| АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
|
| АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
|
– Спасибо. – Воодушевленная Люська принялась за свое любимое дело и стала что-то совсем тихо напевать себе под нос.
Я внимательно наблюдала за действиями своей подруги и понимала, что с каждой минутой мне становится все тяжелее и тяжелее сидеть на месте. Люська буквально лезла вон из кожи и с присущим ей энтузиазмом спасала жизнь человеку, который впоследствии должен будет меня убить. Можно даже сказать, что она собственной грудью вскармливала самого настоящего зверя. Не выдержав, я спихнула ружье на пол, бросилась к комоду, достала из него чистый листок и ручку, и когда Люська уже протирала вену и примеряла к ней тоненькую иголочку, подбежав к кровати, гаркнула что было мочи:
– Прекратить!!!
Испуганная Люська выронила из рук иголку и широко разинула рот.
– Тань, ты чего?
– А того, что ты его сейчас на ноги поднимешь, а он встанет на эти самые ноги и сразу в милицию побежит!
Положив листок и ручку на грудь Сергея, я сделала каменное выражение лица и произнесла совершенно спокойным голосом:
– Сереж, ты жить хочешь?!
– Хочу. Только дурак не хочет жить.
– Если хочешь, значит, будешь жить. Ты же сам прекрасно знаешь о том, что если в этой жизни чего-то сильно захотеть, то все обязательно получится. Сейчас я помогу тебе подняться или поверну тебя на бок, для того чтобы ты смог написать мне бумагу.
– Какую бумагу?
– Напишешь, мол, я, такой-то такой-то, к такой-то такой-то никаких претензий не имею и ни в чем ее не обвиняю… а мои огнестрельные ранения нанесли мне мои пьяные товарищи во время совместной охоты на медведя. Напишешь?!
– Зачем тебе это надо?! – Лицо Сергея исказилось недоброй улыбкой.
– Для собственного успокоения, так сказать.
– Для собственного успокоения я скажу тебе, что я не пойду заявлять на тебя в милицию. Так что не нужно писать никаких бумаг… – Сергей выдержал небольшую паузу и произнес все тем же усталым голосом: – Я никогда не пойду заявлять на тебя в милицию. Я даю тебе слово мужчины. Тебя устраивает этот ответ?!
– Почему ты думаешь, что я могу тебе верить?!
– Ты можешь мне верить, потому что я никогда не бросаю слов на ветер и уж если что обещаю, то обещание свое сдержу. Я уже тебе говорил одну вещь, но, должно быть, ты пропустила мои слова мимо ушей. Поэтому для бестолковых повторяю: если я, дай Бог, встану на ноги, я не побегу заявлять на тебя в милицию, я просто тебя убью…
При этом Сергей, превозмогая боль, дерзко поднял голову и посмотрел мне в глаза. Меня слегка затрясло, и я не смогла придумать ничего более умного, чем перенести ответственность за сложившуюся ситуацию на Люськины плечи. Я посмотрела на нее беспомощным взглядом и непонимающе развела руками.
– Люська, ты слышала? Ты слышала?!
– Слышала.
– И что ты об этом думаешь?!
– Я врач и выполняю свой профессиональный долг.
– Ты не только врач, но ты и моя подруга. Ты должна знать, что сейчас ты не только исполняешь свой врачебный долг, но и лечишь врага. А между прочим, потом этот вылеченный тобой враг лишит жизни твою лучшую и единственную подругу!.
Отойдя от кровати, я подошла к небольшому бару, достала бутылку виски и, плеснув себе немного в стакан, выпила все содержимое залпом.
– Ты, Люська, у меня прямо как не от мира сего… Жалеешь этого гада, потому что ты врач, а он твой пациент. Для тебя главное врачебный долг, а все остальное второстепенно. Даже моя жизнь. Мужа ты столько лет жалеешь только потому, что он твой законный супруг. Кормишь его черт знает сколько лет, в постели ублажаешь, каждое утро на бензин даешь и сырники жаришь, и даже если он за полночь приходит и от него женскими духами за версту разит, ты встречаешь его с улыбкой и делаешь вид, что ничего не происходит… Как же можно, ведь он твой муж… А то, что он по бабам гуляет, это ерунда… Все мужики гуляют, и от этого никуда не денешься. Самое главное, что он от семьи не уходит и что у тебя семья, а семья, как известно, это святое… И не важно, какая она, семья… Главное, что она есть и все кругом видят, что ты не одна… Это самое главное…
Я замолчала, увидела, что в Люськиных глазах появились слезы, и поняла, что перегнула палку.
– Люсь, ладно, не обижайся. Ты же знаешь, что я тебе только добра желаю. Просто пока тебя не было, он мне столько всего наговорил, ты даже не представляешь. Ты слышала, что он меня убьет?!
– Ну, слышала…
– И что ты думаешь по этому поводу?!
– То, что сейчас он сам не ведает, что творит. Ты должна понять, что сейчас перед тобой лежит не здоровый человек, а больной. Разве больной человек может рассуждать, как здоровый?!
– Ты хочешь сказать, чтобы я относилась к нему, как к больному?!
– Ну понятное дело, что не как к здоровому…
После Люськиных слов я почувствовала себя вконец разбитой и подумала, что я, наверное, делаю что-то не так.
– Люсь, делай, как знаешь… Просто ты не только о нем думай, но и обо мне тоже.
– Я всегда о тебе думаю. Если бы было иначе, меня бы просто здесь не было. Хочешь, я тебе тоже капельницу поставлю? Чтобы ты немного полежала, успокоилась?
В этот момент на столике в конце комнаты зазвонил телефон. Я вздрогнула, схватила ружье и, не раздумывая ни минуты, бросилась к аппарату.
– Тань, какого черта ты взяла в руки ружье?! Это всего лишь навсего телефон…
Услышав Люськины слова, я остановилась на полпути и попыталась понять их значение.
– Это всего лишь навсего телефон, – повторила я и положила ружье на соседнее кресло. – Это всего лишь навсего телефон…
Схватив трубку, я потрогала свой пылающий лоб и возбужденно произнесла:
– Слушаю…
– Доброй ночи, – послышался на том конце провода знакомый мужской голос.
– Доброй ночи, – машинально повторила я заезженную фразу и попыталась понять, с кем имею честь разговаривать.
– Ты еще не спишь?
– Нет.
– Я так и думал. Как тут заснешь, когда голова раскалывается от разных мыслей…
– Простите, а вы кто?
– Не думал, что ты меня так быстро забудешь…
– Я не забыла. Просто я была бы вам очень признательна, если бы вы представились.
– Татьяна, мы с тобой уже давно перешли на ты… Я тот человек, который вытащил тебя из тюрьмы.
– Гера?!
– Он самый, собственной персоной…
Глава 11
Все то время, пока шел этот совершенно неожиданный разговор, у меня перехватывало дыхание. Вернее, мне просто не хватало свежего воздуха, горло сковал чудовищный спазм. Я беспрерывно кивала, со всем соглашалась, украдкой наблюдала за тем, как Люська ставит капельницу и делает свои уколы, и пыталась не думать о том, что мне звонит не кто-нибудь, а криминальный авторитет, известный вор в законе по кличке Ворон. Как только разговор закончился и я положила телефонную трубку на рычаг, я растерянно посмотрела на Люську, регулирующую только что поставленную капельницу, и тихо произнесла:
– Сейчас Ворон приедет.
– Как это приедет? – не поверила моим словам Люська.
– Как-как… на машине, наверно. Понятное дело, что не пешком придет…
– А что ему нужно? Ведь уже ночь…
– Приглашает меня на чашечку кофе в какой-нибудь бар.
Люська озадаченно посмотрела на часы и осуждающе покачала головой.
– Время два часа ночи. Какая к черту чашечка кофе?! Для него что, вообще никаких приличий не существует? А если бы ты спала?
– Он чувствовал, что я не спала, так он мне сказал. Какой сон после того, что я пережила…
– Наоборот, после нечеловеческой усталости и стресса человек дрыхнет без задних ног.
– Ворон почувствовал, что я не сплю и держу оборону от родственников покойного мужа.
– Все равно тебе надо было марку держать. Могла сказать, что для звонков существует световой день. Пусть бы перезвонил тебе завтра.
– Кому сказать, чтобы завтра перезвонил? – Я посмотрела на Люську и захлопала глазами. – Криминальному авторитету и известному вору в законе?! Мне ж не работяга сзавода позвонил…
– Точно, – испуганно согласилась со мной Люська. – Как я сразу об этом не подумала. Он же тебя из тюрьмы вытащил… Столько для тебя сделал. Если бы не он, неизвестно, чем бы все дело закончилось… А когда он подъедет-то?
– Скоро. Сказал, что посигналит.
– Так давай собирайся быстрее. Ты должна выглядеть так, чтобы у него челюсть отвисла, чтобы он знал, что не зря старался, что такой женщине не место в тюрьме – такиеженщины нужны на свободе, чтобы пудрить мужчинам мозги и так приятно осложнять им жизнь.
– Боюсь, что у таких, как Ворон, челюсть вообще не отвисает.
– От тебя отвиснет, – уверенно заявила Люська. – Уж кто-кто, а ты всегда сумеешь преподнести себя в нужном ракурсе. Помнишь, как в школе… Танька, ведь ты никогда не была красивой. Как ты ею стала?
– Элементарно. Я просто подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение, топнула ногой и сказала сама себе: «Все, хватит! Надоело быть уродиной, буду писаной красавицей!»
– И что, так прямо и стала?
– Люська, да тут нет никакого секрета. Я просто себя полюбила, и все. Я полюбила себя так, что меня уже никто и никогда так не полюбит.
– Так ты считаешь, что можно влюбиться в саму себя?
– Еще как можно. Почему мы должны любить кого-то и получать за свою любовь плевки? Почему мы должны страдать и мучиться за свою любовь и бояться, что предмет нашего обожания может нас бросить или просто разлюбить? Любить себя проще… От любви к себе у тебя сияют глаза, на лице появляется улыбка, а твоя внешность преображается прямо на глазах… Ты живешь в гармонии с собой, и никто тебе не изменит и уж тем более тебя не предаст. Научись жить в гармонии с собой, вот увидишь, у тебя все получится. Ты станешь самой красивой женщиной на свете. Надо просто быть в ладу с собой. И с собой, и с окружающим миром…
– Ой, Танька, все равно я тебя не пойму. Для меня эта твоя философия темный лес.
– Ерунда. Ты просто не хочешь меня понять. Вот ты, например.
– А что я? – Люська посмотрела на капельницу, слегка ее подрегулировала и опустила глаза.
– Вот ты своего Петьку любишь, а на себя наплевала!
– Тань, не говори ерунды… Я когда Петьку-то любила?! Еще в молодости. Сейчас уже давно ничего нет. С годами все постиралось.
– А сейчас, по-твоему, что, старость, что ли?! Не рано ли ты себя хоронишь, милочка?! У тебя сейчас самая что ни на есть молодость.
– Просто мы с Петькой с пятнадцати лет вместе…
– Да хоть с десяти.
– Я же тебе говорю, что с годами все стерлось…
– Хреново.
– Что хреново-то?
– Хреново, что с годами у тебя все стерлось. Надо найти такого мужика, с которым бы ничего не стиралось и ничего не убывало! С которым бы с каждым годом все только прибавлялось!
– А где ж такого взять-то? – окончательно растерялась Люська. – Не одна я такая. Сейчас у всех так. У всех с годами все стирается.
– Пусть у всех и стирается, а у тебя прибавляется! Никогда не живи, как все!
Окончательно расстроенная Люська посмотрела на меня усталым взглядом и тяжело вздохнула:
– Танька, ну почему ты у меня не от мира сего?
– А я тебе говорю, что есть такие мужики, с которыми с годами все прибавляется! Они есть, их надо только найти! Надо просто определиться, где именно они есть, и двигаться в нужном направлении. Нужно технично прощупывать – где холодно, а где горячо…
– Ну а ты-то сама почему такого мужика себе не найдешь?
– Я ищу.
– Вот видишь, ты ищешь, но ничего не попадается. Уж лучше иметь такого, как мой Петька, чем всю жизнь искать и быть одной, – вздохнула Люська.
– Не скажи, – замотала я головой. – Уж лучше быть одной и постоянно кого-то искать, чем жить с твоим Петькой.
Немного помолчав, я широко раздула ноздри и уничтожающе посмотрела на свою подругу:
– Ты спрашиваешь меня, как быть красивой?! Так вот, я тебе отвечаю. Для начала прекрати кормить мужика! Это где же видано, чтобы женщина мужчину кормила?!
– Да вот, ему уже скоро приличную работу обещают…
– Ему уже какой год приличную работу обещают! Обложится газетами «Из рук в руки», ляжет на диван вместе с телефоном и целыми днями работает на диване – названивает по разным фирмам и предприятиям и спрашивает, не нужен ли кому такой бесценный сотрудник… Прекрати Петьку кормить, займись собой и тогда заживешь совсем по-другому.
Я немного помолчала и добавила:
– А я бы с твоим Петькой жить не смогла. Хоть убей, не смогла бы.
– Мне кажется, что на свете вообще нет мужика, с которым бы ты смогла ужиться.
– Есть такой мужик! Я уверена, что он есть, только вопрос в том, захочу ли я сама с ним жить… и не будет ли он занижать мою самооценку и мешать мне любить себя! – Выпалив эту тираду, я возбужденно захлопала глазами и поняла, что я опять выдала на-гора.
– Ой, Танька, ты сумасшедшая. Говорят же, будь проще – и люди к тебе потянутся.
– Да не надо, чтобы ко мне кто-то подтягивался, – кокетливо отмахнулась я от Люськиных слов, будто они были живые.
– Да не подтянутся, а потянутся, – объяснила мне Люська.
– Да какая разница. Подтянутся, потянутся… Я от недостатка людского общения не страдаю… Мне и так хорошо. Пусть твои люди подтягиваются к кому другому.
Поняв, что спорить со мной бесполезно, Люська вновь обратила внимание на капельницу и проверила у Сергея пульс.
– Ну что, живой?
– Конечно, – облегченно вздохнула Люська. – Уже не умрет. Придет время, и он как рысак бегать будет.
– Пусть бегает, но только не по моему дому. А то он ноженьки у меня тут быстро пообломает.
– Танька, да ладно тебе.
– Ему повезло, что ты у меня такая благородная. Одна стреляет, другая лечит… Полный набор различных услуг.
Посмотрев на часы, я всплеснула руками и со словами: – Он же приедет с минуты на минуту! – бросилась в другую комнату одеваться.
Вытащив из шкафа целый ворох одежды, я принялась искать что-нибудь самое достойное и остановила свой выбор на платье василькового цвета. Облачившись в нарядное платье, я быстро переобулась и забежала в комнату, чтобы продемонстрировать свой наряд Люське.
– Люсь, ну как, впечатляет?!
– Впечатляет. А ты надолго?
– Да нет. Я по-быстрому. Посижу где-нибудь в баре, выпью чашечку кофе, отблагодарю человека за все, что он для меня сделал, и сразу вернусь.
– А чем благодарить-то будешь? – издевательски спросил меня Сергей и слегка приподнял голову.
Я улыбнулась совсем чуть-чуть, собственно, это было довольно трудно назвать улыбкой, и, одарив Сергея раздраженным взглядом, ехидно произнесла:
– А тебя вообще никто не спрашивает.
Затем бросилась в коридор, открыла двери старинного дубового шкафа и достала оттуда толстую веревку. Накинув моток веревки себе на плечо, я подбежала к кровати и быстро согнала с нее Люську.
– Люсь, встань, пожалуйста.
– Зачем? – не на шутку перепугалась Люська.
– Затем, что мне этого гада связать надо на время моего отсутствия.
– Для чего?
– Для твоей же безопасности, вот для чего.
– Татьяна, не сходи с ума. Человек лежит под капельницей с двумя огнестрельными ранениями.
– Ты этого товарища плохо знаешь.
– Можно подумать, ты его хорошо знаешь…
– Я этого гада насквозь вижу.
Взяв веревку, я принялась привязывать ничего не понимающего Сергея к кровати.
– Послушай, придурочная, ты что делаешь? – попытался возмутиться он.
– То, что надо. Ты лежи себе, как будто в больничке, и ни о чем не думай.
– В больничке людей не привязывают.
– Это смотря в какой. Представь, что ты лежишь в психиатрической больничке. Если честно, то тебе только там и место.
– Уж если кому там и место, так это тебе.
Привязав Сергея к кровати, я указала Люське на ружье и деловито произнесла:
– Если будет рыпаться, стреляй в него к едрене матери, и дело с концом.
Когда на улице просигналила машина, я буквально припала к окну и тяжело задышала.
– Люсь, Ворон приехал. Ты бы только видела его тачку…
– На какой он машине?
– На «мерсе».
– На каком?
– На шестисотом, конечно.
Не удержавшись, Люська подбежала к окну и не отказала себе в желании полюбоваться совершенно новеньким, красивым, блестящим мерсом.
– Да, вот это я понимаю, машина! – В ее голосе прозвучало неподдельное восхищение. – Я еще никогда на такой машине не ездила.
– Будешь Петьку кормить – всю жизнь на автобусе проездишь.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [ 12 ] 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
|
|
Махров Алексей
Доценко Виктор
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Мичурин Артем
Пехов Алексей