Чтение 14–й страницы книги ~Ночь накануне~

Катя не заплакала. Какой смысл? Все равно никто не увидит. Плакать надо на людях, чтобы посочувствовали, пожалели и поддержали. А кто сейчас поддержит? Вороны? Но эмоции бурлили, как вода в стакане с кипятильником, так, что хотелось запустить камнем в витрину.

Негодяй! Что она ему сделала? Почему он ее вышвырнул? Может, не понравился вопрос, с кем он живет? Но она же безо всякой задней мысли поинтересовалась! Или продюсер, про которого он говорил, все-таки мужчина? А ее он пригласил из любопытства? Испытать, что такое любовь с женщиной. А в последний момент испугался… Да нет, уж больно странно он себя повел. Скорее всего, решил, что на его квадратные метры позарилась. «Да нужны мне его метры. Все равно к утру их не будет. И его, старого маразматика, тожене будет. Так тебе, подлецу, и надо!»

От этой мысли ей стало немного легче. Потому что Катя привыкла сначала думать о других и лишь затем о себе.

Она не знала, куда идти. Обратно в «Убежище»? Но она промокла до нитки. Что там мокрой делать? Это, наверное, неприлично. Да и не пустят в таком виде. Назад в общагу? В комнату? Лечь на тахту и искать романтику в обществе тараканов? Или смотреть по черно-белому ящику ночной выпуск «Смехопанорамы» для взрослых с политическими шуточками? Нет уж, спасибо. Поэтому просто брела по мокрому тротуару куда глаза не глядят, ибо без очков все равно ничего не видела.

Катя неожиданно вспомнила свою школьную любовь. В одиннадцатом классе она влюбилась в учителя труда. У него были сильные руки, которыми он ловко и грациозно управлялся с напильником. Фартук, бандана… Ему было около тридцати, но разница в возрасте ее не смущала. Он никогда не ставил двоек и со всеми учениками разговаривал на «вы». Даже с ней. Катя несколько раз порывалась открыться ему, но не хватало духу. Решила, что сделает это во время выпускного. Но не сложилось. За две недели до бала учителя забрали в милицию и не вернули обратно. Говорили, будто он приставал к мальчишкам из младших классов. Но Катя не верила. Ведь милиция сажает невиновных, об этом все время говорят по телевизору и в Сети. Наверно, его оклеветали враги. Она поклялась, что дождется его, хотя восемь лет — это много. А сегодня едва не нарушила клятву. Смалодушничала. Но у нее есть оправдание: завтра — конец света.

Предавшись приятным воспоминаниям, Катя не услышала шума приближавшейся машины и вернулась в настоящее, когда та веером окатила ее водой из лужи.

Девочка остановилась, обхватив себя руками. Вообще-то Питер не Сочи, здесь даже летом в одной блузке гулять по ночам чревато. Да еще ставшей от воды практически прозрачной.

Машина, облившая ее, притормозила, затем сдала назад. Катя не разглядела марку, могла лишь уверенно заявить, что кузов был темного цвета.

— Эй, кгасавица!

Голос, раздавшийся из салона, принадлежал молодому человеку. Человек слегка картавил.

— Вы мне?

— Тебе, тебе…

Опять как в книге. Кейт тоже шла по улице, и ее на машине догнал Лео. И тоже назвал красавицей…

Да, книга не подвела ее! Не могла подвести! История с Аркадием была чистой случайностью. А романтика только начинается! Ура!

— Отдыхаем или габотаем? — Человек наклонился к пассажирскому окну. Катя не могла разглядеть его лица. Слишком темно. Но голос звучал приятно, несмотря на дефект речи.

— Я учусьТ

— Тоже неплохо… Одна, что ли, учишься или стагший есть?

Она не поняла вопроса. Возможно, парень имел в виду старосту группы? Но откуда он может про него знать? Неужели интуиция? Когда Кейт и Лео встретились, им показалось,что они знают друг друга всю жизнь.

— Нет, не одна. В группе. А староста уже уехал.

— Ггуппешник, значит… Бодрит. А где остальные?

— Тоже разъехались. А у меня билет через неделю.

— Гастголеры… Я тоже не местный… Ладно… Хата есть?

— Я в общежитии живу.

— Тогда садись. У меня тут бгатуха гядом. У него пгикольно. За часок уложимся.

«Целый час на дорогу, — подумала Катя, — много. В моем-то положении… Но выбора нет».

— Чего гастерялась? Садись, садись, у меня тги часа всего. А деньгами не обижу.

Надо же, словно мысли мои читает…

Катя ощутила холодок в районе солнечного сплетения. У него тоже три часа. И про деньги упомянул. Не исключено, деньги мафии. Все сходится…

— Скажите, а вы «Ночь Накануне» Вероники Грин не читали случайно?

— Вегонику читал, и Анжелу читал, и Магго читал. Много кого читал. И всех ночью! Садись, не боись! — улыбнулся парень и закаркал, в смысле — засмеялся. Просто смех у него такой… грубый, мужской. Настоящий мачо. Как Лео.

Катя открыла дверь и опустилась на сиденье авто. Иномарка. Сиденья удобные, не то что в зеленых «Жигулях» отчима.

Парень газанул с места, машина с посвистом рванула по безлюдной улице.

В салоне она немного разглядела водителя. Лет двадцать пять, может, чуть старше. Немного картофельный нос, голый череп. Ну и что? Брюс Виллис тоже лысый, а играет одних героев. Внешность не показатель, хотя лучше бы он был, как Лео, золотогривым. Одежда неброская — жилетка, футболка, джинсы. Простой рабочий парень.

— А как вас зовут?

— А че ты «выкаешь»? Или старший заставляет? Типа, культурная столица?

— Нет… Просто… Мы незнакомы.

— Ну и как тебя звать?

— Кейт… То есть… Катя.

— Кейт, — усмехнулся парень. — Как вы только себя не обзываете… Я однажды с Гертрудой отжег. А потом узнал, что она Галя из Мариуполя. Прикинь — Гертруда! Героиня Труда!

— Это бывает, — посочувствовала Катя. — Хуже нет, чем разочароваться в человеке. Особенно в любимом человеке.

— Ну, я не скажу, что разочаровался, — пожал плечами парень, — работала она не по-детски. Только зачем цену себе набивать?

— А тебя как звать?

— Зови меня Леопольд. Ну или Лео. Для простоты.

Катя вздрогнула. Лео! Боже мой! Лео! И это не сон! Это наяву, пускай и ночью! Она нашла его! Она не зря мечтала!

— Ты сказал, у тебя три часа, — вспомнила она.

— Да, в семь билет в Москву. Я оттуда сам. К брательнику на пару дней приезжал погостить. У него подруга здесь. А тачка его, я решил прокатиться по приколу. «Форд»… Ты чего трясешься? Замерзла, что ли? Там ветровка сзади, набрось.

— Нет, ничего… Спасибо.

Это заботливое «набрось» согрело Катю лучше пухового одеяла. Потому что Лео из книги тоже предложил Кейт свою куртку. И марка машины та же. «Форд».

Он сделал музыку погромче. Верещала столичная ретростанция. Катя не очень любила старинную музыку. Дома она была вынуждена слушать шансон, который постоянно крутил отчим, а по ночам, когда его не было, тайно заводила диски Энрике Иглесиаса и Димы Билана. А утром прятала пластинки за буржуйку. Но однажды зимой отчим случайно нашел их и сжег, несмотря на то что Катя на коленях умоляла пощадить Диму с Энрике. «Не порти вкус, дочка, — сказал отчим, бросая диски в огонь, — ты мне еще спасибо скажешь». После чего завел «Владимирский централ, ветер северный».

Самое ужасное, что здесь, в культурной столице, тоже мало кто слушал ее любимцев.

Но сейчас ей было все равно, что играет. Еще пятнадцать минут назад она и представить не могла, что окажется в теплой машине с молодым человеком по имени Лео! Такое бывает только в кино! Жаль, ее не видит Ленка, она бы умерла от зависти!

— Обратно отвезти не смогу, не по пути. — Лео достал сигарету и прикурил от большой бензиновой зажигалки.

Катя пока и не собиралась ехать обратно. Ведь приключение только начинается!

— Ничего, не волнуйся… Я доберусь.

— Сама-то откуда?

— Из Великобельска. От слова «белочка».

— Откуда только не едут… Ликегу хочешь? Для газогрева? Или стагший не велит?

— Староста уехал, я же говорила.

Катя практически не употребляла спиртного, отчим с детских лет привил ей ненависть к алкоголю. Дескать, у нее плохая наследственность по отцовской линии. Родной папенька ухитрился умереть от цирроза в тридцать лет. И даже на выпускном она пила лимонад «Колокольчик». Но сегодня выпьет. Потому что Кейт в книге тоже выпила виски, предложенный Лео.

— А виски нет?

— Губа не дуга. Нет, тока ликег. Но он не паленый, отвечаю.

Лео протянул руку к бардачку, она разглядела на его пальцах татуировки-перстни. Один такой был у отчима. Как-то Катя спросила, что это означает. Отчим покраснел и сказал, что в армии был писарем. Связи она не поняла, но больше не переспрашивала. Наверно, это какой-то тайный знак посвященных. Лео достал плоскую початую бутылку с тягучей жидкостью зеленого цвета, протянул Кате:

— Стаканов нет, давай из гогла. Приедем, я тоже дегну.

Она отвинтила пробку, в нос ударил холодящий запах мяты. Сделала глоток… А ничего, кстати, не так и противно, как она предполагала. Даже вкусно. И не горько.

— Э-э! Ты не увлекайся! — Лео отобрал бутылку, когда в ней осталось на пару наперстков ликера. — А то отгубишься еще. А мне бгевна не нужны.

Катя не поняла, о каких бревнах идет речь, но уточнять постеснялась. Алкоголь начал ознакомительное путешествие по невинному девственному телу. В режиме суперблиц. Когда через три минуты Лео окатил водой из лужи какого-то ночного велосипедиста, Катя, вместо того чтобы возмутиться, неожиданно рассмеялась. Лео тоже засмеялся.

Она не видела, куда они едут, но ей было все равно. Хоть на острова Зеленого Мыса. Лео был рядом с ней! В эту последнюю ночь!

А почему последнюю? Кто это вдруг решил? Основатель? Какой еще Основатель? Кто он такой?! Подумаешь, про солнышко угадал. Ха-ха-ха! Фокусник!.. Видел бы он, какие фокусыотчим с картами показывает!

Катя опять засмеялась. Озноб отпустил. Ей стало необыкновенно тепло и хорошо. Словно она оказалась на солнечном пляже и бежала вдоль берега моря, взбивая ступнями пену. А навстречу бежал Лео. Он был в красной бандане, такой же, как у учителя труда, и в ярких шортах. Его загорелое тело играло мускулами, а солнечный зайчик отражался от белоснежных зубов. Как он красив! Еще немного, и они сольются в объятиях под завистливыми взглядами курортников… А потом нырнут в воду и будут резвиться, словнодельфины.

— Слышь, Кейт, когда пгиедем, скажи Людке — это бгательника подгуга, что мы с тобой давно знакомы… Лады?

— Что? — Катя вернулась с курорта.

— Ну, она не любит, когда вот так… Хай поднять может. Договогились?

— Конечно, — улыбнулась Катя.

Да и могла ли она отказать Лео в таком пустяке? Скажет все что угодно и кому угодно.

— Ского уже… Я просто Питег не очень знаю, кгуга дал.

Музыка подыгрывала настроению. Фонарики за стеклом кружились в ритме шансона. Ей хотелось кружиться вместе с ними. От счастья. Может, в этом и есть смысл жизни? Дажеесли всего несколько минут тебе так хорошо, что ты можешь искренне сказать: «Да, я счастлива», — значит, жизнь прожита не зря. А если не минут, а часов? Слышишь, Основатель? Если ты, конечно, слышишь. Я счастлива!

Алкоголь, как всегда, победил. Ну, по крайней мере, занял ключевую высоту, с которой удобно обстреливать любые мишени.

Она повернула голову и придвинулась к Лео, чтобы получше разглядеть его лицо. «И с чего я решила, что он несимпатичен? Да Джонни Депп по сравнению с ним вампир с похмелья! А его картавость так трогательна…»

Музыка кончилась. Ей захотелось прижаться к его плечу, как это делала Кейт…

Кейт, милая Кейт… Спасибо тебе за все.

— Ты че, прямо в тачке хочешь? Неудобно же… Потерпи, почти приехали.

Лео нежно убрал ее голову со своего плеча и свернул в арку. Как он обходителен, как мил… А куда мы приехали? И зачем? А, какая разница! Жаль, что ее не видят Ленка и Лизка. Особенно Лизка.

Лео нашел свободное место, сдал назад, чтобы развернуть машину. Еще немного и… Они начнут целоваться. Сначала немного осторожно, а затем пылко и страстно, смачно причмокивая. Он будет ей шептать смешные глупости, а она говорить, что он открыл ей новый мир, и рассказывать свой последний сон. Все как в книге… Еще немного…

— В столице два часа ночи… В студии с экстренным выпуском новостей Владимир…

Уже два? Как быстро! Хотя разница? Ей уже все равно. Она нашла то, что искала.

— По сообщению информированного источника, завтра во время проведения марша несогласных готовится провокация…

— Лео… знаешь, мне раньше казалось…

— Тихо ты! — нервно прервал ее парень, крутанув ручку на приемнике.

— …В сторону бойцов спецподразделений будет произведено несколько выстрелов из пистолета и брошена бутылка с зажигательной смесью… Провокаторы скроются в ближайшем подъезде, после чего уедут на машине с номером… Цель провокации… Возможны жертвы…

Ну что он слушает эту ерунду, вместо того чтобы целоваться? Лео! Я же здесь! Твоя Кейт! Я жду!

Лео неожиданно грязно выругался. В том числе тем нехорошим словом, которым она обозвала Аркадия. Только во множественном числе. Потом посмотрел на нее. Даже без очков Катя увидела, что его лицо не отражает эмоций, характерных для любовной преамбулы. Скорее, испуг и расстройство.

— Так! Вали отсюда, шалава великобельская! — Несколько капелек его слюны попали ей на лицо. — Быстго!

— Лео… ты что?!

— Пошла, говогю, на хег!

Он выскочил из машины, обежал вокруг и рванул пассажирскую дверь. Схватил Катю за блузку и вытащил из салона. Блузка треснула по шву.

— Лео, что случилось?! У тебя неприятности? Но не волнуйся, все образуется… Надо верить в лучшее.

— Заткнись! — Он захлопнул дверь, пиликнул сигнализацией и побежал к ближайшему подъезду.

Через пару секунд от Лео остались лишь брызги слюны на лице несчастной Кейт.

На улице, за аркой, ей стало плохо. Снова начался озноб. Катя обняла стойку рекламного щита, чтобы не упасть, ибо земля качалась под ней, словно палуба во время шторма. Жадно хватила ртом воздуха и закашлялась. Ее вырвало зеленой жижей, смешанной с непереваренным «Дошираком». Рот наполнился горечью.

Такого в книге не было. Кейт не блевала на улице под рекламный щит «Измени жизнь к лучшему»! И ее не обзывали шалавой. Дважды.

— Нажралась, шалава… Трижды…

Мимо проехал велосипедист. Кажется, тот самый, которого они облили из лужи.

Да что ж они все?! Что я им сделала?! Почему шалава? Что за слово такое дурацкое?…

Катя сделала пару шагов, но затем вернулась и закидала содержимое желудка землей из ближайшей клумбы. Отчим приучил ее к порядку. Фраза «Наследил — убери» была одной из самых любимых.

Ей стало немного легче. По крайней мере физически. Душевная рана по-прежнему была открыта, и из нее хлестала кровь — примерно так описала бы чувства героини Вероника Грин.

Что случилось? Почему Лео испугался ее? Или не ее?… Может, она опять сказала что-нибудь не то? Но она просто не успела ему ничего сказать! И что ей теперь делать? Куда идти?

Она огляделась. Незнакомая холодная улица. Она плохо знала город, как и Лео, этот козел картавый. Подняла голову на рекламный щит. Девушка, похожая на солистку группы «Виагра», эротично облизывала новый мобильник. «Открой для себя мир лизинга!»

Как им не стыдно! В их Великобельске никогда бы не повесили такой гадости.

Катя, обняв себя за плечи, пошла вперед. Точнее, назад, по направлению к мелькнувшему между домами шпилю Петропавловки. Он служил хорошим ориентиром, и она не заблудится.

Заблудится? А куда она собралась? В общагу? Лечь на тахту и проплакать остаток последней ночи?

Не-е-е-т… Она не сдастся просто так. Вспомнилось строгое лицо отчима. «Нет такого замка, который бы не открылся. Главное была бы дверь».

Да! Она найдет эту дверь и войдет в нее! Она не слабачка! Она еще возьмет от жизни все. Как в рекламе «Пепси»! Вперед! У нее еще есть три часа!

На обратную дорогу ушло два, потому что Катя все-таки заблудилась. Да и расстояние оказалось неблизким. Ужасно разболелась голова, хотелось спать, но зато она полностью протрезвела на свежем воздухе. Она найдет свое предназначение, несмотря на рваную блузку. Она сможет…

Вышибала в «Убежище» уже не обратил на нее никакого внимания. Она спустилась в зал, прошла в туалет. Боже мой! Дождь смыл тушь с ресниц, на голове черт-те что!.. В таком виде счастья не поймаешь, только неприятности и герпес. На умывальнике слева от нее лежала приоткрытая косметичка, немного запачканная белым порошком, видимо мелом. Ее хозяйка, девушка лет двадцати, сидела на полу с закрытыми глазами, прислонившись спиной к кирпичной стене. Вряд ли она заметит, что кто-то воспользуется ее косметичкой. Но Катя никогда не брала чужих вещей без спроса, отчим говорил ей, что крысить — самое последнее дело.

— Простите, можно я возьму вашу тушь? Мне на минуточку.

Сидящая на полу барышня никак не отреагировала, поэтому Катя посчитала, что она не возражает. Нашла в косметичке тушь, подкрасила ресницы.

— А румяна можно?

Хозяйка косметики лишь дернула правой ногой. «Спит, наверное».

Больше Катя не спрашивала. Оживила губы вишневой помадой, припудрилась, наложила тени и, сказав девушке «спасибо», вышла из туалета.

Нашла свободный столик, хотя гулящей публики не уменьшилось. Парень-официант тут же ее заметил.

— Что-нибудь хочешь?

— Нет пока… Я… позову.

— Те два коктейля я включу в счет.

— Но я их не пила! — возмутилась Катя, вспомнив про коктейли, заказанные Аркадием.

— Ты их заказала.

Парень умчался в противоположный конец зала. Катя осмотрелась, вновь прищурив глаза. Кажется, за время ее отсутствия здесь ничего не изменилось. Все тот же туман изсигаретного дыма, мерцающие лампочки, та же девица на шесте, изображающая лизинг, снующие, как пестрые экзотические рыбки, юноши и девушки, бьющая по мозгам монотонная музыка и запах скошенной травы. И ни одного свободного мужчины…

Следующие полчаса не привнесли в обстановку никаких принципиальных изменений. Из туалета вышла проснувшаяся хозяйка косметички и устремилась на танцпол зажигать.

Но что же делать? Основатель, прогнанный было ликером, снова вернулся и маячил перед глазами. И сейчас, на трезвую голову, Кате казалось, что его угроза выключить свет гораздо реальней, чем в начале ночи.

Она уже не могла спросить совета у Кейт. В это время они с Лео предавались любви на крыше небоскреба. А Катя находится под землей, безо всякой любви и даже намеков нанебоскреб. И вряд ли за оставшееся время в ее жизни случится романтическое приключение. Но она решила ждать до конца. Каким бы этот конец ни был.

И дождалась! В зал спустился новый гость. В футболке и шортах-бермудах, что говорило о романтических наклонностях. Занял место за столиком и начал присматриваться к гостям клуба. Катя поняла, что это ее шанс.

К сожалению, она знала только один рецепт быстрого знакомства. Тот самый, из книги.

— Здравствуй!.. Скучаешь?!

Парень обернулся. Какой-то он запыхавшийся, словно убегал от стаи собак.

— Очень!

— Ты один?!

— Ну, раз скучаю, значит, один!

— Я составлю компанию?! Не возражаешь?!

— Составляй!

Парень тоже, как и она, явно куда-то спешил. Это чувствовалось. Что ж, может, и к лучшему…

— Меня Катей звать! А тебя?!

— Артуром!

Катя не расслышала: