Чтение 15–й страницы книги ~Поход~

Затем все были осчастливлены улыбкой и приветственным жестом руки, уже без перчатки. Вид у нее был радостный и приветливый, словно пришли не из полиции с целью ее ареста, а, скажем, любимые родственники заглянули поздравить с юбилеем и сейчас начнут вручать подарки.

- Барышня Ларин из Билара? - суконным голосом спросил квартальный надзиратель, подарков не вручая.

- Лари. Просто Лари. Но из Билара, разумеется, - подтвердила демонесса, изобразив изящный, хоть и слегка глумливый книксен.

- Благоволите подтвердить, что именно вы вписаны в сыскной ордер Управления контрразведки. Для этого проведите левой рукой над печатью возле вашей подписи, - все так же с интонациями автомата продолжил свою речь квартальный.

- С удовольствием! - ответила Лари, чуть «придавив», но, кроме приказчика и почему-то кота, громко и томно заурчавшего, никто на «давление» не среагировал.

Ну да, ну да… Бляхи. Полицейские бляхи. Можно считать, что это казенный аналог моей, тоже амулеты от морока и ментального доминирования. Вот почему у Лари такой облом получился. Кого иного она бы живо скрутила, влюбила и подальше от себя отправила, а эти даже не чувствовали ее магии. Вот так.

Лари между тем медленно провела изящной ладонью над блестящим кружком печати, которая приветливо засияла лиловым светом. Квартальный кивнул, затем сказал:

- Более вопросов не имеем. Барышня Лария, вы освобождены от полицейского преследования на территории Тверского княжества до истечения срока действия сыскного ордера. Претензия полицейского управления будет направлена в Управление контрразведки. Если вы окажетесь на территории княжества после истечения действия сыскного ордера или будете удалены из оного, вас подвергнут аресту. Более не смею беспокоить. До свидания, господа.

Вся делегация, стоявшая перед дверью, повернулась и направилась к лестнице. А я закрыл дверь. Дверь же из спальни открылась, и в маленькую гостиную вышла Маша.

- Дорогая, мы будем вместе ловить твоего мерзкого Пантелея, - проворковала Лари, глядя на испуганно меняющееся лицо Маши. - Ты рада?

- Ты шутишь… - пробормотала Маша.

- Нет, сейчас я серьезна, - ехидно улыбнулась демонесса. - Шутить мы с тобой будем наедине.

И Лари послала Маше воздушный поцелуй. А потом еще один - мне. Конец, приплыли.

ГЛАВА 28,

в которой герой соблюдает требования Кодекса охотников, а в результате провоцирует радостное для Маши событие

Прошло не больше часа после того, как Лари столь непринужденно присоединилась к нашей компании, а мы уже успели позавтракать в гостинице под взглядами перешептывающихся горничных и официантки, которых, уходя, Лари в отместку вогнала в краску, а мы втроем уже катили по дороге, сидя в «копейке». Я за рулем, а Маша справа - и старательно жалась ко мне, пожаловавшись шепотом, что Лари, сидящая прямо за ней, постоянно делает вид, как будто собирается схватить ее за попу, едва та отворачивается. Хватать не хватает, но пугает.

Дорога была почти пустая, лишь пара крестьянских подвод попалась в попутном направлении, мотор молотил под капотом ровно и весело, и настроение у меня, как ни странно, был очень хорошим. Причин тому было несколько. Первая причина - Лари. Как бы то ни было, а я искренне счел ее полезным приобретением для нашего крошечного отряда.А почему бы и нет? Ее преступления, перечисленные в ордере на арест, выглядели скорее хулиганством, нежели чем-то серьезным. Драгоценности на одиннадцать тысяч рублей золотом, конечно, из такой логической схемы выбивались, но… как знать. Не зря же она упомянутого купца Перепихина еще и плетью побила. Видать, было за что.

А еще я не забыл, как Лари мастерски умеет заплетать извилины - что мужчинам, что женщинам, добиваясь от них почти всего, чего ей требуется. И еще мне помнилось, с какой невероятной скоростью она сумела воспользоваться своим латигом в той схватке на дороге. И неплохо пострелять из пистолета. А это значит, что членом экспедиции она может оказаться действительно ценным.

Ну и помимо причин, которые я мог обосновать логически, была причина порядка эмоционального - Лари мне откровенно нравилась. Впрочем, как и всему остальному человечеству. И не человечеству, наверное, но тут ничего утверждать не могу. Правда, я ее немного побаивался, хоть и меньше теперь, после того как нацепил себе на шею амулет.

Лари опять успела переодеться - непонятно только, как все эти наряды влезали в небольшой ее рюкзачок. И теперь выглядела вполне годной к путешествию, приодевшись в эльфийский костюм лучницы, эдакую смесь из лесного камуфляжа и наряда регулярной посетительницы ночного клуба. Красиво, местами откровенно и, как ни странно, практично.

В этот раз, не чинясь и не дурачась, она забрала трофейную СВТ-К у Маши, вполне искренне сказав, что она наверняка пользуется ею лучше, чем наша колдунья. Еще она твердо дала понять, что намерена участвовать в нашей авантюре до самого конца, честно выполняя обязанности члена отряда, раз уж мы спасли ее от разбирательств с тверским судьей. Кроме того, делать ей было сейчас особенно нечего, долго сидеть на одном месте она не могла, наше путешествие обещало быть интересным, а значит, ничто не препятствовало ей к нему присоединиться. Вообще, по слухам, почти все демоны склонны к авантюризму - недаром одна из составляющих сторон их натуры есть Хаос. Судя по всему, к тифлингам это относится также в полной мере.

В эту сторону от города пока не добралась даже война. Мы не встречали ни военных колонн, ни кавалерийских разъездов - ничего, лишь возле одной большой деревни увидели пикет из троих урядников на ГАЗ-69. Нас остановили, спросили документы, а мы, в свою очередь, спросили, что здесь происходит. Как выяснилось, урядники стояли на дороге неспроста. Кто-то повадился нападать на одинокие крестьянские подводы, буквально разрывая в клочья как седоков, так и лошадей, а заодно вконец разоряя груз, но без грабежа. За последний месяц было три таких случая, погибло четверо.

Если бы у нас было свободное время, я наверняка сунулся в эту самую деревню и попытался взять заказ на истребление твари. Очень по описанию поведения она напоминала того «бабуина», что я застрелил у Ручейного и на которых охотились Попыйвода с Колобком. Та тоже отличалась страстью к разорению личного имущества пастухов, а рвала не только людей, но и скот, что под руку подворачивался. Однако времени на охоту не было, тварюга выходила на промысел не каждый день и в разных местах, поэтому я лишь поделился доступной информацией с урядниками. А заодно порекомендовал дать телеграмму в Великореченск и вызвать оттуда охотников, как раз Попыйводу с Колобком. Точно зная, что такая услуга мне наперед зачтется.

На сем мы с урядниками распрощались, а я задумался. За всеми недавними событиями та моя охота как-то забылась. Но осталась загадка. Откуда эти самые «бабуины» берутся? И почему точки их появления словно движутся с северо-востока на юго-запад? Совсем не сложно выстроить на карте цепочку последовательного появления монстров в разных районах княжества. Если бы каждого из этих чудовищ не убили и не спалили в печке, можно было подумать, что это сама тварь путешествует. А так кто путешествует? Тот, кто их делает. Но в чем смысл? Зачем?

К полудню нам удалось проехать почти двести километров. Дорога здесь была… ну как все дороги у нас, держали скорость километров сорок - пятьдесят в час. Как я и рассчитывал, около часу дня мы выехали на развилку с деревянным указателем: «Болотное, Ванеево, Пограничный, Вирац - прямо. Березняки - направо». То, что село Березняки «направо», понятно было и без указателя: дорога огибала его ограду. А мы огибать не стали, а направились прямо в ворота. Время привала и обеда. Лучшего места для этого в округе не найдешь. А в Березняках это было одной из главных статей дохода - прием проезжих. Село небольшое вроде, но в нем три хороших трактира и аж пять постоялых дворов. Очень уж оно удобно расположено - как раз на половине дневного перегона для едущих на машинах и полного перехода для конных и на подводах. Вот и мы послеполовины перегона подъехали к воротам, проделанным в частоколе. Сейчас они были распахнуты, лишь перегорожены полосатым бревном шлагбаума.

К моему удивлению, на воротах стояли не ополченцы, а жандармы, в своей серой форме, с пехотными СВТ-П за плечами. Командовал унтер, который взялся тщательно проверить наши документы. А на пороге открытой кордегардии стоял, привалившись плечом к косяку, молодой колдун с каким-то амулетом в руках. Кроме жандармов толклись на входееще и четверо ополченцев, с традиционными для такого дежурства дробовиками, для всякой твари на близком расстоянии убойными.

Интересно. Я в Березняках бывал и такой охраны на въезде не видел. Вот те четверо местных ополченцев - это нормально. Колдун - тоже понятно, он местный, хоть в воротах и не всегда дежурит. А жандармы - что-то новенькое. Хотя, насколько я помню, полурота жандармов расквартирована в селе Слеги, что в пятнадцати верстах на юг. Оттуда, наверное, прибыли. Только зачем?

Колдун, глядевший на артефакт, сделал знак унтеру, после чего глазами показал на Лари. Двое из ополченцев чуть сдвинулись в нашу сторону, удобней перехватив свои помповики. Сменили позиции и двое жандармов. Понятно: просто засекли то, что с нами не человек. Ничего необычного, но пока не установят, кто именно, будут настороже. Может быть, с нами спутник такой, а может, мы и сами не ведаем, кто к нам подсел. Доппельгангер, например. Каково? Тогда еще и нас придется спасать.

Сейчас унтер меня в сторонку отзовет и тихо спросит, в чем тут дело. Так всегда делается в подобных случаях.

- Могу я вас на пару слов? - тихо спросил унтер, подойдя ко мне и глядя в глаза из-под низко опущенного козырька мягкой «патрульной» кепи.

- Вы о девушке? - переспросил я. - Она не человек, тифлинг.

- То есть вы в курсе дела, кто с вами едет?

- Да, разумеется, - кивнул я. - Она официальный член группы.

- Группы?

Я показал ему папку со всемогущими бумагами из контрразведки. Он их быстро просмотрел, кивнул, ткнул пальцем в подпись Лари:

- Это она, верно?

- Она самая.

- Хорошо. Давно здесь тифлингов не видели, - покачал головой унтер. - Разве что с месяц назад какой-то колдун из аборигенов в сопровождении охраны проехал, а с ними тифлинг был. Не затруднит вас подтвердиться, чтобы мы от вас отстали окончательно?

Против того, чтобы по очереди провести рукой над бумагой, мы не возражали, что и сделали. Этого хватило для того, чтобы более не выглядеть подозрительными вооруженными бродягами. Шлагбаум поднялся перед нами, и мы въехали в село, распугивай уличных собак, бегущих следом и норовящих ухватиться зубами за колеса. Кстати, такое в каждой деревне повторяется, но ни разу не видел, чтобы хотя бы одна из таких шавок и вправду за колесо укусила.

От самых ворот до главной площади Березняков шла прямая широкая улица, а на этой самой площади и выстроились в ряд все трактиры с постоялыми дворами. У крыльца, ведущего в трактир «Веселая долина», стояли два жандармских АТЛ-Т, размалеванных зелено-желто-бурыми пятнами камуфляжа грузовичка, таких же, как моя «копейка», но в комплектации военного двенадцатиместного транспорта. В кузове каждого было по ПКБ на турели. В машинах сидело еще несколько жандармов в полном полевом снаряжении, а возле них стояли еще двое ополченцев и староста в форме старшего урядника,[74]с голубыми петлицами выборного чиновника. Серьезно. Что случилось? Староста так просто мундир не напялит - на что ему зря глаза мозолить?

Я завел машину на стоянку у трактира, ограниченную по кругу коновязью, заглушил мотор. Все с облегчением выбрались на твердую землю, потягиваясь и пытаясь размяться. Несколько часов сиденья в одной позе бесследно не проходит.

- Чем здесь кормят? - задала Маша самый естественный для себя вопрос.

Было бы странно, если она поинтересовалась в первую очередь чем-то другим. Я бы, по крайней мере, удивился. А так - все в порядке, все та же Маша, ничто не изменилось.

- Хм… Традиционная кухня - это тебе о чем-нибудь говорит?

- О больших порциях, - вздохнула Маша мечтательно. - О вот такущих!

Она раскинула руки во всю ширь, пытаясь изобразить, на какой размер тарелки она готова претендовать.

- Ну да, так тоже можно сказать, - согласился я.

Как и в любом другом сельском трактире, заботящемся о своей репутации, помалу в «Веселой долине» не накладывали, равно как особыми изысками в приготовлении тоже небаловали - это не «Серебряный окунь» на Арсенальной набережной в Твери, что возле княжеского дворца.

Мы поднялись на крыльцо, я толкнул деревянную дверь, со скрипом отворившуюся, и мы вошли в полутемное помещение, пригибаясь, чтобы не удариться головой о низкую притолоку, - здесь в целях сбережения тепла зимой считали все методы хорошими, включая проделывание таких дверных проемов, что в них впору разве что на четвереньках входить. Технологии энерго-, но вовсе не головосбережения. Ну и для оборонительных целей такие окошки да тесные дверные проемы тоже поудобней будут. Иная тварь ночная и не протиснется. В каких еще краях принято окна разве что под кошку делать, да и те с загнутыми наружу шипами?

Небольшой зал трактира плотно был заставлен длинными столами, каждый человек на десять, с лавками по бокам, сейчас задвинутыми под стол. С торцов стояли массивные табуреты. Свет не горел, в зале никого не было, но с кухни, куда вело окошко в стене, доносился звон кастрюль.

- Давайте к окну, там светлее, - пригласил я спутниц.

Мы выбрали стол у дальней стены и расселись лицом ко входу, обойдя его или придвинув табурет. Тоже привычка, и полезная - не сидеть ко входу спиной, и она меня пару раз выручала уже.

С кухни вышел невысокий толстяк, вытирающий на ходу мокрые руки передником. Увидел нас, разулыбался, спросил:

- Чем могу?

- Пообедать бы нам, - сказала Маша.

- Барышня, так ничего проще нет, - совсем расплылся в улыбке хозяин. - Борщ у меня есть, жаркое из свинины, морс брусничный и клюквенный. Это могу сразу подавать. Если чего другого хотите - придется подождать: не готовили.

- И это нормально, - сказал я. - А жаркое с чем?

- Ну с чем у нас может быть? - даже удивился хозяин. - С картошкой, грибами да луком.

Действительно, ни с чем другим и быть не может. Местная публика вообще удивляется, если ты пытаешься заказать что-то помимо того, что у них в меню имеется. Чудаком тебя полагают, если не сказать хуже. Мясо есть, картошка есть - какого рожна тебе еще надо?

- Тогда все подавайте. И борщ, и жаркое. И морс.

- Водочки-с? Настоечек каких?

- Нет, водочки не надо, - с сожалением вздохнул я. - Ехать еще. Пиво есть?

По пустынной дороге руль крутить можно и пьяному, ничего страшного, но вот случись вроде драки что - стрелять придется. А стрелять под градусом, когда тебя, скажем,сожрать решили, - распоследнее дело.

- Есть, но только царицынское темное осталось, - ответил хозяин. - Нового не завезли, по последним проблемам нашим.

- Это каким проблемам? - удивился я. - Война вроде до вас не дошла…

- Война не дошла, - согласился трактирщик. - А тварь какая-то дошла. Жрет, понимаешь, людей по ночам, прямо в домах. А как в последний раз у Петраковых на постоялом дворе купца Чухонцева разорвали с приказчиком, так и вообще никто не едет.

- Погоди… - поразился я. - Прямо в селе жрет? И не один раз?

- Пятерых уже, - вздохнул тот. - И это за две недели. Видели жандармов? Все из-за этого.

- Да ну ладно… И до сих пор не поняли, кто это?

Так действительно не бывает. Даже если в селе завелся вампир или оборотень, при настоящих поисках его все равно найдут. Ну раз нападет, ну два. А потом или поймают, или бежать придется. Это правило. Село небольшое, все у всех на виду. К тому же здесь парочка неплохих колдунов имеется, хоть звезд с неба и не хватают. Сделать амулет, чтобы нечисть или нежить засечь, большого труда не надо. Трудно делать такие «радары», как Васька делает, чтобы искать на расстоянии, а чтобы встать самому на площади и следить за проходящими - недоучка справится. Отсюда и истина: вся нечисть, что живет среди людей и от людей питается, стягивается в большие города, где затеряться можно. А тут как затеряешься, где каждый с каждым знаком и половина - родня?

Если было больше трех атак, то мы имеем дело со случаем исключительным. Народ здесь жизнью тертый, если уж не справляется с бедой, то пахнет не вампиром и не оборотнем, а чем-то… хм, даже предполагать пока не хочется. Редким и плохим пахнет.

- А скажи, любезный… - спросил я кабатчика. - Кто у вас поимкой твари сейчас командует?

- Староста. Бирюков Сергий.

- Староста, говоришь… - задумался я. - А где его найти можно?

- А что, хотите в облаве поучаствовать? - вопросом на вопрос ответил трактирщик.

Я сунул руку за ворот свитера, вытащил оттуда свою серебряную бляху охотника с изображением драконьей головы в профиль, проткнутой мечом сверху вниз, показал трактирщику.

- Вот как… - протянул тот, поразившись. - Так я его сюда позову. Пошлю мальчишку за ним. А вы пока откушайте, что день послал, нечего на голодное брюхо разговоры разговаривать. Я мигом!

Трактирщик умчался, а Лари посмотрела на меня и спросила несколько удивленно:

- Решили отвлечься от основной работы? Подзаработать?

- Хм… Лари… А вы про кодекс охотничий слышали?

- Нет, - покачала она головой. - Просветите, будьте любезны.

- Правило у нас такое: если ты слышишь, что завелась нечисть, или нежить, или иная тварь, на счету коей имеются человеческие жертвы, притом там, где ты сейчас находишься, ты обязан свои услуги предложить в обязательном порядке. За разумную цену.

- А если не захотят платить?

- Тогда уже твое личное дело, ехать дальше или взяться бесплатно, - объяснил я. - Но не предложить права не имеешь, как бы ты ни спешил. И если не наймут, то ты обязан хотя бы советом помочь. Если не сделаешь этого и кто-то узнает - сдавай бляху пожизненно. Это как лекарю мимо умирающего пройти. Лечить бесплатно до выздоровления он, может, и не будет, но первую помощь оказать обязан и к бесплатному лекарю доставить должен.

- Понятно… - кивнула Лари. - Есть идеи, кто безобразничает?

- Пока нет. Мало информации. Поговорим со старостой, с жандармами, тогда какие-то выводы появятся.

- Не тот, за которым урядники сегодня охотились? Ну те, на дороге которые были…

- Нет, непохоже, - ответил я. - Та тварь только в лесах нападала. Она дикая совсем, в селе пяти минут бы не прожила.

Староста пришел одновременно с обедом. Трактирщик на огромном подносе с ручками притащил три глубокие глиняные миски борща, горку пахнущих чесноком пампушек, кувшин морса и кувшин пива. И в это же время дверь в трактир распахнулась, и вошел тот самый мужичок в мундире старшего урядника, которого мы видели вместе с жандармами на площади. А вместе с ним рослый жандармский вахмистр, командующий, видать по всему, тем самым взводом, что прибыл в Березняки из Слег.

- Не помешаем? - спросил староста, присаживаясь за стол напротив нас.

- Вовсе нет. Присоединяйтесь, - пригласил я. - Перекусите с нами?

- Нет, благодарствуем, - отказался тот. - Только что отсюда вышли. А вы кушайте, не обращайте на нас внимания, а то все остынет. Петрович у нас повар знатный, кормит вкусно. Мы бы подождали, пока вы отобедаете, да больно уж дело пакостное. Не терпится специалиста привлечь.

- Будете привлекать? Расценки знаете? - спросил я.

- Расценки знаем, - сказал вместо старосты жандарм. - Сто золотом, если это вампир, упырь, оборотень или иная тварь из «Регулярного реестра». Если из первой главы«Реестра», то оплата двойная.

- Верно, - согласился я.

- Половину внесет село, а еще половину из казенного фонда оплатят, - уточнил староста.

- Ну раз по вопросам найма у вас сомнений нет, то извольте договор, и приступим, - сказал я.

Староста поднял на стол висевшую на ремне офицерскую сумку-планшетку, вытащил два листа гербовой бумаги, затем, достав карандаш, посмотрел на меня:

- Ваши, с позволения сказать, реквизиты?

- Охотник Великореченской управы, свободный по найму, Волков Александр, бляха номер два ноля триста сорок, - произнес я, не задумываясь, свою «официальную форму титулования».

Староста аккуратно, без помарок вписал мое имя в графу договора, затем расписался сам, коснулся пальцем блестящего кружка, мигнувшего в ответ. Я последовал его примеру, подумав, что когда-то колдун Беренсон сделал самый замечательный выбор за свою жизнь - приложил все силы к тому, чтобы создать бумагу либо печать, полностью защищенную от подделки. И создал-таки. Затем лет за десять его бумаги стали настолько популярны сначала у нотариусов, затем у купцов - совершенно разорив нотариусов, - а затем у всех подряд, что ни единая сделка в пределах Новых княжеств не совершалась на чем-либо ином, кроме гербовой бумаги «Дома Беренсон и Сын». А каждый листик с подобными готовыми печатями, активирующимися от прикосновения пальцем, продавался по цене от тридцати копеек до рубля золотом! Каково, а?

Сейчас Беренсоны помимо своего магически-бумажного производства начали в землю деньги вкладывать. И уже стали самыми большими землевладельцами в Левобережье. И по ним, кстати, всего сильней война и ударила - как раз в их владениях боевые действия развернулись, их издольщиков распугав.

Опять отвлекся, разглядывая бумагу. А в ней честь по чести староста Сергий Бирюков написал сумму вознаграждения, какую мы с ними оговорили, а также вписал срок исполнения договора - одна неделя. Это мы с ним не оговаривали, но я и на неделю не смогу здесь застрять. Надо быстрее найти, кто тут обывателей по ночам на кусочки рвет, подобно Тузику, шапку терзающему.

- А что про тварь уже известно? - спросил я после того, как забрал свой экземпляр договора, сложил и убрал в папочку, где лежали бумаги из контрразведки. Пусть до кучи хранится.

- Тварь ночная, - задумываясь перед каждой парой слов, начал описывать староста. - Пробирается в дом через окна или чердак. Людей в куски рвет.

- Чем? Зубами? Когтями?

- Похоже, что и зубами, и когтями. Отпечатки такие, в любом случае.

- А про окна откуда известно? Как тварь их открывает? - уточнил я сразу.

- Открыто всегда одинаково - когтями цепляет, чуть раскачивает, а затем на себя дергает. Ну крючок и отлетает, - сказал вахмистр, подумал и кивнул сам себе: - Да, так и есть.

- Прямо к жертве в комнату?

- Прямо туда, - подтвердил староста.

Лари неожиданно подняла глаза и посмотрела на меня со значением, как бы пытаясь обратить мое внимание на последние слова старосты. А я и так обратил, о чем и сказал ей, чуть прикрыв веки.

- Колдуны на эти места ходили? - задал я следующий вопрос.

- Ходили. Есть следы волшбы, но какой - толком непонятно. Думают, что спящих зачаровывали, чтобы они не просыпались, когда тварь в окно лезла. Заклятие накладывали, значит, сонное.

- Это бывает, - согласился я. - Так многие твари нападают, даже вампиры некоторые, из старых.

- Думаете, вампир у нас? - спросил староста.

- Не знаю, - пожал я плечами. - Может, и вампир.

- А на что вампиру людей в куски рвать? - спросил вахмистр. - Ему же кровь нужна, да и все. Они от крови крепнут. Видал я вампиром кусанных. Две дырки в шее или в руке, скажем, да и дело с концом.

- Вампиру подчас еще и деньги нужны, - урезонил я вахмистра. - Живут-то они как люди, скрываются. Бродяжничать им не с руки. Кстати, крови в комнатах много было?

- Много, - кивнул староста. - Если вы об том, что вампир потом людей на куски рвал, когда кровь выпивал, то ошибаетесь. Вся кровь на месте.

- Ну вся или не вся - никто не мерил, - возразил я. - Сколько вампир выпивает за один раз, знаете?

- Ну… досуха, - пожал плечами староста.

- И литра не наберется. Для вампира кровь наркотик, а не пища. Получил дозу - и счастлив. Так что после вампира крови не меньше остается, чем без него.

- Вот так, - покачал головой вахмистр. - Век живи - век учись, дураком помрешь. А я всегда думал, что до капли высасывают.

- Так это полведра, - усмехнулся я. - Он раздуется, как клоп, если все высосет.

- А ведь верно, - кивнул староста. - Так что, вампир у нас?

- Не знаю покуда, не знаю, - покачал я головой. - Буду у вас по всей форме следствие вести. С дознанием. Дайте мне кого в помощь, чтобы со мной ходил и ему люди на вопросы отвечали.

- Я с вами похожу, - заявил жандарм. - Может, ума заодно наберусь. А то охотников у нас мало, а нечисти много. А уж мне кто угодно на вопросы ответит.

- Согласен. Как скажете. Протоколы по местам преступлений составляли?

- А как же! - даже чуть обиделся староста. - У нас все по закону, как в циркуляре по Департаменту благочиния сказано, так и делаем. Протокол, понятые, копии.

- У вас с собой есть?

- И тут обижаете. Получите. Почитайте.

Он протянул мне картонную папку, в которой были даже фотографии. Фотографии - это очень хорошо, от многих сельских расследователей такой роскоши не дождешься. И в протоколах у них обычно такое написано, что никакой возможности понять нет, что же писавший в виду имел.

- Мне еще места нападений осмотреть надо, - заявил я. - Когда можно будет?

- Когда скажете, тогда и можно. Ладно, вы обед заканчивайте спокойно и к нам подходите. Я пока личному составу задачу ставлю - возле машин, что у входа, - заявил вахмистр, поднимаясь с лавки. - Не торопитесь, мы никуда не уедем. До поимки злодея имеем местом дислокации село Березняки.

После этого они оставили нас наедине с подаваемыми блюдами. Впрочем, Маша таковой себя ощущала во время всей беседы, спокойно уплетая борщ и заедая его пышными чесночными пампушками. Хорошо, что у нас с ней отношения всего лишь дружеские, а не иные какие, а то после такого обеда горячие поцелуи были бы крайне затруднены - чеснока повар не пожалел.

После того как староста с жандармом ушли, я тоже отдал должное уже начавшему остывать борщу. А отдать ему это самое должное следовало - отличный был борщ. Даже Лари его уплетала так, будто в последний раз. Никогда не задумался, кстати: а у полудемонов есть какие-нибудь специфические кулинарные предпочтения? На первый взгляд так и нет никаких. Даже морсу она пиво предпочла, как и я.

Когда борщ в миске закончился, я отодвинул ее в сторону, налил себе пива и раскрыл папочку с протоколами. Пока мясо принесут, займусь делом - что время терять? Сначала шел протокол с тремя подколотыми к нему фотографиями. Первой жертвой, по хронологии событий, стал коммивояжер фирмы «Барнаульский и Барнаульский, амулеты для крестьян и мастеровых», возвращавшийся из коммерческого вояжа. Коммивояжер остался ночевать в Березняках. Вечер просидел в «Веселой долине», затем ушел ночевать на постоялый двор «Распутье», что расположен прямо напротив. Комнату снял одну из тех трех, что над амбаром. Где это - я помнил: сам раз в одной из тех комнат ночевал.

Утром останки коммивояжера обнаружил хозяин постоялого двора, Дмитрий Тихомиров, пришедший разбудить жильца, о чем тот сам его с вечера попросил. И чуть не лишилсячувств, когда заглянул в комнату. Я взял в руки фотографии. Что можно сказать - потрудились над коммивояжером неслабо. Не в мелкие клочки разорвали, но все же оченьстарались к этому приблизиться. Руки-ноги оторваны и частично обгрызены, из туловища ребра выломаны, голова тоже оторвана и насажена обрубком шеи на столбик кровати. Кровью залит весь пол, заляпаны все стены и потолок. На второй фотографии была голова крупным планом, с вывернутой челюстью, обвисшим лицом и мутными глазами, третий снимок показывал следы когтей на ребрах. Когда их выламывали, очень характерные отпечатки остались.

Злоумышленник проник в комнату через окно, именно тем способом, о каком староста рассказал. Зацепил длинным и острым когтем раму, после чего тянул ее на себя до тех пор, пока крючок не отскочил. Серьезных запоров здесь никто нигде не ставил, село было весьма безопасным от всякой нечисти в силу высоких стен и бдительной стражи, а преступности тут отродясь не водилось.

Чтобы не путать снимки, я отодвинул их от себя на середину стола, разложил в рядок. Любопытствующая Лари чуть придвинула их к себе, тоже разглядеть решила.

Второй протокол описывал убийство некоего купца Михайлова из города Торжок. Тот мелко, но удачливо торговал всевозможным инструментом, вот и на этот раз приехал в эти края с целой трехтонкой товара, который полностью распродал, а теперь возвращался в Тверь. Как и коммивояжер, купец Михайлов просидел весь вечер в «Веселой долине», хоть и покинул трактир не будучи навеселе. Воздерживался, все больше стопочками да рюмочками пил. Ночевал тоже на постоялом дворе «Распутье», но не над амбаром, а в самом доме. На втором этаже, прямо над комнатой многострадального хозяина Дмитрия Тихомирова. Труп обнаружил он же - кровь из разорванного на части тела протекла через потолок и полилась прямо на постель, где хозяин постоялого двора почивал вместе с супругой. Супругу, кстати, после этого пришлось пользовать лекарю от нервического припадка.

К этому протоколу было четыре снимка, которые я тоже разложил посреди стола, чтобы дать всем их рассмотреть. Купца Михайлова рвали на куски с неменьшим тщанием, нежели коммивояжера. Голову на этот раз оставили на подушке. Расчлененное тело плавало в луже собственной крови в кровати, покуда кровь не просочилась насквозь и не потекла через перекрытия на первый этаж. Как и в первом случае, никто никакого шума не слышал. Злоумышленник, или тварь, вскарабкался на второй этаж самым простым способом - приставив лестницу. Так же, к слову, как и в случае с коммивояжером. На этот раз лестница так и осталась у окна, в то время как в случае предыдущем ее убрали к забору, и при осмотре были обнаружены лишь следы от нее на мягкой земле под окном.

Это меня заинтересовало особо. По почерку нападение больше всего было похоже на работу упыря. Тут и пожранные и пропавшие куски тел, и все в крови, и многое другое. Но упырь силен и быстр. Это тварь такая - побыстрее любой обезьяны с островов в Южном океане будет. И забраться на второй этаж деревянного дома для него проблем нет - он и запрыгнуть может, и залезть по стене, впиваясь немалыми своими когтями в дерево. А тут… хм… по лесенке вскарабкались. Не упырь, однозначно. Даже если принять на веру утверждение, что упырь мог напасть на одну жертву и уйти, в то время как в соседней комнате есть еще такие же. Единственное, что делает это похожим на атаку упыря, - бессмысленная жестокость и кровавость. Упырь тоже не столько кровь пьет или плоть жрет, сколько терзает свои жертвы. Есть теория, что он еще и жизненную силу тянет, когда рвет жертвы в клочья. Хоть это пока и не доказано.

Подошел хозяин трактира, начал расставлять перед нами тарелки с жарким, пахнущим очень и очень неплохо. Я даже чуть сдвинул папку с бумагами в сторону и начал поглощать мясо с картошкой, не прерывая чтения.

Третьей жертвой стала служанка из трактира «Веселая долина». Она пожаловалась на усталость, хозяин, Ветлугин Василий Петрович, тот, что нам как раз обед подает, отпустил ее пораньше. Она снимала комнатку у одной бабки в дальнем конце села. Но до дома не дошла. Ее труп, разорванный в клочья подобно двум первым, нашли на улице.

На девушку напали, затащили за дровяной сарай, принадлежащий одному из местных жителей, где и убили описанным способом. Голову насадили на черен вил, которые, в свою очередь, воткнули в кучу сена торчком. Интересно. Упырь бы точно так не сделал. Это для него слишком сложно, особенно в период жора. Тогда у него мозги вообще отключаются, а он и от природы не великого ума. Чего вы хотите - упырь ближайший родственник кладбищенского гуля. Это не вампир, который раньше человеком был, потом еще пару сотен лет прожил и все эти годы ума набирался. Это - зверь, полуразумный примат, почти без всякой магии. Но все же небольшая магия в нем есть - упырь может спящего зачаровать, а может немного отвести глаза неспящему. Так что след магии в комнатах, о котором упомянули, как раз не удивляет.

Труп девушки был показан с разных сторон на четырех снимках. Чтобы разложить все фотографии по столу, мне пришлось первый ряд, с телом и головой коммивояжера, сдвинуть на самый край, почти под миску Маши. Потому что с последнего нападения снимков было целых десять, осталось на месте происшествия два трупа. Это было единственнойразницей между происшествиями первыми и последним. Все остальное совпадало до детали.

Купец Чухонцев с приказчиком Водовозовым возвращались из торговой поездки в Вирацкое баронство. Чем они торговали - неизвестно, но ехали обратно на грузовике-трехтонке. Остановились на ночлег в Березняках, отметили остановку все в той же «Веселой долине». Крепко отметили, даже скандал небольшой вышел, когда Чухонцев пытался соседу по столу голову горчицей намазать, аргументируя тем, что «я за свои деньги!», и пытаясь при этом соседу заплатить. Купца увел приказчик.

Ночевали они на постоялом дворе Петраковых, что следующий по улице после трактира. Комнату сняли на втором этаже. Чухонцев поначалу на две комнаты претендовал, но было людно, поэтому поселили их в одну.