Чтение 18–й страницы книги ~Крестовый поход~

– У Златицы? – Периклос нахмурил брови. – Та это ж совсем рядом. Думаю, мы там будем уже завтра!

Алексей помотал головой:

– Вот и я о том же толкую. К реке! Нужно идти к реке, и там добраться до Видина на каком-нибудь попутном судне. Ну, если и не до самого Видина, то, по крайней мере, проплыть опасное место, а дольше идти по валашской стороне. Там уж точно нет турок, там – крестоносцы!

– А они не в Сербии?

– И там тоже!

– Крестоносцы! – тряхнув кудрями, разом возликовали близнецы. – Думается, они все-таки разобьют турок!

– Да уж, – улыбнулся мэтр. – По крайней мере, на это многие надеются. Правда, лет двести с лишним назад крестоносное воинство обратило свой меч на Константинополь! – старик вновь нахмурился. – Огнем и мечом рыцари прошлись по землям империи, и она перестала существовать, возродившись лишь через какое-то время. Так что крестоносцы – те еще союзники. Хотя… Нам теперь – хоть какие! Император – вассал турецкого султана, почти все имперские провинции – под пятой магометан, остался лишь один город – столица. Которая, увы, уже далеко не так сильна, как в старые годы, когда базилевсы правили доброй половиной мира.

Лешка с большим интересом слушал слова мэтра – историю империи ромеев – Византии он помнил плохо, куда лучше знал европейское средневековье и Возрождение – поскольку этим интересовался, ну и историю Россию, само собой – то, что было изложено в учебных пособиях. А вот Византия… Так, прочел кое-что в учебнике о падении Константинополя – мало, мало! Знать бы все поподробнее, точно – уж тогда бы, наверное, можно было бы попытаться что-то изменить… Если, конечно, изменится. Алексей усмехнулся – кажется, подобные мысли пришли в его голову впервые. Да, наверное, хорошо было бы сейчас знать наверняка – чем закончиться противостояние крестоносцев и турок?! Вторгнуться лив Болгарию венгерские и польские рыцари? Или, наоборот, турки пойдут по Валашским дорогам? Кстати, сын и жена валашского господаря Влада Дракула находятся в Эдирне, в заложниках у турецкого султана! Лешка неожиданно улыбнулся, вспомнив приключения…где-то двухлетней давности… да, примерно так… Сын воеводы Дракула – тоже Влад. Забавный такой мальчик, впрочем, отважный и честный. Влад… Только уже не Дракул – «Дракон», а – Дракула – «Из рода Дракона». Если верить голливудским фильмам – будущий вампир, черт его возьми! А вообще, славный парнишка…

Они вышли к Дунаю к вечеру на следующий день. Весь день с утра – даже с ночи – не переставая, лил дождь, прекратившийся лишь после полудня. Сразу стало заметное теплее и проглянувшее сквозь разрывы туч солнышко весело отразилось в лужах. Словно того и дожидались, радостно запели птицы, изумрудами засверкали вечнозеленые кустарники и деревья, запахло свежестью, с окрестных полей прозрачными клубами поднимался пар. Вечером небо совсем очистилось, и закатное солнце без вязких помех окрасило багрянцем светлые воды широкой реки. Дунай… Там, на том берегу – далеко, ничего не скажешь – Валахия. Крестоносцы и турки. Интересно, кто из них победит?

У самой реки, на излучине, притулилось селение – довольно крупное, Лешка с ходу насчитал два десятка домов. В основном, двухэтажных, деревянных, но попадались и каменные, с красными черепичными крышами и заборами, выкрашенными в веселенькие цвета – травянисто-зеленый, небесно-голубой, солнечно-желтый. Приятное было селение… этакий небольшой городок, правда, без крепостных стен, потому и – село, не город. У домов, повсюду, виднелись яблоневые и вишневые сады, кусты смородины, крыжовника и малины. На небольшом пригорке – каменная церковь с золоченой луковкой и крестом. На реке, у пристани, виднелись рыбачьи челны и две большие грузовые барки.

Завидев храм, все артисты дружно сняли шапки и перекрестились.

– Ну, кажется, добрались, Бог миловал! – вытерев со лба пот, улыбнулся толстяк Леонид.

Чем-то вечно недовольный Федул тут же хмыкнул:

– Не говори «гоп»!

– Крупное село, – не обращая на них внимания, задумчиво протянул Периклос. – Православный храм… Мечети и минарета не видно – значит, не магометанское. Эрго – мы можем показать там пьесу и неплохо заработать. Как раз на дорогу.

– Верно говоришь, старина! – обрадовано воскликнул Леонид. – Только, наверное, сегодня уже поздно.

– Выступим завтра, – мэтр пригладил бороду. – Пока сегодня отыщем ночлег, перекусим… Завтра порепетируем и начнем.

– Что будем ставить?

– «Цыган», – улыбнулся Периклос.

«Цыгане» – эта была чисто его пьеса, без всяких чьих-нибудь переделок. Веселая комедия о сельском простачке, оказавшемся вдруг в цыганском таборе. Лешке эта вещь нравилась – никаких тебе занудств, много смешных ситуаций, шуток, и вообще, весело. Простачка – этакого деревенского увальня – играл, разумеется, Леонид, один из близнецов – Лука (или Леонтий) пробовал себя в роли своенравной наследницы богатого поместья, рядом с которым расположился на ночлег табор, а его брат Леонтий (или Лука) должен был изобразить приемную дочь цыганского вожака (Федула), как выясниться по ходу действия – пропавшую когда-то давно сестру своенравной богачки. Простачок давно и тайно влюблен в наследницу, а у приемной дочки вождя имелся обожатель – один разбитной «душа на распашку» цыган – Лешка. Сам мэтр читал текстовку, а Аргипу – к его несказанной радости – выпали совсем уж мелкие роли в эпизодах – без слов.

На ночлег остановились на постоялом дворе – приземистом длинном здании с белеными глинобитными стенами и крытой камышом крышей. На обширном дворе уже стояли крестьянские повозки – завтра был ярмарочный день. Узнав об этом, актеры радостно переглянулись – им, кажется, здорово повезло! Им вообще в последнее время везло – по крайней мере, именно так считал старший тавуллярий. Ну, еще бы, не везло! Денег пока хватало, ни турок ни башибузуков так и не встретили – хотя могли бы – вот только погода… Вплоть до сегодняшнего вечера – все дожди да туманы. Но, на Господа грех жаловаться, не может же быть так, чтобы все было хорошо, не может такого быть никогда, аесли и все же бывает – так обязательно для того чтоб неожиданно вылиться в какую-нибудь совсем уж непотребную гадость. Нет уж, пусть хоть что-нибудь да будет плохо. Лучше – погода… Но вот и она, кажется, наладилась.

Крестьяне улеглись спать рано – сказывались устоявшиеся привычки деревенских жителей – впрочем, и актеры не задержались за столом долго. Откушали яичницы с салом, закусили терпким молодым сыром красное – от простуды! – вино, да тоже улеглись спать – устали. Спасли все вместе в длинной большой горнице с лавками и мягкой соломой. Во дворе, под окошком, дремотно мычали волы, потом долго мяукала кошка, а где-то неподалеку залаял пес. Да, еще гундосил какой-то здоровенный бугай с поросячьей рожей, этакая кондовая деревенщина – напился пьяным пьяно, и делал из того доблесть, ругаясь и обещая набить морду всем своим обидчикам. Поругавшись, встал, осмотрелся… Увидал спящих у стены близнецов.

– Ого, какие девки!

– Это не девки. Спи уже, Викул, надоел! – грозно приподнялся какой-то мосластый мужчина.

– Не девки? А похожи… Я б с ними…

– Я кому сказал? Спи!

– Сплю, сплю, дядько Каим.

Пьяница, наконец, улегся и вскорости захрапел. Ну, и слава Богу.

А утром грянули бронзовым громом колокола, собирая паству к молитве. Туда все и отправились – и крестьяне, и господа артисты. Да, погода направилась, начинавшийся день – еще, правда, довольно прохладный – прямо-таки сиял желтым игривым солнышком и прозрачной лазурью неба. Пели жаворонки, степенно идущие в церковь по– праздничному приодетые сельчане с интересом косились на незнакомцев – знали уже, конечно, кто именно к ним приехал.

– Что делать-то нынче будете? – небольшого росточка паренек ухватил за руку одного их близняшек. – Песни петь? Или по канату ходить? А, может, бороться?!

– Не, – засмеявшись, отозвался Лука (или Леонтий). – Драму для вас будем ставить… точнее – комедию!

– Комедию? – смешно наморщив рожицу, переспросил мальчуган. – А что это?

– Вот приходи после полудня на луг, что за постоялым двором – увидишь.

Упомянутый «Электроником» луг как раз и принадлежал хозяину постоялого двора Миколу, с которым вчера обо всем и договорились.

– Ставьте свою пьесу, – подумав, разрешил Микол. – А начет оплаты – это, как сборы.

Как сборы… Логично рассудил, пройдоха!

А сборы обещали быть очень неплохими – в связи с базарным днем народу в селенье собралось много.

И господа артисты постарались не обмануть их ожидания!

Отстояв заутреню, приступили к оборудованию места – сколотили помост из хозяйских досок, разметили – кому где стоять и двигаться, прорепетировали несколько сцен – к восторгу сбежавшихся со всего селенья мальчишек. Потом, утомленные, отправились перекусить.

Хозяин постоялого двора Микол – жуликоватого вида мужичок с черной, с проседью, бородой и обширной лысиной, обычно прикрытой круглой бараньей шапкой – на Лешкин вопрос относительно попутного судна до Видина задумчиво почесал затылок.

– Турки, видишь ли, в последнее время не разрешают туда плавать. Говорят – не спокойно.

– Не разрешают, да, – словно о чем-то само собой разумеющемся отозвался Алексей. И тут же с хитрецой взглянул на собеседника:

– Но ведь это же не значит, что не плавают, а? Наверняка, кто-то нарушает запрет?

– Может, и нарушает, – Микол пожал плечами. – Мне откуда знать?

– Да уж, будто неоткуда? – усмехнувшись, Алексей понизил голос до шепота. – Мы бы неплохо заплатили… Ну – и тебе, за сведения.

– Подумать надо, – заявил Микол уже не так непреклонно. – Хотя, вряд ли сыщется такой владелец барки… Но, если вдруг сыщется, я подошлю мальчишку…

– Договорились! – обрадовано воскликнул Лешка. – Вот тебе пока задаток… Две аспры. Пока две…

– «Беленькие»! – хозяин постоялого двора умело подавил вырвавшуюся наружу алчность. Сделал этакое незаинтересованно-безразличное лицо – типа, мол, не особо-то инужны мне твои деньги. Но видно было – доволен. Еще бы – за две-то аспры в Константинополе какому-нибудь землекопу или грузчику полдня вкалывать!

После полудня, закончив рыночные дела и отстояв обеденную службу, народ потянулся на луг. В чистом нефритовом небе праздничным прожектором сияло солнце, освещая празднично одетую публику и одухотворенные лица артистов. Собравшиеся бурно обсуждали все, обделанные сегодня дела – кто что купил, кто что продал – хвались друг перед другом покупками.

– Эй, Христо, правду говорят, ты прикупил новое седло за три серебряхи?

– И не за три, а всего за две! Хорошее турецкое седло. В хозяйстве сгодится.

– В хозяйстве все сгодится. А не боишься, ну, как турки на твою усадьбу заглянут? Спросят, откуда такое седло?

– Так скажу, что купил.

– Ага! Купил! У какого-нибудь гайдука или башибузука, да?

– Я бы на твоем месте отнес седло продавцу, Христо!

– Да ну вас всех! Вот, привязались к седлу… Смотрите, вон лучше на балаган! Кажется. Представление начинается.

И в самом деле, начиналось…

Старик Периклос, вальяжный донельзя, в небрежно перекинутом на манер римской тоги плаще небесно-голубого струящегося шелка, подошел к краю помоста и поклонился зрителям. Поклонился с большим достоинством – искусство непростое, и далеко не всем доступное, Лешка, к примеру, так долго так не умел, пока Ксанфия не научила.

– Однажды как-то раз цыган собрался в горы, быть может, половить чужих коней, – выпрямившись, красивым баритоном начал мэтр.

Тот час же на сцене появился цыган – Лешка, загримированный почти под негра, так что не узнала бы и родная мать – и конь, в роли которого на подмостках блистал Аргип. Узнать парня было еще труднее.

Вот Лешка увидал «коня», затаился, затем, под смех публики, улегся на брюхо, пополз. Почуяв неладное, «конь», забеспокоился, заржал – зрители засмеялись еще громче – нет, положительно, Аргип был сегодня звездой! Потом на сцене показался один из близнецов, изображавший красотку – надо сказать, весьма даже похоже – и вожак табора – «старый цыган» Федул.

– Во, дают! – громко хохотал во все горло давешний ночной горлопан с лицом, больше похожим на свинячье рыло – щекастое, красное, с какими-то отвислыми щеками и носом картошкой. Бывают такие люди – все-то им хочется выказать себя первым парнем на деревне, хоть, казалось бы, и посылов-то к этому нет никаких, а вот поди ж ты…

– Тю! – свинорылый увидал «электроников». – Эгей, девчонки!

Действие быстро закручивалось, завораживая своей интригой собравшихся, в числе которых можно было бы лицезреть и православного батюшку, и всех остальных церковных служителей, начиная с дьякона и заканчивая сторожем. А что, почему б и им не посмотреть на то, чем так интересуется паства? Чай, комедия-то вовсе не из языческой жизни!

Время от времени прерываемое громовыми раскатами хохота действие уже подходило к концу, когда выдавший очередную репризу Алексей вдруг увидал быстро приближавшихся к постоялому двору всадников. Целый отряд всадников в ярко-красных кафтанах с черными лебедиными крыльями на зеленых и алых щитах. Сипахи! Человек двадцать. И что им тут нужно?

Собравшийся на лугу народ тоже заметил турок, но особого беспокойства почему-то не проявил. То ли налоги у всех были уже заплачены (вернее, содраны ретивыми сборщиками), тот ли эти сипахи были своими – из какого-нибудь расположенного поблизости гарнизона. На причудливом шлеме скачущего впереди усача развевался султан из разноцветных перьев, позади совсем еще молодой юноша верхом не красивом гнедом коне держал в руках нечто вроде короткого копья, украшенного лошадиными хвостами и золоченым полумесяцем вместо острия. Туг – личное знамя командира. Десятник? Или, как там по-турецки – каракулчи? Или, нет – онбаши…

За ним – рядовые воины, а дальше…

Пользуясь тем, что не был задействован в предпоследней сцене, Лешка до боли в глазах вглядывался в сипахов. И то, что он, наконец, разглядел, его совсем не обрадовало– позади всех, в компании какого-то смуглолицего мальчишки, ехал Пурим Кызыл – смотритель рынка из Златицы! Мало того, когда всадники подъехали ближе, старший тавуллярий узнал и мальчишку. Никакой был не мальчишка… Фекла! Или как ее там по-турецки, Бог весть…

Значит, они так еще не прекратили поиски беглецов. А это означало, что исход грядущей битвы был пока неизвестен. Господи… Лешка от всей души поблагодарил Бога, за то что они играли сегодня «Цыган», в гриме… Черт! Как бы Агрип раньше времени не показался в своем так сказать, естественном виде.

Старик Периклос же зачитывал кульминацию. Подъехавший к лугу турки, надо сказать, никого не расталкивали, вели себя вежливо – старший, усач, даже отвечал на поклоны.

Ага… Вот Пурим и Фекла спешились… Встали у раскидистой березки, невдалеке… смотрели, как кланялись вышедшие на сцену артисты. Довольные зрители громко хлопали в ладоши и одобрительно свистели. Оранжевое солнце садилось где-то за Дунаем, посреди черных отрогов гор. Темнело.

Это хорошо, что темнело.

Не вызвав – пока не вызвав! – никаких подозрений, актеры принялись сворачивать сцену. Зрители расходились. Даже сипахи, и те потихоньку направили коней к пристани. За ними, взобравшись в седла, медленно поехали и Пурим со своей спутницей.

Не узнали! Ну, мудрено было бы узнать – Лешка ведь тоже не терял времени даром, за пару минут превратив сошедшего за подмостки Аргипа в истинного цыгана. Даже платок ему на голову повязал этаким цветастым тюрбаном, а уж грима не пожалел – не цыган подучился – негр! Когда вышли на поклон, старик Периклос удивленно вскинул брови – зачем, мол? Но потом махнул рукой – все равно, пьеса-то уже кончилась.

– Господа балаганщики, кто тут из вас именем Алексий? – звонко спросил подбежавший мальчишка.

– Ну – я, – отозвался Алексей, улыбнувшись так, что мальчик с ужасом бросился было прочь – еще бы, в таком гриме, да в сумерках, Лешка явно сходил за черта!

– Вымылся бы ты, что ли, побыстрей, – засмеялся толстяк Леонид. – А то и правда, всех в деревне перепугаешь. Эй, мальчик! Не убегай! Что ты хотел сказать-то?

– А он не черт, дядько? – мальчуган так и не решался подойти ближе.

– Да не черт, нет, не бойся.

– А пусть тогда перекрестится!

– Да легко! – Лешка быстро перекрестился на церковь. – Ну, теперь-то поверил? Говори, что там у тебя.

– Хозяин велел сказать, что договорился. И велел напомнить, что с вас две «беленьких».

– Две «беленьких»?! А-а-а! – до Лешки, наконец, дошло. – Так ты – мальчик Микола?

– Да, я у него служу, – мальчуган важно поковырялся в носу.

– А что он тебе еще сказал? – Алексей подошел ближе.

Мальчуган снова попятился, видать, не поверил-таки до конца в то, что Лешка – не черт. Покивал:

– Нет, хозяин больше ничего не сказал. Просто сказал, что все уладил.

– Гм… Ну, что же… – задумался Алексей. – Тебя-то он тогда мог бы и не посылать – мы ведь все равно к нему возвращаемся. Ладно, там с ним и поговорим…

– Ты сходил бы к ручью, – снова посоветовал Леонид. – Да и напарника своего прихватил бы… мы-то уже умылись.

– А, успеем, – лениво отозвался молодой человек. – На постоялом дворе умоемся. Эй, парнишка… А сипахи где обычно ночуют?

– Да нигде, – обернулся посланник Микула. – Они вообще никогда на ночь не остаются – в соседнее село скачут или в Златицу, там у них крепости.

– Вот как, значит… – ускорив шаг, старший тавуллярий догнал мальчишку, оставив позади неспешно шагающих коллег по труппе. – А ты не знаешь, зачем они вообще сегодня приехали?

– Ищут кого-то, – паренек шмыгнул носом. – То ли конокрадов, то ли воров. Сейчас к пристани поехали – там какой-то корабль должен подойти.

– Корабль?

– Ну да, турецкий. Пойдет до Никополя и обратно – они всегда так плавают. Туда – сюда.

– Патрулируют, значит… ладно, посмотрим, что там разузнал твой хозяин?

Микол встретил артистов с восхищенной улыбкой:

– Ну, вы молодцы. Даже не ожидал. Здоров было, очень!

– Мы еще и не так можем, – скромно потупил глаза мэтр, было видно – очень довольный похвалой и вообще всем сегодняшним днем.

– Так что ты хотел сказать? – улучив момент, когда поблизости никого не было, подошел к хозяину Алексей. – Как раз и две аспры я уже припас. Те, что и обещал. Твой мальчишка подбегал, сказал, что ты, вроде как, с кем-то договорился.

– Договорился, – проворно спрятав деньги, ухмыльнулся Микол. – Утром, раненько спуститесь к причалу. Там, слева, стоит барка, «Злато Прамена» называется. Спросите там шкипера Данчо Ребова, он все устроит.

– Отлично! – Лешка обрадовано потер руки. – Ну, просто прекрасно все складывается.

– Не все так складно, – поспешил огорчить хозяин постоялого двора. – «Злато Прамена» идет не до самого Видина.

– Ну, нам хотя бы так… Уж там как-нибудь доберемся.

– И не с самого утра… Вы тоже там с ранья на пристани не шатайтесь, затаитесь где-нибудь, там будет стоять длинный узкий корабль – галера «Калим-бей». Турецкий. Дождетесь, когда он отвалит от причала и скроется из глаз. Только тогда – не раньше – и отчалит шкипер Ребов… Господи! Да что ж ты такой черный?!

– Свечи у тебя чадят… Не беспокойся, все сделаем, как ты сказал.

Кивком поблагодарив Микола, Алексей быстро направился в людскую – спать, а заодно и предупредить напарника, чтоб не спешил умываться. К слову сказать, сегодня в людской оказалось куда просторнее, нежели вчера – ярмарочный день закончился и почти все крестьяне разъехались по домам… Нет, вовсе не все! Вот кто-то вошел, громко хлопнув дверью, споткнувшись, чуть не упал. Выругался… Опустившись на колени, куда-то пополз…

– О, девчонки!!!

Давешний свинорылый горлопан! Не уехал, оказывается, тля.

Наклонившись, невежа сильно затряс за плечо одного из близнецов, того, что оказался к нему ближе:

– Эй, эй, вставай, девочка! Нам с тобой будет хорошо.

– Да пошел ты! – проснувшись, «Электроник» оттолкнул хама, и тот, грубо выругавшись, с размаху ударил его кулаком в лицо.

Лешка тут же вскочил на ноги, пинком отправив свинорылого к дальней стене.

– Ах, вас двое! – злобно зарычал тот, вытаскивая из сапога нож.

В пробивавшемся чрез окна тусклом свете луны угрожающе блеснул клинок.

Ввух!

Бросившись на новую жертву, словно разъяренный бык, верзила – да, пожалуй, нахала можно было назвать и так, парень оказался неслабый – несколько раз взмахнул ножиком, стараясь поразить соперника в грудь. Алексей, однако, чего-то подобного ожидал и встретил во всеоружии – ударил нападающего ногой в руку, выбивая нож. С жалобным звоном клинок улетел на пол, да там где-то и затерялся. Лешка рванулся вперед… и упал, споткнулся о чье-то спящее тело. Тело выругалось, обдав старшего тавуллярия крепким сивушным запахом. И тут же сверху навалился верзила. Упал, придавил своим немаленьким весом, и короткие сильные пальцы его потянулись к Лешкиному горлу. Чеснок!Как же сильно разит от него чесноком! И еще – потом, и еще чем-то поганым… дерьмом, что ли?

Лешка вывернулся, въехал в свинорылого лбом, тот, засопев, ослабил хватку… и Алексей с силой ударил его ладонями по ушам.

– А-у-у-у, – заверещал тот, словно кастрируемый кот.

Дернулся, ухватил Лешку за грудки, рванул – послышался треск ткани.

– Ах ты так, сволочь! – Алексей уже собрался сделать вражине козу – уж тогда тому точно, не показалось бы мало! Но, не успел…

Проснувшиеся близнецы и Аргип набросились на верзилу, оттаскивая его в угол.

– Руки, руки ему вяжи… Вот так.

– Господи! Да дадут ли хоть когда-нибудь выспаться в это вертепе? – громко возопил какой-то крестьянин, наверное, тот самый, что валялся пьяным-пьяно посередине людской.

– Что с этим делать? – кивая на связанного верзилу, спросил Лука… или Леонтий.

– А ничего, – отдышавшись, Алексей ухмыльнулся. – Заткните ему рот какой-нибудь тряпицей, да пусть валяется до утра – а утром нас уже здесь не будет.

– Правильно! Так и поступим.

– Смотрите только, чтобы не задохнулся. Ни к чему нам лишние мертвяки, ни к чему…

Справившись с буяном, разбуженные артисты снова повалились спать. Не прошло и пары минут, как в горнице послышался громкий заливистый храп и сопение. Связанный нахалюга в углу, правда, еще поерепенился, постонал, но, получив от Аргипа удар по почкам, притих и вскоре тоже уснул.

А вот Алексею что-то совсем не спалось. Вообще, как-то душно было в горнице. Несмотря на распахнутые ставни – то ли Микул сегодня протапливал печь, то ли прсото ночь выдалась теплая. Последнее вернее – за окнами, во дворе, прямо на глазах сгущался туман. Значит, не подморозило… И завтрашний день, скорее всего, будет дождливый, пасмурный.

Встав, Лешка осторожно пробрался между телами спящих на двор, к колодцу. Молодому человеку вдруг сильно захотелось вымыться, смыть с себя пот, грим – наконец-то – похоже, это уже можно было сделать вполне безопасно.

Выйдя на улицу, Алексей погрузился в туман. И в самом деле, снаружи оказалось тепло. Тепло – и тихо, ни ветерка, ни скрипа, ни собачьего лая. Нет, вот, где-то забрехала псина. Вот еще одна – уже ближе. Словно бы кто-то шел к постоялому двору. Лешка остановился, прикидывая, где же тут колодец? Тусклая луна серебрила туман, не столько освещая, сколько еще больше сгущая тени.

– Хозяин! Эгей, хозяин!

Громкий повелительный окрик. Голос такой… женский или подростковый… кажется, будто и знакомый даже…

Из тумана метнулись тени.

– Эй, парень!

Черт, заметили!

– Хозяина разбуди… И покажи нам вход в корчму, в этом тумане словно шайтан водит!

Шайтан… Значит, турки… Зачем они пришли?

– Хозяина? Сейчас…

– Постой-ка! – из тумана вдруг вынырнула ловкая фигура, закутанная в длинный плащ. Блеснули глаза…

Фекла! Черт побери. Фекла!

Лешка дернулся но тут же овладел собой – только не бежать, вести себя естественно. В конце концов, в гриме да с черными выкрашенными волосами – не должна узнать. Ну,еще и туман ведь…

– Где-то я тебя уже видела, парень, – сверля молодого человека взглядом, задумчиво произнесла девушка.

– Мы – актеры, ходим везде.

– Да, да… наверное…