Чтение 5–й страницы книги ~Ночь накануне~

— Дело не в том… Я за справедливость.

— Я тоже. Поэтому задержим сами.

Свет в окнах Дубровкина не зажигался. Жалюзи не шевелились. Скорее всего господа укатили на машине этого Игоря-Гарика и сейчас продолжают вечеринку. Либо вызвали такси. Деньги у ребятишек водятся. «”Газпром” — мечты сбудутся».

Через пятнадцать минут Артур перезвонил в отдел. Дежурный сумел отбиться от «бандита» и установить хозяев «мерседесов». Один действительно принадлежал Дубровкину.

— Так… Я сейчас пошумлю, — Артур достал из-под сиденья оперативный ломик, — а ты встань у подъезда. Если выскочит — треножь.

— Он здоровый?

— Не очень. Постарайся, чтобы не орал. Потом тащи в подъезд.

— А если оба выскочат?

— Как говорят наши друзья-американцы, полицейский значок уважают многие, а револьвер — все. Клади на землю. Я подстрахую.

Они вышли из машины. Бонус притаился за одним из припаркованных у подъезда джипов. Кустов возле дома еще не посадили, иных укрытий не было. Подъезд, как и окна Дубровкина, выходил на проспект.

Артур подошел к «мерседесу». Тот стоял прямо под фонарем. Специально, чтобы воры побоялись поживиться содержимым салона. Под стеклом мигала синяя лампочка сигнализации. Майор знал эту систему. У хозяина пейджер — если что-то случится с машиной, он заголосит. Что нам и надо.

Обидно, если их не окажется дома. Машину жалко, хоть она и неживая. Лишь бы наши не услышали. А то прибегут, начнут в свистки свистеть, матом ругаться.

Короткий удар.

Треск разбитого лобового стекла.

Тревожная песня сирены…

Артур не остановился на достигнутом. Фары, окошки…

«Хозяин, хозяин! Убивают!!! Просыпайся, беги на выручку!»

Майор рассчитал правильно. Звонки в дверь и уговоры открыть ни к чему бы не привели. А окажись в квартире посторонние, то последствия вообще непредсказуемы. Возьмет Дубровкин гостей в заложники и потребует вертолет до Лондона. Один раз такое в практике Артура уже случалось. Заглянул случайно к свидетелю уточнить кое-что, а у того земляк в гостях, за которым восемь похоронок. В заложники свидетеля и взял. Два дня выкуривали со спецназом и собаками. Свидетеля все же успел уложить.

А «мерину» уже все равно. Даже если конец света не наступит, хозяин за его руль не скоро сядет. Или совсем не сядет.

Жалюзи дернулись! Есть! Пьяный, а соображает, когда дело доходит до уничтожения личного имущества… Но свет не врубает! Не совсем, значит, пьяный. Ничего, сейчас окончательно протрезвеешь…

Удар по капоту. Очень больно! Стекло можно заменить без проблем, а кузовные работы подороже встанут. Извини, «мерин», лично к тебе я претензий не имею. Все претензии к хозяину.

Артур не изображал из себя Терминатора. Наоборот, качался, тряс головой и матерился. Пьяный мудак в шортах безобразничает, обычное дело. И милицию вряд ли кто вызовет — пускай хозяин сам разбирается и выясняет, за что его тачку громят. Может, водой из лужи кого окатил…

Майор бросил взгляд на освещенный подъезд. Между этажами мелькнула тень бегущего вниз человека. Он сделал знак Бонусу, мол, готовься к приему дорогого гостя, сам жевсе той же качающейся походкой двинул к парадному.

— Ты че, пидор, творишь?!!

Прокричать слово «Убью!» молодой нефтяник не успел. И вообще ничего не успел. Выскочивший из засады Бонус, не вынимая изо рта гвоздя, без стеснения зарядил Дубровкину ногой в паховую область, как рекомендуют учебники по самообороне. Одновременно, словно по заказу, сверкнула молния, усиливая эффект. У нас же здесь не сериал дешевый, а высокобюджетный фильм. Звезд, правда, нет, но зато трюки на славу.

Тут же зажал ладонью рот посиневшему от боли и страха Паше и с помощью подсечки опрокинул на асфальт. Не удержался и следом загремел сам. Даже героический участник боевых действий имеет право на ошибку.

Хорошо, что Артур Юрьевич был уже рядом.

Прыжок, удар голой коленкой в голову врага. Принуждение к миру. Враг прекратил сопротивление.

Бонус сцепил руки браслетами. Чужие, разумеется. За спиной.

Подняли, подхватили, понесли. Быстро, словно на учениях по гражданской обороне.

Подъезд, лифт, площадка…

Дверь незаперта. Как юноша разволновался из-за машинки! Даже запереть не успел…

Артур велел Бонусу подержать задержанного, сам аккуратно, держа наготове ствол, прошел в квартиру. Нащупал выключатель, зажег свет — тихариться не имело смысла.

Гостиная. Стол с остатками жратвы и выпивки. Три розочки в вазе. На стене деревянное распятие. Богобоязненные мы, крестики носим… Рядом с распятием — мишень от дартса.

Пусто. В смысле безлюдно. Дальше — спальня. Покрывало на полу. Разворошенная кровать. Но не Пашей. Паша в джинсах и футболке. Видимо, сидел в гостиной, когда автопейджер сработал. Думу думал горькую, что делать. Волновался, переживал, вместо того чтобы следы заметать.

А следы — вон они, возле кровати. Бусы рассыпанные, трусы рваные. Утюг брошенный. С длинным шнуром. Есть что предъявить.

На лоджии — никого. Сверху «мерседес» смотрелся очень хорошо. Жаль, не успел крышу рихтануть.

Проверил на всякий случай шкафы, кладовую, ванную и сортир. Если кто-то и был в квартире, то только в прикроватной тумбочке.

Вернулся на площадку. Дубровкин, дыша перегаром и заикаясь, угрожал и требовал зачитать его права. Видимо, Бонус уже представился. Доходчиво. Нечаянно перекусив свой гвоздь. Поэтому Паша и заикался.

Артур схватил его за футболку, поволок следом. В спальне подсек и ткнул лицом в бусинки. Потом поднял утюг и шнуром обмотал Пашину шею. С точки зрения криминалистики, он был неправ — на шнуре могли остаться следы. А уж с точки зрения уголовного процесса, вообще незачет…

Но у нас ночь Накануне.

Никто не узнает и не погрозит пальцем.

— Молись, баклан!..

Дубровкин захрипел, начал пускать пузыри, замахал руками, мол, дайте слово перед смертью молвить. Артур ослабил шнур.

— Это не я! Клянусь!.. Здоровьем клянусь! Не убивайте!!! Это Гарик! Переклинило его! Не надо, не надо! А я не хотел!

Дубровкин сморщил рожу и заревел, словно провинившийся детсадовец, оставленный без компота.

— Рассказывай, урод, — Артур отпустил его и снял с шеи шнур, — чего ты не хотел?

— Чтобы он… Отговаривал, в общем…

…Ничего неожиданного опера не услышали. Гарик положил глаз на Надьку, а она посмела взбрыкнуть. Да еще по морде дала. Такое приличные люди не прощают. А особенно сын известного, высокосидящего папаши.

— Того самого? — переспросил Артур, услышав фамилию.

— Да…

Попросили Алку заманить подружку в хату. Она действительно не знала, зачем. Потом велели свалить. А Надька с пацаном притащилась. Пацана на кухню отправили, там телик есть. Мультики включили.

Гарик Надьку в спальню позвал, та лоханулась, пошла. Дальше предъявил — типа, чего ты, сучка кафешная, брыкаешься? Не хочешь проблем — в койку падай. Она — к дверям. Гарик ей в челюсть кулаком, потом подушку на голову.

— Что, один?

— Ну… это… Он же здоровый парень. А много ли ей надо? Я отговаривал его, но…

Надьке удалось вырваться. Закричала, что его посадит. Тут Гарика и переклинило, даром что в две ноздри кокса зарядил. Утюгом приложил, потом шнур на шею. Попугать хотел. Да не рассчитал…

— Я просил пацана не трогать… Правда… Но он же невменяйко…

— Скажи еще, на колени перед ним встал.

…Потом завернули в покрывало и по очереди вынесли на помойку. Сверху закидали мусором, чтобы не нашли. Сумочку тоже выкинули. Алке позвонили, что она у них не была…

— А тряпки вокруг шеи? На хрена?

— Я ж говорю, переклинило его. Кокс колумбийский, вот и решил им колумбийские галстуки сделать. Из ее же платка.

«Ох, неспроста Основатель задумал мероприятие именно сегодня… У нас не только экономический кризис… Черепно-мозговой. Попробуй докажи право на существование после таких подвигов…»

— Где он сейчас?

— Не знаю… Он уехал сразу…

Артур вновь схватил утюг и носиком саданул по дубровинскои коленке. Тот испуганно вскрикнул и забился в судороге. Полицейский значок уважают многие, утюг уважают все.

— Не доводи до греха. Еще раз спрашиваю, где он?

— В клубе, наверное! В «Убежище»! Он там все время зажигает! Это бати его клуб!

— На чем поехал?

— На машине.

— Понятно, что не на метро. Что за тачка?

— «Кайен». «Порш». Желтый металлик.

— Под коксом за баранку сел? — уточнил Бонус.

— Да кто ж его остановит?

Артур бросил утюг в угол, закурил:

— Где этот клуб?

— На Петроградке. В бывшем бомбоубежище, за женским монастырем.

— Одет во что? Быстро!

— Пиджак такой… светлый. Синяя рубашка.

— Фотка есть?

Дубровкин робко кивнул на мобильник. Бонус открыл альбом с картинками, начал листать.

— Вот, — затормозил Паша.

Улыбающаяся физиономия. Без особых примет, как пишут в сводках. Артур постарался запомнить.

До окончания отведенного Основателем срока полтора часа.

В принципе, если зайти в дверь даже за минуту, время остановится. Можно успеть. Правда, Артур пока так и не решил, куда отправится доказывать право на существование.

Он жестом позвал Бонуса в гостиную, где озвучил новые вводные:

— Я в клуб. Останься с этим. Сиди, пока не позвоню.

— Может, наших позвать? Ясно же все. Чего мудрить? Я, между прочим, дежурю. Случись что, кто поедет?

— Я постараюсь побыстрее. А наших звать не надо. Слыхал, кто у него папашка? Тут же просигналят. Чадо ваше порезвилось, имейте в виду. Все ж повязаны…

— Ну да, — с грустью согласился Бонус.

— Ты времени не теряй. Побеседуй с ним, пока он утюгом подогретый. Что еще про этого Гарика знает. Если интересное расскажет, сразу звони.

— А если ему кто позвонит?

— Не отвечайте. Пьяный он. Спит.

Артур слетел вниз, добежал до машины, с третьей попытки завел двигатель. Гонка по городу не прошла даром для старушки «ауди». Пенсионный движок перегрелся. К тому же ремень генератора держался на матерном слове. Новый стоил дорого, ибо машина была старой, и купить запчасть можно только по заказу. А семейный бюджет не рассчитан на приобретение предметов роскоши. Завтра вон за секцию Лешке платить. И квартплата на подходе.

Лешке, его сыну, тоже семь. Как и Костику…

Возле Летнего сада машина умерла окончательно. Ремень не выдержал нагрузки. На оставшейся энергии аккумулятора Артур дотянул до моста через Неву. Мост уже свели, но радости это не добавило.

Он быстро прикинул. Тачку на последнюю сотню — смешно. По удостоверению никто не повезет — рыночные отношения. Бегом до клуба уйдет минут сорок. Про волшебную дверь в этом случае можно забыть, вернуться он не успеет. Но если рвануть в компьютерный магазин сейчас, успеет. «За час уложусь, нормативы сдавал недавно».

К тому же не факт, что урод именно в клубе. Даже если поехал туда, мог уже слинять.

Артур вышел из машины. Для очистки совести заглянул под капот, хотя и так было понятно, что исправить он ничего не сможет. Закрыл двери, добежал до площади перед мостом — там постоянный пост ГИБДД, можно попросить тачку. Но пост пустовал, в такую погоду хороший начальник на службу подчиненного не выгонит.

Попробовал голосовать. Бесполезно… Какой вменяемый ночью подсадит человека в бермудах? Даже за двойной счетчик.

Человек в бермудах еще раз посмотрел на часы, злобно сплюнул на мокрый асфальт и побежал на мост.

…На рамке его встретили два строгих вышибалы с дубинками-металлоискателями. На их лицах читалось, что заведение частное, — посетителя могут не пустить без объяснения причин. Табличка у дверей рекомендовала соблюдать приличную форму одежды. Подпадают ли под это определение фруктовые шорты и футболка с надписью «Рожденный убивать», нигде не разъяснялось. Но это мало волновало майора.

— Отлить пусти, — он предъявил удостоверение, — очень хочется. Простатит. Еле добежал…

Тяжелое дыхание и струившийся пот подтверждали слова.

— Лечиться надо, — сочувственно порекомендовал один из вышибал, уступая дорогу. — Туалет внизу, в конце малого зала.

— Благодарю.

Рамка противно зазвенела, среагировав на ствол и наручники. Артур спустился в бывшее бомбоубежище. Народ активно клубился, несмотря на будний день. Происходящее напоминало танцы в вагоне метро в час пик. Плюс дымовая завеса, официанты с подносами и голая девица на шесте. Монотонная музыка заглушала голоса.

«Убежище».

Но никто не прятался. Все танцевали, нюхали кокаин, пили алкоголь и веселились. Хотя в чем заключается веселье, майор не понимал. Но чувствовал, что им весело. Артур был уверен, что подобное времяпровождение вышло из моды лет пять назад. Выходит, ошибался.

Искать Гарика в этом заведении, ориентируясь на фотографию из мобильника, — пустое занятие. Но он был здесь — прежде чем спуститься в «Убежище», опер осмотрел парковку. Вряд ли «порш» цвета мочи принадлежал кому-то еще. Слишком редкий окрас. Трюк с разбитым стеклом уже не прокатит. Паркинг наверняка под камерами слежения, сразу охранники прибегут. Ждать хозяина возле машины тоже опасно. Когда он выйдет? А время не резиновое.

Да, у парнишки высокая степень отморожения. Задушил двоих и тусоваться поехал, вместо того чтобы в нору забиться.

Он протиснулся сквозь танцующих. Никто не обращал внимания на его внешний вид. Скорее обратили бы, будь он в костюме с галстуком.

Заметил свободное место у столика-грибка, встал, осмотрелся. Светлый пиджак, синяя рубашка. Дохлые приметы. К тому ж Дубровкин мог и соврать. Вернее, умышленно перепутать. Можно, как в кино, позвонить ему на трубку, но в этом грохоте все равно ничего не услышишь.

Дама на шесте закончила акробатический этюд, в углах зажглись лампы, освещая зал. Он действительно был стилизован под бомбоубежище. Тяжелые двери с поворотными ручками-колесами, темно-зеленые стены, вместо картин — инструкции по оказанию первой помощи и правила пользования противогазами. Трубы вентиляции под потолком. Барная стойка, шест и кислотная музыка немного выбивались из композиции.

— Здравствуй!!!.. Скучаешь?!!

Артур повернулся на перекрикивающий музыку голос. Рядом пристроилась девица лет восемнадцати. Невысокого материального достатка, судя по одежде и украшениям. И невысокого сословия, судя по манерам и отсутствию чувства меры в косметике. От нее пахло мятным ликером и общежитием.

— Очень! — крикнул на автомате Артур и продолжил сканировать зал.

— Ты один?!

— Ну, раз скучаю, значит, один!

— Я составлю компанию?! Не возражаешь?!

— Составляй! Черт… Время, время…

— Меня Катей звать!! А тебя?!

— Артуром!

— Юрой?! — не расслышала девица.

— Артуром!

— Красивое имя! Коктейлем не угостишь?!

Она не походила на куртизанку, хотя те обхаживают клиента подобным манером. Скорей всего искала любви с первого цента, как говорит Бонус. На внешность жертвы не ориентировалась. Подумаешь, в бермудах. Лишь бы человек был хороший и с жилплощадью. Наверняка приехала в Питер из какого-нибудь прекрасного далека. Живет в студенческом общежитии и готова стать частью интерьера любого состоятельного мужчины.

— Угощу!.. Потом!

— А ты местный?!

— Да!

— А я из Великобельска! От слова «белочка»! У нас белок много… А здесь учусь!

«Дьявол, ни одного светлого пиджака! И фотка на мобильнике неизвестно когда сделана. Не подходить же и не спрашивать: “Это не ты Гарик, который двоих задушил?”»

Кстати, не исключено, что не двоих… Слишком просто на мокрое пошел, даже под кокаином.

— Что?!

— Учусь здесь! В педагогическом!

— На учителя?!

— Нет, на юриста!.. А ты чем занимаешься?!!

— Писатель я! Фантаст! — наобум прокричал Артур.

Раз в педагогическом учат на юристов, то почему он не может быть фантастом?

Интересно, а в чем предназначение этой Кати? В высоком смысле? Для чего-то ведь она нужна? Ей-то лично все ясно. Зацепиться за кого-нибудь, устроиться. Чтобы смело смотреть в светлое завтра. И не шариться по ночным клубам, рискуя подцепить СПИД или сесть на иглу. Не исключено, уже подцепила… Или ее предназначение в том, чтобы, как итому композитору, оказаться в нужном месте в нужное время? И показать, например, мне Гарика…

— Прикольно! Ты здесь в первый раз?!

— В первый!

Предназначение? У каждого есть предназначение.

— А ты не в первый?!

— Нет! Тут классно!..

«У нас в педагогическом такие стипендии, такие стипендии, хоть каждую ночь веселись!»

— Слушай, — Артур приобнял девицу за талию, подвинул к себе и прокричал в ухо: — Мне тут друга одного найти надо! Гариком звать! Его папаша этот клуб держит! Ты же здесь всех знаешь! Не покажешь?!

— А зачем он тебе?!

— Предложение есть! Коммерческое! Долго объяснять! С меня еще коктейль!

Мимо продиралась сквозь народные массы официантка.

— Девушка! — крикнул ей Артур. — Два коктейля!