Чтение 21–й страницы книги ~Сокол и Ласточка~

— Напротив, — улыбнулся он. — Твёрдые правила очень упрощают жизнь. Не приходится ломать голову, как следует поступить в трудной ситуации.

— Ну и сидите тут в цепях, несчастный идиот!

Топнув ногой, она вышла вон. На прощанье я сочувственно покивал Грею, который задумчиво смотрел вслед девочке.

Когда Мякиш запирал, засов никак не желал задвигаться. Часовой сопел и кряхтел, согнувшись в три погибели и повернувшись к нам спиной. Я видел, как рука Летиции скользнула под плащ, и зажмурился.

Но ничего не произошло.

Мы поднялись наверх, где шумел ветер и в темноте над головой хлопали паруса.

Летиция всхлипывала.

— Я не настоящая женщина, — говорила она, придерживая меня рукой. — Настоящая женщина ради любимого совершит что угодно и не сочтёт это за грех. А я предательница. Сначала я предала отца. Теперь любимого. Ах, Клара, я слабая и скверная!

Я протестующе заверещал: «Ты не скверная, просто у тебя благородное сердце! И перестань называть лорда Руперта „любимым“, это нас до добра не доведёт». Но она, конечно, ничего не поняла.

Палубу качнуло, девочку отшвырнуло к борту. Она устояла на ногах лишь потому, что схватилась за вант. Фок-мачта натужно заскрипела под напором ветра.

— Чтоб ты за борт вывалился, ублюдок! Чтоб тебя там акулы сожрали! — донёсся откуда-то сиплый голос.

Это проснулась в своей деревянной клетке бешеная Марта. Три её товарки лежали, прижавшись друг к дружке. А бунтарка сидела на палубе и грозила нам кулаком.

Летиция приблизилась к загону.

— Вам что-нибудь нужно? — спросила она участливо. — Еды, или воды, или укрыться от холода?

— Мне нужно, чтоб с норд-оста налетел хороший шквал и швырнул эту поганую лохань на рифы Адского Мыса! — Глаза Марты блеснули свирепым фосфоресцирующим блеском. — Там такие острые скалы! Никто не спасётся!

Моя девочка удивилась.

— Вы говорите так, будто знаете морское дело.

Что-то в лице Марты изменилось. По-моему, она узнала того, кто давеча заступился за женщин.

— Папаша у меня был рыбак. Я с ним всегда в море ходила…

Впервые фурия произнесла нечто внятное, к тому же безо всякой брани.

— А что случилось потом?

— Старый дурак потом и оставил нас одних. Чтоб не продавать дом, мамаша продала меня. Я ей говорю: «Сдохну, а шлюхой не буду. Последнее дело — кобелиться за деньги».А она говорит: «Ну и сдохни. Твоё дело. Мне малышей поднимать». Сука!

Летиция встала возле самой решётки, просунула руку, отвела с лица Марты спутанные волосы.

— Сколько тебе лет?

— Скоро семнадцать.

Я не поверил ушам. Выходит, она совсем девочка, а выглядит, будто заезженная портовая кляча.

— Значит, ты умеешь ходить под парусом? — спросила моя питомица, оглядываясь на квартердек. Но его в темноте было совсем не видно.* * *

Трудней всего было спустить в баркас чёрных девушек. Они не привыкли к морю, к качке и замирали от ужаса, когда с верхушек волн срывалась белая пена. Но ещё больше они боялись своей неистовой товарки. Шипя на них, раздавая затрещины, ругаясь страшными словами, Марта заставила-таки бедняжек перебраться в лодку. Для этого пришлоськаждую обвязать верёвкой.

— Ничего, потом спасибо скажут, — хрипло сказала рыбацкая дочь, когда непростая операция завершилась.

Хоть всё это происходило вблизи от квартердека, на котором стояли вахтенный и рулевой, темнота и шум ветра обеспечили надёжное прикрытие.

Вот у борта осталась одна Марта. Она взялась за верёвку, но замешкалась.

— Это… Как это… — Странно было видеть её смущённой. — Ты вот что, парень… Тебя хоть как звать-то?

— Люсьен, — ответила моя девочка, посматривая в сторону мостика, где Друа как раз крикнул: «Полрумба влево!»

— Ага… — Марта почесала затылок. — Хочешь по-быстрому? Я вот так встану, а ты давай… Эти подождут… Я от чистого сердца, правда…

Оно и видно было, что от чистого. Рыбачка предлагала единственное, чем владела и что так неистово обороняла, не жалея жизни.

— Спасибо. Но у меня есть… невеста.

В голосе Летиции я ощутил тень улыбки. А ничего смешного тут, на мой взгляд, не было. Со мной такое случалось неоднократно: предлагаешь кому-то самое дорогое, а человеку это совсем не нужно — отмахивается, да ещё сдерживая смех…

— Ну и чёрт с тобой!

Марта отпихнула Летицию, перелезла через борт и скрылась во мраке. Минуту спустя моя питомица обрезала натянутый канат и перекрестила висящую в воздухе водяную пыль.

Я слышал, как девочка прошептала:

— Хоть этим свободу… Храни их Боже.

Сам я сидел возле кормового фонаря и провожал взглядом чёрный контур баркаса. Вот на нём шевельнулось и раскрылось что-то белое — это поднялся парус. Лодка косо пошла поперёк ветра.

— А-а-а, вот вы где, дружище! Заглянул в каюту — там один капеллан. Очень хорошо, наконец-то поговорим без помех!

К нам направлялся Гарри Логан. Бриз трепал ворот его кожаного кафтана.

— А? — крикнул сверху Друа. — Ты мне?

— Нет, приятель. Эпину!

Чтобы ирландец не заметил удаляющуюся лодку, Летиция сама пошла ему навстречу. Они сели под квартердеком, куда не долетали брызги и где не так шумел ветер. Я, разумеется, был тут как тут.

Гарри сразу перешёл к делу:

— Капитан рассказал вам про сокровища. Про золото и серебро, которого в тайнике чёртова уйма. Мы спрятали в тайнике двадцать сундуков, каждый весом от десяти до двенадцати стоунов. Но Дезэссар не знает самого интересного. — Он наклонился к самому уху Летиции. — Главнейшая часть приза не золото и не серебро. Она хранится в сафьяновом ларе. Пратт лично отобрал и уложил туда самые лучшие ожерелья, кольца, подвески и прочие изделия из драгоценных камней. Хоть по весу это, может быть, всего одна пятидесятая часть клада, но по стоимости — треть, а то и половина. Этот сундучок я французской короне не отдам. Он достанется нам с вами. Мы поделим содержимое пополам. Потому что я испытываю к вам искреннюю симпатию. Что скажете?

Подумав, девочка задала резонный вопрос:

— Зачем вам с кем-то делиться? Из одной лишь симпатии?

Логан рассмеялся:

— Нет, конечно. Штука в том, что в одиночку ларь оттуда не вытащишь. Нужен напарник. Вот я и выбрал вас.

— А почему именно меня? С мичманом и королевским писцом у вас дружба теснее, чем со мной.

— Хотите начистоту? — Гарри положил собеседнику руку на плечо. — Я хорошо разбираюсь в людях. Иначе давно бы уж получил удар в спину. Тысячу раз. Так вот, вы не из тех, кто способен воткнуть приятелю под лопатку нож, даже ради большого куша. Девять людей из десяти это сделали бы, но не вы. Это во-первых. Во-вторых, вы головастый парень, Эпин, схватываете всё на лету. А там есть одна загвоздка. Джереми Пратт никого из нас не пустил внутрь пещеры. Он был силён, как бык, и перетаскал сундуки в одиночку. А пещера там ого-го какая, есть где спрятать сокровище. Я потом украдкой наведался туда. И не нашёл тайника. Может, вы сообразите, я очень на вас надеюсь… Есть и третья причина. — Здесь он заговорил так тихо, что мне пришлось пролезть меж ними и задрать голову. — Понадобятся ваши медицинские, точнее сказать, аптекарские познания. Вообще-то нас в деле четверо: мы с вами и Клещ с Пронырой. Я не зря приваживал этих паршивцев, они тоже пригодятся.

— Зачем? Там мало двоих?

— Мало. Вы и я, мы вытащим ларь наружу, но потом придётся нести его на себе. Нужны «вьючные ослы» — у меня ведь рука порезана. Ни мичману, ни писцу я не доверяю. Я разработал кое-какие меры предосторожности — для этого необходимо, чтобы «ослов» было именно двое. Не беспокойтесь, у меня всё продумано.

— Выходит, драгоценности будут поделены на четыре части?

— Ни в коем случае! — зашипел штурман. — Я же говорю, мне нужны ваши медицинские познания. Первый «осёл» протащит сундук половину пути, а потом мы предложим ему подкрепиться ромом, в который вы кое-что подсыпете. Ясно? Потом точно так же поступим со вторым. Делить клад на четыре части не придётся.

Летиция кивнула:

— Понятно. Раз яд изготовлю я, вина за два убийства тоже ляжет на меня. Это не отяготит ваших взаиморасчётов с Всевышним.

Ирландец смущённо молвил:

— Я же говорю, вы парень головастый. У меня и так, сами знаете, на сей момент отрицательное сальдо.

— Знаю.

— Ну что? По рукам?

И Гарри протянул свою маленькую, цепкую ладонь.

Я был уверен, что моя питомица с возмущением её оттолкнёт. Но Летиция меня удивила — она скрепила зловещий сговор рукопожатием.

— По рукам. Выкладывайте подробности.

На баке пробили восемь склянок. Четыре часа пополуночи.

— Мне заступать на вахту. — Гарри поднялся. — Сделаем так. Через четверть часа поднимитесь на квартердек. Скажите, что я обещал научить вас управляться с штурвалом. Ваша любознательность известна, рулевой не удивится. Я скажу ему, что он может отправляться в койку. Море тут чистое, скалы и мели остались позади. Вы встанете на место рулевого, и никто не помешает нам продолжить разговор…

Я был вне себя от возбуждения. Прыгал у моей питомицы под ногами, взлетал и дёргал её клювом за рукав. Ветер подхватывал меня, отшвыривал в сторону — туда, где кипели пеной волны, но я возвращался, отчаянно работая крыльями. Я надсаживал горло, кричал: «Что с тобой, девочка?! Я перестал тебя понимать! Ты готова принять участие в хладнокровном убийстве?! Не верю!»

В конце концов Летиция подхватила меня и сунула себе под мышку, чтоб я не мельтешил перед глазами.

— Клара, ты мешаешь мне думать. Уймись.

Я тюкнул её в тёплый бок. Тогда она прошептала:

— Я выкуплю его…

Ах, вот что. Ты хочешь из своей доли похищенного сокровища выкупить у Дезэссара пленника? Ударить по голове славного дядюшку Мякиша ты не смогла, тебе проще отправить на тот свет двух несимпатичных особей? Это очень по-женски. Но я не осуждал мою девочку. Разве что совсем чуть-чуть. Я уже говорил, что не придерживаюсь христианской доктрины о недопустимости убийства — как, впрочем, большинство христиан. Если человек мерзавец, без него, как говорится, воздух чище и трава зеленей. Ни мичмана Проныру, ни мэтра Салье мне будет нисколечко не жалко. Но меня заботило другое.

«Неужто ты не понимаешь, что Логан прикончит тебя, как только ты сделаешь своё дело?» — спросил я, путаясь в складках плаща.

— Ты права, Клара. Пора идти…* * *

Десять минут спустя прерванная беседа продолжилась. Логан и Летиция встали у штурвала. Если не считать меня и марсового матроса, кутавшегося в одеяло на верхушке грот-мачты, вокруг не было ни души. Остальных вахтенных штурман отпустил вниз, благо попутный ветер дул ровно, а море опасности не представляло. «Ласточка» сама неслась по волнам, развив скорость узлов в одиннадцать, а то и двенадцать.

— Я не рассказал вам про ещё одну сложность, ожидающую нас на Сент-Морице, — говорил ирландец. — Там обитают свирепые дикари, с которыми нам предстоит справиться,прежде чем мы сможем добраться до сокровища.

— Выходит, вы с Праттом их не выдумали? Они действительно существуют?

Логан покосился на неё.

— Тыква рассказал?

— Да. Он был уверен, что вы с Праттом прикончили товарищей, чтоб ни с кем не делиться добычей.

— Честно говоря, я предлагал это капитану. Но упрямец сказал, что он не душегуб. Нет, про дикарей всё правда… Когда мы высадились на остров, их было не видно. Они попрятались. И напали на обратном пути, из засады. Это настоящие дьяволы. Огромные, чёрные, свирепые. Они прикончили всех кроме Джереми, прежде чем ребята успели взятьсяза оружие. Убили бы и Пратта, но их предводительница велела взять его живьём — он ей приглянулся.

— Предводительница?!

— Не перебивайте, Эпин. Я всё расскажу… Меня спасло чудо. Или моя предприимчивость — не знаю. Я отстал от остальных и тайком вернулся в пещеру. Хотел понять, куда Пратт запрятал сундуки. Мы ведь ждали его снаружи день, ночь и еще полдня… Тайника я не нашёл, но зато остался жив. Когда я шёл обратно, увидел на тропе десять раздетыхдогола, безголовых трупов… — Он передёрнулся от страшного воспоминания. — Дикари были уверены, что истребили всех и больше не маскировались. Я нашёл их логово постуку бубна и крикам. Засел в зарослях и долго наблюдал.

— А ваш корабль?

— Там мелкая бухта, в которую можно войти лишь при очень высоком приливе. «Бешеный» встал на якоре за скалами, в полумиле от берега. Пратт велел помощнику ждать и ничего не предпринимать. Вот они и ждали. А я сидел в кустах и тоже ждал. Откуда на необитаемом острове взялись чёрные дикари, объясню после. Это целая история.

— Они что, сами вам её рассказали?

— Нет, мне рассказал её Пратт, — ответил Логан, не заметив или проигнорировав недоверчивость, прозвучавшую в вопросе. — Дикари устроили себе жилище на корабле, который бурей выкинуло на мелководье. Завтра сами увидите… Верховодит у них огромная бабища, которую я прозвал Чёрной Королевой. Я видел, как она обнималась и миловалась с беднягой Праттом. Сначала он был привязан к мачте. На второй день королева его отвязала. На третий отпустила… Я решился выйти из укрытия, когда увидел, что Джереми готовится сесть в лодку, а дикари его не трогают. Не тронули они и меня. Пратт был похож на высосанный лимон — женщина-гора измучила его своей страстью. Он сказал, она называла его «пти-кошон», «поросёночек». У Чёрной Королевы там целый гарем из дюжины здоровенных негров, каждый по шесть-семь футов ростом. Но такого, как Джереми, — низенького, квадратного, да ещё с белой кожей, не было. Вот она его и полюбила. Женщинам вечно хочется чего-то необычного…

Я слушал невероятную историю с разинутым клювом. Судя по обилию неправдоподобных деталей, Гарри говорил правду.

— Чёрная Королева отпустила Пратта с условием, что он привезёт на остров баб. Её воины нуждаются в подругах. Каждый год королева рожает, но одних мальчиков. Вероятно, в ней слишком мало женского. На что уж Джереми был здоровяк, но она, по его словам, ещё сильней. За то, что Пратт привезёт на остров новых баб, королева обещала охранять путь к пещере. Такой уговор меж ними, стало быть, состоялся год назад. Пратта прибрал Господь. — Штурман поднял к небу глаза и перекрестился. — Но его обещания исполню я. Мы вчетвером тихо-мирно приплывём на лодке. Доставим дикарям рабынь. Начнётся пир, песни-пляски. Дадим им огненной воды, в которую вы кое-что подмешаете… Когда черномазые дьяволы издохнут, никто не помешает нам отправиться на поиски сокровища. Мы найдём клад, вынесем ларец с драгоценными камнями. Избавимся от Проныры и Клеща. Спрячем сундук в надёжном месте. А потом высадится Дезэссар. Хватит с него золота и серебра. — Логан засмеялся и горделиво спросил. — Как вам мой план? Ловко придумано?

— Даже чересчур, — медленно ответила Летиция. — А почему нельзя дождаться высокого прилива, войти в бухту и разнести логово дикарей из пушек?

— Потому что они заметят нас раньше. Спрячутся среди скал, и мы нипочём их не отыщем. Будут нападать из укрытия, перебьют поодиночке всю команду. Нет, Эпин, пока мы не уничтожим Чёрную Королеву и её людей, сокровища нам не добыть. План-то отличный, сами подумайте: отвезём девок да отравим всю банду к чёртовой матери. Вам нужно только насыпать в ром побольше яду. Угощать их буду я сам. У чернокожих нехристей души нет, поэтому на мои расчёты с Господом это не повлияет. Признайте же, что я отлично всё придумал!

Тут девочка его и огорошила:

— Рабынь нет. Они уплыли на баркасе.

«Ласточку» тряхнуло — это Гарри выпустил штурвал, и руль встал поперёк ветра. Марсовый матрос вылетел из своего гнезда и едва успел зацепиться за ванты.

— Вы что там, очумели?! — заорал он, по-обезьяньи болтаясь в воздухе.

Летиция бухнулась на палубу, да и сам Логан оказался на четвереньках. Но это его не остановило, Он сначала пополз, потом побежал к фоку. Корабль мотало из стороны в сторону.

— А-а-а!!! — раздался отчаянный вопль ирландца.

Он увидел, что клетка пуста.

Снизу на палубу высыпали вахтенные матросы. Выскочил полуодетый Дезэссар.

— Что такое? Риф?

— Хуже! — простонал Логан, бегом возвращаясь к штурвалу. Полминуты спустя фрегат выровнялся.

Услышав о бегстве рабынь, Дезэссар встревожился.

— Вниз, все вниз! — крикнул он матросам. — Понадобитесь — позовут! — И стал допытываться у штурмана. — Как это произошло?

— Спросите у лекаря! Он знает больше моего. Боже мой, что теперь делать? Как обезвредить Чёрную Королеву?

Летиция стояла, опустив голову. По-моему, она жалела о порыве, побудившем её выпустить девушек. Вот уж чего никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя делать — это раскаиваться в проявленном великодушии. Какова бы ни была цена. Так говорил мой Учитель, а ему можно верить.

— Они сбежали… — пробормотала Летиция. — Я видел, но ничего не мог поделать… Было поздно.

— Видел и молчал? Идиот! — обрушился на него Логан. — Мы бы развернулись и настигли их. А теперь ищи-свищи! Что нам делать, капитан? Готовы ли вы вступить с дикарямив бой?

Дезэссар почесал подбородок.

— Их чёртова дюжина, и все здоровенные? Мои ребята не морская пехота. На суше, да ещё в джунглях или среди скал от них будет мало проку… Ради такой добычи они, конечно, пойдут на всё. Но после первой же потери пыл пропадёт. Я их знаю… Придумайте что-нибудь, Логан. Вы получаете равную со мной долю при условии, что приведёте нас к кладу. Иначе соглашение придётся пересмотреть.

Вцепившись в рычаги штурвала, Гарри сумрачно глядел перед собой. От напряжённой работы мысли у него слегка шевелились уши.

— Поставьте на вахту кого-нибудь другого, — наконец молвил он. — Не могу делать два дела сразу…

Вскоре все мы — капитан, штурман, Летиция и я — спустились в кают-компанию.

— Мы всё равно сделаем это, — сказал Логан, минут с пять пометавшись из угла в угол. — Другого способа я не вижу. Итак, капитан, на берег высаживаются Эпин, Проныра,Клещ и я. Раз у нас нет девок, мы их создадим.

— Как это?

— Очень просто. У меня в сундуке есть два женских платья. Я купил их в подарок своим подружкам из Бас-Терра — мы ведь потом собираемся зайти на Гваделупу. Из Клеща бабы не сделаешь, слишком у него гнусная рожа. Но Проныра и Эпин совсем мальчишки. Вот их и переоденем. План остаётся в силе. Просто надо будет напоить дикарей ромом поскорее, пока обман не раскрылся.

— Я не стану переодеваться женщиной! — вскричала моя питомица, покраснев. — Ни за что на свете!

Дезэссар кашлянул, но промолчал. А Гарри рявкнул:

— Будете, как миленький! Это из-за вашего ротозейства дело оказалось под угрозой!! Оставайтесь здесь. Сейчас я приведу Проныру и принесу платья!

Когда ирландец вышел, громко стукнув дверью, Дезэссар спросил:

— Вы решили остаться на корабле? Дело ваше. Но помните, что от компенсации и от своей доли вы отказались. — Тут он, должно быть, сообразил, что в таком случае она может отказаться от участия в рискованном маскараде, и прибавил. — Не буду мелочиться, это недостойно будущего дворянина. Долю, причитающуюся корабельному лекарю, вы, так и быть, получите.

Особенного впечатления на девочку эта щедрость не произвела. Вбежал Логан и кинул на стол два дешёвых и довольно грязных платья кричащей расцветки.

— Купил по случаю у старьёвщика. Раздевайтесь, Эпин, и выбирайте любое. Мичмана я растолкал. Он сейчас явится. Ну же, снимайте штаны! Чего вы ждёте?

Летиция сумела найти выход из непростого положения:

— Я не стану напяливать на себя этот ужас. В Форт-Рояле я купил наряд для своей невесты. Сейчас надену его и вернусь.

Она ушла, а я залез под стол, чтобы послушать, о чём будут говорить капитан и штурман в её отсутствие.

Дезэссар спросил:

— Я вижу, вы с Эпином сговорились?

— С моим даром убеждения я уговорю кого угодно. Так что вы зря сомневались.

— У меня были на то основания… — промямлил капитан, не вдаваясь в подробности. — Когда справитесь с дикарями, разожгите два костра из сырых веток. Это будет сигнал, что нам можно высаживаться.

— Хорошо. Но учтите, что могут быть проволочки. Вдруг негры переселились вглубь острова? Придётся их разыскивать. Это может занять день или два.

— Я буду стоять на якоре до тех пор, пока прилив не позволит войти в бухту. Вы говорили, это возможно один раз в месяц, в ночь полнолуния. Ждать всего двое суток. Еслидо того времени вы нас не вызовете, значит… — Капитан печально вздохнул. — Но ничего. Наши пушки и мушкеты отомстят за вас.

— Спасибо.

Вошёл встрёпанный Проныра. Он плохо соображал со сна и долго не мог понять, зачем ему нужно переодеваться, но в конце концов скинул с себя всё и примерил сначала одно платье, потом другое. Увы, оба наряда оказались безнадёжно малы. Мослатый и широкоплечий парень со здоровенными ступнями и торчащими из рукавов волосатыми руками совсем не походил на девицу.

— Боюсь, Гарри, изображать бабу придётся вам, — сказал капитан. — У вас комплекция в самый раз. А Проныра с Клещом будут сопровождающими.

Штурман с отвращением посмотрел на пёстрые тряпки и ничего не ответил. Он видел, что Дезэссар прав.

Глава девятнадцатая

Чёрная Королева

Следующим утром мы плыли на ялике к острову.

Он вылез из-за горизонта на рассвете маленьким прыщиком, быстро разросся до размеров бородавки, а потом изрядной шишки, венчавшей сизую плешь океана. Попутный ветер не оставлял нас всю ночь, делаясь сильней и сильней. Казалось, Сент-Мориц сам спешит навстречу нашей «Ласточке». Дезэссар собрал на палубе команду и рассказал про сокровище, которое сделает всех богачами. Речь капитана много раз прерывалась восторженными воплями. Праздничное, хмельное настроение охватило всех. Возбуждённые голоса и хохот не умолкали ни на минуту. Когда фрегат встал в дрейф на безопасном расстоянии от обрывистого берега и участники экспедиции сели в лодку, их (то есть нас) проводили троекратным «ура» и опять-таки громким хохотом. Вид штурмана и доктора, обряженных в женское платье, вызвал у матросов взрыв веселья и тысячу шуток, в основном непристойного свойства.

И вот мы направлялись к узкому горлу бухты, притаившейся между утёсов. Пользуясь преимуществами пернатости, я поднялся в воздух, чтобы лучше разглядеть остров.

Он был совсем невелик и мало чем отличался от сотен других Антильских островков, разбросанных по тысячемильной дуге. Единственной не совсем обычной чертой была его форма. В моей родной Японии таких вулканических выростов, поднявшихся с морского дна, очень много, но для Вест-Индии подобный силуэт редкость. Сент-Мориц очень походил на шляпу: зелёные поля — берега, над ними серо-коричневая тулья скал, поверху — снова зелень. Б?льшую часть острова занимало невысокое плато с отвесными краями. Что до размеров, то, на взгляд, от края до края шляпы было миль пять.

По всей окружности Сент-Морица кипела белая пена — это волны бились о сплошную полосу рифов, делавшую островок неприступным и бесполезным для мореплавателей. Если б Логан так уверенно не правил к скалам, мы и не заметили бы, что в них открывается небольшой зазор.

Трое из сидевших в ялике были напряжены и молчаливы. Полагаю, что волновался и Гарри, но у него это выражалось в неудержимой говорливости.

— Паршивая из вас получилась красотка, Эпин, — говорил он, похохатывая. — Не то что из меня. Поглядите, как изящно держу я спину, как пышно оттопыривается моя грудь. А вы похожи на жердь. Зря вы отказались напихать в лиф и на бёдра тряпок. На девицу вы похожи, как деревянное сабо на бальную туфельку. Такая уродина может понравиться разве что дикарям с необитаемого острова, которые не видали других женщин кроме своей слонихи.

Я видел, что эти выпады больно ранят самолюбие моей питомицы. Она битый час потратила на то, чтобы достойным образом вернуться в своё природное состояние, не пожалела притираний, помад и пудры. По-моему, она смотрелась очень недурно в зелёном платье, купленном у форт-рояльского аптекаря.

Оба ряженых надели алонжевые парики — Летиция чёрный, Логан рыжий. Решили, что так лучше, чем с коротко стриженными волосами.