Чтение 30–й страницы книги ~Жнецы ветра~

– Ты не обязана ее слушать,– сказал Шен, беря Рону за руку, и посмотрел на меня, ожидая поддержки.
Но я промолчал, сочтя, что не вправе решать, как поступить Ходящей.
– Все нормально,– сказала девушка, с вызовом глянув на Тиф, и смело шагнула вперед.– Она права. Увяз в болоте – надо выбираться. Иначе утонешь.
Лиственница за нами внезапно скукожилась и рассыпалась серым песком, осевшим на ветвях соседних деревьев и земле, скрыв под собой снег.
– Потрясающе! – сказала Тиф, небрежным щелчком сбивая с рукава попавшую туда песчинку.– Я впечатлена. Учись, мальчик. Она сделала это с первого раза. Теперь сядь. Сейчас будет кружиться голова.
Ошарашенная Рона, не отрывая взгляда от того места, где совсем недавно высилось могучее дерево, послушно кивнула. Ее немного покачивало.
– Пробуй! – продолжила вопить на Шена Тиф.– Возьми за основу ее плетение. Его остатки еще висят прямо перед твоим носом! Раскрой глаза! Используй хитрость. Хватит тупо биться башкой о пенек! Тебе надо поднять перышко, а не оторвать гову лапу!
Шен вздохнул.
– Зачем ты это сделала? – тихо спросил я у Роны.
– А разве у меня был выбор?
– Я не о том, что ты совершила сегодня. А о том, какой выбор сделала чуть раньше. Признаться, я удивлен. Совсем недавно ты относилась к темной «искре» совершенно иначе. Отчего такая резкая перемена?
Было видно, что ей неприятны и тягостны эти вопросы. Поэтому я не ожидал ответа. Она зажмурилась, и я увидел, как шепчут ее губы. Рона считала. Остановившись на десяти, Ходящая перевела дух и все-таки сказала:
– Все изменилось. И все изменились. И ты, и я, и Шен. И даже она. То, что всегда было отвратительным и неправильным, неожиданно обрело новое значение. Мы много разговаривали с Шеном. И я вдруг увидела то, о чем ты мне когда-то говорил. Не магия меняет человека. Тьма может жить не в сердце, а в «искре».
– Это слова. Они верные, не отрицаю. Но от слов не так-то просто перейти к действиям. Да еще так быстро.
– Считаешь, что не так легко сломать моральные устои? – горько усмехнулась она.
– Что-то вроде этого.
Я покосился на Проклятую, но Тиф даже не взглянула на нас. Была занята тем, что проедала плешь потевшему Шену.
– Ты будешь смеяться, но мы просто заигрались. Как дети. Он начал, я подхватила. Совсем ни о чем не думая. Это было весело и интересно. Это сближало нас, а когда мы опомнились – стало слишком поздно. Его темная «искра» уже соприкоснулась с моим Даром.
– Не думал, что научиться этому так просто.
– Никто не думал. Даже Тиф удивилась. Я говорила с ней несколько дней назад. Проклятая сказала, чтобы прорвать плотину, нужно нечто гораздо большее, чем глупые магические игры двух молокососов.– Ходящая попыталась улыбнуться.– Дар Целителя… Никто не думал, что он такой. Благодаря ему моя «искра» изменилась в одно мгновение. Мы даже не успели опомниться.
Я промолчал. Можно ли их сравнить с неразумными детьми, взявшими в руки смертельно опасную игрушку? Да. Пожалуй.
– Его сила уникальна и многогранна. Она гораздо мощнее, чем у других Ходящих.
– А вместе с тем сейчас у тебя получилось то, что никак не может выйти у него.
Рона вздохнула, коснулась рукой шершавой древесной коры:
– Не знаю, в чем причина. Это было очень легко.
– Он продолжает заниматься с тобой?
– Да,– проговорила она, не вдаваясь в подробности.
– А ты понимаешь, что у своих теперь такой же изгой, как и Шен? Они убьют тебя, едва только поймут.
Ее лицо исказила настоящая мука, а в глазах заблестели слезы.
– Знаю,– прошептала Рона.– Видит Мелот, я не хотела этого.
Она отвернулась, украдкой вытирая глаза.
– Пойдем в лагерь. Здесь холодно.
– Ты иди. А я потом приду,– ответила Ходящая, все еще стоя ко мне спиной.– Хочу посмотреть, чем все закончится.
– Уже решила, что будешь делать дальше? – спросил я.
– Научусь жить с этим.– Девушка неопределенно пожала плечами.– Разве у меня есть другой выбор?
Ничего не говоря, я пошел прочь.
– Нэсс! – негромко позвала Рона.– Я хотела сказать тебе спасибо. За то, что спас меня в ту ночь. Я…– Она запнулась, но собралась с духом и продолжила: – В какой-то момент я хотела умереть. А потом поняла, что жизнь, какой бы она ни была – бесценна, но было уже поздно. Я очень благодарна, что вы все вытащили меня оттуда и…
– Стой! Стой! Стой! – оглушительно заорала Тиф, махая руками.
У Шена получилось плетение, и лес на западном склоне ближайшей к нам горы превратился в серые барханы.
– Незачем тратить столько сил на дурацкие деревья! – буркнула Проклятая.– Что ты сделал?
– То, что ты просила,– ответил Целитель.
– Основа была та же, но плетение другое. Ты вновь нарисовал что-то свое. Кто тебя научил так сопоставлять потоки?
– Лаэн.
Убийца Сориты хмыкнула:
– Безумная манера Гиноры. Покажи мне еще раз. Но медленно. И не направляя ни на что!

Тиф и Рона подались вперед, следя за малышом.
– Ладно. Хватит на сегодня,– наконец сказала Проклятая.– Ты не вспомнил, как пробудил Лепестки?
– Нет.
Тиа тихо выругалась, помянув недобрым словом Сориту и дураков с дырявой памятью. Бывший ученик Цейры Асани пропустил эти слова мимо ушей.
– Какой была Сорита? – неожиданно спросила у Проклятой Рона.
– Уж точно не такой праведницей, как теперь считает Башня,– пробурчала Тиф.– Вам на первой ступени должны были хорошо запудрить мозги. Все еще заставляют учить наизусть «Деяния благочестивой, милостивой Сориты»? Так я и думала. Она любила лишь свои подснежники и власть. Думаю, из нее бы получилась куда более удачная Проклятая, чем из всех тех, кого теперь так называют. Миру повезло, что она не выбрала нашу сторону.
– Миру. Но не вам.
– Не уверена,– немного подумав, сказала отступница.– Я считаю, что в могиле ей самое место. Неизвестно, как бы все повернулось, будь она сейчас с нами.
– Значит, ты не жалеешь, что убила ее?
Проклятая тяжело посмотрела на Рону:
– Я вообще редко о чем жалею. А уж в том, что кто-то отправился в Бездну раньше срока – не раскаиваюсь никогда. Подумай над этим… ученица.
ГЛАВА 23
Рандо отшагнул в сторону, перехватывая меч и меняя атакующую стойку на защитную. Га-нор, ловко откатившись, уже был на ногах, подняв клинок над головой. Но Гбабак, легко взвившись в воздух, всем весом обрушился на то место, где уну назад находился сын Ирбиса. Северянину вновь пришлось отскочить. Приземлившись, он тут же бросился вперед, желая застать квагера врасплох, но лезвие лишь звякнуло по боевому гребню блазга и застряло в сложном захвате. Рандо кинулся на помощь следопыту, однако Гбабак не дал взять себя в клещи и, с легкостью разобравшись с Га-нором, словно катящийся валун, попер на рыцаря. Пятясь, «леопард» широко отмахивался мечом, но шипящая синеватая сталь не могла остановить напора квагера.
Кальн сидел на камнях, ярдах в шести от бойцовой площадки, и самозабвенно ругался, отсчитывая довольному Луку проигранные монеты. Светловолосый рыцарь выбыл из поединка первым. Его мнение, что трое опытных воинов способны противостоять мощи жителя болот, оказалось разбито в пух и прах. Поединок длился всего полторы минки, а двое из троих уже оказались выбиты из боя. И теперь с плохо скрываемым удивлением следили, как милорда Рандо рвут на тряпки.
Я наблюдал за схваткой со стороны. И в который раз поражался, насколько ловко, легко и проворно перемещается блазг. Рыцарь уже дышал, как загнанная лошадь, а квагер даже не запыхался. Было видно, что дерется он не в полную силу.
Через несколько ун все было кончено, и Рона захлопала в ладоши, приветствуя победителя.
– Вот так, собака! – победно закричал Юми.
– Нэсс не хотеть сражаться? – поинтересовался довольный Гбабак.

– Ты умеешь обгонять стрелы? – поднял я бровь.
Он весело заквакал, оценив шутку:
– Нет.
– Тогда, пожалуй, не стоит.
– Забери меня Уг. Против него можно выступать только впятером! – Га-нор рухнул рядом со мной и поймал брошенную Луком куртку.– Ты не думал вступить в Болотный полк?
– Полква мой учениквав. Я много воевать раньше. Потом воспитывать. Много воинов.
– Вот так, собака! – приосанился вейя.
– Теперь идти смотреть мир. Не думать, что начаться новая война. Война – это плохо.
– Разве квагеры не созданы для того, чтобы драться? – улыбнулся сын Ирбиса.
– Я любить сражаться. Но знать, что война всегда нести беду,– невозмутимо ответил Гбабак.– Я и Юми желать посмотреть Империю. Мы много увидеть и хотеть взглянуть на север. Волшебных нирит и Кварунн. Но теперь будем драться. В полква или без. Мы найти армию и вступить в нее. Поэтому мы идти с вами.
– Вот так, собака.
– Ну и еще потому, что вы – хорошие друзья,– улыбнулся блазг, переведя слова вейи.
– Мы тоже стремимся в битву,– сказал Рандо, поднимаясь с земли и по-дружески хлопая Гбабака по высокому плечу.
– Вам бы, милорд, не в битву стремиться, а сидеть в цитадели под несколькими замками.– Проклятая была единственной, кого не заинтересовал поединок.
Вот и сейчас она сидела возле огня с совершенно кислой рожей и грела озябшие руки, экономя «искру».
Ее настроение с каждым днем становилось все хуже и хуже. Нара не проходило, чтобы она не вылезла со своим советом или очередным ехидным замечанием. У меня создавалось впечатление, что ей все сложнее держать себя в руках. Иногда глаза Убийцы Сориты вспыхивали такой яростью и гневом, что я совершенно неосознанно клал руку на «Гаситель Дара».
– Ты хочешь назвать милорда трусом, Порк? – тут же нахмурился Кальн, и к его небритым щекам прилила кровь.
– Скорее, недальновидным человеком, милорд,– неприятно улыбнулась Тиф.
– Я понимаю, о чем ты,– кивнул Рандо.
– Все понимают. Особенно Проклятые. Вы – ценный пленник.
– Таких, как я, еще три десятка.
– Разумеется. И, возможно, взять в плен одного из вашего многочисленного рода уже смогли. Но запас карман не тянет. И вы рискуете в первую очередь не своей жизнью, а безопасностью города. Если легенды, конечно, не врут.
– Ты о Колосе Корунна? – поинтересовалась Рона.
– Именно. Оружие, защищающее столицу славной древней Империи. Только потомки прежнего Императора могут управлять Колосом. Но если в руки Белых попадет кровь милорда, они смогут попытаться нейтрализовать эту серьезную угрозу. Когда Кавалар создавал свое творение, род Императора был малочислен. Однако по прошествии стольких столетий ветвь разрослась, и кровь, которая была надежной защитой, теперь стала изъяном в обороне.
– Во мне не так много от Императорской семьи.
– Серебряные волосы говорят, что вполне достаточно. Думаю, Колос можно было бы заставить замолчать.
– Но ведь это легенда. Творение Скульптора, в отличие от тех же Лепестков, ни разу не просыпалось. Даже в Войну Некромантов! – возразил Шен.
– Ты неуч,– безапелляционно заявила Убийца Сориты.– И историю знаешь отвратительно. Никто из на…– Тиф закашлялась.– Никто из наступавших Проклятых не добрался до Корунна, и только поэтому Колос молчал. Сейчас же, мне кажется, в следующем году, эдак к концу весны – началу лета, под стенами столицы будет жарко. И если свойства творения Скульптора – не легенда, то кое-кому надо бы озаботиться тузом в рукаве.
Проклятая плотоядно посмотрела на рыцаря, который, по счастью, не видел этого взгляда.
– Я бы на вашем месте остерегался, милорд.
– Ты похож на одного моего знакомого, Порк. Он тоже был Огоньком. Сплошные советы. Я не отрицаю угрозы всего, что ты сказал. Но дрожать и прятаться не буду.
Синих звезд было без счета. Боги не пожалели на небо урских сапфиров глубокого ультрамаринового цвета. Яркие, таинственно мерцающие – они делали эту холодную ночь прекрасной. На фоне драгоценных россыпей неприветливые горы высились черно-белыми зубьями, впивающимися в небесную твердь.
Снег, выпавший вчера утром, растаял, и, судя по безоблачному небу, в ближайшие нары непогоды можно не ждать.
– Нэсс, на минку,– позвал меня Га-нор.
Я выпутался из одеяла, сбросил с себя шкуру и вместе с северянином выбрался из круга трех костров, дававших приличный жар и гревших нас в эту ночь. Лук и Кальн не спали. Тихо переговаривались, бросали кости, склонившись над плоским камнем, едва не касаясь лбами друг друга. Караульщики, забери меня Бездна!
Мы отошли недалеко от лагеря, под сень растущих над обрывом кривых сосен с длинными мягкими иглами.
– Что случилось? – Я был несколько удивлен такой таинственностью.
– Кто такой Порк? – не ходя вокруг да около, спросил рыжий.
Я не стал юлить и спрашивать, с чего он задает такой глупый вопрос. Я уважал северянина, считал, что вполне достаточно его знаю, и не видел нужды лгать. К тому же Га-нор всегда был проницательным парнем. Обмануть его не просто. Так что я ответил так же прямо:
– Одна из Проклятых.
Несколько ун он смотрел на меня молча. Потом произнес:
– Расскажи.
Я выполнил его просьбу.
– Ты думаешь, это можно держать в тайне долго?
– Не знаю,– не стал врать я.– Если ты догадался, то и другие смогут.
– Госпожа Рона почему-то терпит ее, а Целитель и вообще очень часто с ней рядом. Их «искры» уже не так светлы, как раньше?
– Хоть что-то скрыть от тебя можно? – усмехнулся я и тут же серьезно спросил: – Тебя смущает то, что они стали другими?
– Ты о тьме в душе? Нет. Я давно свыкся с тем, что это мало что значит. Ходящих, душа которых считается светлой, я люблю не сильнее Белых. Так что не стану шарахаться.
– Ты – редкое исключение.
– Как и ты. Но другие могут все понять иначе. Люди видят лишь тьму, но не желают заглянуть за нее. Если рыцари узнают…
– Надеюсь, что нет.
– Я тоже. Но будь готов к этому. И лучше подвести их к подобному знанию заранее.
– Сделай, если у тебя получится.
Сын Ирбиса ничего не ответил.
– Ты уверен, что у нас есть шанс пройти горы до начала зимы?
– Очень небольшой,– не стал скрывать он.– На плато свирепые ветры. Горячая полоса будет передышкой. За ней последние, самые сложные перевалы и большая высота. Если мы застрянем, то именно там.
Я кивнул.
Мы двигались по каменистому ущелью, в центре которого текла широкая река с множеством тихих заводей, зеленоватой водой и светло-серым, ледяным песком на дне. Хлипкие сосенки, стволы которых, казалось, завязали узлом, намертво вцепились в базальтовые склоны. Прямо перед нами, вырастая из-за покатых серо-коричневых гор, затмевая светлое небо, высился трехгорбый, ослепительно-белый снежный пик.
– Это ущелье заканчивается перевалом? – поинтересовался я у Га-нора на стоянке.
– Нет. Насколько я знаю – через этого великана перебраться нельзя. Мы поворачиваем на восток. Там есть перешеек между хребтами.
– За ним Лестница Висельника? – Кальн выглядел невыспавшимся.
– Скоро будем у нее. Видишь тропу? По ней подъем до водопада. Затем вниз.
– Таква чего мы ждать? – пошевелился дремавший Гбабак.– Пора в дорогу!
– Вот так, собака! – пискнул плескавшийся в ледяной воде Юми.
…Стаю птиц я увидел в небе еще несколько минок назад, но не придал этим черным точкам никакого значения. И зря.
Они рухнули нам на головы, словно летняя буря. Упавшие сети разом накрыли блазга, Шена с Роной и Лука с милордом Рандо. Мы с Га-нором бросились в стороны, тем самым избежав пленения. Кальн задержался, и легкая невесомая ловушка с грузилами на концах упала ему на плечи.
Еще одна золотистая сеть полетела в сына Ирбиса, но он перерубил ее мечом. Возле моих ног в землю воткнулся метательный дротик.
– Не двигаться! – раздался резкий окрик.
Над нами, мерно взмахивая крыльями, зависла дюжина белокрылых йе-арре. Один из них оскалился, собираясь швырнуть в меня копье, и тут же между нами вспыхнул молочный щит, а в следующий миг белокрылый рухнул на землю, пронзенный стрелой. Кто-то из нападавших все-таки швырнул в меня дротик, но щит снова не пропустил его.
Со всех сторон полетели стрелы, раздались крики, захлопали крылья. Пташки бросились врассыпную и, напрочь позабыв о нас, сцепились со своими рыжекрылыми сородичами. То и дело на землю падали мертвые, в воздухе кружились бело-рыжие перья. Свистели дротики, звенели клинки.
Из рук Тиф вырвалась рубиновая нить, оплелась вокруг одного из вражеских стрелков и оторвала тому крылья.
– Рыжих не тронь! – гаркнул на нее Га-нор, разрезая на Кальне сеть.
Наверное, в другой ситуации это было бы смешно, но не в тот момент, когда щит мерцает, а вокруг летают шальные стрелы.
Сам я за лук хвататься не стал, не имея полной уверенности, что прострелю волшебную преграду. Обнажил нож и побежал к Шену с Роной. Но они уже сами смогли избавиться от уз, растворив сеть, и я занялся Рандо и Луком. Этих спеленало так, что воины не могли воспользоваться кинжалами.
Гбабак, вскочив на ноги, с ревом разорвал на себе путы, словно те были сделаны из тонких нитей. Но бой уже завершился. Двенадцать белых и пятеро рыжих лежало на земле. Один белокрылый был все еще жив и теперь пытался отползти от нас как можно дальше. Высвободившийся Кальн, злой и растрепанный, схватил секиру и добил врага.
Никто его не остановил.
Тиф продолжала удерживать щит и нехорошо поглядывала на приземлившихся недалеко от нас семерых рыжих йе-арре. Никто из них не делал попыток приблизиться и держал руки на виду. Не скажу, что внешность у неожиданных союзников была очень дружелюбной, но и ненависти я не заметил. Один из летунов внимательно осмотрел нас, почему-то остановил свой взгляд на Кальне и, что-то сказав товарищам, передал им свой дротик, а затем неспешно направился к нашему отряду.
– Что надо этим мерзким предателям, лопни твоя жаба?
– Сейчас узнаем,– сказал я, рассматривая татуировку на бритой голове парламентера.
Огненный клан. Сородичи Йуолы.
– Мы пришли с миром! – сказал невысокий крылатый воин.
– Вот так, собака! – неприветливо буркнул Юми, который собственноручно прибил ядовитой стрелкой одного из напавших на нас йе-арре.
– Мы не рады вас видеть, летуны. И ты должен знать почему,– сказал милорд Рандо.
Шен согласно кивнул. Глаза йе-арре злобно вспыхнули, и он произнес уже не столь доброжелательным тоном:
– Мы помогли, когда вас спеленали, словно котят!