глазах негодование, но Адам уловил и промелькнувшее во взгляде смятение. Наконец она справилась с собой, засмеялась чересчур громко:

— Адам, ну и глупости говоришь… Хотя, должна признаться, ты за это время в самом деле возмужал. Не скажу, что стал мудрецом, но уже не дурак дураком, каким был. А вот в моем окружении почему-то не умнеют. Не понимаю, почему.

Он поинтересовался:

— Может быть, дело в тебе?

Она помотала головой.

— Нет. Я умнее их на голову. Потому мне и становится с ними скучно… Почему ты улыбаешься?

Он развел руками.

— Мне показалось, уж извини…

— Ну говори!

— Показалось, что любой грех… прости, всегда слишком прост. Чтобы грешить, не нужно ни ума, ни особой отваги. Грешат как раз слабые.

Она фыркнула.

— Это ты о своем опыте?

Он кивнул.

— И о своем. Я долго думал о природе греха.

— И что надумал?

Неловкая улыбка тронула его губы.

— Грех не в нашей природе, — произнес он тихо, — у нас есть воля и свобода. И нет такого греха, который не изглаживался бы признанием вины и готовностью принять наказание.

Она фыркнула громко и с отвращением:

— Адам, ты говоришь, как будто трусишь! Как же, все в руке Всевышнего… Ха-ха, трепещи весь мир, как вот я трепещу. А показать, что не боишься Его, страшно?

Он покачал головой.

— А как это я могу сделать, если Он прав, а я нет? Это значит пойти не только против Творца, но и против себя.

Она сказала с насмешкой:

— Не узнаю тебя, Адам. Ты же был бунтарем! И постоянно задавал Всевышнему неудобные вопросы. Я даже помню, как ты спрашивал, может ли Он создать такой камень, который не смог бы поднять…

Он отмахнулся.

— Я был мальчишкой. Хоть и в теле взрослого мужчины. Сейчас мне за то поведение неловко.

Она удивилась:

— С чего это?

— Повзрослел, — ответил он с усмешкой.

Она посмотрела ему в глаза.

— Но грешить не разучился?

— Стараюсь, — ответил он. — Иногда получается.

— Сейчас не получится, — сказала она уверенно.

Глава 7

Небо постоянно закрыто либо тучами, либо плотными облаками, иногда в каких-то местах слабо багровеет, и Адам догадывался, что именно там находится солнце, которое он видел только в первый день, когда вышли из Эдема.

Сегодня по небу очень долго и медленно летела огромная призрачная птица, закрывая собой треть небосвода и в то же время не затемняя, так как сквозь нее можно было видеть лохматые облака. И сама птица выглядела как сотканная из мельчайшей водяной пыли.

Адам задумался, не ангел ли, но ангелам, как он помнил, Творец велел являться только в виде взрослых мужчин, ни в коем случае не женщин, детей или животных. Возможно, по эту сторону рая живут совсем другие существа, чем в Эдеме.

Отсюда, где они с Евой остановились, бывает очень далеко виден дивный свет. Ева иногда уверяет, что это новый Эдем, Господь снова его создал, намереваясь их проститьи вернуть обратно, и только близость к нему удерживает на расстоянии всяких чудовищ, но, если они начнут отдаляться, опасность будет возрастать с каждым шагом.

Адам помалкивал, в возрождение Эдема не верил, это не по-мужски — переигрывать сделанное. Если уж Творец решит, что Он перегнул с наказаниями, Он должен облегчить им жизнь здесь, а не возвращать все обратно.

Иногда он угадывал в очертаниях облаков исполинские лица, благородные, исполненные мудрости, светлые и даже светящиеся. Мелькала мысль, что Господь следит за ним, но тут же одергивал себя. Творцу вовсе не нужно делать себя видимым, да еще вот так заметно.

Каин из ребенка неуловимо быстро стал подростком, а тот за каких-то несколько лет превратился в рослого крепкого юношу с развитой фигурой, мускулистыми руками и выпуклой из-за широких пластин мышц грудью. Сперва он во всем подражал отцу, ходил с ним на охоту и даже превзошел отца в умении ставить ловушки на зверей, затем начал интересоваться тем, чем занимается его тихая и всегда послушная мама.

Адам посмеивался, поддразнивал, говорил, что теперь у него две стряпухи, обед будет если не вкуснее, то в двух котлах. Каин не обижался, познавать новое всегда интересно, а когда все выспросил у мамы и понял, что и почему у нее получается так, а не иначе, ушел и долго сам рыскал по лесам и долинам.

Дочери росли тихими и незаметными, во всем послушными, никогда не спорили и не приставали с расспросами. Обучались они трудно, зато потом все выполняли очень старательно.

Адам был удивлен, когда Каин острым суком зачем-то всковырял землю, а затем в солнцепек даже прикрывал ее срубленными ветвями.

— Что ты придумал? У тебя там гнезда кротов?

Каин помотал головой.

— Отец, мать ходит и собирает злаки по дальним долинам и холмам. Я подумал, а не лучше ли, если они будут расти здесь, вблизи дома?

Адам подумал, развел руками.

— А что, они здесь вырастут?

— Разве ты не видел, — спросил Каин, — как растения цветут, у них созревают семена, а потом эти зерна падают на землю?

— И что?

— Которые падают на сухую, — пояснил Каин, — гибнут, а которые в рыхлую — прорастают. А если еще и дождик прольется…

Адам озадаченно подвигал бровями.

— Думаешь, у тебя получится? Ладно, Каин… Я уже сеял однажды, но что-то взошло так мало, что я все оставил. Еще у меня есть семена, которые передал мне ангел. Думаю, если они взойдут, то урожай будет получше, чем с диких семян.

Каин встрепенулся.

— У тебя отборные зерна?

— Да.

— И ты все эти годы молчал?

Адам пожал плечами.

— Понимаешь… если бы мы умирали с голоду, я бы обязательно их посеял. Но у меня всегда удача на охоте, как и в рыбной ловле. Потому я не стал…

— Отец, но это же зерна! Мы можем собирать большой урожай! Почему все-таки… на самом деле?

Адам вздохнул, развел руками.

— Сынок, есть такая вещь, как гордость. Она есть даже у животных. У людей ее побольше, а у нас, мужчин, она часто вообще идет впереди нас. Меня изгнали из рая, а я должен принимать подачку от своих изгонителей? Потому я зерна хоть и взял, но оставил их вон там, в дальнем углу. Если хочешь, пользуйся. Тебе можно, это не тебя выгоняли. А я не буду, понимаешь? Это меня унизит.

Каин ответил очень по-взрослому:

— Понимаю.

— Вот и хорошо. Я люблю тебя, Каин.

— И я люблю тебя, отец! И горжусь тобой.

С того дня Каин ползал на четвереньках в долине между двумя холмами, где есть и влага и земля хорошо прогревается солнцем, всматривался в почву, кое-где рыхлил пальцами. Адам поглядывал с усмешкой, у него все просто и понятно: догнал зверя — убил, поставил ловушку — поймал, а старший сын задумал что-то уж совсем сложное и далекоидущее.

Однако однажды Адам увидел, как большой участок земли, который Каин рыхлил так старательно, покрылся одинаковыми зелеными всходами. С того дня Каин и спал там на краю своего поля, охраняя от зайцев, птиц и вообще всех-всех, кто мог бы помять или повредить его стебельки.

Однажды он схватился с гигантским вепрем, на пути которого устрашился бы встать и сам Адам, но Каин не позволил страшному зверю провести стадо через его поле. Бой был ужасающим, Каин получил несколько жутких ран, но вепря все же убил, а свиное стадо с визгом разбежалось.

Выздоровев, Каин долго ждал, когда все созреет, потом ломал руками сухие стебли и выбивал зерна на расстеленные шкуры. Сестры наблюдали за ним боязливо и непонимающе. Он позвал их и показал, что надо и как надо делать. Ева следила за ними с нежностью и любовью.

Каин всех научил сперва дробить зерна камнем в панцире большой черепахи, так проще их жевать, затем смешивал с водой и учил варить вкусную и очень сытную похлебку. Получалось очень неплохо, можно было делать очень жидкую или густую, Каин жидкую назвал супом, а густую — кашей.

И хотя еще Ева научилась варить похлебку из мяса или рыбы с корешками, но варила редко, зато теперь всегда над костром что-то кипело и булькало.

Все были в восторге, особенно сестры, они могли целый день заниматься монотонной работой, не чувствуя скуки. А Каин, полный идей, все время что-то придумывал как в поле, так и с уже полученным зерном.

Он придумал растирать зерна между двумя плоскими камнями так, что получалась не крупа, а мелкая мука. Сперва ее тоже в основном варили, как и крупу, затем Каин додумался смешивать ее с водой, учил этому искусству мать, и она под его руководством и наставничеством впервые испекла на раскаленных камнях хлебные лепешки, а потом уже сама начала пробовать то раскатывать тесто очень тонко, то пробовать печь пышные оладьи, то умело изготавливала ровные красивые квадратики.

— Ну хорошо ведь, мама? — спрашивал он то и дело умоляюще. — Получилось?

— Все великолепно, — заверяла она со счастливым смехом. — Просто замечательно! Никто не ожидал…

— А что же отец молчит?

— Он еще не привык, — объяснила она. — Мы же все эти годы питались только мясом и рыбой. Ну, еще орехами да ягодами… но только сейчас у нас на столе такое чудо!

Он побежал к Адаму.

— Отец, мама научилась готовить булочки!

— А что это?

— Пойдем, увидишь…

Он ухватил его за руку и тащил, донельзя довольный.

Авель посматривал ревниво, он увлекся овцами: отец, охотясь на оленей, диких коз и гусей, нередко приносил оставшихся после них детенышей, чтобы дети поиграли, а потом можно зарезать.

Но Авель плакал и не давал убивать козлят и ягнят. Он упросил сделать отца возле дома загородку, где и держали подрастающих животных.

Точно так же Адам однажды принес убитых волка и волчицу, а за пазухой у него копошился крохотный волчонок. За это время умер верный пес, Адам впервые плакал, когда тот смотрел на него медленно угасающим взором, полным любви и преданности, Ева рыдала в голос. Пса похоронили недалеко от их пещеры и положили большой надгробный камень. Теперь Авель взялся выхаживать детеныша.

Адам намеревался убить зверька, как только тот станет опасен, но волчонок рос, счастливо спал вместе с Авелем, признав его родителем, безумно любил его, ревновал даже к Адаму и Еве, и Адам все откладывал истребление опасного хищника.

А потом как-то оказалось, что это уже не волчонок, а большой крупный волк, очень сильный, помогает Авелю загонять расплодившихся овец в загон, отыскивает и приносит потерявшихся ягнят, и Адам сказал, все еще колеблясь:

— Ладно… пусть живет. Только смотри… волк все-таки.

— Отец! — вскричал Авель возмущенно. — Он же только нас считает своей семьей! Если нападут волки, будет драться рядом с нами против всех зверей на свете!

— Гм, — добавил Адам в сомнении. — Ладно, посмотрим.

Каин сказал хмуро:

— Только пусть еще следит, чтоб твои овцы не лезли на мое поле.

Авель сказал виновато:

— Каин, только одна овца и отбилась в ту сторону!

— Зато сколько пожрала и потоптала!.. А когда козы забрались?

— Всего один раз…

— Три, — уличил Каин. — Ты сам все три раза вылавливал и тоже истоптал половину поля. В следующий раз я их буду убивать на месте, запомни.

Авель вскрикнул возмущенно:

— Каин!

— А что? — спросил Каин. — Растить зерно труднее, чем овец. Овцы сами растут.

Адам сказал примиряюще:

— Дети, не ссорьтесь. У нас только-только наладилось все. У нас сейчас настолько хорошо, что… вы не поверите, но мне впервые не хочется возвращаться в потерянный рай!

Ева тихо подошла и прижалась к нему сзади, как лоза к могучему дереву.

— И мне, — сказала она тихо. — И мне, Адам.

Адам обнял Каина и Авеля за плечи, с удовольствием чувствуя, как они с каждым днем становятся шире и крепче.

Братья не замечали, что отец, вернувшись с охоты, отдыхает и рассматривает их из-под приспущенных век пристально и с нарастающей тревогой.

Родные братья, но по характеру словно антиподы: простодушный и светлый Авель, как душой, так и обликом, и скрытный Каин, с темными волосами, смуглый и резкий как в словах, так и в поступках.

Внешность Змея Адам уже и не помнил, тот редко показывался в саду на глаза, но сейчас все чаще казалось, что Каин становится похож на своего отца все больше и больше.Дело не только во внешности, Каин так же скрытен, хитер и никогда не скажет правды, если ему это невыгодно.

Авель избрал занятие пастуха скота, ибо страшился проклятия Творца, наложенного на землю, и не хотел вступать с ним даже в косвенное неповиновение, возделывая землю. Каин же, напротив, заявил: «Я все равно буду обрабатывать почву, поскольку наказание „со скорбью будешь питаться от нее“ относится только к нашему отцу, к Адаму, совершившему прегрешение, я буду пахать, сеять и добьюсь, что земля будет давать хороший урожай!»

Однажды Адам не выдержал, придержал Каина за плечо:

— Погоди, ты так тяжко работаешь на земле… Почему бы тебе не отдохнуть, не развлечься?

Каин изумился:

— Отец, что с тобой? Разве работа не в радость?

Адам ответил с неловкостью:

— Творец сказал, что человек должен работать лишь для того, чтобы обеспечить себе минимум средств к существованию. А ты работаешь так, что даже при скудных урожаяхкормишь всех нас и еще много зерна остается.

Каин довольно захохотал:

— Это верно. Но я знаю, как добиться урожаев еще выше. Земля будет давать нам отборное зерно! Уже не пополам с чертополохом, как сейчас.

— А зачем?

— Мы станем богаче, — заявил Каин уверенно. — Богаче, значит, сильнее.

— Ты работаешь даже в субботу, — укорил Адам.

— И что?

— В субботу человек должен думать, — сказал Адам. — Размышлять. Перебирать все, чем жил неделю, и планировать на следующую.

Каин отмахнулся.

— Я и на работе могу думать.

— Но в субботу Господь запрещает работать!

Каин ехидно улыбнулся:

— Не человек для субботы, а суббота для человека.

Два сына, мелькнула мысль, а насколько разные… Авель не стремится приобрести больше скота, ему ничего не нужно еще, он доволен и тем, что есть. Каин привязан к материальным ценностям, он работает тяжко, с утра до вечера, неустанно возделывает землю, добивается урожаев даже при засухе или нашествиях саранчи. Ему нравится материальное процветание, он уже выстроил большой и добротный дом, вокруг растут цветы и красивые кустарники, что еще и дают сладкие ягоды.

Вскоре Каин и Авель женились на сестрах-близнецах, но Каин захотел и одну из сестер Авеля.

— Я старший, — сказал он властно. — Потому мне надлежит выбирать. И вообще… у тебя, младшего, две жены, а у меня одна? Это несправедливо. Я возьму… вот эту, Саву.

— Только через мой труп, — сказал Авель.

Каин усмехнулся.

— Что-то ты так за них уцепился? Мужчина должен заниматься делом, а не валяться на ложе с женщинами.

— С такими, как у меня, — отрезал Авель, — можно.

Каин нахмурился, он не любил намеков, что его жена, мало того что не блещет красотой, так еще и научилась бурчать и перечить.

Адам почти не принимал участия в обустройстве быта: часто пропадал на охоте, уходил все дальше, забирался на высокие скалы и подолгу смотрел вдаль.

Каин и Авель вели общее хозяйство, помогая матери, а их дети, возмужав, женились на сестрах и отселялись кто в пещеры, кто строил просторные хижины для себя и будущих детей.

У Каина было двенадцать детей, у Авеля шестеро. Дети Каина быстрее Авелевых выбирали себе жен и заводили семьи. Они, как и отец, занимались земледелием, засевая зерном все большие площади.

Избегая ссор с братом, Авель увел все разрастающиеся стада в другую долину, но и оттуда иногда отбивался скот и забредал в посевы. Дети Каина сперва выгоняли овец с поля, а потом начали убивать и тут же жарить мясо на краю поля. Авелю и его детям отдавали шкуры как доказательство, что лишь наказали провинившихся.

Каин все так же не соблюдал никаких предписаний, Адаму сказал как-то с одобрением:

— Отец, разве не ты подал нам и всему миру пример непослушания? И если мы не выполняем какие-то мелкие ритуалы, то ты осмелился бросить вызов самому Господу!.. Твоя отвага безмерна, мы все восторгаемся ею и гордимся тобой.

Адам буркнул:

— Чем?

— Ты ослушался Создателя Вселенной! — сказал Каин с восторгом. — Твое ослушание — подвиг!

Адам ответил с неловкостью: