Чтение 18–й страницы книги ~Поход~

в которой герои едут по лесным дорогам, чуть не попадают в разбойничью засаду и узнают, что путешествовать в компании с волшебницей намного лучше, чем без нее

После Березняков нам осталось проехать до форта Пограничного около пятисот километров. Так что еще одна ночевка нам предстояла. Больше трехсот километров в день по этим дорогам сделать было трудно - тряска утомляет, поэтому едешь со скоростью не больше сорока километров в час. И сами перегоны так рассчитаны, чтобы ты мог заночевать в населенном пункте. Блистать оригинальностью не стоит, а также нарушать привычные маршруты и графики, иначе придется спать где-нибудь под кустом. Населенных пунктов от предполагаемого нами места стоянки и до самого форта не было, за исключением нескольких аборигенских хуторов. А под кустом спать - это вроде как всякую тварь на ужин приглашать.

Последним таким пунктом по нашему маршруту была деревня Броды, стоявшая, окруженная частоколом, на берегу реки Веретенки, что брала свое начало в Орочьем урочище. Раньше, несколько сот лет назад, здесь жили орки - здоровенные мордовороты с чуть зеленоватой кожей и несносным характером, но затем они были оттеснены на север людьми, еще аборигенами. В этих местах население княжества в основном из аборигенов и состояло. В тех же Бродах половина такового вела свой род от местных, хоть и ассимилированных.

Реальной княжеской власти в этих краях не ощущалось. Скорее взаимоотношения власти и населения строились исключительно на взаимной симпатии. В самих Бродах расположился взвод жандармов, которые при всем желании никак не могли контролировать окрестные земли, тянувшиеся во все стороны на сотни верст. Единственное, что им удавалось до последнего времени, так это защищать почтовую станцию в деревне, которая служила заодно и отделением Тверского Княжеского банка.

Однако со слов жандармского вахмистра из Березняков выяснилось, что и станцию они, в конце концов, тоже не уберегли. В село проникла банда, причем слово «проникла» было не совсем корректно: больше десятка вооруженных верховых «проникнуть» не могут, могут только ворваться, стреляя в воздух и пугая кур с девками, как и произошло.Сонный караул на воротах был захвачен врасплох, бандиты ураганом пронеслись по улицам до почты, где застрелили двух почтовых стражников. Еще двое в это время забавлялись на сеновале с девками и столь печальной участи избежали. Затем бандиты избили почтмейстера, вскрыли железный сундук, где хранились деньги, которые должны были везти в качестве жалованья в тот самый форт Пограничный, откуда на следующий день должно было прийти сопровождение для почтового броневика.

Нападавшие действовали так ловко и быстро, что взвод жандармов за это время едва успел объявить тревогу и вывести из двора два своих вездехода с пулеметами. А верховые так и вовсе не успели оседлать лошадей, поскольку под седлами, ввиду общей «сонности» службы, никто коней и не держал. К тому времени как жандармы добрались до горящей почты, бандиты с деньгами и карабинами убитых охранников уже выскочили за ворота села.

Командовавший взводом старший унтер объявил погоню, которая попала в засаду почти сразу, за первым же поворотом дороги. Головная машина, неразумно вырвавшаяся вперед, была расстреляна из кустов, экипаж понес потери, вторая же встала в оборону в кювете, дав бандитам возможность спокойно уйти и даже подобрать один из жандармских карабинов. Самозарядники в бандах были большой ценностью: их на сторону не продавали.

На следующий день появились военные из форта. Подняли даже самолеты, которые летали над бескрайними лесами, перекрыли проходы в сторону Вираца, но банда словно сгинула, что, если честно, в эти местах сделать совсем не трудно. Военные озверели, оставшись без зарплаты, но поделать с потерей ничего не смогли. В конце концов, им все равно это все возместят, за счет того же почтового ведомства, например, проспавшего ограбление.

Старшего унтера наряду с почтмейстером отправили в Тверь, где одного ждал суд, а второго - трибунал: за разгильдяйство и, чтоб не хрен было, в назидание. А по банде начали следствие и довольно быстро выяснили через каких-то осведомителей, что банда называет самое себя «Ласки» и что до ограбления почты занималась разбоем на дороге, преимущественно отбирая машины с товаром, но пока никого не убивала. Свидетели описывали небольшой отряд конных в количестве от десяти до пятнадцати человек, неплохо вооруженных, с лицами, прикрытыми платками. Все в длинных брезентовых пыльниках, но без них здесь мало кто верхом ездит: и лошадиным потом от одежды так не воняет, и можно в относительно приличное место войти, этот плащ сняв, не выбивая пылищи из одежды часа два. Вот и носят все подряд, а вовсе не от страсти подражать героям вестернов, что с пришлыми людьми здесь появились.

Я, кстати, на лошади почти не езжу, у меня и нет ее даже, а без этого самого пыльника из городских ворот не выезжаю. Помимо общей практичности совершенно невозможно понять, что под ним спрятано.

В пыльниках или без, однако банда «Ласок» внушала беспокойство. Не хотелось бы нарваться на них где-нибудь в районе Бродов. У нас двойное невезение получилось: еслибы не убийства в Березняках, то люди скапливались бы там, а дальше ездили немалыми колоннами, а раз туда заезжать перестали, то и сбиваться в стаи стало негде.

Но пока путешествие протекало тихо и гладко, даже по пути через почти бесконечный Рваный лес никаких следов нечисти или иных тварей злобных мы не заметили. Птички пели, стрекозы на полянах над высокой травой порхали, погода была лучше некуда, лето накатывало прямо на глазах, так что ехалось хорошо. Даже Маша забыла бояться демонессы, и они болтали о каких-то магических школах, в чем я вообще не понимал ни слова. Так что в разговор не лез, а крутил себе баранку.

К полудню мы услышали треск небольших оборотистых моторов, и навстречу нам пронеслись сразу три «багги», трубчато-корытных конструкций на больших колесах, с подвесными металлическими сиденьями, в которых сидели егеря в камуфляже и пылевых очках, по трое в каждой машине - водитель, наблюдатель и пулеметчик. Егерей в форте Пограничный рота стоит - это помимо батальона пограничной стражи. Вот, наверное, оттуда патрули и выслали. «Багги» только у них имеются, погранцы все больше на «козлах» и «тритонах».

Была у меня когда-то такая тарахтелка, была. Проходимая, быстрая, но по моим потребностям очень уж маленькая. Багажник - вместо сиденья стрелка, много не увезешь. Пришлось на «козла» менять… А так ездить на ней - чистое наслаждение. Треск, скорость, задний привод без дифференциала, на поворотах хвостом метешь, на месте развернуться можешь. Здорово. Весело, по крайней мере.

Затем опять наступила тишина, нарушаемая лишь фырканьем нашего мотора. Чуть позже мы обогнали купеческий ЗИЛ-157[75]с высокими бортами, груженный какими-то тюками, месивший всеми шестью своими зубастыми колесами дорожную пыль. В кузове сидели двое охранников с СКС-М, да еще и в кольчугах, поддетых под кожаные куртки, еще два человека находились в кабине. Посмотрели на нас более чем настороженно. Такие вот у нас тут дела. Всякое на дорогах творится. Не нечисть, так банда, не понос, так золотуха, не дите обгадится, так няньку… трахнут, в общем.

Затем мы проехали постоялый двор на хуторе Валежный. Двор был небольшой, как и сам хутор, на многое не претендовал, но отставших от графика принимал частенько. Сейчас же он принял еще до взвода егерей: два «багги» и четыре таких же, как у нас, «копейки» стояли у ворот. И здесь уже нам проехать не дали, остановили под дулами двух «утесов», уставившихся на нас с егерских машин сверху вниз. Бумагу из Тверской контрразведки читали долго, проверяли, разве что не нюхали и на зуб не пробовали. Возглавлял блок немолодой подпрапорщик с уродливым шрамом на лице и с двумя звездочками на просвете петлицы - десять лет беспорочной службы в этом звании.

Подпрапорщик расспросил нас, куда едем, а потом сказал, что вчера с вечера было еще одно нападение за Бродами. На этот раз захватили один грузовик с товаром, но без стрельбы не обошлось - после ограбления почты банда на бескровность операций решила плюнуть. Одного из охранников с машины убили, второго - тяжело ранили и, не добив, бросили на дороге, приняв за мертвого. Купеческого же приказчика увезли с собой. Тоже что-то новенькое.

Были новости и положительные - пограничники, хоть это и не их обязанности, выделили три мобильные группы для сопровождения колонн, которые собираются в Бродах. Оттуда, если подождать, можно до Пограничного доехать в безопасности. В общем, если не придется ждать слишком долго, то можно будет присоединиться к колонне. Неплохо. Да и народ в колоннах безоружным не ездит, немалая сила соберется.

Затем мы распрощались с егерями, и опять вокруг нас потянулись поля, перемежаемые «языками» леса, и лес, разбавленный полянами. Однообразие дороги настраивало на меланхоличный лад, даже Маша с Лари умолкли. Почти перед самыми Бродами по-кошачьи зоркая Лари разглядела двух верховых на опушке леса, в нескольких сотнях метров от нас. Я притормозил, навел на них бинокль, но они повернули коней и исчезли в лесу, затерявшись в осиннике. Могут и «Ласки» быть, очень даже запросто. Егерям их так просто ни за что не поймать, какими бы они специалистами по лесной войне ни были: слишком велики леса и слишком мало здесь людей.

А вот в том, что рано или поздно банду поймают или перебьют, никто не сомневался. Они всегда попадаются. Все. Или кто-то сболтнет лишнего, или какой-нибудь хуторянин из числа тех, что предоставляет бандитам убежище, соблазнившись немалой наградой, наведет на них егерей или жандармов, или сами бандиты расслабятся, затосковав от бивачной жизни, припрутся в какой-нибудь городок, где их и опознают. Если перебьют - это нормальный исход. Если поймают и отвезут в Тверь - хуже, но еще не самое страшное. А вот если обнаружится, что банда еще и в розыске где-то в Вираце или в Марианском герцогстве, - тогда их могут туда передать, чтобы судьба их вызывала ужас у всех, кто хотел бы встать на такую же скользкую дорожку. В Вираце их оскопят, если это мужчины, а затем сварят в кипящем масле. В Мариане же всех посадят на кол, и будут они призывать на колу смерть не один день: еще и магией силы поддержат. Последнюю изловленную живьем банду в Марианском герцогстве так изобретательно казнили, что даже ко всему привычная толпа местных зевак, посетивших экзекуцию, не выдержала и затребовала быстрой смерти, а вся ратушная площадь была заблевана так, что не пройти,не поскользнувшись.

А чего вы хотите? Это мы двести лет назад из старого мира сюда провалились, а тут Средневековье глухое в самом разгаре. Вот и получился такой загадочный гибрид дикости с технологиями, зовущийся Великоречьем. Могу поспорить, что за Граничными хребтами, за Дурными болотами люди так и продолжают жить, как жили двести, триста, пятьсот и тысячу лет назад. К тому же, как заметили ученые из пришлых, общества, владеющие магией, не так остро нуждаются в техническом прогрессе. Если бы не возникли Новые государства здесь, то, скорее всего, никакого прогресса ни в чем, кроме самой магии, мы бы и не наблюдали.

Появление же пришлых ударило именно по магии и лицам, ею владеющим, сиречь - колдунам и магам. Если в прошлом хорошо обученная герцогская дружина, подкрепленная парой-тройкой таких магов, была уязвима лишь для такой же дружины, то, с тех пор как этот мир узнал, что такое артиллерийский и минометный огонь с закрытых позиций, ценность боевой магии резко снизилась. Да и хороший стрелок из винтовки мог уже конкурировать с магом с расстояния эдак метров пятьсот, что выходило за предел воздействия атакующего боевого волшебства. Поэтому в последние века боевая магия свелась к обороне и использовалась как средство обнаружения противника. А также как средство борьбы с аналогичной активностью неприятеля. Не больше и не меньше.

Отсюда пошло снижение «удельного веса» магов и волшебников при дворах местных правителей. Если раньше они чуть ли не правили, прикрываясь местными феодалами, то после прихода нас в этот мир ситуация изменилась. Сеньоры и суверены пожелали править своими землями самостоятельно, без капризных персонажей в мантиях за спиной. Более того, даже возникло несколько групп наемников, в основном смешанного «пришло-аборигенского» состава, которые «принимали заказы» на особо мешающих «повелителей Силы». И успешно, вследствие чего оставшиеся в живых глубоко задумались - стоит ли настолько вступать в конфликт с владыками земными? Может быть, лучше мирно сосуществовать, чуть поступившись амбициями?

Некоторые волшебники и маги из аборигенов предпочли объединиться с новой силой, достаточно вспомнить учителя Маши - Валера. И не прогадали, если по большому счету. Некоторые перебрались на жительство в Новые государства не только потому, что те были сильнее, но и потому, что нравы в них были в чем-то проще, терпимей, а в чем-то и условия проживания лучше. В той же гигиене и санитарии, например. Ватерклозет для тутошнего населения, например, был величайшим из откровений. И тот же душ. В результате мы получили в качестве резидента города Великореченска молодую колдунью-аристократку Велиссу вер-Бран, вполне освоившуюся среди пришлых эмансипе из местнойаристократии, предпочитавшую миленький коттедж в Великореченске родовому замку.

Нет, надо все же научиться удерживаться в рамках повествования. К чему это я? К тому, что увидел подозрительных верховых, быстро растворившихся в лесу, когда навел на них бинокль. Подозрительно? Очень.

До Бродов оставалось около двадцати километров, и я решил проскочить их в темпе. В конце концов, машина быстрей лошади, а еще с нами есть колдунья. Которую я и спросил:

- Людей засекать умеешь?

- Умею, но не с ходу. Для этого специально колдовать надо. Засаду не обнаружу, - обломала она мою надежду.

- А что можешь полезного сделать? - спросила уже Лари.

- Могу щит выставить. Ненадолго, секунд на десять, но очень крепкий, ничего сквозь него не проскочит, - гордо ответила Маша. - Разве что из пушки пальнут.

- Хм… здорово, - кивнул я.

И как я раньше спросить не догадался? Привык никогда на магию не рассчитывать, поскольку работал один, а сам к ней не способен, хотя тот же Пантелей у меня на глазах отличный щит ставил: пули в потолок летели. Можно было и запомнить.

- А как быстро выставишь? - решил я углубиться в детали.

- За секунду. Но щит двусторонний, мы через него тоже стрелять не сможем.

- Хоть такой, - вздохнул я.

Тоже неплохо. Если нас сразу не расстреляют, без предупреждения, то щит даст нам преимущество. А если в кого сразу и выстрелят, так это в меня, потому что мужик и за рулем. А молодых красивых женщин попытаются захватить. Их можно продать дорого, они вдвоем могут стоить дороже моего грузовика. На них же не написано, что они колдунья с демонессой. Вру, на демонессе написано. Правда, для этого с нее надо тюрбан снять, чтобы разглядеть «вторичные расовые признаки».

- Дамы, в общем - держитесь крепче, - скомандовал я. - Ускоримся. Не нравятся мне эти наблюдатели.

- А если они бревно поперек дороги уложили? - спросила Маша.

- Не думаю, - засомневался я. - Егеря катаются в разные стороны, найдут бревно - сразу тревогу поднимут, искать начнут. Скорее всего, попытаются водителя снять из винтовки - у них, по слухам, хорошие стрелки есть.

- Тебя, в смысле? - уточнила Маша.

- Меня, меня, но ты не беспокойся, у меня есть средство. А ты после выстрела сразу щит выставляй. Стрелять будут где-то на поляне, если будут. В самом лесу дистанция боя короткая, можно даже не успеть прицелиться по движущейся машине.

Дальше дамы возражать не стали, только крепче вцепились в стальные ручки, приваренные в нескольких местах в салоне грузовичка. А я прижал педаль газа, и мотор зарычал бодрее, не быстро, но неотвратимо разгоняя увесистую машину. Тряска сначала усилилась, но затем, когда мы совсем разлетелись, даже ослабла. Я же вцепился в руль, стараясь не «потерять» машину на кочке или в повороте, потому как лесная грунтовка для автогонок приспособлена плохо. Настоящих дорог в этом мире пока не появилось, да и не ожидалось их появления. Были только грунтовки, отличающиеся степенью накатанности, ну и в городах имелось какое-никакое покрытие. Не во всех, разумеется. В ином аборигенском городе можно было осенью даже посреди улицы в луже утонуть.

Тяжелые зубастые покрышки гулко стучали по кочкам, грохотал задний борт кузова, глухо постукивали друг о друга и плескались бочки с бензином за спиной. Я сжал зубы,чтобы случайно не откусить себе язык на какой-нибудь особенно большой колдобине, каких тут хватало, сильнее вцепился руками в большое колесо руля, старясь предугадать тот момент, когда его рванет у меня из рук. Хорошо, что рессоры новые, и спереди, и сзади, глотают неровности без пробоя.

Взгляд я почувствовал. Хорошо, что кто-то распалил себя до ненависти, перед тем как выстрелить. Или не до ненависти, а до большого азарта, что, считай, одно и то же. Я лишь крикнул: «Атас!» - а сам пригнулся к самому рулю. И вовремя. Прямо за спиной раздался удар в доски, прикрывающие бочки с соляркой, донесся звук выстрела. И в ту же секунду Маша что-то выкрикнула, вокруг машины кольцом взметнулась пыль, воздух прострелило электрическими искрами. И следующие пули визгливыми рикошетами ушли в стороны, отразившись от накрывшего нас купола, как от стены.

Я вдавил педаль газа до упора, движок завыл, машина еще ускорилась. Со стороны леса показались на рысях несколько всадников, человек пять. Они рванули было в галоп, но почти сразу осадили коней, остановились, глядя нам вслед. На двоих из них как минимум я заметил мундиры зуавов. Дезертиры, значит.

Стрельба тоже прекратилась - наверное, заметили щит. Лишь один из зуавов приподнялся в стременах и пальнул нам вслед из винтовки, по-прежнему безуспешно. Щит пока не погас. А еще через несколько секунд машина вырвалась с поляны, проскочила опушку леса и помчалась по мягкой лесной дороге, извилистой как змея, прикрывшись стволами деревьев от обстрела.

Лари оглянулась, уложила карабин поверх бочек, но нас никто не преследовал.

- А что они так? - удивилась демонесса. - Как-то неактивно.

- Они грабят, а не в последний и решительный бой идут, - пожал я плечами. - Щит увидели, машина разогнаться успела, теперь гоняйся за нами. Была кому охота? И егеря кругом шарятся. Проще уйти да найти кого-нибудь, с кем без проблем справиться можно.

На самом деле меня происшествие даже обрадовало. Потерь мы не понесли благодаря нашей колдунье, зато теперь точно знаем, где находится банда. И если мы от нее оторвемся, то сможем смело ехать дальше за Броды, не дожидаясь, пока соберется колонна. А так бы гадали, ехать или не ехать, ждать или не ждать. Чем дальше мы уедем в ту сторону, тем дальше оторвемся от опасности.

А еще минут через десять я даже скорость немного сбросил: все равно конным нас уже не догнать. И даже напевать что-то эдакое начал, воодушевляющее. А Маша с Лари мне подпевать стали. Значит, не один я чуть штаны не замочил со страху.

ГЛАВА 35,

в которой герой сдает машину в ремонт и узнает, что Лари склонна к шалостям, вследствие чего ввязывается в банальную драку

Большая деревня Броды мало чем отличалась от Березняков, за исключением того, что расположена была на реке. И заработок шел к удачно стоящему населенному пункту все больше от речной торговли. Вроде мини-Великореченска получилось, только принимались не большие караваны больших барж, а речные баржи-плоскодонки, баркасы да лодки. Однако Броды процветали.

Как и Березняки, деревня была окружена крепким частоколом с колючкой поверху, в котором было двое ворот. Одни выходили на дорогу, а вторые вели к пристаням. В воротах стояли ополченцы под командой урядников, но в самой деревне мы заметили присутствие военных. БТР-4 с пограничными эмблемами, приземистая «виверна» и два «козла» с пулеметами на турелях выстроились прямо на главной площади. И с ними же рядом расположились уряднический «виллис», а также «копейка» жандармов. Неужели все из-за ограбления или все же военные ждут чего-то другого? Может быть, проблемы с эльфами уже и сюда докатились?

В любом случае мы нуждались в ночлеге, к тому же я хотел загнать машину в мастерскую, а заодно прикупить машинного масла. Мало того что наш запас немного израсходовался, так еще и пуля, отрикошетив странным образом, пробила в бочонке дыру в самой середине, после чего половина масла вытекла в кузов. К счастью, не промочив груза, потому что я имею полезную привычку укладывать все вещи на решетчатый деревянный поддон как раз во избежание подобных неприятностей. Есть печальный опыт. Стойкий запах ГСМ от всего имущества - не подарок, проклянешь все на свете, а с сидорами твоими духовитыми тебя ни в какой постоялый двор не пустят, хоть плачь. Да и не отстирать его.

Два постоялых двора и гостиница в Бродах были забиты постояльцами: из-за нападений бандитов люди задерживались здесь, сбиваясь в стаи. Я сунулся в один двор, второй, затем в гостиницу - бесполезно. Хозяин отеля под интригующим названием «Гостиница», крепкий бородатый мужик лет пятидесяти, лишь разводил руками толщиной в доброе бревно и гудел в бороду, что «нет никакой технической возможности».

Спасла нас, естественно, Лари. Хозяин гостиницы, как и любое другое лицо мужского пола, не смог ей противостоять, «давление» я ощущал всем телом, и через пару минут она получила от него ключи от «баронской комнаты» - самого просторного из номеров, всегда зарезервированного на случай неожиданного набега начальства из Твери. Хозяин даже бросился помогать нам с багажом. Правда, и содрал аж пять рублей золотом - невероятные деньги по таким местам, сказочные просто.

- Автомастерская у вас открыта еще? - спросил я хозяина гостиницы, притормозив того в дверях.

- Открыта, чего с ней сделается? - удивился тот. - Они до самой ночи открыты обыкновенно.

- Ага, спасибо.

Быстро сбросив в номере пыльник с карабином, я пообещал дамам встретить их в трактире, когда закончу возню с машиной. Увидел легкий проблеск уже привычной паники у Маши в глазах, которая поняла, что я ее снова оставляю один на один с демонессой, и вышел за дверь.

Мастерская была в самом дальнем конце центральной улицы и представляла собой огромный сарай с двумя воротами, с ремонтными ямами в нем и стоящим над одной из них грузовым «газоном» с высокобортным купеческим кузовом и на больших внедорожных колесах. С «газоном» возился чумазый подросток лет четырнадцати, меняя масло. Рядом с ним возле ямы лежали два переломанных листа рессор.

Один из владельцев мастерской братьев Бочаровых, Иван, худой, жилистый и очень сильный мужик, стоял за конторкой, чиркая карандашом в конторской книге. Второй из братьев, Петр, перебирал и протирал от масла инструмент за верстаком.

Я вошел в ворота, постучал по косяку. Иван поднял глаза от книги, обежал взглядом всего меня, задержавшись на большом револьвере и тяжелых ботинках, спросил с подозрением:

- Наемник, что ли? За бандой прибыл?

- Нет, не за бандой. Охотник я. Проездом здесь, - пояснил я свой статус.

- А, ну хорошо, - кивнул тот. - А то как за этих «Ласок» награды объявили, так потянутся наемники. А от них проблем вечно больше, чем от бандитов.

- Гуляйполе никак. Тогда чего же вы хотите? - вежливо поддержал я владельца гаража.

- Вот и я об том! - обрадовался пониманию Иван. - Чего сделать хотели?

- Подвеску прошприцевать, проверить. В мостах масло посмотреть и сменить при необходимости, как раз срок пришел, - перечислил я. - И масло у меня в кузове разлилось, отмыть. Мойщик-то работает у вас еще?

- Куды он денется? Знамо дело, работает. Давай тогда сперва на мойку, - скомандовал мастер.

Помыть машину самостоятельно на первый взгляд нетрудно, только вот где? К реке здесь спусков нет вокруг, и за стену на ночь глядя выезжать придется, а в селе мыть никто не даст, что и верно в общем-то. Нечего место поганить.

Я загнал машину во двор, поставил рядом с сараем на металлическую решетку. Из маленькой дощатой будки выскочил еще один подросток из аборигенов, явно из соседнего Вираца, разматывая за собой черный резиновый шланг. Через несколько секунд он уже суетился в кузове, из которого через откинутый задний борт выливались потоки отливающей радужными разводами воды. А я отошел к Ивану, спросил, кивнув на мойщика:

- Раньше у вас местные мальчишки подрабатывали, помнится, а теперь аборигены. Что так?

- Местные именно что подрабатывали, - ответил он. - А эти работают. Семья горшечника из баронства сбежала, что-то со своим сеньором не поделила. Отец здесь повадился крынки с мисками делать, наладил дело небольшое, а ребят мне в науку пристроил. В ученики вроде как. Для аборигена стать автослесарем - сам понимаешь, почет вышебашки. Если и не здесь, то в тех же Старых государствах потом можно пристроиться очень хорошо.

- Но не в Вираце, - утвердительно сказал я.

- Не в Вираце, - кивнул Иван. - Больше им туда дороги нет.

- А что, у вас стали беглым крепостным убежище предоставлять? - удивился я. - Здесь?

- Нет в общем-то. Этому предоставили: убедил он как-то голову сельского, что заслуживает. Да и мастер хороший, такому везде рады.

Предоставление убежища беглым крепостным было самым настоящим камнем преткновения в отношениях с местными баронствами, графствами, герцогствами, монастырскими областями и прочими государственными образованиями. В Новых государствах, образованных пришлыми, крепостного права не было, разумеется. Крестьяне или владели землей на правах вольных фермеров, или арендовали землю в качестве издольщиков. Последние как раз все больше и были из аборигенов, причем в немалой степени из беглых крепостных. Однако добежать было нужно как минимум до Твери. Осесть в приграничных землях не позволяли никому без специального на то разрешения, и такое предпочитали давать тем, кто и в своей земле был свободным.

Ценили ремесленников, целителей, чародеев. Тот же гончар-горшечник вполне мог рассчитывать на такое разрешение: местное население не любило покупать посуду фабричной выделки. Да и никто не любил с тех пор, как узнали, что правильно и индивидуально нанесенные на каждую тарелку или чашку руны позволяют избегать болезней, отравлений и всяких прочих безобразий. А от фабричной посуды такого ждать не следует.

Целителям вообще везде рады были. Волшебная медицина Великоречья сто очков форы давала медицине обычной - и все равно выигрывала по всем статьям. Что для врачей мира старого было неизлечимым, средний деревенский знахарь умел исцелить за неделю.

А вот крестьянин мог рассчитывать на то, что его не выкинут обратно за границу, лишь в том случае, если он обращался в Твери в Департамент по беженцам и изъявлял желание осваивать Левобережье, то самое, где сейчас воевали с эльфами. Тогда - да, тогда он получал и надел земли, и ссуду на обустройство, и даже гарантию того, что все выращенное будет скуплено государственными чиновниками, буде не удастся продать на рынке. Стимулировали развитие региона, в общем.

Был еще и третий путь осесть аборигену в наших землях - предложить себя в прислугу или работники. Но шансы на это имели только бессемейные, молодые да сильные. Те же владельцы постоялых дворов с трактирами с удовольствием брали под свою опеку молодых симпатичных девок. По понятным причинам, разумеется, получая гарантированный доступ к телу в любое время. Поди откажи ему, если увольнение почти что равно выдворению, если кто другой не наймет. Ну или подаваться в крестьянки на Левобережье.

Еще один выход был, но уже своеобразный: добраться до городов, где процветает «бордельное дело», где и наняться на работу в том или ином качестве. Там, кстати, и на тех же подавальщиц трактирных спрос был немал, если нравственные устои или внешность не позволяли становиться труженицами постельного фронта. Если же устои позволяли, то заработать можно было немало. Обирать обладательниц «желтых билетов» не разрешал закон, за которым в нашем, например, Великореченске бдительно следила Анфиса Зверева, а с ней мало кто хотел спорить.

Кстати, зачем такая забота о распутных девках? Вовсе не от гуманности, а всего лишь потому, что старались не создавать возможностей для принуждения занятием проституцией, потому как это чревато криминализацией «отрасли». Департамент благочиния в Твери справедливо рассудил, что как только в данной сомнительной отрасли публичных увеселений перестать контролировать исполнение законов, так сразу появятся сутенеры, за сутенерами их «быки», а затем весь пучок проблем, включая наркотики, список которых благодаря алхимии и магии был удивительно разнообразен, организованную преступность и прочее. И после некоторого времени дерьмо лопатой будет не разгрести. А пока над владельцами борделей висит дамоклов меч в виде въедливой и пристрастной Анфисы, каждой «матроне» грозит штраф, исчисленный по принципу «чтоб голова не качалась», а каждой шлюхе - розги, то можно быть уверенным, что все будет пристойно, насколько это возможно в бардаке.

Однако в пограничных со Старыми государствами землях всегда творилось нечто непонятное и смутное. Феодалы из бесчисленных королевств, герцогств, графств и баронств, естественно, побегов своих крепостных не поощряли, однако не могли склонить к сотрудничеству правительства Новых государств. Тем, с одной стороны, головная больместных царьков была, как бы помягче выразиться, до одного места, с другой - они были даже довольны, что заселялись пустующие земли в их собственных княжествах.

Но поощрять побеги напрямую было негоже - это уже хамство получалось, а заодно и вмешательство во внутренние дела. Поэтому все это пустили на самотек, но беглецов,излишне задержавшихся в приграничной полосе и не нашедших в ней себе достойного места, могли даже выдворить. Для примера - чтобы показать, что раз перешел границу, то дуй прямо к столице. И езжай на левый берег Великой целину поднимать. Зато с противоположной стороны границы орудовали на всех дорогах шайки поимщиков - самые настоящие ухорезы, обязанностью которых было отлавливать беглецов и возвращать их хозяевам. Ловили и на своих дорогах, и на нашу сторону забирались. Бывали случаи даже похищений уже легализовавшихся беглых.

Сеньоры «из-за речки» шайкам приплачивали, но тем всегда было мало, волчья натура брала верх, и часто они скатывались в банальный разбой на территории Тверского княжества. Благо недалеко было переправлять похищенный товар в свои земли. И там же можно было легко продать рабов. Таким образом, выходило, что власти сопредельных государств, вольно или невольно, способствовали разбою на дорогах в государстве нашем.

За такими шайками отчаянно гонялись пограничники, егеря и даже небольшие армии соседних государств, справедливо полагая, что их поведение в сопредельном сильном княжестве может всех подвести под монастырь. Известны были случаи артиллерийского, обстрела усадеб особо ретивых сеньоров, а по одному барончику даже самолеты отбомбились десятком стокилограммовых авиабомб. За поощрение деятельности бандитов. И был риск, что рано или поздно бомбы уронят на дворец владетеля.

А еще за головы разбойников назначались награды. И с нашей стороны, и с сопредельной. Награды немалые, но лучше бы их было не назначать. Объявление наград за головы породило появление в этих краях групп наемников - охотников за этими самыми головами. Хорошо организованные, чаще всего смешанные по составу, группы прекрасно вооруженных и умеющих воевать, как их здесь называли, «духов войны». Банды против банд, если угодно. И кто из них лучше - даже непонятно. Если бандиты безобразничали по лесам, то пьяные наемники вечно устраивали проблемы в населенных пунктах. Учитывая, что большинство членов этих отрядов были коренными жителями Гуляйполя, можно догадаться, что ждать от них следовало чего угодно.

Вот за такого наемника и принял меня поначалу Иван Бочаров. И обрадовался он потому, что понял - не будет никакой пьяной драки, и уехать, не заплатив, я тоже не попытаюсь. Вот и разговорился. Хотя по жизни был мужиком молчаливым, как бревно.

- А что про банду слышно? - спросил я его.

- Про «Ласок» этих, что ли? - переспросил Иван.

- А что, другие есть?

- Есть, конечно, - кивнул он косматой головой. - Куда нам без них? Эти себе рекламу сделали с почтой этой самой - все и забегали. А остальные меру знают, на глаза не лезут, посреди бела дня в городах не палят, вот к ним интересу и нет никакого. Егеря третьего дня четверых поймали из какой-то другой банды, да и повесили у дороги без всякого суда, по-домашнему. И что? Ничего, никто и не говорит - у нас это дело житейское.

- А с почтой как вышло? - спросил я о животрепещущем.

- Проще некуда, - отмахнулся Иван. - Подъехали прямо к воротам, чин чином, шагом, винтовки за плечом, колонной по два. У нас в Бродах уже лет десять как тихо, с тех пор как эльфы тогда напали. Вот на воротах их и проспали. Подпустили близко, те разговор завязали, даже бумагу явили какую-то. И так, за разговором, на всех револьверы наставили.

Я кивнул. Эту часть нападения я примерно так себе и представлял. По-другому бы у маленькой банды не вышло. Не атаковать же им село в конном строю, под очередями крепостной крупнокалиберной «спарки»? А расслабившийся караул в воротах всегда может подпустить к себе кого угодно. У разумных людей давно на въезде шлюз имеется, чтобы с ходу не ворваться, а тут его и в помине нет. Пять человек караула да шлагбаум. И рваную шапку против короны поставлю: не было никого у пулемета. Спустился расчет пулеметный вниз - лясы почесать, папирос покурить с товарищами. Расслабились. Только нечисть их и пугала в последние годы.

- Вот… - продолжил тем временем Иван. - А остальные, человек десять, с ходу рванули к почте. Тут по прямой минуту всего, доскакали мигом. Двое стражников пьяными валялись на сеновале со служанками из «Дурного болота», а еще двое даже за стволы схватиться не успели, как их положили. И пошла стрельба. Бандиты не дураками оказались, они еще по улицам тут гарцевали и по окнам палили - не поймешь, на что напали. Поэтому народ и не сообразил, куда бежать, в кого стрелять.

С этим тоже все понятно. Народ тут все же приграничный, ко всему привыкший и все повидавший, у каждого в доме по хорошему ружью или винтовке имеется. Борода с Батыем тут стволы ящиками продают, самый товар. Если бы сообразили люди, что к чему, то банда могла бы из деревни и не уйти: всех бы положили. Но так - запутались, не поняли, вот те без потерь с казной и утекли.

- Ну а бандиты хранилище вскрыли, сундук им почтмейстер отпер, после того как ему дуло в нос сунули, да по шее насовали, деньги собрали - и свалили. А тут и жандармыпроснулись наконец. Покидались в машины, кто в чем был, рванули следом. Без ума, без порядка. Им даже кричали - мол, куда так претесь? А они, болваны глиняные, решили, что банда теперь бежать будет, доколе сил хватит.

- И что вышло? - заинтересовался я.

- Поворот, что сразу за верстовым столбом, знаешь?

- Ну…

- Вот за ним их и встретили, где колея в лес отходит. Как дали с двух сторон, так на первой машине никого целого и не осталось. Двоих наповал, а остальных поранили. Вторая машина встала вроде как оборону занимать, а банда дожидаться продолжения не стала да и ушла в лес. Десяток конных жандармов пытался их по следам найти позже, да уже без толку. У них, видать, амулет был, что следы заравнивает.

Есть такие амулеты, не спорю. У меня у самого такой в рюкзаке хранится, в кожаном футляре. Но, разравнивая следы обычные, он оставляет магические. Разве в Бродах колдунов нет? Двое или трое точно есть. Пусть звезд с неба и не хватают, но магический след найти бы сумели. Об этом я и спросил.

- Чего не знаю, того не знаю. Трифона-колдуна туда возили, было дело, но не нашли никого. В волшебных делах я ни уха ни рыла, - мотнул головой Иван.

Особо удивительного в таком повороте событий тоже нет, если главарь в банде толковый. Тут заровнял амулетом, там без амулета по воде или камням прошел, потом еще с амулетом. А если и у них есть колдун, пусть и не сильный, то скрыть след он не сможет, а вот размыть, размазать - это запросто. Хотя давно я о бандах с колдуном не слыхал, давно. Такая банда сразу начинает представлять серьезную опасность. К счастью, у колдунов хватает и других способов на жизнь себе зарабатывать, и неплохую, вот и не рвутся они по лесам от поимщиков прятаться, разве что совсем слабенькие да недоучки.

В общем, я оставил машину в мастерской с обязательством забрать ее с рассветом, а сам пешком направился обратно, но не в гостиницу, а в упомянутый трактир «Дурное болото», где и должен был встретиться с дамами.

Мое внимание привлекли стоящие у крыльца три очень пыльных и заляпанных дорожной грязью «козла», заваленных и обвешанных по бокам тюками, на двух из которых были установлены вертикальные железки, очень напоминающие пулеметные турели. А машины гражданские, серого цвета. И пулеметы для гражданских во всех Новых государствах - а в Старых тем более - были нелегальны. Значит, из Гуляйполя транспорт. Там-то все можно, что ни придумай. Анархисты. Сюда с пулеметами не поехали, не рискнули, но в своих пределах раскатывают. Значит, те самые «охотники за головами» нарисовались на местном горизонте. Жди проблем. Эти люди с проблемами обычно под ручку ходят.

Я поднялся на крыльцо, открыл рывком деревянную дверь и вошел внутрь. И сразу все стало ясно. Трактир был полон, но больше всего привлекали внимание две молодые женщины за дальним угловым столом, которые Лари да Маша, и компания аж из восьми - я сразу пересчитал - разнообразно, но практично одетых мужчин, расположившихся возле стойки. Долгий путь на машинах в Броды их, видимо, утомил - а «козлы» принадлежали им, без сомнения, - вот они и расслаблялись быстро потребляемой водкой. И уже здорово окривели. Но вели себя пока относительно пристойно.

Они ангажировали игравшего в трактире гармониста, который старательно тянул в стороны меха своей тальянки, а трое из наемников нескладно выводили: «Сам весь в слезах своей любезной, он так учтиво говорил!..» - то есть классический «Шумел камыш», - адресуясь явно к нашим колдунье с демонессой. Те взирали на импровизированное трио спокойно, не поощряя к развитию отношений, но и без брезгливых гримас.

Я присмотрелся к компании. Состав смешанный. Половина явно из пришлых, вторая половина - аборигены. Два нордлинга с короткими светлыми бородами и болтающимися по бокам лица косами, двое откуда-то с южного побережья - худые, горбоносые, темноглазые, смуглые. Все в традиционных для наших мест длинных пыльниках, сейчас небрежносброшенных на стойку и один из столов. Все с пистолетами и револьверами в кобурах, из-под брошенных плащей видны приклады карабинов и винтовок, строго самозарядных, сваленных на стол. Полный набор.

Я пересек зал, присел к своим спутницам, махнул рукой подавальщице из аборигенок. Девушка подошла, попутно словив звонкий шлепок по заду от одного из нордлингов, приняла заказ. Я попросил кувшин пива и традиционную для себя свинину с картошкой. Девушка направилась на кухню, а я спросил у Маши:

- Как оно? Без проблем?

- Без всяких, - чуть улыбнулась она. - У меня с прошлой драки столько неизрасходованной злобы осталось, что этих я расплющу об стенку, если сунутся.

- Не надо, - забеспокоился я. - Здесь незаконно применять магию к людям, если они тебя магией не атакуют и не угрожают жизни. Если только по минимуму.

- Можно и по минимуму. Ты моих электрических ежиков пока не видел. После них еще неделю руки не шевелятся, а при попытке прикоснуться к чему-нибудь искра все время проскакивает, - улыбнулась она. - Валер специально для наших девочек, что из учениц, заклинание придумал. Чтобы не приставали.

Ай да Валер, какой умный мужик был. А то другой научит только самым сильнейшим боевым заклинаниям вроде «невидимого молота» или «сожжения души», а потом ученицу из-за какого-нибудь кабацкого приставалы под суд - и в тюрьму. Плюс «Внутренний щит» на год, после которого про колдовство навсегда забыть можно. А этот придумал что-то адекватное.

- Но все же лучше избегай применять, ладно? - попросил я ее. - Незачем афишировать, что ты колдунья. Ты у нас вроде тяжелого оружия: если никто не будет знать, что ты можешь, - у нас всегда будет преимущество.

- Понимаю, - кивнула она.

Ну и умница, раз понимает. А вообще будем надеяться, что до скандала не дойдет. Все же жандармов полно, и войска в деревне. Нормальные люди поостереглись бы буянить. Осталось выяснить, насколько эти нормальные, потому что навелись на женщин они конкретно, и мое присутствие не поколебало их решимости ни на минуту. Пели они даже громче, смотрели, не отрываясь, а после «Шумел камыш» затянули «Окрасился месяц багрянцем», что тоже укладывалось в традиционный репертуар для таких случаев. Гармонисту налили, дали золотой, так что он тянул свою гармонь от плеча до колена и обратно, старясь, как мог. Изделие армирских[76]мастеров стонало, завывало и рвало душу.

- Ну надо же, как стараются! - повернулась к нам Лари. - Маша, ты им точно нравишься.

- А ты? - огрызнулась Маша.

- А я нравлюсь тебе. Я знаю, - ответила демонесса таким томным голосом, что Маша расплескала свой морс - правда, с примесью водки.

С этими словами демонесса закинула одну великолепную ногу в длинном сапоге на другую таким движением, что певцы на мгновение сбились. А затем ослепительно улыбнулась, прикрыв, правда, клыки. А я понял, что теперь проблем точно не избежать. «Певцы» продолжали петь, но от стойки оторвался высокий, худой, плечистый человек с темной щетиной и наголо бритой головой, на которой выделялись черные, глубоко посаженные глаза. Он словно из пещеры смотрел на мир из-под низко нависавших бровей. На боку у него болталась кобура с каким-то монстром заказного пятидесятого калибра, с другой стороны - огромный тесак в ножнах, с потертой обшитой кожей рукояткой.

Свой пыльник он вместе с остальными сбросил на стол и остался в потертой куртке из темно-зеленой чешуйчатой кожи болотного тритона, серых брюках галифе с кожаными вставками для езды верхом и высоких, до самых колен, шнурованных крепких ботинках. Глаза у него были мутные и красные от усталости и выпитого, но стоял на ногах он крепко и двигался легко. Когда он подошел и встал перед демонессой, с любопытством глядящей на него снизу вверх, «певцы» замерли. Получилось, вроде как оркестр сделал драматическую паузу, подчеркивая ответственность момента.

Я вполне доброжелательно смотрел на подошедшего, незаметно сместив правую руку ближе к поясу, где лежала в чехле моя пружинная дубинка, как раз для таких случаев предназначенная. Стрелять тут нельзя, могут и вздернуть, а вот приложить чем-то таким вовсе не возбраняется. Если без смертоубийства и тяжких увечий, то отделаешься максимум покрытием ущерба и штрафом. Ну может, еще лекарю заплатишь. Главное - посторонних и местных не задевать, а у заезжих драки почти обычай.

Другое дело, что их аж восьмеро… Но без демонесс с колдуньями. А мы с ними, хоть и без понятия, как они себя поведут. Например, Лари явно ищет повода… к чему? Вот у неекуртка расстегнута и рука неподалеку от рукоятки укрытого латига.

- Позвольте представиться, - уверенным хрипловатым голосом заговорил главарь «охотников за головами». - Владимир. Владимир Труба. Из Гуляйполя.

Гармошка возле стойки опять взвыла, выдав первые такты песни «Любо, братцы, любо», но хор пока молчал, выжидая развития диалога.

- Очень приятно, - слегка улыбнулась Лари, но больше не добавила ничего.

Маша чуть напряглась, но магии я пока не ощущал. Видать, не слишком серьезно она оценивает противников. Что, в общем, не удивляет. Если воевать с колдунами еще можно, то драться - точно не стоит. Лично я с Машей драться ни за что бы не решился, а пока ожидал развития событий.

- Могу пригласить вас присоединиться к нашей компании, прекрасная незнакомка? - сразу сбился на стандартные кабацкие банальности Владимир Труба из Гуляйполя.

- На хрена? - так же мило улыбаясь, спросила демонесса, и я понял, что она явно ищет драки. Только зачем это ей?

Подошедший немедленно сбился с мысли, не ожидая столь простого вопроса. Затем собрался и сказал:

- Ну… мы угостили бы вас… - показав при этом в сторону, где собралась его компания.

Лари молча подняла наполовину налитый стакан со стола, покрутила перед собой, после чего лаконично сказала:

- Уже.

Это снова вызвало паузу в диалоге, который явно развивался не по привычной для Владимира Трубы колее. Главным фактором, сулящим успех его донжуанству, насколько я понимал, являлся страх собеседницы, которая должна была поддаваться галантному головорезу, чтобы избежать банального битья по морде. Система «по любви или по печени?». Эта же дама лишь с любопытством ожидала продолжения разговора, явно ни капли не опасаясь человека, которого должны были бояться все. Лично я - опасался.

- Да ладно кобениться. Пошли, - решив более не терзать себя натужной вежливостью, сказал Вова Труба и протянул руку к Лари.

Все же человек и демон - разные ипостаси. Даже полудемон. Я толком не успел и разглядеть, как Лари пнула его сверкающим - когда только и надраить успела? - сапогом в живот, после чего рванула его за запястье мимо себя, обрушив в проход между столами, лицом вниз. И не успели его обалдевшие друзья среагировать, как демонесса оказалась на столе, с него с невероятной ловкостью и грацией перепрыгнула на соседний, оттуда - на следующий. И лишь когда она оказалась на том самом столе, на котором были свалены плащи и винтовки, компания вдруг спохватилась и среагировала. Один из нордлингов, невысокий, но очень широкий, с косичками как у первоклассницы, что-то заорал на своем языке, попытался схватить ногу демонессы, но в результате получил такой пинок каблуком в середину лба, что стук от удара разнесся по всему кабаку, перекрыв все другие звуки, а сам нордлинг отлетел назад, завалив попутно одного из южан.

Один из «певцов» тоже попытался схватить Лари за ногу и сдернуть со стола. С человеком, даже с самым ловким, это получилось бы, но не с тифлингом. Уследить, как она увернулась, я тоже не смог, зато прекрасно увидел, как каблук второго сапога ударил уже в этот лоб. С точно таким же эффектом. У того закатились глаза, и он с грохотом опрокинул спиной соседний стол. А на Лари бросились все разом. Маша вскочила, я почувствовал, как через нее словно холодный ручей потек: она привлекала Силу.

- Не спеши! - крикнул я ей.

Сам же я уже несся в сторону разгоревшейся драки, успев отметить, что кабатчик накручивает диск на висящем на стене телефоне. Жди жандармов.

Меня увидели не сразу: все смотрели на хохотавшую и сбрасывающую пинками барахло со стола Лари. Поэтому мне удалось с ходу пнуть в колено одного из стоявших, после чего захватить его за шею и опрокинуть затылком на соседнюю лавку, попутно добавив еще и с ноги куда-то под ребра. В ту же секунду меня заметил и налетел один из южан, с выпученными бешеными глазами. Я успел заметить у него на руке кастет с шипами. Увернулся от прямого удара в лицо, успел в нырке ухватить дубинку и, выпрямляясь, ударил не прямым, как можно было от меня ожидать, а чуть снизу и наотмашь, не дотягиваясь до него. Дубинка со щелчком разложилась, и увесистый набалдашник с хряском врезался ему в скуловую кость, глубоко рассекая кожу. Этого хватило для того, чтобы он ухватился за лицо руками, закачался и получил еще один удар - по шее, вырубивший его окончательно.

Тем временем вокруг Лари события просто кипели. А она взялась за латиг, но не за рукоятку, а за середину, используя рукоять как кистень. Может, и правильно: концами латига убить нетрудно. А она и так орудовала им мастерски. Кнут метался подобно летучей взбесившейся змее, обмотанная кожей тяжелая рукоятка била по подставленным рукам, по головам, по спинам. Второй нордлинг сумел зайти сзади и даже занес кистень, но тот вдруг потянул его назад, как будто кто-то невидимый рванул оружие на себя, ая почувствовал легкую волну маги. Маша все же вмешалась, и вмешалась аккуратно. Умница!

Выигранной паузы Лари хватило, чтобы заметить опасность и приложить нордлинга кнутовищем по башке, отчего тот взвыл, упал на колени и схватился руками за голову. Тем временем вскочил на ноги «певец», которого Лари сбила с ног первым, и бросился на нее, теперь уже аккуратно, не горячась, понимая, что против него не забуянившая девчонка в подпитии, а серьезный противник. Вскочил на ноги и тот, которого я сбил с ног первым. И вытащил нож. Хороший такой, крепкий, средней длины нож с чуть изогнутымклинком, гномьей работы. Таким кишки выпускать как не фиг делать. И пошел на меня, делая рукой с оружием небольшие финты. Второй южанин начал обходить меня сбоку. К Лари направился поднявшийся на ноги главарь, уже оправившийся, хоть и морщившийся с каждым шагом. И который вдруг резко споткнулся о неожиданно придвинувшийся ему прямо под колени табурет, но не упал, а отскочил в сторону.