Чтение 4–й страницы книги ~Ящик Пандоры~

– Это ты и раньше говорил, но никогда не объяснял – как.

В голосе Хали отчетливо слышалась ревность. И Керро мог ответить ей только одним способом.

– Я подскажу тебе стихами. – Он откашлялся.Сама синеваУчит нас синеве.

Хали нахмурилась, вдумываясь в его слова, потом помотала головой.

– Я тебя не понимаю, так же как не понимаю Корабль. Я хожу на богоТворения, молюсь, делаю что велит Корабль… – Она запнулась. – Я никогда не видела тебя на богоТворениях.

– Корабль – мой друг, – ответил поэт.

Любопытство превозмогло обиду.

– Чему Корабль учит тебя? Расскажи!

– Это была бы слишком долгая повесть.

– Ну хоть слово скажи!

Он кивнул.

– Хорошо. За нашими плечами множество миров, множество людей. Их наречия, память их бытия сплетаются в чудные узоры. Их речь для меня как песня, и чтобы насладиться ею, не нужно понимать слов.

Хали закрыла глаза в недоумении.

– Корабль бубнит тебе на ухо бессмысленные слова?

– Когда я прошу послушать оригинал.

– Но зачем тебе слушать то, чего не понимаешь?

– Чтобы оживить этих людей, чтобы они стали моими. Не моими собственными, а моими близкими, хотя бы на миг. – Керро повернулся к ней, напряженно вглядываясь ей в лицо. – Неужели тебе никогда не хотелось запустить руки в древний прах и извлечь оттуда память о тех, кого давно забыли?

– Старые кости?

– Нет! Живые сердца и живую жизнь.

Хали медленно покачала головой.

– Я просто не понимаю тебя, Керро. Но я тебя люблю.

Поэт кивнул молча, думая: «Да, любовь не обязана понимать. И Хали знает это, только не хочет жить в согласии с этим знанием».

Ему вспомнились строки древней земсторонней поэмы: «Любовь не утешение, но свет». Утешение можно найти не в любви, но в мысли и в вечной поэме жизни. Когда-нибудь он заговорит с Хали Экель о любви. Но не сегодня.

Почему вы, человеки, всегда готовы нести страшное бремя своего прошлого?

Керро Паниль, вопрос из «Авааты».

Сай Мердок не любил подходить к периметру Колонии так близко, даже когда его прикрывал кристальной щит отдельного выхода Первой лаборатории. Твари Пандоры всегда находили способ преодолеть непреодолимое, обходя даже самые прочные барьеры.

Но стоять на этом наблюдательном посту, когда над равниной собирались дирижаблики, как этим утром, должен был человек, которому Льюис доверяет. Это была самая загадочная форма поведения летающих существ, и в последнее время Льюис усиленно требовал ответа на эту загадку – должно быть, на него надавил босс.

Сай вздохнул. Глядя на голые пустоши Пандоры, нельзя было отрицать – это опаснейшее место.

Наблюдатель рассеянно почесал левый локоть. Отвернувшись от солнца, он мог видеть в полированном плазе собственное отражение – крепко сбитый синеглазый шатен с очень светлой кожей и гладко выбритыми щеками.

Наблюдательный пост был выбран не очень удачно – с внешних постов, где стояли на страже лучшие из тех, кем Колония могла пожертвовать, обзор был гораздо шире. Но Мердок знал, что всегда сможет сослаться на собственную значимость. Им Колония пожертвовать не могла. А целям Льюиса эта точка удовлетворяла вполне. Кристальной щит, поглощая почти четверть проходящего сквозь него света, все же позволял оглядеть равнину почти целиком.

Что же там делают эти чертовы воздушные шарики?

Согнувшись в три погибели, Мердок навел на стаю дирижабликов соединенный с визикордером телескопический объектив. Его короткие толстые пальцы ловко навели резкость. Больше сотни дирижабликов плыло над равниной километрах в шести от периметра.

В этой стае попадались настоящие чудовища. Мердок выделил для себя самого большого – добрых полсотни метров в поперечнике, – начитывая свои наблюдения в рекордер. Дирижаблик имел форму усеченной сверху сферы. Плоская площадка наверху была на самом деле мускулистым основанием трепещущего на ветру перепончатого паруса. С нижней части туловища почти до самой земли свисали щупальца. Чудовище тащило за собой небольшой валун, вздымая клубы пыли и оставляя в земле неглубокую борозду.

Утро было безоблачным. В небе светило только одно солнце, и его жестокий желтоватый свет оттенял каждую морщинку на оранжевой шкуре дирижаблика. Мердок мог разглядеть даже поджатые под раздутым газовым мешком меньшие, ротовые, щупальца и что-то бившееся в их стальной хватке – шевелящиеся конечности, темное мельтешение. Что это было, он разглядеть не сумел, но оно было еще живо и пыталось освободиться.

Стая растянулась широким полумесяцем, строем пересекая равнину. Великан, на котором сосредоточился Мердок, оказался на ближнем к наблюдательному посту фланге, все еще сжимая в щупальцах свою добычу.

Что же там поймала проклятая тварь? Не колониста же!

Мердок изменил увеличение, и когда в поле его зрения попала вся стая, понял, что дирижаблики нацелились на вжавшихся в землю сухопутных тварей. Смертоносная дуга надвигалась на впавших в транс демонов Пандоры – обводя равнину взглядом, Сай Мердок заметил рвачей-капуцинов, бегунов-нагульников, плоскокрылов, прядильщиков, трубоглодов, цепляков… всех без исключения смертельно опасных для колонистов тварей.

Но для дирижабликов они, очевидно, не представляли никакой опасности.

Мердок обратил внимание, что каждый дирижаблик нес балластный камень. Сейчас чудовища в центре строя бросили свои валуны и, прежде чем взмыть к небесам, подхватилиизвивающимися щупальцами свою добычу. Пленные демоны бились в их цепких объятиях, но попыток кусаться, да и вообще напасть на своих врагов не делали.

Вот уже все, кроме от силы полудюжины дирижабликов, бросили балласт и поднялись. Немногие оставшиеся сменили курс, словно прочесывая равнину в поисках новых интересных образцов. К их числу принадлежал и тот великан, на которого Мердок обратил внимание поначалу. Сай увеличил изображение, вглядываясь в клубок щупалец под газовым мешком. На его глазах объятия дирижаблика разжались, и добыча полетела вниз.

«Большой только что уронил свою ношу, – надиктовывал Мердок в рекордер. – Что бы это ни было, оно совершенно обезвожено, плоское черное… Боже мой! Это был рвач! Большой дирижабль держал под мешком рвача-капуцина!»

Остатки рвача рухнули наземь, подняв облако пыли.

Дирижаблик-великан отвернул налево, и его балластный валун грохнулся на груду камней, нарушавшую монотонность равнины. Брызнул фонтан искр, и на глазах Мердока ввысь, к газовому мешку, взметнулась огненная нить. Дирижаблик взорвался. Короткая желтая вспышка – и к земле поплыли клочья тонкой оранжевой шкуры и клубы сизого дыма.

Среди собравшихся на равнине чудовищ взрыв вызвал настоящее столпотворение. Остальные португальские дирижаблики, побросав добычу, взмыли ввысь. А на земле демоныПандоры ринулись, кто вприпрыжку, кто бегом, к останкам лопнувшего пузыря. Подтягивались к разбросанным по земле оранжевым клочьям твари помедленнее, вроде прядильщиков.

А когда пир завершился, демоны умчались прочь или зарылись в землю, каждый по обычаю своего вида.

Все увиденное Мердок методично надиктовывал в рекордер.

Потом он снова оглядел равнину. Дирижаблики скрылись за горизонтом, демоны сгинули. Сай закрыл ставни наблюдательного поста и, вызвав сменщика, направился к Первой лаборатории и Саду. Пробираясь по безопасным, хорошо освещенным коридорам, он обдумывал только что увиденное и зафиксированное. Видеозапись ляжет на стол сначалаЛьюиса, а потом – Оукса, после того как Льюис подредактирует ее и добавит свои комментарии.

«Так что же я увидел и запомнил?»

Как ни старался Мердок, поведение пандоранских зверей оставалось для него загадочным.

«Льюис прав. Стереть их всех с лица планеты».

Вспомнив о Льюисе, Мердок попытался прикинуть, насколько задержат его начальника последние неприятности в Редуте. Если уж на то пошло, Льюис может погибнуть. Даже он уязвим перед демонами Пандоры. А если Льюиса не станет…

Мердок попробовал представить себе, как он поднимается на новую ступень власти, обязанный отчитываться перед одним только Оуксом. Но воображение отказывало.

У Бога есть свои планы.

Морган Оукс, «Дневники».

Долго-долго Керро лежал под сенью кедров рядом с Хали Экель, глядя, как прорвавшиеся через тусклый плаз солнечные лучи крестят воздух над хвоистой верхушкой. Он знал, как обидел Хали его отказ, и удивился – почему он не чувствует за собой вины? Керро вздохнул. Нет смысла бежать, особенно от себя. Первой молчание нарушила Хали.

– Ничего не изменилось, верно? – тихонько, неуверенно спросила она.

– Разговорами ничего не изменишь, – ответил Керро. – Зачем ты пригласила меня сюда – продолжить спор?

– Неужели я не могу просто побыть с тобой рядом?

Голос ее дрожал от сдерживаемых слез.

– Я всегда с тобой, Хали, – ответил Керро мягко, стараясь не обидеть ее еще больше. Он взял ее за руку и коснулся ее пальцами своих губ. – Вот. Мы соприкасаемся, верно?

Хали осторожно кивнула, точно ребенок, которого уговаривают не плакать больше.

– Но что есть мы и что есть наша плоть?

– Я не…

Керро чуть развел ее пальцы.

– Наши атомы осциллируют быстрей, чем мы можем представить. Толкаются, отпихивают друг друга электронами. – Он помахал пальцем в воздухе, стараясь не задеть Хали. – Я касаюсь атома, он толкает следующий, а тот – еще один, и так до тех пор, покуда… – Он дотронулся наконец до ее запястья. – …Мы не соприкоснемся, чтобы не разлучаться никогда.

– Это лишь слова. – Она отстранилась.

– Больше, чем просто слова, медтехник Хали Экель. Мы постоянно обмениваемся атомами со вселенной – с атмосферой, с пищей, друг с другом. Разделить нас невозможно.

– Но мне нужны не какие-то там атомы!

– У тебя больше выбора, чем тебе кажется, прекрасная Хали.

Она задумчиво покосилась на него.

– Ты все это на ходу придумываешь, чтобы меня развлечь, да?

– Я говорю совершенно серьезно. Разве я всегда не предупреждаю заранее, когда начинаю фантазировать?

– Да ну?

– Всегда-всегда, Хали. И чтобы доказать это, я сочиню строфу. – Он легонько коснулся колечка в ее носу. – Вот об этом.

– Почему ты читаешь мне свои стихи? Обычно ты шифруешь их на пленке или прячешь в своих старых глифических книжках.

– Я пытаюсь радовать тебя, как умею.

– Тогда читай.

Он погладил ее по щеке.Хрупкие кольца боговПронзают наши носы.Чтобы мы не рыли корнейДерев в Эдемском саду.

– Не поняла? – Хали недоуменно глянула на Керро.

– Древний земсторонний обычай. Крестьяне вставляли кольца в нос свиньям, чтобы те не подкапывали ограду в своем загоне. Свиньи ведь роют не столько копытцами, сколько пятачком.

– Значит, ты сравниваешь меня со свиньей?

– И это все, что ты поняла из моей строфы?

Хали вздохнула, потом улыбнулась – не столько Керро, сколько себе самой.

– Хорошая же из нас выходит пара на расплод – поэт и хрюшка!

Керро воззрился на нее, и оба внезапно расхихикались.

– Ох, Хали, – воскликнул Керро, снова откидываясь на хвойные подушки, – как же мне хорошо с тобою!

– Мне показалось, что тебе пора отвлечься. Чем ты так занят, что оторваться не можешь?

Поэт пригладил шевелюру, вытащил запутавшийся в волосах сухой сучок.

– Разбирался с электрокелпом.

– С этими водорослями, от которых у колонистов столько неприятностей приключилось? Зачем это тебе?

– Интересные вещи меня всегда поражают, но тут я чуть через шлюз не вылетел. Похоже, что келп разумен.

– Хочешь сказать – он мыслит?

– Больше того… намного больше.

– Так почему об этом никто не слышал?

– Не знаю. Я наткнулся на упоминание об этом случайно, а остальное собрал по крупицам. Существует отчет групп, отправлявшихся изучать келп.

– Как ты его нашел?

– Ну… кажется, большинству корабельников доступ к нему запрещен, но мне Корабль редко отказывает в чем-то.

– Ты и твой Корабль!

– Хали…

– Ну ладно. Так что было в этом отчете?

– Похоже, что келп использует световой язык для внутреннего общения, но понять его мы пока не можем. Но есть кое-что поинтереснее. Я не нашел упоминаний о текущих проектах, призванных наладить с келпом связь или хотя бы изучить его.

– Разве Корабль…

– Корабль отсылает меня к штабу Колонии или к кэпу, а те не отвечают на запрос.

– Ничего особенного тут нет. Эти мало кому отвечают.

– И у тебя с ними проблемы?

– Медсектор так и не получил объяснений, зачем нужно массированное генсканирование.

– Генсканирование? Как… любопытно.

– Оукс вообще человек любопытный. И скрытный.

– А его помощники?

– Льюис? – презрительно бросила Хали.

Керро задумчиво почесал щеку.

– Электрокелп и пробы ДНК… Хали, не нравится мне это генсканирование… эта затея плохо попахивает. Но келп…

– Он может обладать душой, – перебила она возбужденно, – и он может богоТворить!

– Душой? Возможно. Но когда я наткнулся на этот отчет, то подумал: «Вот оно! Вот зачем Корабль привел нас на Пандору!»

– А что, если Оукс знает, что мы здесь из-за электрокелпа?

Керро покачал головой.

– Вспомни, сколько раз Оукс называл нас пленниками Корабля! – Хали стиснула его руку. – Он постоянно твердит, что Корабль не дает нам уйти. Так почему он не скажет, зачем Корабль привел нас на эту планету?

– Может быть, он и сам не знает.

– Ох! Уж он-то знает!

– И что мы можем поделать?

– Не спустившись на нижсторону – ничего, – ответила Хали не раздумывая.

Поэт запустил пальцы в сухую почву.

– А что мы знаем о жизни на нижстороне?

– А что мы знаем о жизни здесь?

– Ты бы отправилась со мной в Колонию, Хали?

– Ты знаешь, что да, только…

– Тогда давай подадим заявки…

– Меня не отпустят. На нижстороне критическая нехватка продовольствия. Нам только что повысили рабочие квоты, потому что мы отправили вниз нескольких лучших своих людей.

– Думаю, мы просто навоображали себе Корабль знает что, но я бы все же хотел спуститься и поглядеть на электрокелп своими глазами.

Из неизменного прибокса, который Хали бросила на землю рядом с собой, донесся визгливый гул. Медтехник нажала на клавишу отзыва.

– Хали… – Лязг, жужжание, потом снова голос: – Это Уинслоу Ферри. Хали, Керро Паниль с тобой?

Хали подавила смешок. Старый олух даже позвонить не может, не ошибившись. Должно быть, программа поиска выдала, что Керро находится рядом с Хали. А может, Ферри их подслушивал? Многие корабельники втайне подозревали, что сенсоры и ручные коммуникаторы приспособлены для тайного наблюдения, но сейчас Хали впервые столкнулась с доказательством этого. Керро отобрал у нее прибокс.

– Керро Паниль слушает.

– А, Керро. В течение часа явись ко мне в кабинет. У меня для тебя задание.

– Задание?

Ответа не последовало. Связь прервалась.

– И как это надо понимать? – спросила Хали.

Вместо ответа Керро вытащил из блокнота чистый лист, нацарапал на нем что-то временным стилом, ткнул пальцем в прибокс. «Он нас подслушивал».

Хали уставилась в записку.

– Как примечательно, – проговорил Керро вслух. – Прежде мне никогда не давали заданий… разве что Корабль, когда заставлял меня учиться.

Хали забрала у него стило.

«Берегись, – написала она. – Если они не хотят разглашать, что келп мыслит, ты можешь оказаться в опасности».

Поднявшись на ноги, Керро забелил страницу и вернул в блокнот.

– Пожалуй, придется добрести до берлоги Ферри и выяснить, в чем дело.

На обратном пути они большей частью молчали, вздрагивая, стоило попасться на глаза очередному сенсору, стоило взгляду упасть на прибокс, который Хали носила на поясе. Близ входа в медсектор Хали остановила поэта:

– Керро, научи меня говорить с Кораблем.

– Не могу.

– Но…