Чтение 25–й страницы книги ~Последний оракул~

— ВСЕМ ЛЕЧЬ НА ПОЛ! — проревел голос, усиленный мегафоном.— ЛЮБОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ БУДЕТ ПОДАВЛЕНО ОГНЕМ НА ПОРАЖЕНИЕ!

Шон подошел к Пейнтеру.

— Этот налет не может быть санкционирован, иначе нам сначала спустили бы письменный приказ. Этот подонок идет напролом, не спросив ни у кого разрешения.— Шон повернул голову к Пейнтеру.— Ты знаешь, что нужно делать.

Пейнтер снова перевел взгляд на Лизу. Он видел оружие, прижатое к ее шее — нежной шее, которую он целовал каждое утро. Но тем не менее он медленно кивнул. На тот случай, если «Сигма» когда-нибудь подвергнется нападению противника, существовал особый план действий, получивший название «План "Ч"».

Но сначала он должен вывести своих людей из-под огня. Это была война между ним и Мэпплторпом, при чем же тут они? Пейнтер поднял трубку телефона.

— Брент!

— Да, сэр?

В голосе его помощника звучала готовность действовать.

— Вводите в действие протокол «Альфа».

— Есть, сэр.

Взвыли новые сирены, призывая персонал эвакуироваться через ближайшие запасные выходы. Мэпплторпу нужно было всего лишь расчистить путь к ребенку. Чтобы обезопасить своих подчиненных, Пейнтер намеревался предоставить ему такую возможность.

Шон направился к выходу.

— Я пойду наверх. Попытаюсь договориться. Но если у меня ничего не получится...

— Понятно.— Пейнтер развернулся, выдвинул ящик стола и достал пистолет «ЗИГ-Зауэр» Р220.— На, возьми.

Шон покачал головой.

— Оружие не поможет нам выбраться из этой заварухи.

Когда его друг ушел, Пейнтер, сжимая пистолет, стал смотреть на экран. У него был последний долг перед «Сигмой». Сев за компьютер, он ввел на клавиатуре код чрезвычайного плана действий и прижал большой палец к сканирующему устройству.

На синей схеме вентиляционной системы бункера появился красный квадратик. По умолчанию время обратного отсчета было установлено на пятнадцать минут. Пейнтер удвоил это время и синхронизировал со своими часами — так, чтобы активация произошла ровно в 01.00. Он стоял, переводя взгляд от экрана к двери и обратно. За столь короткое время предстояло сделать так много. И все же...

Быстро печатая, Пейнтер ввел заключительную часть кода активации «Плана "Ч"». Начался обратный отсчет.

С пистолетом в руке директор Кроу бросился к двери.

7часов 05 минут

Южноуральские горы

Когда солнечные-лучи тронули верхушки окружающих гор, Монк оттолкнулся шестом и загнал плот глубоко в заросли камыша. Передняя часть плота уткнулась в грязный берег.

— Оставайтесь здесь,— велел он детям.

С помощью шеста он нащупал на берегу более или менее твердое место, выбрался на него, а затем повернулся и помог Петру и Киске перебраться на поросший травой холмикнеподалеку. Как всегда стремительный, Константин спрыгнул на берег самостоятельно, но приземлился не слишком удачно и упал. Его усталость была видна по темным кругам вокруг глаз и тому, как он дрожал, поднявшись на ноги. У Марты высадка на берег прошла более успешно: она приземлилась на все четыре конечности.

Монк повел свою команду вперед. Земля оставалась сырой и грязной еще с четверть мили, но когда они поднялись выше уровня болота, под ногами оказалась твердая почва.Плакучие ивы уступили место высоким березам и елям. Потянулись луга, поросшие горечавкой и эдельвейсами.

После того как подъем закончился, их взорам открылась широкая панорама.

В миле от них, на нижней части склона соседней горы, раскинулся маленький городок, разделенный надвое серебристой лентой реки. Монк внимательно рассматривал его. Он выглядел пустынным и давным-давно заброшенным. По обе стороны извилистой гравийной дороги на склон взбирались бесхозные каменные и деревянные постройки. У скалистого берега узкой реки примостилась старая мельница. Ее колесо отвалилось и упало на реку, соединив ее берега и превратившись в подобие моста. Другие постройки развалились сами собой. Все это место, заросшее высокой травой, можжевельником и ельником, производило впечатление дикости и неухоженности.

— Это старый шахтерский городок,— пояснил Константин, развернув карту, чтобы уточнить их местонахождение.— Здесь никто не живет. Опасно.

— Долго нам еще добираться до шахты? — спросил Монк. Мальчик ногтем измерил расстояние по карте, а затем указал на скопище развалюх.

— После того как пройдем город, еще полмили. Тут недалеко. Константин перевел взгляд вправо, и на его лице появилось кислое

выражение. Объяснять что-либо не было смысла. Там, наполовину скрытая выступом горы, до самого горизонта тянулась черно-зеленая поверхность воды.

Озеро Карачай.

Монк взглянул на свой значок. Тот по-прежнему светился красным цветом. Но, чтобы добраться до города, им придется идти прямо в сторону озера, углубляясь в этот радиоактивный ад.

— Насколько там горячо? — спросил он, имея в виду уровень радиации, и кивком указал в сторону города.

Константин свернул карту и встал.

— По крайней мере, устраивать пикник здесь не стоит.

Монк оценил попытку мальчика пошутить, хотя ни один из них не засмеялся. И все же Монк обнял Константина за плечи и ободряюще прижал к себе, в ответ на что получил слабую улыбку. Редкое зрелище.

Они пошли вперед. Петр и Киска последовали за ними. Марта замыкала процессию.

Они проделали очень большой путь. Обратной дороги не было.

Борсаков видел, как на расстоянии в полмили объект его преследования, его «дичь» исчезает за горной грядой. Беззвучно проклиная мужчину, который вел детей, он встал на колени возле плота беглецов и сдернул с плеча винтовку. Перед тем как использовать оружие, его было необходимо почистить. Ему пришлось долго плыть, а затем пробираться по болотам, в результате чего теперь винтовка забилась грязью и отсырела. Он разобрал ее и внимательно изучил каждую часть: ствол, затворный механизм, магазин. После этого он тщательно протер и высушил все части. Удовлетворенный проделанной работой, он вновь собрал оружие. Привычная, монотонная работа вернула ему спокойствие и решимость.

Закончив с этим, он встал и закинул винтовку на плечо.

Лишившись рации, Борсаков оказался предоставлен сам себе — единственный выживший в катастрофе аэролодки. У водителя пропеллером оторвало руку, одному из солдат корпус перевернувшейся лодки размозжил голову, второго он нашел плавающим в воде вниз лицом.

Уцелел один лишь Борсаков, хотя пострадал и он. На икре ноги у него зияла глубокая, почти до кости, и длинная рана. Он перевязал ее, разорвав на ленты рубашку одного из погибших солдат. Чтобы не потерять ногу в результате заражения крови — а в грязной воде в рану наверняка попала инфекция,— ему понадобится серьезная медицинская помощь, причем как можно быстрее.

Но сначала — дело.

Провал был неприемлем.

Припадая на раненую ногу, Борсаков отправился в погоню.

7сентября, 8 часов 11 минут

Припять, Украина

— Просыпайтесь! Грей услышал прозвучавшее слово, но его сознанию понадобилось

еще несколько секунд, чтобы осознать его смысл. Хлесткая пощечина обожгла его кожу и помогла прийти в себя. Его голову заполнил свет, который тут же угас, уступив место каким-то расплывчатым образам.

Над Греем склонился Лука и тряс его за плечи.

Кашляя, Грей оттолкнул цыгана, приподнялся на локте и огляделся. Он находился в камере с голым цементным полом, стенами, с которых сыпалась краска, и красной от ржавчины дверью. Свет поступал через единственное зарешеченное оконце, расположенное почти под самым потолком. Под окном на тощей подстилке сидел Ковальски и, свесив голову между колен, стонал от накатывающей волнами тошноты.

Грей сделал глубокий вдох, расслабил тело и попытался вспомнить все, что с ними произошло. Он помнил, как они, превозмогая усталость, выбирались из каньона под дулами направленных на них автоматов, недолгий полет на вертолете, а потом — транспортный самолет на мокрой от дождя взлетно-посадочной полосе. Он пощупал синяк на шее. Как только они поднялись на борт самолета, их накачали наркотиками.

Грей не имел ни малейшего представления о том, куда их перевезли,

— Элизабет... Розауро...— хрипло позвал он.

Лука покачал головой. Он тяжело сполз по стене и уселся на пол.

— Я не знаю, где они. Может быть, в другой камере.

— А где мы находимся, ты тоже не представляешь? Лука развел руками. Ковальски застонал.

Грей встал на ноги, подождал, пока мир перестанет вращаться перед его глазами, и шагнул к окну. Однако оно располагалось слишком высоко, чтобы он мог добраться до него самостоятельно.

Ковальски поднял голову, увидел, где стоит Грей, и простонал:

— Пирс, вы, должно быть, шутите!

— Вставай,— приказал Грей.— Помоги мне.

Держась за живот, Ковальски все же поднялся на ноги. Он вновь сплел пальцы в импровизированное стремя.

— За кого вы меня принимаете? За свою персональную стремянку?

— Стремянки гораздо меньше жалуются.

Грей встал на сложенные руки Ковальски, ухватился за нижний край окна и с помощью великана подтянулся. Перед ним предстал весьма странный пейзаж. Снаружи раскинулся город, наполовину заросший лесом. Он выглядел заброшенным и пустым. Крыши домов либо заросли мхом, либо провалились, окна скалились острыми кусками разбитых стекол, на пожарных лестницах висели сосульки ржавчины, а из трещин в асфальте росли трава и кусты. На противоположной стороне улицы стоял выцветший рекламный щит, зазывавший неизвестно кого на какой-то то ли праздник, то ли ярмарку. На нем было изображено чертово колесо и другие аттракционы, к которым направлялась здоровая и счастливая семья.

Вдалеке Грей увидел то самое чертово колесо, что было нарисовано на щите. Оно сиротливо торчало на фоне блеклого неба. Одинокий осколок былого благополучия. При виде этой картины Грей почувствовал, как тело налилось свинцом. Он понял, где находится. Заброшенный парк развлечений давно стал символом этого города.

— Чернобыль,— пробормотал он и спрыгнул на пол. Но зачем их сюда привезли?

Грей вспомнил отчет патологоанатома о вскрытии тела доктора Полка. Радиационные характеристики указывали на то, что ученый получил смертельную дозу именно здесь.

Что, черт возьми, происходит?

В течение следующих минут Грей осматривал камеру и опробовал дверь на прочность. Хоть и ржавая, она оставалась вполне надежной. Различались приглушенные звуки снаружи: шарканье ног, покашливание. Вероятнее всего, охранник. Должно быть, он услышал в камере голоса и сообщил об этом своему начальству, поскольку очень скоро за дверью послышался топот ботинок.

Пришедших было слишком много, чтобы попытаться напасть на них.

Грей отступил назад, поняв, что дверь открывают. В камеру ворвались солдаты в черно-серых униформах и с пистолетами на изготовку. Следом за ними в дверном проеме появился высокий мужчина. Он был чем-то похож на отца семейства с рекламного щита. Правда, его лицо состояло из одних только острых углов и выступов, а подстриженная бородка не скрывала волевой подбородок. Он был прекрасно сложен, и это выгодно подчеркивала одежда: темно-стний костюм и красный шелковый галстук. Ниже...

— Классная обувка,— заметил Ковальски.

Мужчина опустил глаза на свои начищенные до блеска полуботинки и нахмурился, недовольный тем,что кто-то взял на себя смелость комментировать его наряд.

— Но ведь действительно классная,— почти оправдываясь, проговорил Ковальски.

Взгляд незнакомца переместился на Грея.

— Доброе утро, коммандер Пирс. Если вы ссблаговолите пройти со мной, мы сможем обсудить кое какие дела. У нас мало времени.

Грей вспомнил, где находится.

— Только после того, как вь: скажете мне, где находятся две женщины, которые...

Его перебил небрежный взмах рукой.

— Элизабет Полк и доктор ЬТей Розауро? С в:ими все в порядке, уверяю вас. Более того, их размести™ даже комфортабельнее, чем вас. Но у нас было крайне мало времени, чтобы подготовить вам достойную встречу. Сюда, пожалуйста.

Шестеро солдат с пистолетами смазали впечатление от этой изысканной вежливости. Когда Грея вывели, он огляделся. По обе стороны коридора тянулись камеры. По всей видимости, это была заброшенная тюрьма. В некоторых камерах, где двери были открыты, он заметил застоявшуюся воду на полу, ржавые перевернутые койки и кучи отбросов, наваленные по углам.

Коридор привел их в комнату охраны. Отсюда открывался вид на запущенный, заросший сорняками тюремный двор. Вдалеке Грей заметил вентиляционную башню, обозвачавшую чернобыльский реактор.

Рядом с Греем резко скрипнул стул. Он обернулся. Посередине комнаты стоял письменный стол, за которым восседал Мастерсон, как и прежде одетый во все белое, но теперь выглядевший вполне отдохнувшим и самодовольным. Грей едва удержался от того, чтобы броситься на мерзавца и свернуть ему шею. Однако сейчас ему были нужны некоторые ответы, а лучшим способом их получить было продемонстрировать хотя бы малую толику сговорчивости.

Его заставили сесть по другую сторону стола. В затылок ему продолжал смотреть ствол пистолета.

В комнате находился еще один человек, женщина. Она стояла позади стола. Ее черные волосы обрамляли бледное лицо. Одета она была тоже в черный костюм, напоминавший по фасону тот, который был на незнакомце, приведшем Грея сюда. Незнакомец подошел к столу и сел, как будто не замечая Мастерсона, после чего сложил руки на столе.

— Я сенатор Николай Солоков. Возможно, вы слышали обо мне. Грей ничего не ответил, и губы мужчины разочарованно скривились.

— Нет? Что ж, еще услышите.

Он махнул стройной женщине. Та грациозной походкой подошла к Грею, опустилась на одно колено возле его стула, склонила голову и потянулась к его руке. Прежде чем прикоснуться к нему, она вздернула бровь, словно испрашивая разрешения.

Грей пожал плечами. Тогда женщина мягко приподняла руку Грея и подсунула свою ладонь под его. Кончики ее пальцев щекотали его запястье. Она не сводила с него пристального взгляда.

— Мы уже побеседовали с Элизабет Полк,— заговорил Николай.— Дочь доктора Полка рассказала нам о вашей находке в Индии. Поистине поразительно! Хотя бы ради этой информации вас стоило привезти сюда. Восхитительно узнать о том, что наши корни простираются в глубь веков, уходят в Древнюю Грецию, к знаменитому Дельфийскому оракулу.

— Ваши корни?

— И Елены тоже,— указал он на женщину.— Мы происходим от одной генетической линии.

Грей вспомнил рассказ Луки.

— От пропавших цыган.

— Да. От доктора Мастерсона я знаю, что вам рассказали о трагичной, но необходимой... э-э... экспроприации цыганских детей. Более того, одним из тех цыганских детей был мой отец. И, я уверен, вы встречали еще одного представителя нашей огромной семьи. Маленькую Сашу. Девочку, наделенную особым даром.

Грей понимал, о ком идет речь, но продолжал сидеть с бесстрастным лицом, изображая полную неосведомленность.

Елена повернулась к Николаю и негромко заговорила по-русски. Сенатор кивнул.

— Значит, вы встречались с Сашей. Пожалуйста, не затрудняйтесь ложью. Елена,— он кивком указал на женщину,— весьма... восприимчива, назовем это так. Она обладает удивительной чувствительностью, измеряя с помощью прикосновения температуру вашей кожи, ваш пульс. От нее ничто не укроется. Она мой персональный детектор лжи.

Николай указал на свое ухо. Елена повернулась и свободной рукой приподняла волосы позади уха. Грей увидел знакомый изгиб стальной полоски. Точно такой же имплантат, как у девочки. Женщина представляла собой взрослый эквивалент Саши, но наделенный иным даром саванта.

— Она удивительное создание,— проговорил Николай.

В его словах прозвучала гордость, но одновременно за ними почувствовалось что-то темное.

Грей посмотрел на мужчину и заметил, что у того чего-то не хватает.

— А где же ваш имплантат? — спросил он.

Глаза Николая сузились. Грей с удовольствием наблюдал появившееся на его лице раздражение. Видимо, ему удалось наступить на больную мозоль. Пальцы сенатора стыдливым движением пригладили волосы над правым ухом.

— Боюсь, подобная жизнь не для меня.

Грей догадался, что лежит за этим признанием. Если ему не установили имплантат, значит, он не обладает даром саванта и родился обычным ребенком. И все же кто-то возвел его на вершины власти в России. Почему? Каким должен быть эндшпиль этой игры?

— Однако вернемся к Саше,— продолжал Николай.— Из-за невероятного переполоха, царящего в Вашингтоне, нам не удалось получить ясной и точной информации относительно ее местонахождения. Именно это стало главной причиной того, что вас доставили сюда из Индии.

«А не пристрелили там же, как Абхи Бханджи»,— мысленно закончил фразу Грей.

— Мы очень тревожимся за Сашу и хотим, чтобы она вернулась. Поэтому первое, что мы желаем знать,— это где она и у кого?

Грей посмотрел в глаза русскому.

— Я не знаю.

Елена покачала головой.

— Не могли бы вы попробовать еще раз. Я пытаюсь сделать так, чтобы все было цивилизованно, но не забывайте: у нас четверо ваших друзей, и в случае крайней необходимости...

— Я действительно не знаю наверняка,— ответил Грей.— Когда я видел ее в последний раз, она находилась под опекой нашей организации.

Николай взглянул на Елену, и та кивнула. Пленник говорил правду.

— И вы, как я полагаю, не работаете на Джона Мэпплторпа? Ведь этот предатель пытался убить вас и доктора Мастерсона в отеле в Агре.

— Нет. Мы, наоборот, пытаемся защитить от него ребенка.

— Мудро. Этот человек не заслуживает доверия. В таком случае нам. возможно, удастся договориться. Тем более что теперь у нас есть что предложить в обмен.

— Перво-наперво скажите мне, для чего вам нужна девочка? — спросил Грей.

— Здесь ее дом, ее семья. Мы сможем позаботиться о ней гораздо лучше, чем кто-либо в вашей стране.

— Возможно, так оно и есть. Но почему она так нужна вам? Для чего?

Николай посмотрел на американца пронзительным, пытливым взглядом. Грей почувствовал таящееся за ним коварство, смешанное с глубокой тревогой человека, ищущего признание, стремящегося компенсировать отсутствие какого-то более важного дара.

Грей продолжил давить на это слабое место противника.

— Собираетесь ли вы просто использовать детей вроде Саши, или у вас имеется какой-то другой план в их отношении?

Глаза Николая вспыхнули.

— Не стоит недооценивать наших возможностей и приписывать нам злые намерения. Цели, которые мы ставим перед собой, гуманистичны и направлены на то, чтобы улучшить мир для всех населяющих его людей. Жертвы, требуемые от нескольких детей, ничто по сравнению со злодеяниями, которые ежедневно совершаются в мире и остаются незамеченными.

Николай начинал горячиться, и Грей почувствовал за этим потребность оправдать себя.

— Что это за цели? — спросил он.

— Ни много ни мало — изменить ход мировой истории.

Вот здесь тщеславие Солокова проявилось во всей красе. Он даже выпрямил спину и подался вперед.

— Каждые несколько веков появляется выдающаяся фигура, которая резко меняет историю, перенаправляет магистральные пути развития человечества. Я говорю в первую очередь о великих пророках. Будда, Мухаммед, Иисус Христос. Люди, которые думают настолько нестандартно, видят мир настолько непривычным взглядом, что это новое мировоззрение заставляет человечество пойти по новому пути. Откуда возникают эти фигуры? В чем истоки уникальности их сознания?

Мастерсон поерзал на стуле, разминая затекшую спину. Грей вспомнил рассуждения профессора относительно аутизма и его роли в истории человечества. «Если бы каким-то чудом на земле никогда не существовало аутизма, люди до сих пор общались бы друг с другом, сидя у костра возле входа в пещеру».

— Зачем ждать, пока на картах генетической колоды выпадет нужный расклад? — спросил Николай.— Только представьте себе: если бы эту уникальность можно было вычленить, изучить и направить на всеобщее благо, наступила бы новая эпоха просвещения. Тем более если эту уникальность можно было бы усилить, поднять до невиданных высот.

Взгляд Николая остановился на Елене.

Грей начал осознавать масштаб планов того, кто сидел перед ним. Это была не просто шпионская деятельность. Николай намеревался взять в руки бразды правления человеческой историей, используя способности индивидуумов, обладающих особым даром. И еще Грей стал понимать, почему Николая наделили такой властью. Кто-то сделал его подставной фигурой, которую, оставаясь за кулисами, поддерживают и которой всячески помогают обладающие уникальными способностями дети. Сам он являлся этакой деревянной фигурой на носу корабля, находясь впереди, но в действительности не обладая ни властью, ни возможностью влиять на что-либо.

Грей попытался представить себе объединенную силу талантов чудо-детей, поставленную на службу одному человеку, и не сумел скрыть охватившие его ужас и отвращение.

— Каким образом вы намереваетесь...

— Довольно! — отрезал Николай.— Теперь, когда вам стали более ясны наши намерения, вам будет проще понять, почему мы хотим вернуть Сашу. Она очень важна для нашей программы и... особенно важна для меня.

Грей прочитал в глазах русского нечто необычное.

— Почему именно для вас?

— Почему? — Николай буравил Грея тяжелым взглядом.— Потому что она больше чем часть эксперимента. Она моя дочь.

Ногти Елены оцарапали запястье Грея. Женщина резко повернулась к Николаю. Очевидно, эта новость стала для нее неожиданностью. Неудивительно, что Грея и его спутников привезли в Чернобыль, находящийся за тысячи километров от Индии.

— Еще до того, как закончится этот день, вы узнаете, на что я способен.— Николай склонился над Греем. В его глазах горела решимость.— И я получу свою дочь обратно.