Чтение 4–й страницы книги ~Республиканец~

— Я….

— Вы остаетесь здесь, четверых оставьте на первом этаже, двоих с собой на верхний этаж, следите за подходами со стороны комплекса. Астенойцы попрут — предупредите. Возьмем опорный пункт попробуем вытащить раненых. План действий ясен?

— Так точно.

— Выполняйте. Да, подберите лучших гранатометчиков.

— Есть.

Встреча партизан и космодесантников, несмотря на неподходящую обстановку, произошла бурно и радостно. Вольдемар вынужден был прервать веселье и начать второй акт. Те же и космодесантники.

— Гранатами огонь!

И почти сразу.

— Вперед.

Пока астенойцы очухались после взрывов гранат, успели проскочить почти половину расстояния. В одной из амбразур появился ствол. Тот самый здоровенный десантник, на бегу, с двадцати с двадцати пяти метров, забросил гранату точно в амбразуру! Еще пара взрывов хлопнула внутри. Вот это выучка! А ведь рискованно, не дай бог отскочит, своих осколками посечет. Вольдемар подскочил к входу в сооружение и бросил гранату внутрь. Бах! Визг осколков и сразу один из десантников проскакивает внутрь, Вольдемар оказался у него за спиной. Рядом еще грохочут взрывы. Сразу за входом поворот на девяносто градусов, короткий и узкий коридор, в конце коридора два прохода, вправо и влево. Десантник бросает в правый проход гранату, в левый стреляет из винтовки и забегает в него сам. И тут же вылетает обратно, сбивает Вольдемара с ног и, прижав к лицу руки, рвется наружу. Вскочив на ноги, Вольдемар осторожно заглянул внутрь и тоже поспешил к выходу. На залитом кровью полу, лежали изорванные взрывами и осколками тела. Воевать здесь было уже не с кем. А зрелище не для слабонервных, особенно бросились в глаза висящие на стене сизые внутренности. В мемуарах об этом, почему-то не пишут и в героических боевиках такие сцены не снимают.

По рации Вольдемар вызвал Перкинса.

— Опорный пункт мы взяли, причем без потерь. Идем за раненными. Как у Вас обстановка?

— Без изменений.

Первая победа и отсутствие собственных потерь вызвали у десантников радостную эйфорию.

— Не расслабляться. — Вольдемар попытался вернуть их к реальности. — За раненными, короткими перебежками, нечетные номера первые, четные прикрывают. Вперед!

Получилось не очень, среди партизан возникла заминка, они понятия не имели кто из них четный, а кто нет. В конце концов, разобрались и пошли, точнее, побежали, короткими. На месте высадки ситуация не изменилась, но двое раненых без медицинской помощи умерли, в том числе один из капралов.

— Дувич, возьмите его рацию.

Глядя, как капрал снимает рацию с трупа, Вольдемар решил, что тот все-таки из полицейских, покойников он явно не боялся. Погибших оставили на месте, пятерых раненых понесли, пригибаясь под малоприцельным огнем, откуда-то слева. На подходе к зданию Дескин связался с Перкинсом.

— Мы подходим со стороны пустыря, встречайте.

— Понял, встречаем. — ответил капрал. — Похоже, они зашевелились.

А вот это плохо. Если за нас возьмутся всерьез, долго не продержимся и уходить некуда. Самое время появиться кавалерии. Может, пока не поздно, рвануть внутрь комплекса и поискать спасительную подстанцию? Десантники не пойдут, у них другая задача. И раненых не вынести, а десант своих не бросает. Раненых заканчивали вносить в здание. Восемь человек во главе с капралом Дувичем отправились в захваченный опорный пункт, о том, как они будут находиться внутри, Вольдемар предпочитал не думать. Сдавать без боя только что захваченную позицию тоже нельзя, место высадки с нее хорошо простреливалось. Восемь десантников с капралом Перкинсом должны были предотвратить проникновение астенойцев на первый этаж здания. Раненых укрыли в подвале. Оставшиеся семь человек и сам Вольдемар поднялись на верхний этаж. Подходы к пустырю отсюда хорошо просматривались. Прав был Перкинс, началось передвижение солдат противника. А кавалерия, похоже, опаздывает.

Словно подслушав мысли Вольдемара, ожила рация. Какой-то «Пегас» вызывал "Дельту один". Таких позывных Вольдемар не знал, но на всякий случай ответил. В довольно грубой форме «Пегас» поинтересовался кто он такой, и какого черта его занесло на волну «Дельты». Вряд ли это астенойцы решил Вольдемар и представился как заместитель командира штурмовой группы из отряда Неймана, а частота сети получена от капрала Перкинса. Секунд сорок «Пегас» переваривал информацию, сообщенную Вольдемаром, а потом запросил местоположение группы и обстановку на месте высадки.

— Серое административное здание на окраине комплекса. — ответил Дескин на первый вопрос «Пегаса». — Подходы к пустырю мы контролируем. На левом фланге, в пятистах метрах от места высадки позицияастенойцев, но их там не больше отделения.

"Пегас" подтвердил получение информации и, заверив, что помощь близка отключился. Про помощь мог бы и не говорить, свист и рев двигателей закладывал уши: первый катер шел на посадку. А за ним… Однако наблюдать столь радостную картинку было уже некогда, фигуры вражеских пехотинцев замелькали совсем близко.

— Огонь! — скомандовал Вольдемар.

Практически одновременно открыли огонь десантники с первого этажа, а у опорного пункта захлопали взрывы гранат. Вольдемар ловил в прицел вражеских пехотинцев, делал два-три выстрела и менял позицию, как учил сержант Браун. Так же действовали другие десантники, чувствовалась общая школа. Пока удавалось держать противника на расстоянии.

— Самоходка!

В проезд поворачивала бронированная машина с башней в задней части корпуса. Четыре дня назад расчет Вольдемара всадил ракету в точно такую же, но сейчас ПТРК не было. Ствол уже выискивал цель. Со стороны могло показаться, что он вслепую обнюхивает воздух, но это не так, на самом деле его вел зоркий глаз прицела.

— Уходим!

Вольдемар первым выскочил из комнаты и побежал к лестнице, ведущей на нижний этаж. За ним бухали ботинки десантников. Рвануло так, что некоторых сбило с ног, полетели куски бетона, коридор заволокло пылью. Кашляя и отплевываясь, добрались до лестницы и начали спускаться вниз. На первом этаже один из десантников схватил гранатомет и выпрыгнул прямо в окно. Еще один взрыв, но уже не так опасно лестницу успели проскочить все. Самоходка не танк, ее броня кумулятивную гранату не держит, даже лобовая броня башни. Боезапас не сдетонировал, но и экипаж не выжил. Десантник попал в самоходку с расстояния почти двести метров, но назад уже не вернулся.

Не дождавшись очередного выстрела самоходной пушки, Вольдемар рискнул выглянуть наружу. Самоходка замерла в конце проезда, но пехотинцы подобрались совсем близко.

— Всем к окнам! Огонь по пехоте.

Постепенно плотность огня со стороны обороняющихся начала увеличиваться. Первые десантники из новой волны добрались до линии огня и включились в бой. Во время очередной смены позиции Вольдемар увидел, как трое десантников потащили на верхний этаж ПТРК. Десантные катера садились и взлетали один за другим. Из крупного транспорта выкатывалась боевая машина поддержки десанта (БМПД). Астенойцы начали проигрывать гонку по наращиванию сил, атака тяжелой пехоты захлебнулась, а потом и попятилась. Космодесантники начали охватывать фланги, отжимая астенойцев вглубь комплекса. Вскоре в секторе обстрела из окон не осталось целей, зато появились свои десантники. Первая БМПД прошла мимо опорного пункта, из которого выбирались оглушенные и перемазанные в чужой и своей крови бойцы капрала Дувича.

Вольдемар прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол. Рядом с ним опустились двое десантников и партизан из его группы. Возбуждение боя уступило место апатии, слишком много душевных и физических сил отняли последние два часа. Два часа! А казалось, что бой идет уже сутки, минимум.

Сильно мучила жажда, но шевелиться не хотелось. Не то, что тянуться к фляге, казалось, не хватит сил открыть глаза. На связь вышел капрал Дувич и высказал все, что он думает о Вольдемаре, опорном пункте и кусках дохлых астенойцев, среди которых ему пришлось провести последние двадцать минут. В выражениях капрал не стеснялся, снимал стресс после боя. Вольдемар собрал силы и послал капрала обратно в опорный пункт, в тех же примерно выражениях. Дискуссию друзей прервал вездесущий «Пегас», потребовавший прекратить засорять эфир. Дескин и Дувич с ним согласились, судя по всему «Пегас» был большим начальником. Целых десять минут их никто не трогал. И партизаны, и десантники искренне полагали, что это право они заслужили, начальство посчитало иначе.

Несколько пар ботинок протопали по лестнице, коридору, скрипнула дверь, и звук шагов прервался посреди комнаты. Вольдемар разлепил глаза. Взгляд скользнул по блестящим ботинкам, чистенькой форме и остановился на лице переднего десантника. Красавчик. Можно сразу на рекламный плакат и в вербовочный пункт. От желающих завербоваться отбоя не будет, от желающих завербоваться девиц. Наверное, где-то в глубине души Вольдемар завидовал таким красавцам, но в этом никогда и не кому не признался бы. Себе в первую очередь. Представив, как он сам выглядит со стороны, Вольдемар только усмехнулся, про себя. Перемазанный в саже и грязи камуфляж, припудренный бетонной пылью. Прожженная лазером разгрузка, грязное и потное, несмотря на прохладную погоду, лицо с фингалами четырехдневной давности. Грязные, спутанные волосы. На коленях старая, потертая винтовка, за последний месяц ей здорово досталось. Тоже можно на плакат, на выставку пацифистов под названием "Ужасы войны".

Знаков различия красавчика снизу не видно но, судя по тому, как дернулся сидящий рядом десантник, перед Вольдемаром стоял офицер.

— Лейтенант Патрик. Ротный. — тихо прошипел десантник.

Надо подниматься, а так не хочется. Еще до того как Вольдемар успел шевельнуться, офицер задал вопрос.

— Кто из вас Вольдемар Дескин?

Секунд через десять Дескин утвердился на ногах и посмотрел прямо в глаза лейтенанта. Нет, чистенький камуфляж, пожалуй, не показатель. Взгляд у лейтенанта открытыйи твердый, взгляд уверенного и знающего свое дело человека. Похожий взгляд был у сержанта Брауна, вот именно был, а может все-таки есть. Будем надеяться.

— Я, Дескин. Но откуда вы…

— Лейтенант Патрик. Командир первой роты, первого батальона, второй бригады. Это Вы говорили с каким-то Радеком об уничтожении антенн комплекса ПРО?

Первая рота она и есть первая, а если еще и из первого батальона, тогда вообще круто. Такими ротами кто попало не командует, только лучшие из лучших.

— Так точно. Задачей моей группы являлось уничтожение антенн.

— Вы знаете, где сейчас находится сержант Браун?

— Нет. После начала операции я его не видел. Его группа атаковала блокпост прямо в лоб. Там лежали несколько трупов, но они сильно обгорели, опознать кого-либо было невозможно.

— Уничтожение антенн должно было послужить сигналом к высадке, но сержант Браун молчал, а потом был перехвачен Ваш разговор с Радеком. «Пегас» здорово рисковал, начиная высадку. Как только сбросили первый взвод, эскадру атаковали. Астенойский штурмовик прорвался к транспортам. Пока его прихлопнули, успел повредить два. Суматоха была… Транспорты, потом почти час собирали. Да, я должен Вас поблагодарить за спасение первого взвода. Перкинс доложил мне о Ваших действиях, если бы не Вы…

— А кто такой "Пегас"? — не удержал язык Вольдемар.

— Это позывной штаба бригады.

— А "Дельта один" это позывной первого взвода вашей роты?

— Правильно. Что думаете делать дальше?

На эту тему Вольдемар ничего не думал, сначала было некогда, а потом не было сил, даже подумать, тем более о дальнейших действиях. Поэтому он просто пожал плечами. Ох, чувствую, сейчас мне найдут занятие и, похоже, довольно пыльное. Так и есть.

— Рота понесла серьезные потери, в первом взводе в строю меньше половины осталось, ну да это Вы знаете. Поэтому сейчас она выведена в резерв, три взвода прочесывают тылы батальона, выковыривая из щелей не успевших удрать астенойцев. А Вас я прошу собрать то, что осталось от первого взвода и Вашей группы и помочь эвакуировать раненых. Катера за ними уже вылетели.

Просит, не приказывает. Упасть бы сейчас минут на шестьсот, но раненые ждать не будут, раненые это святое. Десант своих не бросает.

— Разрешите выполнять?

— Действуйте.

Так теперь связаться с Перкинсом и Дувичем, и уточнить, чем мы располагаем. Будем надеяться, что капрал Дувич уже остыл…* * *

Трофейный бронетранспортер, с укрепленным на крыше корпуса огромным республиканским флагом и наспех замазанными опознавательными знаками астенойской армии, медленно пробирался по пустырю, объезжая огромную воронку на месте бывшей дороги. Для пятнадцати человек транспортный отсек был маловат. Те, кому не хватило места внутри, сидели сверху. Вольдемар сидел на крыше, держась за приваренную к броне скобу. Трясло немилосердно, но лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Вольдемар Дескин был сытым, отдохнувшим, а главное живим, и в общем, целым. Ему удалось пережить самый длинный день в его короткой жизни.

После выхода из боя ему удалось собрать четырнадцать бойцов: восемь космодесантников и шестерых партизан из своей группы. Зато было целых два капрала. Почти все имели легкие ранения или полученные в бою травмы, но отправиться на госпитальное судно не захотел никто. Несмотря на усталость все включились в работу по спасению раненых. Сначала носили к катерам раненых, скопившихся в подвале административного здания. Потом их сменил прибывший санитарный взвод, и они начали выносить раненых непосредственно с мест боев. Тогда же удалось разжиться транспортным средством. Вытаскивая очередного раненого, капрал Перкинс и трое десантников были вынуждены укрыться за астенойским бронетранспортером, стоявшим прямо посреди проезда, створки заднего люка были распахнуты настежь. Очевидно, все решили, что брошенная машина неисправна. И только капрал Перкинс догадался отдать приказ проверить эту теорию. Осмотр показал: машина цела и полностью исправна. Более того, баки были почти полными.

Само название бронетранспортер говорит о назначении машин данного типа. У них тонкая броня, способная выдержать максимум взрыв ручной гранаты и огонь легкого пехотного оружия, а также слабое вооружение. Тем не менее, редко кто из командиров сумел избежать соблазна использовать БТРы не только для перевозки солдат, но и для их поддержки в бою. Если у противника находилось что-нибудь более серьезное, чем лазерная винтовка, то результаты таких опытов оказывались весьма печальными для экипажей и тех, кому не повезло оказаться в транспортном отсеке. Астенойцы быстро убедились, что попадание кумулятивной гранаты превращает БТР в братский гроб, а снаряд, выпущенный из электромагнитной пушки БМПД пробивает броню в двенадцати случаях из дюжины, главное попасть. Между тем, появление бронированной машины моментально притягивало огонь всего бронебойного, что было у десантников, со всеми вытекающими для экипажа. Срок их жизней в узких проездах, где видимость ограничивалась десятками метров, исчислялся минутами. Поэтому данный экземпляр был просто брошен, его даже не потрудились взорвать.

Какой же десантник не любит быстрой езды и не умеет управлять всем, что имеет колеса или гусеницы. Раненого погрузили в БТР один десантник сел за руль, второй остался с раненым, а третий, вместе с капралом сидел на броне, кричал «свои» и размахивал руками. Именно наличие на броне двух клоунов неоднократно спасало БТР на пути к месту погрузки раненых. Увидев этот цирк Вольдемар запретил использовать бронетранспортер до тех пор, пока не найдут республиканский флаг, и побольше. Лишние потери, тем более от собственного огня, никому не были нужны. Их сегодня и так было достаточно, от первого взвода осталось всего одно отделение. Эпопея поисков дошла аж до штаба бригады. В конце концов, флаг нашелся на одном из транспортов и его доставили вместе с грузом снарядов для БМПД и банкой черной краски, другой не нашли. Флаг привязали к антенне радиостанции, опознавательные знаки астенойцев замазали, в транспортный отсек загрузили снаряды, и машина отправилась в обратный рейс.

Семитонная, шестиколесная машина имела электротрансмиссию и топливные элементы на водороде в качестве генератора. От него же питался, установленный во вращающейся башне лазер по мощности раза в три превосходящий республиканскую винтовку нового образца. На башне мог крепиться ПТРК. Транспортный отсек вмещал двенадцать пехотинцев с полным вооружением. Машина могла разогнаться до ста километров в час и пройти на одной заправке больше тысячи километров. Вполне достойные характеристики для машин данного класса. Республиканские БТРы были лучше вооружены, имели лучшую броню, и электронику, но были существенно дороже, притом, что основную функцию — перевозку солдат, обе машины выполняли одинаково.

До ночи трофей как челнок мотался между посадочной площадкой и местами боев. Туда — снаряды и ручные гранаты, обратно раненых, туда воду и продовольствие, обратно раненых. И так до самой ночи. К ночи наступление десантников выдохлось. Сказались потери и усталость. К тому же, как оказалось, численность атакующих была ненамного выше, чем обороняющихся. На стороне десантников оказались лучшая подготовка к бою в городских условиях, лучшая связь и большие возможности управления боем, а также наличие поддержки бронетехники, специально предназначенной для огневой поддержки десантников.

Построенные вокруг БМПД штурмовые группы попытались разрезать контролируемую астенойцами территорию на несколько изолированных участков, однако это не удалось.Противник оказал упорное сопротивление. К ночи его еле удалось согнать в район вокруг комплекса ПРО и стартовых позиций ракетной батареи. Правда, кольцо окружениябыло настолько тонким, что его могли прорвать в любом месте. Вот только уходить окруженным было некуда, и выручить их никто не мог, ни с земли, ни из космоса. Ночь прошла относительно спокойно, а утром было принято решение остановить дальнейшее наступление. Его продолжение грозило такими потерями, что вторую бригаду можно будетсписать как соединение, минимум, на пол года. Атакующие накапливали силы, обороняющиеся укрепляли позиции. А утром Вольдемар Дескин был вызван к лейтенанту Патрику, ему была вручена мощная радиостанция и поручено новое задание. В боевых действиях наступила оперативная пауза.

БТР перевалил через кювет и, наконец, выбрался на нормальную дорогу, как раз напротив разрушенного коттеджного поселка. Фугас, поставленный Радеком месяц назад, предпочли объехать на приличном расстоянии. После каменистого пустыря на мелкие неровности никто не обращал внимания, машина разогналась километров до шестидесяти, через несколько минут начнутся городские окраины.

У въезда в город их остановил пост из партизан во главе с Радеком.

— Фугас для нас уже приготовил? — вместо приветствия поинтересовался Вольдемар.

— Обижаешь. — включился Радек. — Все, что осталось, вбухал, все тринадцать тонн.

— А чего не взорвал?

— Город жалко, да и новости узнать хочется. Мы вчера к комплексу сунулись, да нас там обстреляли. Пришлось уходить, но карусель в воздухе все видели. Неужели действительно наши?

— Ты, что эмблемы в петлицах не видишь?

— Да вижу, что десантура. Как всегда с неба свалились…

Бывший гвардейский сержант недолюбливал десантников. Между гвардейской тяжелой пехотой и космодесантниками издавна шло негласное, но всячески поощряемое командованием обеих сторон соперничество за звание самых крутых и отмороженных вояк.

— Что с Нейманом? — Вольдемар задал терзавший его вопрос.

— Плохо с Нейманом. Осколок у сердца засел, как донесли, непонятно. Сейчас к операции готовят.

— А ты всю войну у своего фугаса отсидеться решил? Там дела не очень веселые, астенойцы за комплекс зубами держаться, потери большие.

— Что, без старого Радека ничего не можете, даже каких-то паршивых астенойцев побить.

— Ладно, сколько у тебя более-менее подготовленных саперов?

Радек на секунду задумался.

— Вместе со мной шестеро.

— Собирай всех, через час возвращаться будем, подкинем.

Бронетранспортер тронулся с места.

— А вы то, куда?

— В муниципалитет, дела у нас там…

Казалось, волна хороших новостей летела на сто метров впереди машины. Вид трофейного бэтээра с республиканским флагом и десантниками на броне говорил, что освобождение уже близко, буквально рукой подать. Прохожие потянулись вслед за машиной, люди стали выходить из домов. На площади перед муниципалитетом уже собралась небольшая толпа. Вольдемар спрыгнул с брони, принял радиостанцию и направился к дверям. Полицейский при входе даже отдал ему честь.

В кабинете мэра Вольдемар пробыл около получаса, большую часть этого времени потратили на изучение настройки рации, позволяющей держать связь прямо с космосом. А работа с рацией была довольно простой, любого мэра… Ну, вы поняли. Через десять минут после ухода Вольдемара, муниципалитет начал напоминать растревоженный улей. С крыльца муниципалитета открывался чудесный вид. Бронетранспортер уже превратился в импровизированную трибуну с которой капрал Перкинс в надцатый раз пересказывал последние новости собравшейся толпе. Народ продолжал прибывать, и шансы вырваться с этого митинга импровизированного митинга в ближайшее время убывали с катастрофической быстротой. Радеку и его саперам придется подождать.* * *

Трофейный бронетранспортер, с укрепленным на крыше корпуса огромным республиканским флагом медленно двигался по шоссе, ведущему в столицу Зеды-3. Места внутри хватало всем, но Вольдемар сидел на крыше, держась за приваренную к броне скобу. Скорость была небольшой, в час километров тридцать, дорога ровная, но вдруг колдобина, суровый климат не способствовал долговечности дорожного покрытия. Сержант Радек сидел впереди, свесив ноги на лобовой лист и держась за ствол лазера. Взгляд сержанта был прикован к серой ленте асфальта. Машин инженерной разведки у космодесантников не было, они им просто не нужны. Штаб адмирала Кагершема этим вопросом не озаботился, космическим волкам нет дела до планетных проблем, вряд ли они подозревали об их существовании. Такие машины были у астенойцев, но дальше одного бронетранспортера их любезность не распространялась, оставить десантникам хотя бы одну целую машину они не догадались. Вот и приходилось головной походной заставе (ГПЗ) проверять дорогу своими колесами. Сейчас Радек исполнял роль минного и трала и саперной собаки в одном лице, жаль только, помехи радиовзрывателям он ставить не мог. Сам сержант утверждал, что любой фугас чует за сто метров, минимум. Однако Вольдемар слабо верил в его нос.

Кстати сержантские нашивки на погонах Радек теперь носил вполне официально. После двухлетнего перерыва он снова был зачислен в вооруженные силы республики с сохранением прежнего звания, переодет в новенький десантный камуфляж и вместе с уцелевшими саперами, в таком же камуфляже направлен в ГПЗ.

— Узнает, кто, из наших, что я в корпус служить пошел — долго ржать будут, а кое кто и руки не подаст. — прокомментировал новое назначение Радек.

Сам бронетранспортер сверкал свеженькой краской и нанесенными в предусмотренных уставом местах знаками государственной принадлежности и эмблемами корпуса космодесантников. Вольдемар поправил на коленях новую винтовку и продолжил наблюдение в своем секторе. Он остался в живых, а глобальные проблемы можно пока отложить.

Бои за производственный комплекс продолжались еще неделю. Если в первый день высадки потери первого взвода роты лейтенанта Патрика казались катастрофическими, то к концу недели они выглядели вполне обычными. А с учетом местного пополнения взвод выглядел вполне прилично, целых одиннадцать человек, в том числе четверо аборигенов во главе с Вольдемаром Дескиным. Почти полтора отделения, в других взводах бывало, и того не насчитывали.

В боях за комплекс отлично проявили себя саперы сержанта Радека. Штурм укреплений и бои в городских условиях были фирменным коньком гвардейского полка тяжелой пехоты, поэтому и навыки у отставного командира саперного взвода были соответствующими. Группа Радека порой творила чудеса, они взрывали укрепления астенойцев, пробивали проходы в глухих стенах, несколько раз обрушивали на головы врага перекрытия. Расход взрывчатки для такой небольшой группы был колоссальным, и повсюду сержант таскал с собой старенькую взрывную машинку. Лейтенант Патрик пытался включить саперную группу в состав своей роты, но Радек оказался настолько востребованным в разных местах, что его действиями управлял сам «Пегас». Саперов днем и ночью бросали на самые горячие участки. К концу боев в группе по прежнему насчитывалось шесть человек. Вот только состав группы обновился полностью, за исключением самого Радека. Не все были убиты, некоторым повезло отделаться ранениями, их эвакуировали на госпитальные суда, и дальше, на центральные планеты республики. Капрал Дувич в число счастливчиков не попал.

На бронетранспортер начальство тоже пыталось наложить лапу. Бой за транспортное средство был не менее жестоким, чем бой за позиции астенойского комплекса ПРО. Лейтенант Патрик дрался как лев и сумел сохранить роте средство передвижения, существенно облегчавшее подвоз обеда прямо на позиции. Неофициально бэтээр был приписанк взводу Дескина, кто первым встал, того и тапки.

Капитан Троянов оторвал взгляд от экрана полевого оперативного компьютера и поднял глаза на стоящего перед ним лейтенанта Патрика.

— Сколько лет мы с тобой вместе служим, шесть? Или семь?

— Шесть с половиной. — Патрик был, как всегда точен.

— И ты хочешь, чтобы я это завизировал?

— А ты видишь другой выход? — ответил встречным вопросом лейтенант. — Или надеешься, что третья бригада поделится с нами личным составом?

Командир батальона промолчал и снова уставился на экран.

— У меня в роте из ста двадцати человек личного состава осталось сорок четыре. И это считая меня, фельдфебеля и четверых местных под командованием Дескина. В других ротах ситуация не лучше.

— Хуже. Еще хуже.

— Вот я и хочу предложить местным стандартный полугодовой контракт на службу в корпусе. Те, кто нам не подойдет, через шесть месяцев отправятся обратно, а кто захочет — продолжит службу. — излагал свои аргументы командир первой роты. — А там и раненые в строй вернуться. Так мы сохраним основу бригады, а мясо потом нарастет.

— О бригаде у нас полковник думает, а ты за своей ротой смотри. Разбавим подразделения необученными новичками, и что дальше? Какой от них толк? — возражал командирбатальона.

— Не так все печально. Группы Дескина и Радека отлично себя зарекомендовали. Местные ребята хороший материал для нас. После взятия производственно комплекса будет пауза, прогоним их через ускоренный курс начальной подготовки, а когда бои начнутся, понемногу введем их в строй. Главное их сразу в мясорубку не кинуть. Жалко, что инструктора нет. Брауна так и не нашли?

— Пока нет. Но ищем, не мог же он сквозь землю провалиться. Ладно, будем считать, этот вопрос решили. А, что ты предлагаешь по поводу этой сладкой парочки, Дескина и Радека? Нет со вторым еще нормально, звание восстановим, а подчиненных из местных он сам найдет. Но как ты додумался предложить дать сержанта шестнадцатилетнему молокососу, да еще и назначить взводным сержантом первого взвода?

— А тебе напомнить, кто этот взвод из дерьма вытащил в первый день высадки? И этим взводом он уже больше недели командует. И неплохо, заметь, командует. После первого дня потери у него меньше, чем в других взводах. А какие потери младших командиров ты лучше меня знаешь. В моей роте только фельдфебель остался и два капрала. И все.

— Да, знаю, не агитируй. Только странно все это и непривычно.

— Так ведь это война, а не маневры.

— Тоже правильно.

Капитан завизировал рапорт лейтенанта Патрика и вытащил карточку из компьютера.

— Ладно, иди. С полковником я завтра сам поговорю, ты еще дров наломаешь.

Лихо щелкнув каблуками, лейтенант вышел из комнаты, оборудованной под штаб батальона.

Через два дня после этого разговора всех уцелевших из группы Дескина и саперов Радека вызвали в штаб батальона. Для начала всем им был предложен стандартный контракт военного времени на шесть месяцев. А затем были зачитаны два приказа по второй бригаде ОККР. В первом официально восстанавливалось сержантское звание Ивана Радека, во втором такое же звание присваивалось Вольдемару Дескину. Тут же обоим были вручены, новеньки знаки различия.

А дальше начался ад. Всех вновь прибывающих прогоняли через предельно сжатую начальную подготовку космодесантника. И если Радеку еще делали скидку на возраст, то Вольдемар, как и остальные, пахал по полной программе. Батальон размещался в одной из городских школ, на с школьном стадионе была устроена полоса препятствий, ставшая местом ежедневной смерти новобранцев — к вечеру некоторых просто уносили, как трупы. Оставшийся в живых единственный кадровый сержант и капралы вернулись к привычной работе и теперь отрывались по полной программе. Только через неделю у новоиспеченного сержанта появилась возможность выйти в город.

— Проходите.

Молоденькая медсестра, заинтересованно стрельнула глазками в направлении молодого, короткостриженного десантника. После освобождения производственного комплекса все, появившиеся в городе космодесантники являлись объектами повышенного внимания, в том числе и со стороны лучшей части городского населения. Поправив накинутый на плечи халат, Вольдемар открыл дверь и вошел в палату.

— Здравствуйте, господин лейтенант.

— Ну, уж нет. Хватит. Теперь я опять инженер, мэр обещал, что мое место останется за мной.

— Тогда здравствуйте, господин инженер.

— И Вам того же, молодой человек. Проходите, присаживайтесь.

— Спасибо. Что говорят врачи?

— Жить буду. Осколок вытащили, дырка должна зарасти. Так, что практически никаких последствий быть не должно, но на волосок был… Точнее на четыре миллиметра, эта железка совсем рядом с сердцем прошла. Мне ее потом показывали, меньше ногтя.

— Последние новости знаете? — поинтересовался Вольдемар.

— Это по поводу реактора? Планета слухами полнится.

— Говорят для его изготовления инженеров и рабочих на казарменное положение перевели. А подготовка к монтажу на второй день высадки началось.

— На второй день? — удивился Нейман. — Ни за что не поверю.

— Да я сам мэру рацию возил, а когда мы уезжали, они там все бегали как наскипидаренные. Через неделю реактор будет.

— Значит, у нас есть шанс. Те, кто затеял эту авантюру, явно просчитались в этом моменте. Да и не только в этом. Республиканский флот застал их врасплох, и они не успели завершить развертывание, да и мы немного помешали. А десант свалился как снег на голову, на месяц раньше срока.

— Господин инженер, а Вы знали про десант?

— Нет. Браун, крыса эдакая, никому ничего не сказал. Связь со штабом флота у меня была через него, и какие инструкции ему давали, я понятия не имел.

Нейман помолчал и добавил.

— А может, и правильно он молчал, представляешь, что бы было, если астенойцы знали про десант. Страшно подумать.

— Господин инженер, Вы помните наш разговор, тогда, перед подрывом колонны.

— Помню, конечно. Последнюю неделю у меня было мало дел и много свободного времени, только и делал, что вспоминал и думал, думал и вспоминал.

— Вы тогда про большую войну говорили…

— Ах, вот ты про что. Я не министр иностранных дел и не глава военной разведки, но любой умный человек тебе скажет, что политика "мягкой экспансии", которую наше республиканское правительство проводило последние десятилетия, уже давно стоит поперек горла всем нашим соседям.

Нейман на секунду задумался и продолжил.

— Когда они осознали, что их промышленность принадлежит республиканским корпорациям, финансами заправляют республиканские банкиры, а армии вооружены республиканским оружием и на сто процентов зависят от поставок наших боеприпасов и запчастей, то поняли, что бы сохранить независимость у них остался только один выход — война. А отдавать власть планетарным элитам очень не хочется.

— Но ведь астенойцы далеко и влияние республики на их планету минимально. Почему они напали?

— Вот именно, далеко и влияние наше там минимально. Наши соседи просто не смогли в тайне провести подготовку к такой операции. А, если Астена, без всякого видимого повода, влезла в конфликт между республикой и ее сателлитами, значит, ей обещали компенсировать потери и прикрыть от ответного удара. А это может только коалиция независимых планет…

— Или империя. — продолжил Вольдемар.

— Или империя. — согласился Нейман. — В любом случае республика эту пилюлю просто так не проглотит. Да они и сами не успокоятся. А чем все это закончится, не знает никто.

В палату заглянула медсестра.

— Господин десантник, Вам пора. У господина инженера скоро процедуры.

Вольдемар поднялся и осторожно сжал ладонь Неймана.

— До свидания, господин инженер. Выздоравливайте скорее.

— Ого, а ты уже сержант! Быстро растешь!

Халат сполз с плеча, и Нейман увидел погон Вольдемара.

— Постарайся выжить, не лезь в самое пекло.