Чтение 17–й страницы книги ~Поход~

В общем, от напитка мы не пострадали, разве что опьянели слегка. Однако изобразили, что пьяны изрядно, и через час, галдя, вышли из трактира и направились на постоялый двор. Там нас встретил в будке сторож Михайло, честно бдящий, затем отворил дверь хозяин постоялого двора, запустивший нас внутрь. Потом мы вскарабкались по узкой лестнице на второй этаж и распределились по комнатам. Маша отдельно, мы с Лари - отдельно.

Машу обязали закрыться всеми видами магической защиты, которую она могла придумать. Нам надо было начисто исключить возможность того, что нападут на нее. А так все нормально - колдунья защитилась со всех сторон и спать легла, а охотник с распущенной рыжей девицей пошалили да и уснули, как получилось, не озаботившись безопасностью.

В общем, бдительность у нас была бы даже на высоте, если бы не развлекающаяся Лари. Ну и я сам себя несколько раз ловил на том, что руки у меня не на месте, не у гладкого холодного приклада ружья, а на теплых и упругих округлостях демонессы. А еще я впервые обратил внимание, что у нее глаза в темноте светятся. Как у кошки.

- Ты что, в темноте видишь? - удивился я.

- Завидуешь? - захихикала она, блеснув клыками, после чего я вынужден даже был дать ей по рукам: шалости шалостями, но от некоторых я способен даже остатки бдительности растерять. - Вижу не хуже кошки.

Я подготовился всерьез. Что за тварь вызывает злоумышленный трактирщик, я не знал и вычислить не сумел, как ни копался в памяти. Поэтому зарядил все, что есть, теми самыми патронами со смесью картечи зажигательной и серебряной, которых, к счастью, успел дополнительно снарядить десяток перед нашим отъездом. Хоть это и чистое разорение.

Из двустволки должен был палить я, из помповика - демонесса, которая, с ее слов, ружьем владела безупречно. Хотя в этой тесной комнатке расстояний, превышающих вытянутую руку, и не было вовсе. Просторными помещениями ночующих здесь путников не баловали. Кровать, две тумбочки да дверь с окном. Ну и немного места, чтобы вокруг пройти.

Сторожевой круг Маша наладила сложный. Сначала мы хотели, чтобы она постучала нам в стенку, если обнаружится, что кто-то подошел к окну снизу, но она поступила хитрее. В номере, прямо в воздухе соткался из ничего прозрачный колокольчик, который закачался и зазвонил тонким хрустальным звоном. По заверению нашей колдуньи, этот звон был слышен только нам и никому больше. Хотелось бы.

По двору ночью шлялись кошки, но Маша сказала, что среагирует круг только на кого-то примерно с человека размером. На человека она тоже могла его настроить, но кто знает, что именно придет? Лучше уж на размер.

Затем с улицы послышалась возня, какой-то негромкий стук. Затем что-то мягко ударило в стену, однако совсем не сильно. Похоже, будто аккуратно установили лестницу. Лари честно закрыла глаза. Если они у нее светятся, то лучше их спрятать: очень уж заметно получается.

На фоне ночного неба в окне появился темный силуэт, непонятно даже чей - человеческий или нет. Затем послышался скрип, негромкий треск, с легким звоном отскочил крючок на окне, упав на пол. А ведь совсем негромко получилось - даже трезвый мог не проснуться.

Окно медленно распахнулось. Я следил за ним сквозь один полуприкрытый глаз - тот, что ближе к подушке. Пусть залезет. Если он не откроет портал и не вызовет ту тварь, что рвет обывателей в клочья, мы ничего не докажем. Максимум попытку кражи приплетем. Я лишь крепче сжал под одеялом укороченную двустволку, направленную в сторону окна. Пока проблем нет, выстрелить я успею запросто. Важно поймать тот момент, когда злодей себя уже изобличит, но нас еще не съедят при этом. Баланс интересов соблюсти, так сказать.

Темная фигура, накрытая плащом с капюшоном, влезла в окно. Тихо стукнули подошвы о пол. Но вообще не мешало бы научиться делать это потише - таким сопением и тяжкимдыханием можно даже мертвецки пьяного разбудить. Но в том, что передо мной человек, сомнений нет. И у него есть какая-то магическая штука, он ее перед грудью держит. И я ее чую, как чую любую магию поблизости. Смотрит мне в лицо. Я не вижу, его лицо в тени капюшона, но взгляд ощущаю как прикосновение. Сейчас, сейчас что-то будет.

Мое напряжение передалось Лари, я чувствую, как ее бедро, упирающееся в мое, напряглось, будто она уже прыгнуть собралась. Но лицо безмятежно спящее.

Сейчас он должен открыть портал и втащить в наш план ту тварь, что здесь всех порвала. Я даже чувствую волну магии - она действительно закручивается в холодный вихрь вокруг темной фигуры, закрытой капюшоном. Медленно так закручивается, но волна Силы нарастает. Не пойму только: а где будет портал? Так не бывает, чтобы заклинатель стоял боком к порталу, а он ведь прямо к нам лицом повернулся… А почему, собственно, портал?

Я увидел, как бледные кисти стоящего передо мной человека в темном начали неуловимо меняться, словно воск плавится возле печи. Незаметно на первый взгляд, плавно, но достаточно заметно для того, чтобы я перестал размышлять. Потребовалось совсем немного - приподнять стволы ружья под одеялом, навести в середину стоящего передомной силуэта и нажать оба спуска. Пыль, дым, страшный грохот, клочки из ватного одеяла, выбитые фонтаном и заполнившие весь воздух, словно метель, запах паленой шерсти и гари. Ошалело, но быстро, как на пружинах, подскочившая Лари, целящаяся из ружья в никуда - мой залп выбросил фигуру в хламиде в окно, что было у нее за спиной.

Я отшвырнул в сторону одеяло, бросил двустволку на маленький стол у стены, выхватил револьвер. Подняв его перед собой, высунулся в окно, вскинув на уровень глаз.

Две светящиеся точки на целике встали в одну линию с такой же точкой на мушке, подчеркнули ворочающуюся на земле фигуру, то ли кашляющую, то ли лающую. Я потянул за спуск, из ствола «смита» вылетел длинный хвост синеватого пламени, ствол подпрыгнул. Тяжелая пуля ударила в тварь под окном, опять сбила с ног, уронила лицом вниз. И в ту же секунду словно облако тьмы накрыло моего противника, свет померк. Я отскочил назад, в глубь комнаты. Если тьма рванула в стороны - не лезь, как бы нужно тебе ни было. За ней что угодно может крыться.

Меня отбросили в сторону, на подоконник вскочила гибкая фигура, оттолкнулась обеими ногами, исчезла внизу.

- Стой! Куда? - заорал я, испугавшись за демонессу.

- Это же морок! - крикнула Лари уже снизу.

Тьма вечная, какой же это морок? У меня от него амулет, я морока не вижу и не слышу. Но тьма действительно развеялась, и под окном уже никого не было. Зато через забор постоялого двора рывками перелезала темная фигура. Я успел вскинуть револьвер, выстрелить дважды. И как минимум еще один раз попал, а мой противник, сбитый тяжелой пулей, свалился за забор. Выстрелы эхом пронеслись над спящей деревней.

Я схватил ружье со стола, переломил стволы. Вылетели две пустые гильзы, покатились по полу. Я вбил еще два патрона в ствол, с большими зажигательными пулями, весом в пятьдесят граммов каждая, буквально нафаршированными самовозгорающимся белым фосфором. Сам набивал - мало никому не покажется. А серебро явно не подействовало, оно если действует, то немедленно. Не родственник оборотню, хоть и превращается. А насчет зажигательных - непонятно. Все время тьма какая-то клубится вокруг противника, не видно его толком. Такого тоже никогда не встречал и даже не слышал.

- Ну что ты там копаешься? - крикнула снизу Лари и не выдержала, бросилась следом за убегающей тварью.

Вот дура-то! Ну разве можно так, в темноту? Я в отчаянии огромным прыжком выскочил из окна, приземлился в телегу с наваленным сеном, чуть не переломав ноги и не навернувшись башкой вниз. Краем глаза увидел торчащие из сена острые вилы, испугался до потери голоса, представив, как я на них приземлился. Оттуда спрыгнул на землю, огляделся вновь. Ну можно так делать, а?

С треском распахнулись ставни соседнего с нашим окна. Оттуда выглянула Маша. Глаза у нее светились ровным белым светом. Это что же за заклятие она на себя наложила?

- Туда! - показала она рукой в сторону большого амбара, что расположился в соседнем дворе. - Оно туда уходит.

Я рванул в указанном направлении, но вовсе не сломя голову. Что бы Маша ни говорила, а прыгать через забор следом за чудовищем, когда ты его не видишь, больше похоже на самоубийство. Одна такая людоедствующая тварь, дремарь, только так и спасается, засады устраивая на преследователей. Но о дремарях я потом расскажу, не до того сейчас.

Лари уже лезла на забор, даже не глядя на ту сторону. Сумасшедшая, разве можно так? Я подбежал к ней, подпрыгнул, навалившись животом на верх забора, мельком огляделся - соседний двор пуст. Затем перекинул ноги, приземлился, кое-как устояв на ногах. Лари хотела было рвануть бегом к сараю, но я схватил ее за воротник и совершенно неделикатно уронил назад - так, что она плюхнулась на попу. За что в ответ получил короткий рык не хуже тигриного. Черты красивого лица исказились, собравшись морщинами возле носа, верхняя губа задралась, обнажив белоснежные недлинные клыки, из-под человеческой личины явственно проглянул демон.

- Стоять! - заорал я на нее, больше с испугу. - С ума сошла? Меня прикрывай, пропадем ни за грош.

На лице, до сего момента просто злобном, хищном, появилось осмысленное выражение. Затем она кивнула, прыжком, непонятно как подлетев, встала на ноги, навела дробовик на темную стену сарая.

- Давай иди. Я прикрою.

Голос у нее опять вернулся к человеческим интонациям, но я только сейчас окончательно понял, с кем дело имею. Женщина-то она женщина, и очень красивая, но совсем, совсем не человеческая… Просто даже вовсе.

- В сарае! В сарае! - крикнула Маша.

Нас она не видела за забором, но куда делась тварь - чувствовала. Что же это все же за существо такое?

- В общем, прикрывай, - буркнул я своей страшноватой спутнице и пошел вперед.

Она совершенно бесшумно пошла следом. Не только глаза как у кошки светятся, еще и ходит так же бесшумно. Как это получается? Это у кошек подушки на лапах, а эта в сапоги обута. Мне бы так уметь.

Я чувствовал магию впереди и взгляд оттуда. Прямо за разваленной поленницей, у продольной стены, освещенной луной. Поднял ружье, навел в ту сторону, включил фонарь под стволом. Дрова с грохотом посыпались, что-то темное метнулось нам навстречу из-под стены сарая, из густой тени, взвизгнуло, как будто ножом провели по огромной сковородке. Не понять что, вокруг существа как будто сгусток тьмы, свет не пробивает - ни силуэта, ни движений не разглядеть. Но и мы не проспали рывок. Нападавшая тварь налетела на залп двух ружей. Вспышки разогнали тьму, на мгновение осветили чудовище, оскаленные зубы, бельма глаз.

Тварь сшибло с ног, закрутило-протащило по земле, но она вновь вскочила на ноги, потеряв опять прикрывающий ее сгусток тьмы, вскочила уже на четыре конечности на этот раз - и метнулась обратно, уходя в черный проем распахнутых ворот огромного сарая. И исчезла там.

За мной с лязгом перезарядился помповик, я упал на колено, вновь сломал стволы, затолкал еще два зажигательных патрона. А в воздухе повис заметный запах горелой плоти. Это не ружейный дым, это фосфор на тварь подействовал, хоть огня и не видно. Значит, ничего не меняем, так и палим зажигательными. Тьфу-тьфу-тьфу, серебро не понадобилось! Накладно-с!

- Я к вам! - послышался крик Маши.

- Лари, смотри за воротами, - скомандовал я, получив в ответ некое фырканье, в котором явственно читалось: «Раскомандовался тут!»

А сам я перебежал вбок, заняв позицию за какими-то пустыми бочками. С этого места мне была видна задняя стена сарая, теперь незамеченным от нас не убежишь.

И магия пропала. Я ее уже не чувствую. Силы твари ограничены? Слишком сильно ранена, чтобы держать «покрывало»? И как тварь там себя в сарае чувствует теперь? Не может быть, чтобы она была невредима. Есть одно, и главное, правило, которое любой охотник знает лучше собственного имени: «Или серебро, или огонь». Любой нечисти вредит одна из этих субстанций. А не нечисти вредит и то, и другое, потому что наносит еще и самые обычные раны. В случае с огнем - с тяжелыми ожогами. Да и серебро… какая мне разница, стальным ножом меня ткнут или серебряным, если дыра в брюхе будет одинаковой?

Но то, что перед нами нечисть, ясно однозначно и без сомнения. Это не существо магического происхождения, иначе магическое поле вокруг него было бы постоянно. И это не чудовище, потому что тварь колдует. «Покрывало тьмы» - колдовство, вызываемое и поддерживаемое заклинанием. Чудовища же не колдуют.

В воротах двора показалась бегущая Маша с по-прежнему пугающе светящимися раскаленным серебром глазами. Да что они, с Лари вместе, сговорились, что ли, так светить здесь вперегонки? Но кроме магии она и «маузер» не забыла, за что хвалю. Полезная привычка.

Подбежала сначала к Лари, затем ко мне. Присела рядом на колено, спросила:

- Где оно?

- В сарае, - ответил я.

- Я его не чувствую больше, - удивилась Маша.

- Я тоже. Магия иссякла.

Глаза ее быстро потухли. Я не удержался, спросил:

- Что это было?

- В смысле? - не поняла Маша.

- Ну… - я показал нечто неопределенное пальцами, - с твоими глазами.

- Заклинание видения магии. Любой. А что, красиво получилось?

- Пугающе.

Она лишь самодовольно улыбнулась. Дите малое, даром что колдунья, но еще не наигралась в новые игрушки. Пугать ей нравится, понимаешь…

- Что делать собираешься? - спросила она.

- Пока не знаю. Пока хочу эту дрянь из сарая не выпускать. Как минимум до рассвета.

- А сейчас сколько времени? - удивилась она.

- Двадцать минут третьего, - ответил я, глянув на часы.

- И ты собираешься все это время ждать?

В ее голосе прозвучало настоящее изумление. Я ее начал разочаровывать. По всем канонам приключенческого жанра охотник должен был броситься в сарай, вступить в рукопашную с монстром, вывести его оттуда на поводке, рыдающего от стыда и раскаяния. И тогда уже можно жениться. А я вроде как в сарай не рвался, разрушая свой благородный образ борца с нечистью в глазах девушки.

- Сколько же это ждать? - уже явно начала подстрекать меня к активности Маша.

- Часов до семи утра, насколько я понимаю, - притворно зевнул я, располагаясь поудобней. - Сейчас жандармы все оцепят, и буду думать дальше. Может быть, разрешат весь сарай спалить, тогда вообще проблем нет.

Действительно: за забором уже вовсю суетились. Слышался топот людей и даже звуки моторов. Еще через минуту во двор забежали староста с жандармским вахмистром. ОдинАТЛ-П встал прямо в дверях, направив свет фар и пулемет на сарай - Лари им показала, где враг. Еще несколько жандармов с фонарями и карабинами распределились по двору, совершенно перекрыв пути к отходу спрятавшейся твари.

- Ну что, господин Волков, обнаружили злодея? - спросил староста, подходя ко мне.

- Вроде того, - кивнул я. - Трактирщик ваш хулиганил, господин Ветлугин. В целях личной наживы.

- Это как? - удивился жандарм.

- Вот так, - сказала Лари, подходя сбоку. - Нашел способ в бхута превращаться.

- Бхута? - поразился я. - Это бхут был? Я думал, что бхуты - это легенда. О них даже в книгах так пишут.

- В книгах много глупостей пишут, - пожала плечами демонесса. - А я его сразу распознала. Перевертыш, но серебра не боится. И «покрывало тьмы» - только бхут его умеет так легко призывать.

- Погодите, погодите… - прервал ее староста. - Что за бхуты?

- Чуть позже расскажем, - ответила Лари. - Пошли?

С этими словами она повернулась ко мне. Сказано было таким будничным тоном, что я даже не понял, куда она меня зовет, и пошел следом. И лишь у самых ворот остановился и в изумлении спросил шепотом:

- Стой! Это куда мы? Жить надоело?

- Как куда? - не поняла меня Лари. - Привести злодея жандармам. Ты что, еще не понял?

- Чего не понял?

- Почему он приказчика не разорвал до конца?

- Ой, блин… - Я треснул себя ладонью по лбу. - Ну конечно!

- Именно. Ему сил не хватило, амулет долго не действует, - прошептала она в ответ. - Пошли за ним, только тихо! Нам еще награду получать, не надо давать понять, что дело уже прошлогоднего яблока не стоит.

- Ты права, - пробормотал я, перехватил ружье чуть воинственней и направился в ворота вместе с Лари.

В сарае было почти пусто. В углу стояли бочки, от которых несло соляркой, на них сначала упал луч моего фонаря. В середине просторного помещения стоял на подставках и деревянных чурбачках полуразобранный грузовик со снятыми колесами. А в дальнем углу сидел, прислонившись спиной к стенке, трактирщик Ветлугин. Досталось ему здорово, даже несмотря на ту форму, в которой он пребывал во время нападения. Руками он зажимал рану на животе, из которой сочилась кровь. В трех местах брезентовая куртка была прожжена, за ней виднелась голая, почти обугленная кожа. Черная хламида с капюшоном валялась рядом, изорванная в клочья.

С оборотнями вообще так обычно получается. Если его ранить в одной форме, а потом он принимает другую, то зачастую раны пулевые превращаются не пойми во что, ожоги могут обернуться порезами и так далее. Вот и сейчас выглядело все так, как будто он не получил несколько пуль с фосфором, а то ли его ножом ткнули, а потом факелом потыкали, то ли что другое с ним делали. А все пули, сдавленные и оплавленные, лежали возле него на утрамбованной земле - тело, превращаясь, вытолкнуло их из себя.

- Ну что, Петрович… - окликнул я его. - Доигрался хрен на скрипке?

Лари не сказала ничего, но у нее из опущенной руки упругими змеями бесшумно развернулись два стальных хвоста латига. Увидев тифлинговский кнут, трактирщик вздрогнул. Знал, наверное, что это за оружие. Или не знал, но и так все было понятно. Глядя на латиг, понимаешь сразу, что этот кнут вовсе не для того, чтобы погонять быков в упряжке, - латигом этих быков можно убить путем перерубания пополам.

Черты демонессы исказились, совсем чуть-чуть, но стали вдруг хищными и злыми, как у оскалившегося леопарда.

- Куда дел амулет? - спросила она.

Голос тоже изменился. Стал ниже, в нем появилась какая-то дополнительная нота, как будто у демонессы в горле что-то клокотало. В свете фонарей ее белые острые зубы отливали вообще голубым, в глубине глаз мрачно мерцали зеленые огоньки. Ой, какая с нами страшная дамочка… Мороз по коже. Даже и не дамочка, а жуть хищная. А мы и не знали, думали, что все ей хаханьки, ходит - попой крутит, шуточки шутит, колдунью нашу попугивает. А знал бы раньше… И Васька-некромант с такой бы шутки шутить заопасался наверняка.

Ветлугин тоже проникся. Сразу же проникся, как увидел это изменившееся лицо. Вжался в стену, рванул дрожащей рукой с шеи какой-то кожаный мешочек с медной застежкойвроде как у кошелька, подвешенный к шее, отбросил ей под ноги. Тот едва слышно звякнул, упав на землю. Лари присела грациозно, подняла талисман рукой, на которой явственно обозначились недлинные, но острые когти, хотя изящной ее ладонь осталась по-прежнему. Откуда и взялось что?

- Видишь? - показала она мне свой трофей, при этом лицо ее опять менялось на глазах, возвращаясь к привычной улыбчивой красоте. Она даже брови вновь приподняла шутливо-удивленно, как сделала бы школьная учительница, вытащив у ученика из-под парты альбом с непристойными картинками, как бы говоря: «Ой, а что это я нашла?»

- Это что? - спросил я.

- Это бхут-архир. Амулет превращения в бхута. Не знаю, где он его взял, их единицы остались… В этом мире, во всяком случае. Ты где взял эту дрянь, а? - вдруг грозно спросила она страдающего трактирщика, взмахнув рукой. - Говори, а то на полоски разрублю. В лапшу.

У того прямо перед лицом, лениво развернувшись, свистнули концы латига, заставив зажмуриться и снова вжаться, насколько возможно, затылком в доски стены сарая. Кнут просвистел мимо, щелкнул, после чего самопроизвольно скрутился в двойное кольцо в руке демонессы, как послушный домашний зверь.

- В карты выиграл. В Гуляйполе, - почти простонал тот в ужасе.

- Давно? - почти ласково спросила Лари.

- Два месяца как.

- А ты знаешь, что амулет этот в списке запрещенных к владению? - вкрадчиво спросил я его, при этом направив на него стволы ружья, давая возможность в них заглянуть. - Что покупка, продажа и владение оным приравнивается к покупке, продаже и владению наркотиками высшей степени воздействия, с магической составляющей? Знал ли ты это, болван, когда брал амулет в руки?

- Знал, - почти прорыдал Ветлугин. - У меня выбора не было.

После того как Лари сказала мне, что это такое, я вспомнил скупую запись в «Реестре магических и волшебных предметов, воспрещенных как к приобретению, тако же к продаже и владению оными». На пять лет каторги бхут-архир сам по себе тянул, даже без сопутствующих убийств.

- Ах выбора… - протянула Лари. - Ну насчет выбора уж ты жандармам расскажи. Они про это любят послушать. И судья послушает, он тоже истории любит.

С этими словами она схватила трактирщика за воротник и потащила по земле к выходу. Мне осталось лишь последовать за ней.

ГЛАВА 33,

в которой Лари рассказывает историю одного древнего народа

- Вы мне, любезные мои, все же расскажите, что это за бхут-архир такой, - заявил староста, когда мы собрались на обед в трактире с загогулистым названием «Обеды каку мамы». - Злодей Ветлугин и сам не знает, поэтому и объяснить не умеет.

- А вообще как, сознается? - спросил я, придерживая руками свернутый в трубку вексель на триста золотых.

- Уже сознался, записывать за ним не успеваем. Он, как оказалось, до карточной игры слаб оказался. - Староста налил себе морсу, выпил и принялся рассказывать: - Каждые пару месяцев он уезжал якобы по делам. У нас, в общем, сильно никто и не задумывался, куда трактирщик ездит. Надо ему - и ездит, нет закона против этого. А ездил он в Гуляйполе и там играл. И все, что с трактирной торговли имел, там и спускал успешно. До копейки.

- И что проиграл? - уточнила Лари.

- Да все и проиграл, - усмехнулся собеседник. - С год назад даже трактир свой заложил, как оказалось, ссуду взял. Ссуду, однако, взял под такой процент, что только интерес по ней едва-едва осиливал платить. Влезал в долги дальше, надеялся отыграться. И с пару месяцев назад все же выиграл. И выиграл не в игорном доме деньги, а в частном притоне. Выиграл вот этот самый бхут-архир - у какого-то полуэльфа.

- Тот ему сам объяснил, что амулет может? - спросила Лари.

- Сам. Иначе кто под него деньги поставил бы? В общем, с того момента появилась у Ветлугина идея на большую дорогу пойти. Но с этим вышла незадача - то ли у Ветлугина самого умения мало было, то ли амулет слаб, но хватало его действия минут на пять, не больше. Если на дороге, где люди по одному не ездят, грабежом заниматься…

- Можно не успеть - и в разгар драки в человека превратиться, - закончил я за него.

- Верно. А в обычном виде боец из него как из дерьма пуля. Поэтому стал он прислушиваться к разговорам в своем трактире, выбирать расторговавшихся купцов и подсыпать им снотворное. А потом через окно лезть. Двоих так порвал, ума же хватило забирать не все деньги.

- Отчего все и были уверены, что это нечисть. Так? - уточнил я.

- Верно, - опять кивнул староста. - Так и решили. Затем его служанка увидела, как он кому-то сыплет порошок в графин. Она девкой не великого ума была, скорей всего, даже и не поняла, в чем дело. Но Ветлугин решил перестраховаться. Купца рвать не стал, а девчонку домой отослал и по пути разорвал. Спасла она того купца, сама не ведая. Ну а дальше все ясно. Купца с приказчиком порвал. Когда приказчика рвал - в человека превращаться начал, вот и не закончил. Верно вы подметили: времени ему не хватило.

Староста выпил еще стакан морса, затем спросил у Лари:

- Теперь вы мне расскажите, что же это такое наш Ветлугин выиграл?

- Был в свое время на востоке такой кочевой народ - джур-урдэ, - взялась рассказывать тифлингесса. - У вас на западе называли их арлингами. Арлинги разводили лошадей, брали полон, грабили и торговали рабами. Поклонялись они не богам, не силам природы, а демону шестого плана, сеньору и владыке над демонами мести и злобы, Ава-Адону, который их племя и опекал лично.

- Куратор, типа? - уточнил я.

- Вроде того, - кивнула Лари. - Ему приносились жертвы - каждый пятый пленный, а если не было пленных, то первые три девственницы народа, достигшие совершеннолетия с праздника высоких трав.

Она усмехнулась, затем сказала:

- На самом деле Ава-Адону на их девственность, равно как и пол, глубоко плевать. Но это мелочи уже. Подробности. В общем, народ этот, арлинги, жил себе понемногу, покас востока, с каких-то дальних островов, не пришла раса сикомэ, перебравшись на материк.

- А это еще кто? - спросил жандармский вахмистр, с недоумением нахмурившись.

- Это раса такая, - еще раз сказала Лари. - Как вы говорите - гуманоидная. Похожие на людей. Но раса не человеческая. Во всяком случае, от контактов сикомэ с людьми детей не бывает. Равно как и с эльфами, гномами, половинчиками и всеми прочими. Происхождения они непонятного. Похожи на высоких, узколицых, узкоглазых жителей востока. Занимаются лишь войной, нанимаясь дружинами к окрестным правителям. Воины они отборные. Ничем другим не знамениты, кроме редкой воинственности и того, что убивают мучительски всех пленных.

- Что-то я слышала про них, - вмешалась Маша, до сего момента молчавшая. - Вроде как злобные они невероятно. И всех пленных приносят в жертву.

- Нет, в жертву они вообще никого не приносят, - отрицательно покачала головой Лари. - Они, кажется, вообще богов не имеют. Сами они в плен не сдаются, в безнадежном положении дерутся, пока их не убьют. Не попадают в плен даже их женщины и дети. Сами же, убивая пленных, считают, что оказывают им услугу, смывая их страданиями их же позор. Если воин выжил в плену, то он от этого страшно мучается, и его ждет ужасное посмертие, и лишь его мучительная смерть вернет утраченную честь. Вот и помогают, чем могут. Сикомэ даже в работорговле не замечены: всех попавшихся к ним убивают.

- И гражданских? - удивился староста.

- Нет у них гражданских, - пояснила Лари. - Их гражданские кончают с собой, чтобы в плен не попадать.

- И какая связь с этими… арлингами? - вернул жандарм разговор в нужную колею.

- А очень простая, - вернулась к предмету разговора отвлекшаяся было Лари. - Столкнулись сикомэ с джур-урдэ. Причем по вине последних. Сикомэ прислали к ним какое-то посольство, а арлинги его в жертву принесли Ава-Адону. Одни других стоили, и, как вы говорите, нашла коса на камень. Началась война, в которой арлинги были почти истреблены. Тысячный Улхо повел остаток племени на запад, но там они уперлись в великое озеро Балхчу. Сикомэ прижали их к берегу, кочевники же арлинги даже плотов не знали. Да и плоты там делать не из чего - сплошь трава и степь до горизонта. В общем, Улхо принес в жертву Ава-Адону всех женщин, стариков и детей, что с ним шли. Всех, кто не мог встать в строй в последней битве. Взамен же последние жрецы изготовили амулеты, которые позволяли превращаться каждому воину, имевшему хоть проблеск магической силы, в аватару Ава-Адона - в бхута. Кто-то мог продержаться в таком облике дольше, кто-то меньше.

- А что за бхут такой? - спроси жандарм.

- Бхут - это что-то вроде вурдалака и оборотня одновременно. Сильный, быстрый, только пасть длиннее, почти как у оборотня полупревращенного, и хвост есть, - объяснил уже я. - По крайней мере, так его в книжках описывают. Разглядеть толком и не получилось.

- И что? - спросила Маша.

- А то, дорогая моя, что это им не помогло. Сикомэ все равно победили в битве и вырезали джур-урдэ до последнего человека. Часть амулетов пропала, но какое-то количество все же нашло дорогу к новым владельцам. Кабатчику достался один из них. И он решил поправить свои дела. Поправил, кстати? - спросила Лари у старосты.

- Вроде как поправил, - подтвердил тот. - Денег у него уже хватало с запасом - и чтобы со ссудой рассчитаться, и чтобы еще один трактир открыть.

- Кому теперь трактир пойдет?

- Брату его двоюродному. Лесничествует у нас. Достойный человек, - сказал староста. - А вы теперь как планируете?

- Нам дальше надо. Мы вообще-то с другим заданием ехали, у вас задержались, - взял я инициативу на себя. - С утра пораньше завтра покатим дальше. Что там по дороге слышно?

- Ну про очередную тварь, что на обозников нападает, это вы слыхали, говорили, - начал перечислять вахмистр как лицо, следящее за дорогами. - Дальше вроде тихо было, но вот после Бродов, по слухам, банда шалить начала. Человек десять их, назвались «Ласками».

- Из аборигенов, что ли? - спросил я.

Только банды из аборигенов имели привычку присваивать себе какие-нибудь имена. Бандиты из пришлых такой склонностью к бахвальству и саморекламе не страдали, а всебольше интересовались практической стороной разбоя.

- Из аборигенов, - подтвердил жандарм, - разбили почту в Бродах, взяли немалую сумму в деньгах. Двоих почтовых стражников застрелили да разъезд жандармский обстреляли из засады. Двое убитых и пятеро раненых. Один скончается, видать. С жандармов взяли один СВТ-П и еще два СКС-М с почтовой стражи. А так все больше «болтами» вооружены, «маузерами» да трехлинейками.

- Не эльфы? - уточнил я.

- Нет, не эльфы, - ответил вахмистр. - Бандиты обычные, человеческие, видели их в Бродах. По виду вполне годятся быть из Вираца или любого иного баронства с той стороны. И в Вираце на них тоже розыск, барон даже награду положил за головы - пятьсот золотом за главаря и от трехсот до пятисот за рядовых.

- Понятно, будем знать, - кивнул я без особого энтузиазма. - А с Ветлугиным как поступите?

- А как еще с ним поступать? - удивился староста. - Завтра суд соберем, представительство у нас есть. Улики налицо, признание - тоже. Да и повесим, благословясь. Ну да ладно, не будем обеду мешать. Договор вы выполнили, мы вам по нему заплатили, так что - удачи в дальнейших начинаниях.

- И вам того же, - вежливо откликнулись мы.

Вахмистр со старостой вышли из трактира. Маша привстала над столом, потянулась за кувшином и немедленно была ущипнута за ягодицу тифлингессой Лари, интимно ей промурлыкавшей: «Соскучилась?» Маша лишь взвизгнула. Наверное, не соскучилась.

ГЛАВА 34,