Чтение 14–й страницы книги ~На осколках чести~

Первым посетителем после трибуна, сообщившего Ладимиру, что тот больше не состоит на службе у императора, был Изотов. Он пришел в сопровождении тюремного смотрителя, который заковал Лада в наручники и встал позади.

Капитан улыбнулся бы такой предусмотрительности, если бы ему не было все равно.

Изотов, как всегда одетый с иголочки, взял табурет и расположился напротив, закинув ногу на ногу.

– Здравствуйте, капитан, – сказал он. Не дождавшись ответа, Виктор продолжил: – Не думайте, что я пришел позлорадствовать, вовсе нет. Наоборот, я в какой-то степениблагодарен вам – сложившаяся ситуация благотворно сказывается на моей карьере и жалованье. Простым подавлением бунта я бы такого не добился. Ваше участие и последующий арест наделал много шума. Столько журналистов сразу я не видел уже давно. Вы снова в центре внимания, можно сказать – звезда.

Он выжидающе посмотрел на Лада, но тот не произнес ни слова.

– Ну что же. Понимаю вашу обиду. В предательстве мало приятного, но такова жизнь. Рассматривайте это не как предательство, а как жертву. Думаю, в канцелярии считают именно так – они жертвуют вами, чтобы с достоинством выйти из довольно щекотливого, с политической точки зрения, положения. Также я понимаю, что вам от этого не легче. Не знаю, что лучше: оказаться преданным или стать разменной фигурой в игре власть имущих. И чтобы было чуть менее… э-э… тяжко, вот возьмите. – Он достал из внутреннего кармана тонкую фляжку и поставил на стол. – Сош. Не отказывайтесь. В программу автоповара этот напиток не заложен. И думаю, в ближайшие несколько лет вы вряд ли его еще попробуете. Я хотел сообщить вам, что суд назначен на завтра на девять утра, и примерно представляю, каков будет результат – его не сложно предугадать.

Каменев смотрел па него спокойным взглядом, полным безразличия.

Изотов поднялся.

– Мне нужно идти. Приятно было поговорить. – Он тонко улыбнулся. – И знаете, в одном вы все же были правы: канцелярия не допустила возникновения прецедента.

Представитель корпорации ушел, тюремный смотритель чуть задержался, освободил капитана от оков и вышел следом, снова оставив Лада в одиночестве.

Этой ночью капитан заснул с трудом. Только когда, в очередной раз отбросив все мучившие его мысли, он смог опустошить свою душу от ненужных терзаний, вогнать в свое сердце холодный клинок безразличия, только тогда сон принял Ладимира в свои объятия.

Наутро, после завтрака, Ладимиру выдали набор для бритья и, после того как он закончил приводить себя в порядок, увели из камеры. Только выйдя на свежий воздух Лад понял, как он истосковался по открытому пространству, какой ужасно тесной была его камера, как ему не хватало свободы.

Капитан даже удивился – ведь ему приходилось жить в небольшой каюте на боргу сторожевого корабля по несколько месяцев, пока длилась их вахта на дальних границах, и у него не возникало даже малейшего намека на клаустрофобию, но сейчас от одной мысли, что придется вернуться в камеру, выступила холодная испарина.

Лад взял себя в руки и, подталкиваемый охранниками, забрался в машину. До здания городского суда они добрались за десять минут. При выходе из автомобиля Ладимир и его сопровождающие попали в окружение толпы репортеров. Они галдели, осыпая проходящих мимо десятками вопросов, остающихся без ответов. Над головами вились десятки журналистских роботов, снимающих весь путь Лада до зала заседаний. Бледно-голубые лучи их голографических сканеров ни на секунду не отрывались от него и охранников, беспрестанно обшаривая их.

Только в самом зале заседаний не было репортеров и их вездесущих роботов, хотя несколько представителей массовой информации, особо привилегированные, нацелили нанего свои камеры. Остальные места были заняты местными жителями, представителями корпорации, службы охраны и наемниками. Некоторых из присутствующих Лад узнал, здесь был старый Джо; он провожал Ладимира тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей; Рауль с женой, они сидели недалеко от прохода, но даже не подняли глаз, когда капитана провели рядом с ними; Чередовы – пара, которую капитан спас от мародерствующих наемников, сидели в первом ряду; специальную ложу на втором этаже занимал губернатор с семьей. Софи, увидев Лада, помахала ему рукой, но отец тут же одернул ее. Петер, наемник, который поймал Лада и бывших с ним мятежников, также присутствовал в зале. Он встретил капитана широкой улыбкой и даже радостно подмигнул.

Ладимир замечал все это как-то краем глаза. Он знал, что весь этот суд будет фарсом, унизительным, напыщенным представлением для новостей и показательным уроком для местного населения и колонистов с других планет, вздумавших затеять бунт у себя на родине, а заодно и «щелчком по носу империи».

Место для заключенных было отделено от остального зала мерцающим полем.

Остальных обвиняемых уже поместили в их ячейки, ждали только Лада. Как только он оказался за полем, появился судья Джонсон, в сопровождении двух, одетых, как и он, в темные, вышитые блестящими звездами, изображающими созвездие Весов, мантии, и процесс начался.

Обвинитель от корпорации выступил с пафосной тирадой, рассказывая, как корпорация «Млечный Путь» заботится о своих работниках, как много благ привносит в жизнь колонии корпоративное управление и как пагубно влияет бунт на социальное положение колонистов и колонии в целом. Как это отрицательно сказывается на уровне жизни и резко снижает льготы, предоставляемые корпорацией своим работникам, то бишь колонистам. Подводя итог своей речи, он сделал вывод, что, в конце концов, это банальное грязное преступление, повлекшее за собой гибель людей и ухудшение общей обстановки.

Лад слушал все это с отрешенным видом, пропуская слова обвинителя мимо ушей, как, впрочем, и последующую речь защитника, которого он видел впервые в жизни.

Сначала обвинение было общим, обсуждались преступления, инкриминирующиеся всем подсудимым, – несанкционированная забастовка, организация беспорядков с применением оружия, повлекших за собой гибель людей.

Верховный судья всем своим видом старался показать свою честность и непредвзятость. Он часто останавливал обвинителя и делал ему мелкие замечания, но сути происходящего это не меняло. Суд был показательный, и ничем, кроме обвинительного приговора, он закончиться не мог.

Затем стали разбираться с каждым в отдельности. Других бунтовщиков Ладимир не знал, а его самого и тех, кого он укрывал и кому помогал, решили оставить напоследок.

Когда дошла очередь до капитана, судья успел вынести около двадцати приговоров. К удивлению всех присутствующих, большинство подсудимых получили мягкие наказания с отбыванием срока на рудниках корпорации, с отчислением жалованья семье. И одно решение было оправдательным. Каждого приговора зал ждал с замиранием, и после объявления облегченный вздох проносился над рядами.

Лад только криво улыбался, он догадывался, в чем причина подобного милосердия, – всю свою суровость суд проявит на нем и его «пособниках».

После этого суд удалился на обед, и с уходом судьи в зале поднялся гул голосов, никто из присутствующих не собирался расходиться. Многие обсуждали неожиданную мягкость судьи.

– Да неужели непонятно? – Среди общего шума раздался громкий голос, заставивший Лада поднять голову. – Это же все специально подстроено.

Старый Джо поднялся со своего места и вышел в пространство между рядами.

– Они хотят на Лада спустить всех собак. – Старик запальчиво взмахнул рукой. – Им это выгодно, он же офицер! Но ведь он всего лишь заступился за друзей!

– Господин Каменев больше не офицер, – с ехидной улыбкой сказал обвинитель. – Он был комиссован из вооруженных сил месяц назад, за халатное отношение к обязанностям.

Над залом повисла тишина.

– Месяц назад? – недоверчиво переспросил Джо.

– Вот копия приказа об увольнении. – С довольной миной обвинитель помахал листом бумаги.

– Очередное вранье! – отрезал старик. – Мы все видели, как месяц назад сам Император вручал ему награду! Вот видите? – Он снова повернулся к залу. – Они даже это подстроили.

– А ты что хотел, чтобы моего Виторио посадили на двадцать лет? – ответила пожилая женщина, мать одного из осужденных. – Мне до этого Лада нет дела! Он хотел славы и получил ее! Вот пусть теперь расхлебывает! А мой сын через год вернется, и я благодарна судье за его снисхождение. Виторио, да и другие, они никого не убивали и к тому же не лезут в большую политику, как этот твой капитан! Они просто хотели жить чуть лучше, не собираясь рваться наверх.

– О чем ты говоришь, женщина?! – изумился Джо. – Послушай себя! Как тебе не стыдно?!

– Нет, мне не стыдно! – крикнула в ответ она – Я – мать, и мне не стыдно! Вот тебе. Танита, стыдно? – Женщина повернулась к другой, сидящей рядом с ней. – Тебе стыдно, что твоего Сержа отпустят через год, ты все это время будешь получать деньги, которые он заработает, а все повесят, как говорит этот старик, на какого-то вояку, на убийцу? Стыдно? Да он и не военный уже.

Соседка не ответила, но опустила глаза.

– Он же защищал людей! – Ошеломленный речью женщины, Джо недоумевал. – Как же вы можете так говорить? Как даже думать так можете?!

Над рядами разнесся шум голосов – недовольное ворчание, выкрики – все смешалось. Но голос старика снова выделился среди других:

– Эти ублюдки из корпорации позволили наемникам грабить наши дома, насиловать женщин, убивать, а вы говорите, что они правы?! – Люди немного притихли, и старого бармена было хорошо слышно. – Да еще благодарны им за то, что они снисходительны к нам! Они же хитрые, твари!

– Я бы попросил вести себя в зале суда прилично, – сурово произнес обвинитель. – Я не потерплю оскорблений!

Джо махнул рукой:

– Никого я оскорблять не собираюсь, просто хочу задать несколько вопросов находящимся здесь… людям, так сказать.

Лад заметил, как обвинитель бросил вопросительный взгляд на Изотова. Представитель корпорации кивнул, мол «пусть говорит», и растянул губы в улыбке.

– Почему вы все молчите? Где ваша гордость и самоуважение? – продолжал старик – А ты что молчишь, Рауль? Это твоего брата он укрывал, твой дом не дал разграбить! А Саврасов… разве не за твоей Светланой он шел?! Алонсо ведь тоже достанется, раз его напоследок вместе со всеми оставили, об этом ты не думаешь?

– Он знал о последствиях, когда ввязывался во все это. Никто его не заставлял, – негромко ответил Рауль. – Надо уметь отвечать за свои поступки и действия.

– Вон оно что! – Старый бармен презрительно посмотрел на него. – Боитесь. Хвосты поджали! Ну-ну.

Капитан видел, что его друг смотрел на старика так, словно собирался что-то сказать, но потом опустил взгляд и отвернулся.

– Эх! – с досадой бросил Джо. Повернулся к первым рядам, где находились свидетели. – Про вас я вообще не знаю, что думать. – Старик махнул рукой в сторону Ивана Чередова с женой. – Вот вы бы как раз лучше молчали! Все же знают, как было дело. Теперь же вы настаиваете, что Лад – хладнокровный убийца. Как у вас вообще язык поворачивается говорить такие вещи?! Мне и то со стыда провалиться хочется. Не похоже, что вас запугали; наверное, империалы на счету плодиться неожиданно начали…

Вызванный с обеда судья с недовольным видом появился в зале, следом спешили помощники.

– Призываю присутствующих к порядку! Я не позволю превращать суд в балаган! – Он сделал жест рукой, и приставы подошли к Джо.

– Пусти! – раздраженно отмахнулся от них старик. – Я сам уйду из этого цирка Меня тошнит находиться в одном помещении со свиньями.

Он обвел присутствующих осуждающим взглядом, и Лад заметил, что многие, как Рауль до этого, опустили глаза.

– Эх, людишки, когда же вы успели так обмельчать?! – Джо презрительно фыркнул, потом повернулся к Ладу: – Держись, сынок, правда, она всегда свою дорожку найдет. И двери моего бара всегда открыты для тебя.

– Выведите его, – велел судья.

Но Джо и сам уже направился к выходу, два пристава шли следом и закрыли за ним дверь, когда он покинул зал.

– Раз уж обед все равно испорчен, то давайте продолжим, – сказал судья, поправляя мантию и усаживаясь за свой стол.

Обвинение Ладимира зачитывалось подробно, с мельчайшими нюансами, было заметно, что обвинитель готовился очень тщательно. Дальше прозвучали обвинения Андреасу, Самуэлю, Алонсо и Константину как его помощникам.

Потом пришел черед защитника. Он выступал без особого энтузиазма, словно вспоминая каждое слово, которое собирался произнести. В зале поднялся ропот.

– Что за ерунда? Откуда вы откопали этого адвоката?! – раздались выкрики из зала. – Он даже говорить еще не научился.

Люди, задетые словами Джо, давали выход своему стыду, найдя подходящую мишень для нападок и подсознательно пытаясь свалить свою вину на другого.

Адвокат неуверенно оглянулся и, запнувшись, продолжил свое выступление. Его голоса почти не было слышно за возгласами. Он был похож на несчастного мышонка, волею судьбы вынужденного выступать против своры котов.

Лад поднялся и, сделав шаг вперед, вплотную приблизился к мерцающей пленке силового поля. Он успел заметить, что среди тех, кто возмущался нерадивостью защитника, не было Рауля, не было Светланы, не было Георгия – брата Андреаса, хотя он тоже ранее присутствовал в зале, никто из знакомых капитану людей не вступился в его защиту. Все, кто выкрикивал, были ему незнакомы. Капитану стало невероятно противно. Тошнота подступила к горлу, но, взяв себя в руки, он сглотнул и внутренне собрался.

– Господин судья, – негромко произнес он. – Я могу отказаться от адвоката?

– Что? – не расслышал тот.

– Могу ли я отказаться от адвоката?

Судья снова не разобрал вопроса Лада.

– Хватит! – Он хлопнул ладонью по столу. – Тишина в зале! Иначе прикажу выдворить всех!

Дождавшись, пока гомон среди зрителей утихнет, судья повернулся к капитану:

– Повторите, что вы только что сказали?

– Я хочу отказаться от защиты.

Взгляды всех присутствующих обратились на него. В наступившей тишине было слышно, как гудит силовое поле.

– Я правильно вас понял? Вы хотите, чтобы вас защищал другой адвокат? Но процедурой не предусмотрена замена…

– Нет, – перебил его Ладимир. – Мне не нужен ни этот, ни какой-либо другой адвокат.

– Но… – Судья не знал, что сказать. – Против вас выдвинуты серьезнейшие обвинения, вряд ли вы настолько сведущи в юриспруденции, чтобы защищать себя сами.

– Так я могу отказаться? – настаивал капитан.

Судья в нерешительности бросил вопросительный взгляд на Изотова.

Тот откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и всем своим видом показывал, что предоставляет судье возможность самому решать.

Эта маленькая сценка не ускользнула от Ладимира, и он усмехнулся.

– Вы можете отказаться от адвоката, – сказал судья, недовольный тем, что приходится отклониться от заранее принятого сценария.

– Хорошо. – Ладимир снова сел на место. – И давайте побыстрее закончим этот, как правильно сказал Джо, цирк.

– Следите за тем, что говорите, подсудимый. Это неуважение к суду. И когда обращаетесь к судье, говорите «Ваша честь».

– Честь?! – вспыхнул Лад. Как он ни сдерживался, как ни пытался загнать поглубже внутрь свою обиду, злость, спрятаться за маской безразличия, отчаянно надеясь, что все происходящее вот-вот закончится и жизнь вернется в свое нормальное русло, но после слов Джонсона сорвался. – О какой чести вы говорите? Вы тут разыгрываете представление, играя людьми, как марионетками, распоряжаясь судьбами и жизнями в угоду корпорации.

– Я вас предупреждаю…

– Меня не нужно предупреждать. – И оказывая свое презрение, он даже не потрудился встать. – Я прекрасно все понимаю и вижу. Вы забыли не только о своей чести, но и о своем долге.

Судья покраснел от злости.

– Да как ты смеешь?!.

– Честь… не уверен, что она у вас вообще есть. Если бы была, то сейчас на месте так называемых «мятежников» находились бы представители корпорации, которые спровоцировали мятеж, а потом отдали город на растерзание бандам наемников. Ну а долг…

– Ваша честь, я протестую… – Представитель «Млечного Пути» вскочил с места.

– Я принимаю ваш протест и не собираюсь выслушивать оскорбления от всякой швали, – сказал Джонсон. – Подсудимый Каменев, я приказываю изолировать вас на время проведения заседания, до момента вынесения приговора! Пристав!

Служащий суда нажал кнопку на пульте, и поле, отделяющее Ладимира от зала заседаний, стало непроницаемым.

Капитан с досадой и злостью смотрел на мерцающую серо-голубую стену. Так, наверное, было и лучше. Ладимир больше не мог спокойно смотреть на происходящее – в груди теснило, от с трудом скрываемого волнения стучало в висках, а так он мог расслабиться. Непроницаемая стена силового поля как бы подчеркивала, что происходящее никакне зависит от него, что судьба теперь уже бывшего капитана Космического флота давно решена и он стал пешкой в игре высших политических сил.

Ладимир усмехнулся, тяжело вздохнул и прислонился к стене.

Заседание длилось долго, Лад уже начал терять чувство времени. У него затекли ноги; чтобы размяться, капитан встал и потянулся. В тесной ячейке можно было сделать едва полтора шага, поэтому вскоре он снова присел на скамейку.

Прошло еще достаточно много времени, прежде чем поле стало бледнеть и вновь обретать прозрачность. Скамья втянулась в стену, и Ладимир вынужден был встать.

Над залом заседаний повисла тишина, один из помощников судьи Джонсона стоял и смотрел на Ладимира.

– Извещаю вас, что все данные, относящиеся к вашему делу, были должным образом рассмотрены, суд выслушал стороны обвинения и защиты, показания свидетелей, лиц, непосредственно участвовавших в означенных событиях и причастных к ним. Основываясь на этих данных, а также руководствуясь буквой закона, суд вынес решение, – сказал помощник. – В связи с тем, что основные свидетели обвинения отказались давать показания, с вас снято обвинение в убийстве Ларри Фицжеральда и Ахмата Бен-Аллада (Ладдогадался, что по каким-то причинам Чередовы не стали давать против него лживые показания. То ли на них повлияли слова старого Джо, то ли Изотов по каким-то причинамизменил свое решение использовать их, но данная новость не вызвала в душе капитана никаких эмоций), однако вы признаны виновным в убийстве по неосторожности служащего компании «Млечный Путь», начальника службы охраны Алекса Саврасова. Также вы признаны виновным в организации вооруженного мятежа и порче имущества корпорации. В связи с чем суд вынес следующий приговор…

Ладимир отметил, что приговор зачитывают только ему, значит, остальным его, скорее всего, уже вынесли. Он поискал глазами Рауля, но того в зале уже не было. Грустная улыбка невольно пробежала по его губам – ну да, какая может быть дружба, когда столько лет не виделись. Лад поднял взгляд на ложу для ВИП-персон. Софи была там – пальцы прижаты к губам, в глазах печаль – и смотрела на него, губернатор что-то говорил дочери с недовольным видом. Капитан перевел взгляд на Изотова. Представитель компании встретил его насмешливым взглядом победителя, а помощник судьи тем временем продолжал:

– …установить Ладимиру Каменеву наказание в виде каторжных работ в пользу компании «Млечный Путь», на одной из ее колоний, до полной выплаты возникших вследствие беспорядков финансовых потерь и затрат, а также компенсации морального ущерба семье погибшего Алекса Саврасова. Список полагающихся выплат с окончательной суммой прилагается. Осужденный будет ознакомлен с ним после суда Место отбывания определяется компанией «Млечный Путь» на основании экономической целесообразности или иной необходимости корпорации. Поскольку господин Изотов выразил желание погасить долг осужденного перед семьей Саврасова, то все выплаты будут начисляться в пользу компании «Млечный Путь». В связи с тяжкостыо преступлений приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
* * *

Путь обратно в камеру казался Ладу необычайно долгим. Завтра для него должна будет начаться новая жизнь. Еще в суде он решил для себя, что стойко примет все тяготы, уготованные для него судьбой. Даже очередной визит Изотова он воспринял с ироничной улыбкой. Представитель корпорации лично принес ему исполнительный лист со списком требуемых выплат. Он, как всегда, не пренебрег мерами безопасности, и Лад сидел перед ним прикованный к кольцу в стене.

Изотов положил лист на стол и, постучав по нему пальцем, сказал:

– Знаете, что это означает?

– Догадываюсь, – спокойно ответил заключенный.

Виктор кивнул:

– Несомненно, вы умный человек. Но тем не менее. Это означает, что на ближайшие двадцать пять лет вы собственность компании «Млечный Путь». Поймите, я пришел сюда не злорадствовать. Ситуация исчерпала себя. Ваша роль сыграна, и можно удаляться со сцены. Пусть не так, как я задумывал изначально, но результат – главное. Это было неизбежно – в политике я сильнее вас, капитан.

– Что не мешает вам бояться меня, – усмехнулся Лад, указав на свои наручники.

– Я не боюсь, просто считаю неоправданный риск глупостью.

– И чего вы сейчас от меня хотите?

– Вот возьмите. – Изотов протянул Ладимиру его орден. – Согласно указу Императора, мы не имеем права его конфисковать. Слышал, у вас даже пенсия осталась. Ее тоже никто не может трогать, даже вы, как это ни абсурдно, но, пока вы заключенный, ваши счета заморожены. Но вы все равно везунчик. Представляете, сколько у вас накопится за то время, что вы будете на довольствии корпорации? Если хотите, я придержу ваш дом, сможете, как освободитесь, его выкупить. – Он засмеялся. Потом, видимо набравшись смелости, хлопнул капитана по плечу. – Не обижайтесь Лад, просто ситуация не лишена юмора, не находите?

Ладимиру так не казалось, но он не посчитал нужным отвечать. Протянув скованные руки, он взял награду. Вместе с блеском драгоценных камней в его глазах отразилась тоска.

– Не переживайте, – ободряющим голосом сказал Изотов. – Возможно, вам еще доведется полетать. В приговоре же сказано: «… экономической целесообразностью или иной необходимостью компании». Военные офицеры, знаете ли, на дороге не валяются, и думаю, мы сможем найти должное применение вашим способностям.

– Хотите сказать – отправите меня в полет на ваших кораблях?

– Все может быть, – развел руками представитель компании. – Только не сразу. Первые два года вам все же придется проработать на рудниках Такова политика компании по отношению к заключенным. Два стандартных года – обязательный курс, так сказать. А дальше видно будет.

Изотов буквально источал доброжелательность. Ладимиру даже показалось, что сейчас он протянет руку и предложит остаться друзьями.

Но циничность представителя «Млечного Пути» все же имела свои границы.

– Я оставляю вас, Ладимир. Вряд ли мы скоро увидимся. Один совет на прощание: постарайтесь сегодня выспаться. Неизвестно, когда вам удастся это в следующий раз.

– Шли бы вы, со своими советами…

Изотов улыбнулся, поднялся и, бросив «Прощайте», вышел из камеры.

Но Лад не долго находился в одиночестве, навестить его пришла Софи.

– О, Лад! Мне так печально, – сразу сказала девушка.

– Ну что ты, перестань. Все хорошо.

– Мне жаль, что так вышло. Я ничем не могла помочь, но я пыталась! Отец даже грозился отослать меня к дядюшке на Процион, а это такая «дыра», хуже Дейтоны.

– Софи, ты и так сделала для меня очень многое! Я благодарен тебе и никогда не забуду этого.

– Лад… – Она порывисто обняла его.

Капитан зарылся лицом в ее шелковистые волосы и обнял за плечи. Он понимал, что теперь не скоро сможет ощутить женскую ласку, и наслаждался моментом.

– Я буду часто говорить с отцом, и, может быть, у меня получится сделать что-нибудь для тебя.

– Спасибо, Софи. Я искренне тебе признателен за все, что ты для меня уже сделала.

Их прощание было трогательным и искренним. Когда за Софи закрылась дверь, Лад подумал о том, как бы все могло быть, если бы… но потом прогнал от себя все мысли и решил последовать совету Изотова и как следует выспаться.
* * *

Утро началось с рыка охранника:

– Подъем!

Лад поднялся и протер глаза.

– Собирай манатки, офицерик. Рудокопы ждут тебя.

Вещей у капитана не было, поэтому он просто проверил орден б кармане и сказал:

– Я готов.

Тюремщик увидел на столе листок, оставленный Изотовым, взял его, пробежал глазами, ухмыльнулся, сложил вчетверо и, подойдя к Ладимиру, запихал ему в нагрудный карман.

– Пригодится, будешь должок отсчитывать. Пошли, раз готов.

Машина ждала во дворе тюрьмы. Почти одновременно с Ладом из здания вывели всех его соратников.

– Лад! – воскликнул Алонсо.

Капитан приветственно кивнул в ответ.

– Лад, куда тебя? – Повернулся к охранникам: – Куда его?

– Туда же, куда и вас. Так что наговоритесь еще, давай залезай в машину.

Андреаса с братом посадили в машину вслед за Алонсо, а Самуэля загрузили вместе с Ладом.

– Здравствуй, капитан, – сказал тот, усаживаясь напротив. – Как жизнь?

– Почти не отличается от твоей.