Чтение 9–й страницы книги ~Око Тимура~

Иван осторожно пробрался меж спящих и спустился с крыши во двор. Прямо перед ним тянулось приземистое здание конюшни, слева от которой закрывала небо черная тень карагача. А колодец где? Ах, вот он, перед воротами, справа.

Ждать долго не пришлось – едва Раничев уселся на потрескавшуюся от зноя землю, как вынырнувший из темноты Салим бесшумно присел на корточки рядом.

– Мои дела осложняются, – негромко произнес он. – Айгуль и в самом деле схватил начальник стражи… Что ж, тем хуже для него!

Улыбнувшись, Салим поправил на поясе нож.

– А ты уже отыскал Ай-Сию и мальчишек? – неожиданно поинтересовался Иван.

Юноша вздрогнул:

– Откуда ты про них знаешь?

– От верблюда. – Раничев усмехнулся. – Если тебе нужна помощь – скажи.

– Но ты мне еще не рассказал, откуда сам взялся?

– Евдокся у Тамерлана, – со вздохом поведал Иван. – И я должен…

– Понял, – кивнул Салим. – Больше можешь ничего не рассказывать. – Он помолчал немного и затем попросил: – Если сумеешь, отвлеки у ворот стражей.

– Хорошо, – улыбнувшись, кивнул Раничев. – Рад был повидаться с тобой, Салим. Пусть дела твои идут удачно, а судьба сложится счастливо.

– И тебя да хранит Аллах. – Привстав, Салим крепко обнял Ивана. – Удачи тебе, друг! Если что, я тихонько свистну.

Дождавшись, когда старый приятель исчезнет внутри дома, Раничев улыбнулся и, нарочно шумя, направился к воротам.

– Стой, господин, – откуда ни возьмись, вынырнул бородатый стражник с коротким копьем в руках.

– Что-то мне не спится, – улыбаясь, пожаловался Иван. – Хочу вот пройтись к реке.

Страж покачал головой:

– Не советую так поступать, господин. В городе полно воров и разбойников. Выйти одному в ночь – верная гибель.

– Да ну? – изумился Раничев. – Что же терпит такое великий эмир?

– Видно, еще не дошли руки… Слава эмиру! – спохватившись, вдруг выкрикнул страж.

– Да продлит Аллах его годы, – так же громко отозвался Раничев, услыхав наконец еле слышный свист.

Услышал его и стражник. Насторожился, выставив вперед копье.

– Иволга, – улыбнулся Иван. – Иль еще какая птица… мало ль тут птиц? Уважаемый, ты случайно не знаешь, есть ли на базаре хорошие тетивы для луков?

Раничев произнес эту сложную фразу, местами заменяя тюркские слова русскими, тем не менее охранник его хорошо понял.

– Тетива? Конечно, можно купить. Спроси оружейника Бек-Калана, это мой родственник, его всякий знает!

– А хорошие тетивы он делает?

– И тетивы, и луки, и стрелы – чего только не делает умелец Бек-Калан! Клянусь, купив у него, ты не пожалеешь.

– Может быть, тогда приобрести и лук?

– Лучше б тогда было заказать заранее. Впрочем, ты же купец – когда тебе ждать?

– Вот именно.

Потрепавшись со стражем некоторое, необходимое для исполнения всех дел Салима время, Иван, похлопав собеседника по плечу, отправился спать. Еле отыскал на крыше свое место, пробираясь среди храпящих тел. Наконец улегся… Не спалось. Все думалось о нечаянной встрече. Надо же, как интересно складывается судьба. Впрочем, насчет Салима можно было предвидеть. Он же ведь не остался в Кафе, подался в родные земли с известным намерением – мстить. Мстить Тимуру и его людям за все: за убитых родичей, за сожженный Ургенч, за посевы, побитые копытами коней гулямов. Мстить… Вообще не очень-то светлое чувство, ну да только Бог Салиму судья, а никак уж не он, Раничев.

Утром весь караван Халима жужжал, словно пчелиный улей. Оказывается, воспользовавшись суматохой, бежали несколько невольников и невольниц из старых – трое погонщиков ослов и две наложницы – Ай-Сия и Айгуль. Бежали не так просто – воткнув острый нож прямо в сердце начальнику стражи.

– Бедняга Урадж, – глядя в широко открытые глаза мертвеца, покачал головою Халим. – Видно, недаром он хотел пытать эту недостойную сучку Айгуль. И надо ж додуматься до такого? Бежать! Ладно парни, но девы! Неужели носиться по знойной степи, в рубище и голодной, лучше, чем нежиться в гареме какого-нибудь достойного человека?

– Видимо, лучше, – отвернувшись, прошептал Иван. – Ведь есть же на свете такое слово – свобода!

На вторые сутки караван Халима Ургенчи, поменяв лошадей на верблюдов, продолжил путь по пустынному плато Устюрт, растянувшемуся под выцветшим от нестерпимого зноя небом. Пожухлая трава, верблюжья колючка да проносившиеся иногда высохшие комки полыни… И безводье! Полное безводье, лишь с интервалами в три-четыре дня попадались колодцы с несвежей солоноватой водой. Но и такой были рады. Медленно, словно ленивые черепахи, ползли дни, складываясь в недели, – ничего не происходило, никаких новостей, да и какие могут быть новости в пустыне. И вот однажды утром – а спали в арбах, останавливаясь лишь для еды и молитвы, – показались далеко слева…

Глава 6

Конец июля – август 1398 г. Самарканд. Око великого эмира

Это жадные вельможи алчут неустанно

Власти, знатности, богатства иль большого сана,

А того, кто не исполнен, как они, корысти,

Человеком не считают, как это ни странно.Омар Хайям

…коричневые воды Джейхуна, Амударьи, великой реки, что отбирала жизнь у мертвых песков пустыни.

И снова дорога, великолепная, мощенная булыжником дорога без ям и выбоин. Караван-сараи, где любой путник мог найти приют, свежих лошадей и защиту, медленно отстраивающийся Ургенч, древние стены Хивы, переправа через бурный Джейхун, оазисы с яблоневыми и вишневыми садами, Бухара – город ученых муфтиев, небольшой, уютный, с медресе и резными стенами библиотек – поистине, земля Мавераннагра была благодатной, давая по четыре урожая в год. Арыки с чистой, прозрачной водой тянулись вдоль самойдороги, и, чем ближе караван подходил к столице, тем больше людей и всадников встречалось на пути. Наконец впереди засияли голубые купола Самарканда, Голубой город – так все чаще называли его жители, он, казалось, стал еще прекрасней с тех пор, как Раничев был здесь в рабстве. Мощеные улицы, великолепнейшие дворцы и мечети с вязью арабесок по стенам, многочисленные чайханы и тенистые улочки, даже питейные заведения на окраинах – как ни старался Тамербек – так здесь называли Тимура – так и не смог уничтожить их все. Интересно, существует ли еще майхона рыжебородого огнепоклонника Кармуза?

Проехав по большой площади Регистан, мимо мечети, спустились по холму вниз, караван остановился на улице Медников, что примыкала к длинной и широкой улице Работорговцев. Халим оглянулся на Раничева и, спешившись, постучал в глухие ворота дома, во дворе которого, за глинобитной стеной, росли величественные чинары.

– Повелитель велел тебе жить здесь, – с поклоном пояснил купец. В этот момент дверь открылась и какой-то смуглый старик в белом тюрбане, кланяясь, пригласил гостя в дом.

– Не буду мешать, – улыбнулся Халим в ответ на просьбу Ивана зайти. – К сожалению, у меня еще много дел.

Простившись с караванщиками, Иван подхватил свои пожитки – не так-то много их было – и вслед за стариком пошел по тенистому саду. Миновав помост и летнюю кухню, ониочутились перед большим домом, с плоскою крышей и верандой, с поддерживаемым витыми колоннами навесом. От глиняной печи – тандыра – вкусно пахло лепешками и еще какой-то снедью, посередине двора, меж чинарами, журчал фонтан. Рай, да и только! Еще раз поклонившись, старик распахнул перед Раничевым резные двери дома… Мягкая прохлада обволокла Ивана; не выдержав, он сразу же опустился на широкое низкое ложе, почувствовав наконец, как сильно его измотал почти двухмесячный переход. Скинув кафтан и рубаху, Раничев разлегся на ложе, чувствуя, как неудержимо смежаются веки. Во дворе, на ветках чинары, насвистывал соловей. Иван и сам не заметил, как задремал, а когда проснулся, рядом с ним сидела девушка, пери, в голубых прозрачных шальварах, в накидке из желтого солнца.

– Кто ты, дева? – спросил Раничев на фарси.

Девушка усмехнулась и погладила его по груди.

– Иване, – тихо произнесла она. – Наконец-то я вижу тебя, любый…

– Евдокся! – вскочив, Иван не поверил своим глазам. – Тебя ль вижу я иль то, может, сон?

– Нет, не сон, – сбросив накидку, рассмеялась боярышня и лукаво сверкнула зелеными глазами. – Коль думаешь, что сон, так потрогай меня!

Она распахнула халат и со стоном упала на грудь Ивану.

– Любый мой, – шептали губы девушки. – Любый…

До самого вечера они лежали вместе, слушали соловья и пили холодный шербет, принесенный расторопным слугою. А вечером, когда спала дневная жара, к Раничеву пришел гость. О нем, не входя в комнату, громко объявил старый слуга в белом бурнусе.

– Я пойду к себе, на женскую половину. – Евдокся быстро оделась и ушла, грустная от полученных известий о том, что сталось с родовым сельцом и с приемным батюшкой – старым воеводой Панфилом Чогой.

Иван же набросил на плечи висящий на стене у ложа халат из золотой парчи, уселся, скрестив ноги.

– Сюда, милостивый господин. – Слышно было, как слуга показывал дорогу гостю. Шевельнулась завешивающая входной проем кисея…

– Тайгай! – радостно вскричал Раничев, завидев старого приятеля – знатного ордынского вельможу. – Тайгай! Как же я рад тебя видеть!

– А я как рад! – распахнул объятия Тайгай. Красивое лицо его озарилось дружелюбной улыбкой, черные кудри разлохматились и падали по плечам. – Ты знаешь, в последнее время мне тут и выпить не с кем, – доставая из-под полы принесенный с собой кувшин, обиженно посетовал он. – Тимур-Кутлуг все в походах да битвах, а больше тут и непьет никто – Тамербек запретил.

– Вот гад! – не выдержал Иван. – Уж зачем так-то? У нас вон тоже Горбачев запрещал в свое время – ничего хорошего из этого не вышло.

– Вот и я говорю, – согласно кивнул гость, будто бы хорошо знал и Михаила Сергеевича и его антиалкогольный указ. – Теперь хоть с тобой выпьем. Вспомним былые годы!Ну рассказывай, как ты?

С отвращением выплеснув шербет на улицу, Тайгай наполнил кружки принесенным вином.

– Ну за встречу, – улыбнулся Иван.

Приятели выпили. Вино оказалось чрезвычайно вкусным, терпким, пьянящим. Раничев сразу почувствовал приятное головокружение.

– Еще по одной? – тут же предложил гость.

– Давай. – Иван махнул рукою. – Ты сам-то вообще как?

– Да так, – фыркнул ордынец. – Не сказать, чтоб совсем уж хорошо, но и не плохо. Повелитель мне пожаловал союргал в Семиречье – вот, значит, обзавелся землицей, людишками… Слежу там за законами да за порядком. Скажу без хвастовства, народ мною доволен – семь шкур не деру, лиходеев-разбойников поизвел всех. Сюда приехал не только тебя повидать – с Халебом ибн-Баддаси, архитектором, хочу сговориться, чтоб он у меня поработал немножко.

– Так ты знал, что я буду здесь?

– А как же! – Тайгай самодовольно хлопнул Раничева по плечу. – Слыхал про Евдоксю, чай, при дворе человек не последний.

Иван насторожился:

– А не слыхал, случайно, зачем я вдруг понадобился Тамербеку?

– Нет. – Ордынец покачал головой. – Могу только догадываться…

– Ну-ну?

– Эмир затевает большую войну. Скоро мы все, воины, отправимся в Великий поход.

– Куда на этот раз?

– В Индию! Туда уже отправились недавно передовые войска внука Повелителя, царевича Пир-Мухаммада, скоро, совсем скоро выступать остальным. Махмуд-шах, султан Дели, достойный противник!

Раничев покивал головой:

– Так, а я-то при чем? Что, тоже пойду с вами в Индию?

– Вряд ли… Думаю, насчет тебя у великого эмира совсем другие планы. Впрочем, ты их завтра узнаешь. Эмир желает видеть тебя утром.

– Что ж, – усмехнулся Иван. – А вот я, наверное, и вовсе не желал бы видеть его, особенно при таких вот условиях.

Ближе к ночи Тайгай ушел. Скакнул в седло иноходца, золотисто-каурого, такой же масти, как и конь Тамерлана, кликнул ждущих во дворе слуг – и был таков. Только стук копыт загремел по булыжникам мостовой, затихая у Регистана.

Утром пришли посланцы эмира. Раничев уже ждал их, облаченный в богатые одежды, что были заранее приготовлены в доме.

– Повелитель желает видеть тебя немедля. – Войдя в дом, учтиво поклонились посланцы – довольно молодые еще вельможи в зеленых чалмах и блестящих панцирях, украшенных изящным чеканным узором. – Конь ждет тебя, почтеннейший господин Ибан.

– Хорошо, – приняв соответствующий ситуации вид, важно кивнул Раничев. – Тогда едем, и пусть Аллах будет милостив ко всем нам.

– Нет Бога, кроме Аллаха, а Мохаммед – пророк его! – хором откликнулись посланцы.

Во дворце правителя, щедро украшенном голубыми изразцами и золоченой арабской вязью, их уже ждали. Управитель – морщинистый ушастый старик в золоченой одежде и с украшенным драгоценными камнями посохом – торжественно проводил Ивана в небольшую комнату с обитой зеленым шелком софою, приемную, где и велел ждать.

– Ждать так ждать. – Раничев пожал плечами. – Дело привычное.

Ожидание, впрочем, затянулось не долго. Не успел Иван по-хозяйски вытянуть на софе обутые в красные сапоги ноги, как в приемную заглянул все тот же ушастый старик и сделал нетерпеливый жест рукою – пошли, мол.

Поднявшись, Иван поправил пояс и вслед за стариком вошел в бесшумно распахнувшиеся высокие двери. Эмир сидел на невысокой скамеечке, у бившего посреди зала фонтана и играл в шахматы с каким-то неприметным человечком с большой головой и умными карими глазами.

Подойдя ближе, Раничев отвесил поклон.

– А, – повелитель полумира поднял на него глаза. – Я звал тебя, Ибан… Шах!

– Хм, – большеголовый задумчиво почесал бороду и взялся за ферзя. – А если так?

– Тогда вот! – Эмир передвинул коня. – Все равно шах… – Он снова посмотрел на гостя. – Видишь этого черного ферзя, Ибан? Это мой враг, султан Дели… А это… – Он показал на ладей и слонов. – Это тоже мои враги, сплоченные во многом благодаря предателю Тохтамышу, которому я когда-то помог взять трон в улусе Джучи! И вот благодарность.

– Не следует надеяться на людскую благодарность, мой повелитель, – переставляя фигуры, задумчиво произнес обладатель большой головы.

– Ты прав, почтенный визирь мой, Каим-ходжа, – скорбно поджав губы, кивнул Тимур, и небольшая рыжая борода его смешно дернулась. Сделав ответный ход, эмир снова воззрился на Раничева. – Я ухожу в Индию, Ибан, и, быть может, надолго. Мои враги не станут меня ждать, они будут встречаться, плести заговоры и интриги… До чего дошло, султан Египта Баркук убил моих послов! Эта подлая собака скоро ответит за все свои злодеяния, и скорей, чем предполагает… Еще шах! Так вот, верный слуга мой. Я вполне доволен тем, как ты действовал по моему поручению в Литве и Кафе, ты достоин награды, Ибан, и будешь мной награжден, поверь, я умею награждать достойных. Ты смог многое…И сможешь еще. Султан Дели Махмуд – опасный враг. Я буду там, в Индии, и я возьму с собой всех своих верных людей, всех… кроме тебя, Ибан! Ты будешь действовать совсемв другой стороне. И получишь от меня союргал… и свою невесту.

– Я бы осмелился отказаться от союргала, – возразил Раничев. Играющий в шахматы эмир вовсе не производил на него впечатление кровавого деспота. – Ты же знаешь, у меня и моей невесты есть и родная сторона. Я б хотел вернуться туда… после того, как исполню твое поручение.

– Хочешь – вернешься, – кивнул Тамербек. – Мат! Вот так-то, почтеннейший Каим-ходжа. – Со смехом смахнув с доски фигуры, он обернулся к Ивану. – Мой визирь введеттебя в курс дела.

Большеголовый кивнул. Эмир поднялся со скамьи – встали и остальные.

– Иди же с моим визирем, Ибан, – с усмешкой кивнул Тимур. – И пусть милость Аллаха не оставит все наши начинания.

Низко поклонившись эмиру, Раничев вслед за большеголовым визирем покинул парадную залу.

– Сюда. – На выходе визирь указал рукой влево, и они быстро пошли по широкому, выстланному хорассанскими коврами коридору. Миновав по пути несколько украшенных колоннами зал, Раничев и визирь еще раз свернули налево и оказались в уютном помещении с широким столом на низеньких ножках, такими же низенькими скамеечками и резными деревянными полками, уставленными книгами и бумажными свитками. Вполне к месту Иван вспомнил вдруг, что именно здесь, в Самарканде, в это время делали лучшую в мире бумагу – тонкую, прочную, снежно-белую. Такую бы бумагу да тому же Авраамке для летописей, вот бы обрадовался! Надо будет потом попросить у эмира пачку. Не откажет,наверное…

– Садись, почтеннейший господин Ибан. – Каим-ходжа кивнул на скамеечку и сам уселся напротив. – Ты, верно, удивлен, почему эмир выбрал именно тебя? – Эту фразу визирь нарочно произнес по-арабски.

– Немного, – на том же языке отозвался Иван.

Визирь внимательно взглянул на него и улыбнулся:

– Кажется, вы с купцом Халимом Ургенчи не теряли времени даром. Что ж, похвально. – Он перешел на фарси, временами вставляя тюркские и даже русские фразы. Похоже, Каим-ходжа был настоящим полиглотом, впрочем, как и сам Тимур, тоже знавший несколько языков.

– Всех своих верных людей эмир забирает в поход, к тому же кто-то должен остаться и здесь, не секрет, что Повелитель не находит должной поддержки в своих сыновьях, впрочем, ты это уже слышал. – Визирь перебрал лежащие на столе бумаги. – Теперь слушай внимательно и постарайся запомнить. Путь твой лежит в земли османов – их султан Баязид один из главных врагов Тамербека. Ты должен узнать об их армии все! Вооружение, корабли, конница, планы крепостей – все! Ибо после Индии настанет очередь надменного гордеца Баязида. А там, там недалеко и до Египта… туда отправится твой спутник, с которым ты встретишься позже. Помни, у тебя мало времени – всего год-полтора, и за этот период ты должен много успеть. Я понимаю, задание непростое. Но ведь и разыскать Абу Ахмета и покончить с ним тоже было не так-то легко! До тебя это никомуне удавалось. Поэтому эмир верит в твои силы. Ты, наверное, хочешь спросить, почему б не послать к османам кого-нибудь из перебежчиков, того же Энвер-бея.

– Его там многие знают, – возразил Раничев.

– Не только поэтому. – Визирь покачал головой. – Тамербек не доверяет предателям. Кто предал раз, предаст и другой. Тохтамыш не зря мутил в тех краях воду, посылалпослов к Баязиду, к египетским мамлюкам, в Кара-Коюнлу, даже в Ирак… Они все, все не считают Тамербека законным правителем, по их мнению – он безродный выскочка, барлас, не имеющий никакого права на трон Мавераннагра. На котором он, впрочем, и не сидит. Тамербек всего лишь эмир, не хан. Хан – Махмуд из рода Чагатая. Но врагов не удовлетворяет и это! О, как хотят они превратить в дымящиеся развалины благословенные земли Мавераннагра. Да, Мавераннагр богат, но здесь нет естественных границ и оградить его от врагов не так-то просто. Раньше с севера угрожал Тохтамыш, теперь у него оказались свои заботы. Но созданный им союз продолжает действовать. Хорошенько запомни всех, кого я сейчас тебе назову. Это враги. Ну о Баязиде ты уже слышал. Кроме него очень опасен Баркук. Баркук аз-Захир Сайф ад-Дин, мамлюкский султан Египта. Все в Египте держится только на нем, и если его не будет… впрочем, это не твоя забота… Следующий наш враг – багдадский султан Ахмад Гийас ад-Дин. Пользуясь тем, что Тамербек был занят войной с Тохтамышем, а сейчас готовится к походу в Индию, Ахмад снова воцарился в Багдаде и строит козни на пару с засевшим в Тебризе Кара-Юсуфом. Таким образом, с запада, с севера, с юга – везде враги, которые только и ждут своего часа. Мы должны не дать им соединиться и разбить. А для этого нужны знания. И твоя забота – Баязид и его армия. Вы – ты и твой спутник – сначала отправитесь в Кафу, а затем под видом беженцев доберетесь до османов. Так сейчас многие делают, это не вызовет никаких подозрений. Тем более, у тебя в Кафе, думаю, уже есть знакомые, которые смогут в чем-то помочь. Будь осторожен – османы подозрительны и жестоки. Впрочем, вряд ли кто сможет заподозрить урусута, христианина, в том, что онтайный соглядатай Тамербека – меча Пророка! Око эмира. Этим оком и предстоит стать тебе, Ибан, именно тебе – почему, мной уже было сказано. Дело предстоит трудное… Кроме османов, там много арабов – поэтому мы с Повелителем хотели, чтоб ты хоть немного понимал по-арабски. Мы не можем дать тебе много денег – в дороге случается всякое. У нас есть один человек в Антиохии, бывший торговец скотом, я скажу, как найти его дом. Действуй с ним, если он еще жив, в чем я, честно говоря, сомневаюсь – слушком уж давно не было от него никаких вестей. О невесте своей не беспокойся, в любом, даже самом крайнем случае она останется богатой женщиной, ханум, и будет жить, где пожелает.

– Зачем было ее вообще красть? – невесело усмехнулся Раничев.

– Зачем? Да эта девушка привяжет тебя лучше любого поводка! – расхохотался визирь. – Или я говорю неправду?

Иван ничего не ответил, лишь поинтересовался, кто будет его спутник.

– Один человек, – уклончиво отозвался Каим-ходжа. – Ты познакомишься с ним позже.

Когда Иван вышел из дворца эмира, солнце уже клонилось к закату, и теплые оранжево-желтые лучи его играли на голубых изразцах куполов Шахи-Зинда. Вдоль улиц журчалапо свинцовым трубам вода, подведенная почти к каждому дому, с минаретов доносились заунывные крики муэдзинов, созывавших правоверных на предвечернюю молитву. В сопровождении слуг эмира Раничев вернулся домой, и, совершив омовение, растянулся на ложе в ожидании готовящейся в летней кухне пищи. С женской половины дома прибежала Евдокся, непривычно радостная от одного вида любимого. Узнав о том, что предстоит Ивану, боярышня погрустнела, притулилась рядом на ложе, обняла Раничева за шею, заплакала.

– Ну что ты? – Иван погладил ее по волосам, как ребенка. – Не плачь, не надо…

Ювелирная мастерская и дом мастера Махмуда Ак-Куяка располагался в глубине квартала-махалли, на узенькой улице Златников, начинавшейся от мавзолея Шахи-Зинда; здесь издавна селились ювелиры. Раничев отыскал мастерскую почти сразу – спросил игравших у мавзолея мальчишек. Прошел в глубь квартала в благодатной тени чинар, остановился у небольшой дверцы в глинобитной ограде, постучал. Дверь тут же открылась, и высунувшийся привратник вопросительно посмотрел на Ивана.

– Я бы хотел заказать мастеру Махмуду перстень, – тщательно подбирая слова, улыбнулся Раничев.

Привратник молча поклонился и широко распахнул дверь:

– Пожалуйста, проходи, уважаемый господин. Хозяин сейчас в мастерской, я провожу тебя.

Войдя в тенистый дворик, Иван осмотрелся: двухэтажный дом с плоской крышей, сарай, яблони и персиковые деревья, ажурная беседка, увитая виноградной лозою, в глубинедвора – длинное приземистое здание из красного кирпича. Туда и направился слуга. Остановившись на пороге, дождался, пока стихнут звонкие удары молоточка.

– К тебе посетитель, усто.

Хозяин, Махмуд Ак-Куяк – худой сутулый старик с белою бородою – поднял глаза на Раничева и вежливо улыбнулся:

– Входи, уважаемый гость. Хочешь что-нибудь заказать?

– Не совсем так, – пожал плечами Раничев. – Можешь ли ты, достопочтенный мастер, оценить одну вещь.

– Оценить? – Махмуд Ак-Куяк вытер руки о кожаный фартук, оглянулся на двух молодых парней-подмастер?td. – Пока отдохните, ребята, и не вздумайте начинать без меня, – сказав так, он повернулся к Ивану. – Идем в дом, уважаемый.

Они прошли мимо беседки, мимо яблонь и персиков, мимо тенистых чинар и по узкой лестнице поднялись на второй этаж, в небольшую комнату, устланную ворсистым ковром. Ювелир вежливо предложил сесть, уселся и сам, скрестив ноги:

– Ну вот, достопочтенный, здесь нам никто не помешает. Ну что нужно оценить?

– Вот. – Раничев снял с шеи деревянный ковчежец и, раскрыв его, вытащил перстень. Волшебное сверкание изумруда вдруг озарило всю комнату до самых темных углов. Камень сверкал так ярко, что Иван даже зажмурился, а старый ювелир округлил глаза.

– Не может быть… – осторожно взяв в руки перстень, прошептал он. – Нет…

– Что не может быть?

– Нет, это он… Тот самый перстень… – Глаза старика вдруг наполнились ужасом. – Ты напрасно носишь эту вещь с собой, уважаемый, – покачал головой ювелир. – Это – кольцо Ифрита!

– Как это? – переспросил Раничев.

– Почти тридцать лет назад, в Ургенче, тогда еще веселом и богатом, его изготовил молодой магрибинец Хасан. Да-да, Хасан ад-Рушдия – так его звали.

– Магрибинец?

– Как он появился в нашем городе – никто не знал. Говорят, магрибинец пришел ночью в грозу и так же исчез, создав на прощание этот проклятый перстень из дикого золота и зеленой желчи ифрита. В руках могучего колдуна это кольцо может многое, правда, никто точно не знает – что.

– Абу Ахмет не говорил мне. – Иван почесал бороду.

– Абу Ахмет? – покосившись на дверь, воскликнул старик. – Ты знаешь Абу Ахмета?

– Знал, – не стал скрывать Раничев. – Абу Ахмет был убит в Кафе около года назад.

– Да-а, – покачал головой старик. – Абу Ахмет был великий воин. Но и он вряд ли знал, что можно делать с перстнем.

– И никто не знает? – насторожился Иван.

– Здесь, в Мавераннагре, никто, – твердо заверил Махмуд. – Кроме… Впрочем, вряд ли и он…

– О ком ты говоришь, усто?

Старый мастер вздохнул и еще раз полюбовался на перстень.

– Вот уж не думал, что мне удастся его увидеть… А? – Он переспросил, бросив на собеседника быстрый взгляд.