Чтение 2–й страницы книги ~Крестовый поход~

– Немного, но есть.

– Так забирай их и приходи сюда… Уж подумаем, куда тебя пристроить.

– О! – расхохотался Филимон. – Ишь, как распорядился. Сразу видно – маленькое, но – начальство! Все, ступай, ступай, Аргип.

– До вечера, господа, – новичок поклонился и вышел.

– Где вы его только разыскали? – Алексей почмокал губами. – Поди, из какой-нибудь дальней деревне?

– Да, он откуда-то из-под Мистры, – нахмурился начальник. – А что?

– Оно и видно. Жаль, Никона отдали в дворцовое ведомство, – Алексей сожалеючи вспомнил о прежнем своем напарнике, человеке путь еще и молодом, но опытном, и много чему Лешку научившем.

– Сам бы не захотел – не отдали б, – вздохнул Филимон. Будто бы Никон сам ушел! Посидели, и даже Филимон ничего не смог сделать – не тот оказался случай.

– Ты вот что, – помолчав, продолжал начальник – Обкатай этого новичка побыстрее, пусть с тобой поработает, но – пока только здесь, в присутствии… Никто – понимаешь, никто – в городе не должен его видеть вместе с тобой или с кем-то из наших, ясно?

Ясно ли было Лешке? Вполне. Даже – яснее ясного. Раз – чтоб никто не видел, да еще и парень – из провинции, то, что это значит? А то и значит, что ушлый старый черт Филимон Гротас не иначе, как решил внедрить новичка в банду Герасима!

– Да, решил, – начальник пожевал губами. – А как еще я возьму эту шайку? Тем более – такой подходящий случай. Этого Аргипа не только в нашем районе ни одна собака не знает, но и – во всем городе. Грех не воспользоваться. Только вот что, – Филимон понизил голос. – Готовить его ко всему придется тебе. И как можно быстрее. И вот учти, что от висящих дел я тебе тоже не освобождаю – извини, не могу позволить, сам знаешь – народу мало.

– Как можно быстрее – это сколько?

– Неделя. Ну, полторы, не больше. Понятно?

– Угу.

– Тогда действуй!

Легко сказать – действуй, да куда трудней выполнить. Что и говорить – текущих дел у старшего тавуллярия особого секрета городской стражи эпарха Алексея Пафлагонаимелось множество. В основном – кражи. Мелочь, но ведь по ним нужно было работать, особенно – по последним. Лешка просто нюхом чуял, что объявился на его участке – вокрестностях рынка Быка – один старый знакомец, уж больно ловко, черт, срезал кошельки с поясов всяких ротозеев. Знавал Алексей когда-то такого умельца – некоего Зевку из шайки недоброй памяти старика Леонидаса Щуки. Леонидас давно уже обретается на том свете, верно, жариться на сковородке в Аду, а вот его людишек – особенно, таких знакомых, как Зевка – наверняка, кто-то прибрал. Правда, шайка Леонидаса Щуки обреталась в развалинах у стены Константина, а это не так уж и близко от площади Быка. Впрочем – и не так уж и далеко.

Вот, не далее, как третьего дня, будто бы показалось Лешке словно бы промелькнули на форуме в толпе покупателей знакомые кудряшки Зевки. Показалось. Мало ли кудрявых подростков? Сколько сейчас Зевке – наверное, лет пятнадцать… Выспросить бы о нем дружка своего, Тимофея. Мало ли – и тот его видел? И вот еще было бы хорошо подставить Зевке – если это и в самом деле он – скажем, того же Аргипа. Хотя, нет, нельзя, Филимон сказал – только в кабинете. Ага, научишь тут чему-нибудь в кабинете, как же! Но, он же еще добавил чтобы новичка никто не видел вместе с сотрудниками эпарха. Так его никто и не будет видеть. Вместе.

Аргип даже не сменил одежку – да и незачем, и так у него вид был самый что ни на есть подходящий – ну, типичный провинциальный ротозей, этакое полохало. Лешка не поленился, кошель новичку подобрал соответственный – большой, пузатый, из полосатой кошачьей шкуры – именно такие обычно и носили приехавшие в столицу провинциалы.

Проинструктированный, как надо, Аргип, глазея по сторонам с видом стопроцентного деревенского растяпы, неспешным шагом направился к рынку Быка. Позади, шагах в двадцати, словно бы сам по себе, шагал Лешка, время от времени цепко посматривая вокруг.

На рынке Быка было довольно людно – не так, конечно, как по большим праздникам или в старые годы, но все же имелся разнообразный народец. Стоящие за рядками, торговцы громогласно нахваливали свой товар – корзины, керамические кувшины и блюда, ткань. Продавцы более высокого полета настежь распахнули двери и окна многочисленныхлавок, располагавшихся на первых этажах домов и мастерских. Некоторые даже высылали на прилегающие улицы мальчишек-зазывал, и их звонкие голоса звучали повсюду:

– Хомуты! Замечательные хомуты в лавке господина Аристароса! Не проходите мимо, замечательные дешевые хомуты!

– Подносы, подносы… Очень красивые, серебряные, с чеканкой!

– А вот кому мыло?! Двенадцать сортов – лавандовое, дубовое, с кориандром… Здесь недалеко, господин! – зазывала ухватил за руку проходившего мимо лавок Аргипа. –Пойдем, пойдем…

Аргип упирался, но как-то не умеючи, вяло – и в самом деле, деревня! Во, уже и согласился идти… Недовольный задержкой, Алексей громок свистнул, жестом подзывая к себе мальчишку из мыльной лавки:

– Эй, парень! Возьму ящик.

– Дождитесь меня, господин, – зазывала моментально потерял всякий интерес к «деревенщине», тут же подскочив к потенциальному оптовику:

– Я не ослышался? Вы сказали – ящик, господин?

– Двенадцать сортов, говоришь? – нехорошо прищурился Лешка. – Не слишком ли много?

– Много? – «мыльный» мальчишка сразу же почувствовал какой-то подвох, но вот какой…

– Ты от лавки кричишь или от мастерской?

– У моего хозяина – и то и другое.

– Мыло, значит, варите. И разных сортов? – Алексей усмехнулся. – А вот сейчас позову смотрителя рынка, да сходим, проверим, каеи вы там сорта варите?

Зазывала испуганно хлопнул ресницами – без особого разрешения эпарха владельцам мыловарен разрешалось варить мыло только определенных сортов, весьма немногочисленных, и уж никак не двенадцать.

– А ну, пойдем, пойдем, – Лешка уже схватил «мыльного» мальчика за руку. – Глянем!

Оп! Тот выскользнул, словно и в самом деле был намылен мылом, рванулся в сторону, под ноги прохожим – миг – и нет его! Ну, и слава Богу! Где же, однако, Аргип? А, вон он, шагает далеко впереди, уже заворачивает за угол.

В какой момент у него срезали кошель и, главное, кто – новичок не заметил. Срезали… Потом, уже в отделе эпарха, стоял, конфузился – и никак не мог объяснить, как так вышло?

– Я ж тебе говорил, – недовольно бурчал Алексей. – Не стой столбом у прилавков, посматривая… А, чего там – учиться тебе еще и учиться.

Новичок казался таким несчастным, обиженным, будто вот-вот заплачет. Большие уши его покраснели, ресницы дрожали, словно у девочки. Ну, что с него взять? Если кто и виноват, так это сам Лешка – выходит, не до конца объяснил.

Стемнело уже, на улицах – на главных улицах, пронизывающих широкими стрелами весь город, зажигались огни. Было то самое время – перед поздним вечером, когда казавшиеся пустынными улицы столицы вот-вот должны были взорваться толпой подвыпившего народа – по указу базилевса ночью закрывались все питейные заведения. Как раз сейчас вот-вот должны были закрыться.

Подумав, Алексей решил, что уже не будет встречаться сегодня С Тимофеем, навестит того завтра, улучив время, ну а сейчас… сейчас и впрямь пора было идти домой, спать. Молодой человек улыбнулся, предвкушая скорый домашний покой и уют. Выйдя на крыльцо, остановился в тени портика, невольно любуясь отражавшейся в море багровой полоской заката. Дул теплый ветер, проносил влагу и терпкий запах цветов. В черном небе загорались звезды, и серебряная луна зависла прямо над величественным куполом храма Святой Софии, окруженного развалинами некогда великолепных дворцов. Увы, в городской казне нынче хватало денег лишь на главный городской храм. Однако, в смутном свете луны развалины не очень-то бросались в глаза – колонны казались вечными, а крыши портиков да и сами дворцы – только что выстроенными и уснувшими, спрятавшимися в ночи только лишь для того, чтобы с первыми лучами солнца явить себя во всем своем великолепии! Так казалось. И Лешке очень бы хотелось, чтобы так было. Ведь этобыл его город. Его прекрасный город. Город его мечты и надежды. Царьград!

– А можно мне заночевать здесь? – выйдя под сень портика, негромко поинтересовался Аргир. Новичок.

Алексей даже устыдился – ну, надо же, он совсем забыл о напарнике.

– Инструкция запрещает сотрудникам ночевать в казенном учреждении без особой надобности, – негромко пояснил молодой человек… старший тавуллярий… Ну, это, примерно, как старший лейтенант, что ли…

Аргир вздохнул:

– Ну, тогда ничего не поделаешь, придется тащиться назад к Влахернской гавани. Так ведь и не успел сегодня ничего себе присмотреть.

– Ничего страшного, заночуешь у меня, – рассмеялся Лешка. – Приглашаю в гости. Идем. У меня как раз найдется кувшинчик вина… а то и пара кувшинчиков. Ну, пару, конечно, Ксанфия не даст выпить…

– Ксанфия – это ваша жена? – спускаясь по лестнице, уточнил напарник.

– Жена? Гм… – старший тавуллярий задумался, как бы объяснить практически незнакомому человеку их отношения. Хотя, а зачем объяснять-то?

– Мы еще пока не женаты, Аргир, – обернувшись, пояснил Лешка. – Только помолвлены. А свадьба – осенью…

– Понятно…

И что ему понятно? Лешка и Ксанфия были помолвлены уже довольно давно, больше года, и свадьба поначалу намечалась на прошлую осень, но… Но помешали дела и заботы. Во-первых, нужно было как-то налаживать быт – пошлая пословица «с милым рай и в шалаше» не очень-то устраивала обоих – уж слишком многое они уже повидали, слишком многое пережили, чтобы бросаться в барк, как в омут – с головою и без оглядки. В конец концов, любить друг друга можно было и так – в этом смысле Ксанфия была продвинутой девушкой, настоящей столичной жительницей. Да и времена в Константинополе настали не те, что раньше – религия уже практически не играла никакой роли, часть высшего духовенства склонялась к латинянам, а часть, во главе с епископом Геннадием – увы – даже к туркам! И кто там и как с кем живет – никому не было дела. И правильно!

И все же, влюбленные с трепетом готовились к свадьбе, причем каждый – по своему. Алексей начинал строить карьеру, и весьма успешно – должность старшего тавуллярия в неполные двадцать два года, знаете ли, весьма почетна. Причем, Лешка всего добивался сам – никого не подсиживал, не писал – как было кое-где принято, доносы на сослуживцев, не лебезил перед вышестоящими, не льстил начальству, а просто честно делал свое дело – и в очищении рынка и всего немаленького района от площади Быка до Амастридского форума от всякой швали была и толика Лешкиного труда. И не такая уж малая толика! За то и ценило начальство, правда, иногда распекая – но ведь за дело. Да и начальник был – золото, при всех своих недостатках. Протокуратор Филимон Гротас так же начал службы с младшего тавуллярия, поначалу гонялся за карманными воришками, а потом раскручивал и серьезные дела. Знал службу от и до, много чего мог посоветовать, многим помогал – и словом и делом. И, если б его не подсиживали, скорее всего,поднялся бы по служебной лестнице куда выше. Впрочем, и многие бы поднялись, если бы не подсиживали. Из-за чего, к примеру, сменил место службы Никон – опытнейший сотрудник, которого уважали многие? Точнее сказать, не из-за чего, а из-за кого? Ясно было всем – из-за происков тавуллярия Злотоса. О, этот Злотос немало попил крови! А свиду и не скажешь, что интриган и склочник – высок, голубоглаз, белокур, на лицо не то, чтобы писаный красавец, но и не урод, женщинам нравился, и Алексей знавал тех женщин. Женат был удачно – на дочке старшего протокуратора Маврикия, опекавшего весь их отдел. Потому и шел по служебной лестнице вполне уверенно, и так же уверенно расправлялся с соперниками. Вот и Никон неожиданно оказался в числе таких – оба претендовали на должность начальника участка в отделе производства дознания и суда над шкиперами и купцами. Никон здесь брал знаниями и опытом, ну а Злотос – связями и нахальством. Больно уж заманчивой казалось для него эта должность. Вот и добился.И скоро получит старшего тавуллярия, а через пару-тройку лет. Глядишь – и станет парафаласситом – заместителем эпараха по данному отделу. С таким-то тестем – почему бы и нет? Правда, это если тесть удержится, если же нет – пропала карьера господина Злотоса, слишком уж много людей на него обиженно, слишком уж много. Ну, два черт с ним, со Злотосом, и с прихлебателями его – появились уже в отделе и такие. И с чего этот типа вдруг Алексею вспомнился? Тьфу ты, еще и на ночь глядя.

Ксанфия с Лешкой снимали последний этаж трехэтажного дома, располагавшегося совсем недалеко от места службы, ближе к Амастридскому форуму. Дом, конечно же, был доходным, но вполне ухоженным и приличным, куда не стыдно было бы пригласить даже самых высокопоставленных гостей, если бы вдруг подобные решились ни с того ни с сего навестить старшего тавуллярия Пафлагона. Облику дома – и внешнему и внутреннему – а так же его месторасположению – почти центр – увы, соответствовала и цена. Недешево, конечно, оказалось снимать – но все же куда дешевле, чем даже самый захудалый особняк. Тем более, к особняку нужны еще и слуги – привратник, кухарка, уборщица – и всем плати! А в доходном доме слуги имелись свои, хозяйские. И весьма, весьма расторопные!

Деньги пока были – Ксанфия как-то очень умело вложилась в городскую недвижимость, а старый друг семьи, рыжий пройдоха и коммерсант Владос – на часть общих денег даже приобрел торговый корабль, который, к большому удивлению Лешки, вовсе не потонул в первый же шторм и не попался пиратам, а приносил верный, и не сказать, чтоб малый, доход. Так и жили. Ну, еще Лешкино жалованье. Одно жалованье – взяток он не брал принципиально, уж больно не хотелось пасть в собственных глазах ниже некуда, примерно на один уровень с пресловутым Хрисанфием Злотосом.

– Ну, вот, – подходя к дому, Алексей кивнул на ворота. – Пришли.

– Это ваш дом, господин? – удивился напарник. – Очень красивый. И какой большой!

– Я снимаю лишь третий этаж, Аргир. И вот еще что… не надо звать меня господином. Зови – Алексей или Лекса.

Напарник с улыбкой кивнул:

– Хорошо.

Вежливо поздоровавшись, привратник с поклоном распахнул ворота.

Перед домом был разбит сад, небольшой, но очень уютный – яблони, сирень, акации. У самых ворот – скамеечки и большая клумба. За цветами следил привратник, самолично высаживая и выхаживая каждый цветочек. И добивался успеха – от клумбы нельзя было оторвать глаз, даже соседи посмотреть приходили.

У Ксанфии когда-то тоже был сад. И особняк и шикарная прогулочная коляска, покрытая сверкающим лаком. И много чего другого было. Увы, все осталось в прошлом! Давно уехали в Геную подруги детства – две смуглявые сестрички – а особняк и все имущество переписал на себя опекун Ксанфии Андроник Калла – очень влиятельный господин, оказавшийся на поверку турецким шпионом. Дом и все имущество шпиона, естественно, пошли в городскую казну, хотя Ксанфия никогда не теряла надежды отсудить все это. Вот только нужно было отыскать опытного адвоката из тех, кто не боялся бы связываться с государством. Увы, в этот-то и была вся загвоздка. Умных юристов хватало, но вот, что касается тяжбы с государственным ведомством – никто не соглашался. Как же – все умные!

Поднявшись по широкой лестнице на третий этаж, Алексей вошел в гостевую залу и, пригласив гостя садиться, громко позвал жену.

– Да, милый?

Ксанфия слово бы впорхнула в залу, в невесомом бледно-розовом платье из полупрозрачного шелка, красивая, как юная богиня! Пышные волосы ее – безо всякой прически –разлились по плечам нежно-золотистыми волнами, синие – с неким изумрудным оттенком – глаза сияли, молодая женщина явно радовалась возвращению своего жениха.

– Ой! – увидев незнакомого парня, она сконфузилась – платье-то было вольным, слишком вольным. Пожалуй, более уместное в каких-нибудь языческих Афинах или же в древнем Риме, но уж никак не в ортодоксально-христиансокм Константинополе, оно ничуть не скрывало ни соблазнительных форм, ни всего прочего. Даже соски на высокой груди были хорошо заметны. Этакий домашний пеньюар, а не предмет одежды. Впрочем, Лешке очень понравилось – тем более, что раньше он такого платья не видел. Видать, ждала его любимая женщина… ждала! Женщина… А ведь ей всего восемнадцать!

– Это мой новый напарник, Аргир, – Алексей представил гостя.

А тот уже сидел пунцовый, словно вареный рак, и большие уши его багровели варенниками.

– А я ждала только тебя, – ничуть не стесняясь, Ксанфия быстро чмокнула жениха в щеку и унеслась в спальню – верно, переодеваться. Нет, не переоделась, лишь накинула на плечи накидку из плотной, щедро вышитой золотом, ткани. Вышла с серебряным подносом в руках – кувшинчик вина, жареная холодная рыба, маринованные оливки, еще какие-то заедки, сыр.

– Думаю, вы не откажетесь перекусить?

– И выпить! – улыбаясь, Лешка уселся на мягкую скамеечку. – Какое красивое у тебя платье, милая. Что-то я раньше такого не видел.

– Заказала у одной портнихи, – Ксанфия явно была польщена. – Специально для тебя… А вам, уважаемый Аргип, вам – нравиться?

– Что? – не отрывая от Ксанфии взгляда, еле выдавил из себя тот.

– Да платье же, одежда! Как вам – красивое?

– Н-да…

– Смею заверить – то, что под платьем, еще красивее! – приобняв невесту, захохотал Лешка, чем окончательно поверг в полное смущение впечатлительного провинциала.

Дальше выпили вина, смеялись. Узнав, что гость из Мореи, Ксанфия перевела беседу еще в более оживленное русло – ведь именно в Морее она и прожила несколько месяцев в прошлом году. И имела все шансы остаться там навсегда – живой или мертвой – ежели б Алексей ее тогда не выручил. Сначала разыскал, а потом – выручил, и то и другое сделать было не очень-то легко.

Ужин затянулся далеко за полночь. В бронзовых подсвечниках горели восковые свечи, сквозь приоткрытое окно теплый ветер приносил волшебное благоуханье сада и былислышно, как невдалеке, у рынка, лаяли выпущенные на ночь псы.

– Хорошо как! – Ксанфия подошла к окну, закрывая ставни. – И все же, уже давно пора спать. Я постелю вам в гостевой комнате, Аргип, не возражаете?

– Нет, – Аргип поедал глазами хозяйку, да так, что Лешка даже несколько взревновал.

– Я зажгла в гостевой свечи… Если захотите пить – там на столе, в бокале – вино.

– Благодарю вас, прекрасная госпожа.

– Покойной вам ночи, дорогой гость.

– И вам…

Лешка и Ксанфия, наконец, остались одни. Быстро разделись… И словно электрическая искра, словно молния вдруг вспыхнула от соприкосновения двух обнаженных тел! И все тревоги дня забылись, и накопившуюся за целый день усталость вдруг сняло, как рукой, и, кажется, в небе за окном погасли звезды. И вообще никогда не стало, а мир сузился для двоих…

Глава 2

Лето 1443 г. Константинополь. Песня

Благозаконье же всюду являет порядок и стройность,

В силах оно наложить цепь на неправых людей…Солон«Благозаконие».

…юноша по имени Аргипарий. Напарник.

Которого так и не удалось по быстрому внедрить в банду, пришлось повозиться, чтобы все выглядело естественно, слонов бы само собой. В этом деле людям эпарха неожиданно помог некий юноша по имени Тимофей, бывший член шайки старика Леонидаса Щуки, а ныне – подмастерье в керамической мастерской г-на Николая Малиса, располагавшейся у форума Тавра. Алексей года полтора назад спас парня от лап гнусного старика Леонидаса, и юноша не забыл сделанного ему добра.

Старший тавуллярий Алексей Пафлагон сам разыскал Тимофея, ближе к вечеру подождав его на выходе из мастерской – благо идти было недалеко. Со времен обретания в шайке парень вытянулся, повзрослел, но прическу носил прежнюю – если это вообще можно было назвать прической: темно-русые спутанные волосы падали на лицо, почти закрывая глаза. Сколь же ему сейчас лет? Четырнадцать? Пятнадцать? Да, где-то так…

Попрощавшись у ворот мастерской с какими-то людьми, судя по одежде – мастерами, Тимофей пригладил волосы пятерней и, негромко насвистывая, направился в сторону Амастридского форума.

Алексей окликнул его через пару кварталов – убеждался, что за парнем никто не следит. Хотя, спрашивается, кому нужно следить за каким-то там подмастерьем? И, тем не менее… Что поделать – привычка.

– Алексей?! – Тимофей обернулся, узнал, и широкая улыбка осветила его смуглое лицо, а в светлых, еле заметных под спутанной челкой, глазах вспыхнула самая искренняя радость. – Вот славно, что мы с тобой встретились! Мы как раз закончили сегодня пораньше, в честь праздника.

Алексей улыбнулся – и впрямь, сегодня был день какого-то святого, какого-то не самого важного, но, тем не менее, пользовавшегося популярностью в народе. Имя святого молодой человек, как ни старался, вспомнить так и не смог, да и не очень старался – не его это дело, упоминать всех святых, вот старый приятель, брат Георгий, монах в монастыре при церкви Хора, тот, уж конечно, мог бы просветить в этом вопросе любого.

– Что к нам не заходишь? – Лешка взял парня под руку. – Вина бы выпили, поговорили.

– Да… – юноша замялся. – Знаешь, и не очень-то время есть, и…

– И?

– И, честно говоря, кто я, и кто ты? Простой подмастерье ходит в гости к господину старшему тавуллярию… – не докончив фразу, Тимофей покачал головой.

– И что с того? – усмехнулся Лешка. – Обязательно заходи!

– Да и супружницы я твоей стесняюсь, чего там.

– Она мне не супружница… Пока. Так что, заглянем в таверну? – Алексей указал на питейное заведение, располагавшееся на углу неширокой улицы. Надо сказать, заведение выглядело вполне симпатично – красивая, изображавшая какого-то дивного зверя, вывеска, проворные служки в чистой одежде, вытащенные под сень тенистых платанов столы.

– Зайдем, а?

Алексей почти что силой затащил сконфуженного паренька в таверну – заведения казалось явно не по карману простолюдинам, да таковым и являлось.

«Единорог» – Лешка, наконец, вспомнил название и, усевшись за крайний стол, подозвал служку, заказав кувшинчик вина с мидиями и сыром.

– Вот что, Тимофей, мне нужен Зевка! – без всяких предисловий начал разговор Алексей. – Я знаю, он втихую промышляет на Амастридском форуме и на форуме Быка.

– Да, – наклонил голову Тимофей. – Я его тоже там пару раз видел. Он, кстати, меня узнал, обрадовался… Но я прошел мимо – не нужны мне теперь подобные знакомства.

– А вот это зря, зря, – подлив парню вина, старший тавуллярий решил, что, пожалуй, слишком уж форсирует тему, и, широко улыбнувшись, поинтересовался, как там у Тимофея с работой?

– Очень хорошо, не поверишь! – парень с гордостью тряхнул головой, отчего спутанные волосы его дернулись, словно львиная грива. – Не такое это простое дело – управляться с печами обжига! О, тут не мало знать следует. А полива? Как ее приготовить, как правильно разлить – столько рецептов, что голова кругом!

Алексей еле сдержал ухмылку – видать, парню и вправду нравилось свое дело. Ну, дай-то, Бог, дай-то Бог.

– А с Зевкой ты все ж таки встреться, очень тебя прошу. Где ты его видал?

– Да я ж уже говорил – тут, рядом, – юноша наморщил нос. – Вот, как в мастерских – тут их много – заканчивают работу, так я его и вижу, Зевку. Видать, специально поджидает толпу, шарится, промышляет. Нет, не хочу я с ним встречаться!

– Ну, ради меня, Тимофеюшка? А?

Уговорил, уж как же. Согласился Тимофей, исключительно за-ради дружбы, хоть и дал понять, что подобные связи могут бросить на него тень – а ведь и мастера и сам хозяин мастерской ему очень сильно доверяют, но, увидев с подобным субъектом…

– Так я и не прошу тебя с дружбу с ним заводить. Встретишься пару раз, поговорите о том о сем, старое вспомните…

При этих словах Тимофей скривился.

– А, главное, – словно не замечая его гримасы, негромко продолжал Алексей. – Так, между прочим, проговоришься ему, что есть у тебя приятель… не приятель даже, а так, знакомый шапочный. Амбициозный такой провинциал, правда, ничего не умеющий – устраивался, дескать, к вам в мастерскую, да не взяли…

– Слушай, – парнишка вздрогнул. – А ведь к нам приходил такой! Светленький, кругломордый, уши чуть оттопыренные, красные. Устраивался, да – но как-то быстро исчез.

– Вот-вот, – ухмыльнулся Лешка. – Я о нем и толкую. В общем, скажешь Зевке, что парень этот – зовут его Аргипом – как-то предлагал тебе дешево купить у него ткань. Явно краденую – он устроился смотрителем за котами на один склад в гавани Феодосия.

– Смотритель за котами? – удивленно переспросил Тимофей. – Это что за должность такая?

Алексей пожал плечами:

– Должность, как должность, обычная. На складах – особенно в гавани – полно крыс, так?

– Ну?

– Так вот, супротив крыс там котов и держат. А за ними – котами то есть – тоже надобно присматривать, подкармливать, убирать – вот и должность.

– А-а-а, – юноша засмеялся. – Поня-а-атно.

– Главное, чтобы тебе понятно было, что Зевке сказать!

Бандиты поверили! Может, правда, пока и не совсем, но все же клюнули на крючок – уже через три дня после Лешкиного разговора с Тимофеем, Зевка встретился с Аргипом.

Докладывая, Алексей радостно потирал руки.

– Ты пока не очень-то лыбся, – опасаясь спугнуть удачу, осадил его Филимон. – Как оно еще все там пройдет?

– Ну, – Лешка улыбнулся еще сильней. – Это теперь уж от нас зависит.

– От нас, от нас… – пробурчал в усы протокуратор, – Но еще – и от них тоже. И от случая. А случаи, Алексий, разные бывают, и не всегда – для нас благоприятные. Что этот… Зевка?

– Тщательно расспрашивал Аргипа о том, что храниться на складе, Аргип отвечал подробно… ну, как и договаривались.

– И что? – Филимон подкрутил усы. – Договорились о чем-нибудь? Ну, не томи, не томи, я ж по лицу твоему вижу – договорились.

– Разбойники придут грабить склад вечером нынешней пятницы!

– В нынешнюю пятницу? – деловито переспросил начальник. – Через два дня!

– Да, господин протокуратор, через два дня.

Пятничный вечер оказался дождливым и темным. Дующий с моря ветер приносил тяжелые тучи, моросил дождь, местами переходящий в самый настоящий ливень. Казалось, сам природа была в этот день на стороне преступников, тихо пробирающихся опустевшими улицами. Вечерня в церквях уже давно кончилась, прихожане разошлись по домам, уже вот-вот должны были закрыться и злачные места – веселые дома, уличные забегаловки, таверны. Смешавшиеся с пьяной толпой разбойники уверенно продвигались в сторону гавани Феодосия.

Сидевшие в засаде люди эпарха заметили их уже у самого склада. Заметили, потому что специально высматривали, ждали. Если бы не это, вряд ли бы кто обратили внимание на пьяно пошатывающихся рыбачков, бредущих к своему карбасу. Как видно, забыли что-нибудь, или решили заночевать где-нибудь рядом, чтобы завтра поутру выйти в море. Дождь? А что – дождь? В дождь точно так же хочется кушать, как и в самый солнечный день!

Ага… Вот один скользнул к складу. Стукнул в ворота – тук-тук… тук… Условный знак. Прятавшийся в кустах сирени Лешка вытянул шею, прислушался – шум дождя заглушал звуки, но все же можно было различить, как скрипнул засов.

А дальше оставалось только ждать, посматривая на небольшие отверстия вытяжки под самой крышей склада. Пока темно… Какая-то возня, шум… И все! Ага, вот, вроде бы, что-то мелькнуло, появился свет – оранжевый, дерганный… Факелы. Они зажгли факелы. Значит, все идет по плану… Алексей поежился – капли дождя попали за шиворот, оглянулся – Иоанн с Панкратием прятались рядом, их, скорее можно было ощутить, почувствовать, нежели увидеть.

Вечер оказался ненастен и темен, как раз то, что и нужно разбойникам. Ага! Снова скрип. Чуть дернувшись, приоткрылись ворота. Вспыхнула на миг тускло-оранжевая дрожащее полоса… и тут же исчезла – кто-то вовремя погасил факел.

Интересно, на чем они повезут награбленное? Неужто, на себе потащат? Тюков, правда, немного, но все таки… О! Вот и повозка. Одноколка, запряженная осликом – Алексей скорей, угадал, чем увидел ее – лишь только темную тень. Вот звякнула подпруга, кто-то что-то сказал… тихо, ласково, видно, успокаивал ослика. Кажется, погрузили. Обратно двинулись тихо, без скрипа, лишь слышно было, как стучали по мостовой копыта.

Выждав некоторое время, Алексей обернулся к своим:

– Пора!