Чтение 15–й страницы книги ~Свирепый черт Лялечка~

— Нет. Есть предание, что раньше была дорога, соединяющая Далдонию и Злыгандию. А потом бог проклял эту территорию. И с тех пор ни одна живая душа не возвращалась оттуда. И еще: ходят слухи, что в последнее время с окрестных деревень стали пропадать люди. В основном молодые девушки. Только неизвестно, связано ли это с проклятыми землями или нет. На самом деле никто не знает, что творится там. — Закончил Тусопих.

— Если бы кое-кто вместо того, чтобы развлекаться по другим мирам, посещал занятия, мы бы сейчас точно знали, что нас ждет впереди.

Я специально отпустил шпильку в адрес Лялечки, зная, что она ни в коем случае не проглотит прозвучавшие в ее адрес обвинения, а обязательно придумает что-нибудь веселое. А нам необходимо было немного развеяться и отвлечься перед тем как отправиться в дальнейший путь. То что мы попытаемся пройти кратчайшей дорогой было ясно, как божий день. Единственный шанс предотвратить непоправимое.

— Вот, всегда так. Не знаешь ничего, а говоришь. Кто развлекался-то? Я у вас там работала. Командировочным Чёртом.

— И в чем заключалась твоя работа?

— Всего и не перечесть. Например, объясняла всяким предметам, кто они есть на самом деле. Один раз приходят ко мне разные: круглые и квадратные, большие и маленькие и говорят: " Мы с Тулы». Я потрогала — мягкие. Вкусно пахнут. А чуть сильней пальчиком надавила и проткнула. А внутри — повидло. Тогда я им и рассказала всю правду. Говорю: «Какие же вы стулы? Нельзя на вас сидеть. Вся попа испачкается. Запомните, вы не стулы, а пряники». А еще я разрешала конфликтные ситуации. Пустая консервная банка пожаловалась, что к ней привязали кошку. — Лялечка явно дурачилась. — Камень, которым запустили в шелудивого кобеля, просил проверить, не подцепил ли он от пса блох или бешенство. Да, мало ли. А ты говоришь, развлекалась. Я пахала, как пчелка, не покладая рукавов. Надо будет потом с кого-нибудь слупить сверхурочные и командировочные. Не на ту нарвались. Опять все на мою бедную голову свалилось. Одни не платят ни фига, другие обвиняют в безделье. Я про работу даже пословицу выучила. Правильную и справедливую. Рыбка из пруда в лес не убежит. Вот.

Я не верил ни единому слову. Тусопих и Кабалка явно находились в замешательстве и не знали, как относиться к услышанному. Зато лошади принимали россказни Лялечки за чистую монету. А у легковерной и любопытной Звездюлины тут же возникали вопросы.

— Но ведь пряники не умеют разговаривать! Они же не живые. Как же они сообщили тебе, что они стулы?

— Конечно, не умеют. — Невозмутимо согласилась Лялечка. — Зато я умею оживлять всякие предметы. И разговаривать с ними.

— А ты можешь оживить вон тот булыжник?

— Могу. Но не буду. Во-первых, мне за пряники знаешь как попало? Я ж для них доброе дело сделала, а Чёртям не положено такими вещами заниматься. А, во-вторых, только я вижу, что они оживленные и могу их понимать. А для всех они остаются такими же, как были. И что получится? Оживлю я булыжник, поговорю с ним, а вам будет казаться, что я, как идиотка бестолковая, беседую с каменюкой. Потом слухи пойдут, что все Чёрти полудурочные дебилы. Оно мне надо? Совсем не надо.

— Ладно, хватит. — Я прервал на некоторое время интересный разговор о дьявольских возможностях Чёртовушки. — Пора двигать дальше. Кто за то, чтобы ехать кратчайшим путем и срезать угол?

После единогласного одобрения мы свернули с проторенной дороги и взяли курс на местность, известную как проклятые земли.

— Лялечка, — как только мы тронулись, Звездюлина пристроилась рядом с Игогокой, — а Чёрти летать умеют?

— Конечно, умеют. Чёрти все умеют. Подумаешь, летать. Дурацкое дело — нехитрое. Летать даже люди умеют. Правда, не все, а только Карлсоны. Это фамилия у них такая. Ох, и семейка, у них подобралась, я вам скажу! Один день и ночь «Капитал» строчит, другой Буратинов строгает. А летать научились, потому что высоко жили. На крыше. А лифт постоянно не работает, вот и пришлось выкручиваться. Это у них давным-давно началось. Древний Икарлсон еще, присобачил к рукам крылья, тогда моторчиков не было, и хотел до солнышка долететь. Ну и бултыхнулся, кажется, в речку…

Еще один кардинал

Бабуну не нравилась эта затея с официальным оформлением завоевания. Бескровного завоевания. Другое дело, порубил головы направо налево, посадил в столице гарнизон. И никаких бумаг не надо. Всем и так все понятно. Княжество завоевано. А то подпись им подавай, что Бявлыдок добровольно отказывается от титула и владений. Чтобы потом претензии не смог предъявить. Тьфу! Снести ему башку, и все дела. Тогда уж точно не сможет.

Кто бы другой такое приказание отдал бы, даже султан, однозначно ослушался бы и сделал все по-своему. Победителей не судят. Но с помощниками шайтана шутки плохи. После того, как они покинули султанат, Бабахан долго не мог прийти в себя, все не верил, что живой остался. Так и ожидал кары подземной. Не мудрено. Он же додумался Андрея пугать сдиранием кожи. А тот тут же шайтана вызвал. И, правда, почему султан до сих пор жив? Может, все еще впереди? Как бы там не было с султаном, а он, военвиз, все сделает так как требуют шайтановы помощники. Нечего их гневить.

Так далеко от песков конники султана не забирались давно. Вернее, никогда, с момента проклятия лошадей. Лишь редкие вылазки по окраинам Далдонии. А здесь народ забыл, как на самом деле выглядят кони. Небольшая армия всадников беспрепятственно въехала в столицу и так же свободно достигла княжеского дворца, оставляя за собой застывших в изумлении и ужасе зевак с открытыми ртами.

Военвиз спешился и, прихватив с собой десяток янычар, на всякий случай, и вошел в резиденцию князя. Судя по остолбенелости публики, весть об их приближении уже достигла дворца. Тем лучше. Не потребуется тратить время на то, чтобы представляться, а можно будет сразу перейти к делу.

— Мне нужен князь Бявлыдок. Где он?!

Гробовая тишина. Но ответа и не потребовалось. Военвиз направился к толстяку, грохнувшемуся в обморок при его словах. Точно, это был князь. Как и говорила девчонка-Чёрт, «его легко узнать, полрожи разодрано, так что он или покарябанный, или чем-нибудь замазанный, чтобы спрятать царапки».

— Приведите его в чувства.

Перепуганные слуги выполнили приказание.

— Война? — Побелевшими губами прошептал Бявлыдок.

— Если бы, — не скрывая разочарования ответил Бабун, — не война. У меня к тебе официальное поручение. От Пахана. Так что вели всем лишним покинуть зал.

— Кшить, отсюда все, — промямлил ошарашенный князь.

Не менее обалдевшие придворные поспешили ретироваться. Творилось что-то несусветное. Поклонник шайтана заявляется и сообщает, что является посланцем генсека. Инстинкт самосохранения подсказал придворным, что от таких невероятных вещей надо держаться подальше. Они все покинули не только зал, но и дворец. Тут же принялись собирать вещи, с намерением в ближайшее время оставить столицу и переждать смутные времена в отдаленных имениях.

Кроме вновь прибывших в зале остались лишь Бявлыдок и остолбеневший Хитроблуд, который до сих пор не мог поверить в происходящее. Постепенно кардинал начал приходить в себя. Вместе с остальными, вернулось и чувство обостренной опасности. Понять то что происходит и разобраться в этом было выше его сил. Потом поймет и разберется. Сейчас, главное, выжить. На этот счет имелись огромные сомнения. Пахан, шайтанопоклонники, проверяющий кардинал, племянница генсека… Все смешалось в голове в невообразимую кашу. Все и вся таило опасность. И все грозило неминуемым концом. Имелся лишь единственный козырь, весьма существенный. В крайнем случае всегда можно объявить Бявлыдку о своем назначении в княжество кардиналом. Что оно с сего момента переименовывается в царство, а князь, соответственно, — в царя. Этот недоумок костьми ляжет, но спасет свою вожделенную мечту в лице Хитроблуда.

— Итак, приступим. — Начал военвиз почти наизусть заученную речь. — Пахан давно следит за твоим религиозным рвением, князь. И он решил, что ты достоин сана. Самоговысокого. Он хочет назначить тебя кардиналом…

Бявлыдок опять грохнулся в обморок, на сей раз от счастья. Дождавшись, когда его вновь приведут в чувства, шайтанопоклонник продолжил:

— Только для этого тебе придется добровольно отказаться от титула и владений. Так, небольшая, но необходимая формальность. Как только подпишешь вот эту бумагу, — военвиз протянул заготовленный документ, — можешь считать себя кардиналом…

— Не верь ему!!! Ничего не подписывай!!! — Завизжал Хитроблуд. — Все обман!

— А это ты видел? — Военвиз извлек мандат и протянул князю. Тот зачарованно потянулся к монете.

— Сначала подпись.

— Стой!!! Не подписывай!!! Не может Пахан поручать такие дела шайтанопоклоннику!!!

— А ты, выходит, Хитроблуд? И, получается, это ты определяешь, что может делать Пахан, а что не может? Так?

— Я не то хотел сказать, — еле слышно выдавил из себя первый секретарь.

— Там разберутся. Тебе надлежит явиться в Паханат с покаянием.

Если бы в него ударила молния, было бы гораздо легче. Хоть какой, пусть самый ничтожный, шанс выжить. Теперь же все померкло перед глазами. Покаяние в Паханате… Это конец. Долгий и мучительный. И чем больше под пытками он будет раскрывать своих тайн, тем дольше и мучительней будет подбираться к нему смерть. Обряды изгнания бесов, древняя летопись, попытка прелюбодеяния с высочайшей племянницей. Только одного греха хватит за глаза. А сколько он еще припомнит под умелыми руками палачей?

— Так что, иди и объясняй Пахану, что он может, а чего ему делать нельзя. Завизируй договор и свободен.

Хитроблуд поставил свою подпись, подтвердил ее оттиском своего мандата, затем, с трудом перебирая ватными ногами, шатаясь из стороны в сторону, вывалился из зала. Следом за ним проскользнули две тени: переодетый в лакея верный Олуих и бесшерстная противная кошка.

Князь не слышал разговор посланца Пахана с Хитроблудом. И не видел, как последний покидал увеселительный зал. Он совсем ничего не слышал и плохо что-либо видел. И ужсовсем не мог соображать. О таком счастье он никогда даже не помышлял. Как только он увидел мандат, предназначенный для него, подобострастное отношение к Хитроблуду мигом улетучилось. Он теперь такой же. Бявлыдок не стал читать документ. Да и не смог бы. С превеликим трудом затуманенным взором отыскал место, куда требуется поставить подпись, и дрожащей рукой отказался от титула и владений, вернул бумагу посланцу, получив взамен заветную монету и все время обеими руками держал ее перед глазами, веря и не веря своей удаче.

Наконец, он свыкся со своим новым статусом и понемногу стал приходить в себя. Фиолетовый ирокез и сутана. Первым делом. А потом… А что потом? Вопрос. Он первый раз становился кардиналом и понятия не имел, что делается в подобных случаях.

— После того, как я приведу свой внешний вид в соответствие, что мне делать? — Обратился отрекшийся князь к посланцу Пахана.

— Откуда же я знаю, как это у вас происходит? — Пожал плечами военвиз. — Может тебе следует отправляться в Паханат за назначением? Не ведаю. Знаю только одно: здесь тебе больше ничего не принадлежит. Это больше не твой дворец, и не твое княжество. И если я тебя через час увижу на территории вверенной под мою охрану собственности, снесу тебе башку. — Шайтанопоклонник продемонстрировал чем, наполовину вытащив саблю из ножен.

— Но я же кардинал!!! — Возмутился Бявлыдок.

— А мне, хоть Пахан, без разницы.

По холодному, жестокому взгляду посланца (посланца ли?) князь понял, что он не шутит и действительно снесет башку. С этой неслыханной ересью разбираться придется потом, сейчас слишком мало времени. За час надо успеть найти сутану, соорудить и окрасить ирокез и убраться подальше от еретика. Даже служба Пахану не может исправить пропащие души шайтанопоклонников. Только костер…

Похищение

Мы находились на территории проклятых земель уже полдня и достигли средней части Великих гор, однако ничего с нами не происходило. Вместо проклятой, на мой взгляд, этой местности больше подошли бы эпитеты никчемные, гиблые. Да и земель как таковых не было. Лишь узкая, густо заросшая полоска между скалами и подступающим к ним почти вплотную болотом.

А единственным подтверждением легенд была частично сохранившаяся дорога. Практически совсем незаметная, заросшая и занесенная песком, петляющая между каменистым предгорьем с одной стороны и зловонной топью с другой. Протяженные участки ее были или завалены осыпями с гор, или проглочены густой жижей. Тогда нам приходилось сворачивать и искать обходные пути либо по каменистым склонам, либо по хлипкому берегу болота.

Не смотря на кажущуюся безопасность, бдительности мы не теряли. Я и Лялечка верхом на Брыкунке и Игогоке ехали впереди, проверяя путь. Немного отстав, за нами следовала повозка Тусопиха, в которой удобно расположились аббат и колдунья. Когда долгое время отсутствовал визуальный контакт с нашими друзьями по причине петляющей между валунами дороги и из-за чрезмерных зарослей, мы или останавливались, поджидая арьергард, или возвращались, чтобы убедиться, что все в порядке.

Так было и на сей раз. Постояв несколько минут в тени развесистого дуба и не дождавшись повозки, мы развернули лошадей. Проехав до места, где последний раз видели наших спутников, поняли: Тусопих, Кабалка и Звездюлина пропали.

В течение часа мы обследовали дорогу. Безрезультатно. Что делать не знал ни я, ни Лялечка, ни наши кони. Мы вернулись на то место, с которого начали поиск. И правильносделали. Почти следом за нами появилась тяжело дышащая Звездюлина.

— Мне разреветься или так поверите, что их украли?

— Так поверим. Рассказывай.

— Налетели, вооруженные все. Человек десять. В мгновение ока опутали сетями Тусопиха и Кабалку. Лесной дорогой отвезли к замку. Хорошо, что они не знали, что я секретная корова. А то тоже связали бы. У самих ворот мой аббат говорит: «Зачем всем пропадать? Беги, Звездюлинка, и не поминай лихом!» Ну я и рванула.

— Дорогу помнишь?

— Конечно.

— Показывай.

Мы передвигались молча, если не считать несмолкающую болтовню Звездюлины. Только один раз Лялечка произнесла:

— Вот, Андрюша, скачем мы с тобой всех спасать, прямо как два Мойдодыра.

Говорила она с таким серьезным видом, но я не стал спрашивать, где и когда Мойдодыры скакали кого-то спасать. Обязательно что-нибудь придумала бы. У нее на любой вопрос всегда имелся ответ. А если она по какой-либо причине не хотела отвечать, то в ход шла неоспоримая фраза: «Страшная Чёртячья тайна!»

Через полчаса, по едва заметной тропинке, петляющей сквозь кажущиеся непроходимыми заросли, мы добрались до места. Без Звездюлины мы бы никогда не смогли отыскать заветную поляну.

— Прибыли. — Сообщила корова. — Вот замок.

— Где?

Никакого замка или чего-либо хоть немного напоминающего таковой я не наблюдал. Те же скалы, что и везде.

— Он секретный. Пошли покажу. Только сначала распрягите меня.

У самого подножия Великих гор имелся небольшой уступ, только заглянув за который можно было увидеть массивные дубовые ворота, снабженные калиткой.

— С чего ты решила, что это замок? Может это только чей-то тайный ход?

— Не, те что напали на нас несколько раз так называли это место.

Ворота казались неприступными. Даже если бы в нашем распоряжении имелась целая армия, снабженная полным арсеналом осадных орудий, навряд ли удалось бы быстро проникнуть внутрь.

— Эх, нам бы волшебные балалайки, — посетовала Лялечка, — тогда сразу спасли бы пленников. Чуть-чуть побренчали и все.

— Что за балалайки?

— Из вашего мира, конечно. Здесь таких нет. А там есть. Или были, давно. Я где-то слышала. Рихахонские, кажется, называются. В них кто-то заиграл, и стены города рухнули.

— Иерихонские?

— А я что говорю?

— Так это были не балалайки, а трубы.

— Какая разница, дудки или балалайки? У нас же их все равно нет. Вечно к мелочам придираешься. А в замок попадать как-то надо. Нам бы с тобой в дикобразов переодеться, или в Мурзилок… Идея гениальная, но невыполнимая. Нету карнавальных костюмов. Есть другой вариант проникнуть внутрь. У ворот наверняка мужик какой-нибудь дежурит. Меня сразу пропустит. Глянь, какая я хорошенькая. Только, вот, как с тобой быть? Мужики, которые у ворот караулят, любят впускать одиноких девушек, а не подозрительные парочки. Может, скажем, что ты моя ездовая корова? Сможешь коровой прикинуться?

— Он не сможет. — Вступила в разговор Звездюлина. — А, вот, я смогу. Хотя, зачем мне прикидываться? Я и так корова. Вон, они смогут. — Звездюлина кивнула на Брыкункаи Игогоку. — И то, только хищными.

Как всегда, в Лялечкиных сумасбродных идеях была и разумная искра. Почему бы просто не постучаться? Вдруг получится попасть в замок? А уж потом действовать по обстоятельствам.

— Мы пойдем вдвоем. Вы трое, — обратился я к нашим копытным спутникам, — ждите нас на той поляне. Если через сутки не будет никаких вестей, скачи, Брыкунок, во весь опор в султаново войско. Скажи военачальнику, что шайтановы помощники и советчики в беду попали. Пусть выручают.

Конь согласно кивнул. И троица тут же отправилась в условленное место. До нас лишь донеслось бурчание Звездюлины:

— Свят, свят, свят! Обо мне и не подумаешь. С виду — приличная, благовоспитанная корова. А с кем связалась? Это ж надо: помощники шайтана! Так недолго и в плотоядные переквалифицироваться. Интересно, а на кого я тогда охотиться буду?

Дьявольская дилемма

— Что-то мне как-то неспокойно. Интересно, как там моя подопечная? Проведать что ль? — Бздысыкпук почесал золотой затылок.

— Брось. Что с ней станется? Она у тебя самостоятельная.

— Это точно. Но у меня там еще делишки имеются. Завелись сатанисты. Каждый год жертвы мне приносят. Девственниц казнят. Вызывают. Явиться что ль и прекратить это безобразие? Хочешь, вместе смотаемся?

— Давай лучше ко мне махнем. Там один правитель сейчас такое вытворяет, любо-дорого посмотреть. А почитателей своих на следующий год образумишь. — Выдвинул встречное предложение Люцифер.

— Царь что ли какой чудит или король? — В голосе Бздысыкпука послышалась заинтересованность. Ему явно не хотелось общаться со своими сатанистами.

— Да ты что, какие цари с королями? Я давно уже от них отказался. Так, оставил несколько штук, для экзотики. Скучно с монархами. Все предсказуемо. Правят династиями. За власть борются в тесном семейном кругу. Тоска. А я своим другую фигатень подсунул. Демократией обзывается. Раз в несколько лет людишки сами себе правителя выбирают. Такая свистопляска начинается, любо-дорого смотреть. Ну, что, айда ко мне?

— Вообще-то, разве что для того, чтобы перенять передовой опыт, не помешает…

— Летим?

— Летим.

Свои среди своих

Лялечка трижды ударила кулачком в ворота. И тут же голосом продублировала свой стук:

— Тук-тук-тук! Это я — почтальон Печкин. Открывайте. У меня ордер на ваш расстрел!

Как ни странно, но тут же распахнулось небольшое окошко в калитке, в котором показалась любопытно-удивленная рожа. Увидев Лялечку, охранник выдохнул:

— Ух, ты! — И тут же распахнул ворота.

— Проходите, гостям завсегда рады. Только на моей памяти, вы первые, кто добровольно к нам пришел.

— Мне нужен владелец замка! — Потребовал я, но кардинальский мандат предъявлять не стал. Что-то подсказывало, что здесь этот номер не пройдет. Раз уж с Тусопихом обошлись столь бесцеремонно при наличии аббатского ирокеза, то обладание пятирублевой монетой может только навредить.

— Конечно, конечно! Герцог и герцогиня непременно побеседуют с вами. Проводите гостей к владыкам.

Последнюю фразу он произнес куда-то в пустоту, и тут же нас окружили вооруженные люди. Один из них жестом велел следовать за ним. Нам с Чёртовушкой ничего не оставалось, как повиноваться.

Нас повели по длинному, мрачному коридору. Взору открывалась весьма неприглядная картина, никак не вяжущаяся с титулом обладателей замка. Сырые каменные стены, низкий свод потолка. Все скудно освещалось редкими чадящими факелами.

Наконец нас ввели в небольшой зал. Такой же мрачный. Хоть на нашем пути и не было лестниц, но создавалось впечатление, что мы находимся в глубоком подвале. В торце комнаты на небольшом возвышении находились два трона, щедро украшенные человеческими черепами.

— Ждите! — Распорядился старший из сопровождающих, после чего двери с жутким скрипом закрылись. Я и Лялечка остались наедине со зловещими пустыми тронами.

— Поцарствуем? — Предложила Чёртовушка, кивнув на пьедестал. — Выглядит по дьявольски. Значит, мы у своих.

Я не успел ответить. Раздался хлопок, повалил дым, тут же скрывший возвышение.

Когда дым немного рассеялся, мы увидели, что теперь не одни в зале. На тронах сидели мужчина и женщина. Судя по всему, это и были владельцы замка, герцог и герцогиня.

С первого взгляда было ясно, что главенствующее положение принадлежит женщине. По сравнению с ней муж смотрелся пигмеем. Тщедушный мужичишка с бегающим злобным взглядом. Блеклые редкие волосы не справлялись со своей основной задачей — скрыть залысины. Большие оттопыренные уши завершали портрет.

Она же была полной противоположностью супруга. Стройная, высокая черноволосая красавица. Отталкивал лишь холодный неприязненный взгляд больших черных глаз. Казалось, что она видит нас насквозь. Мне даже стало немного не по себе.

— Говорите, кто вы и с чем пожаловали. Говорите только правду. Если у меня появятся хотя бы малейшие сомнения, что вы меня обманываете, найдется достаточно средств убедить вас быть предельно искренними.

Полный металла голос звучал столь зловеще, что я ни на секунду не засомневался — герцогиня не шутит и действительно применит пытки. Пока я собирался с мыслями, прокручивая в голове каждое слово, которое хотел произнести, в дело вступила Лялечка:

— Мы-то ладно, этикеты знаем, представимся. Только, вот, кто вы такие сякие? Вдруг, получится, что мы с Андрюшей выше вас по званию?

Герцог уже состроил свирепую рожу и раскрыл было рот для гневной речи, но тут же захлопнул его обратно. Лялечкина тирада позабавила герцогиню. И она благосклонно улыбнулась.

— Послушай, девочка, даже если бы мы сейчас находились на той стороне гор, в нашем официальном дворце, и то вы никак не смогли бы оказаться выше нас по званию. Потому что мы — единовластные правители этих земель. Герцог Иещеуб и герцогиня Дболряпь Сесуохские. Там, выше нас только Пахан. А уж по эту сторону, даже он не властен. Здесь мы единственные представители дьявола на земле. Я потому с вами столь откровенна, чтобы вы уяснили — еще никто отсюда живым не выбирался. А теперь жду от вас ответов. И не забывайте, откровенных ответов. Итак, кто такие и зачем пожаловали?

— Значит, представители дьявола? — Лялечка недоверчиво посмотрела на герцогиню.

Та высокомерно кивнула.

— Я же говорила, что мы у своих, — быстро шепнула мне Лялечка и вновь обратилась к хозяевам, — тогда скажу правду. Только не кидайтесь сразу мне поклоняться. Не люблю я этого.

Рот герцога вновь распахнулся, на сей раз от удивления. Герцогиня же никак не выразила своих чувств.

— И кто же ты есть, чтобы мы кинулись тебе поклоняться?

— Я — Чёрт! — Полным достоинства голосом произнесла Лялечка, но ее заявление должного эффекта не произвело.

— Значит, Чёрт? — Все с тем же снисхождением в голосе переспросила Дболряпь. — А он тогда кто?

— Он — кардинал. Только невсамомделишний.

— Чудны дела вытворяются. Сначала ведьма с аббатом, теперь Чёрт с кардиналом. Того и гляди, бог с дьяволом заявятся. Только интересно, кто из них бабой будет?

Вот куда мы попали. К тем самым, вернее, к таким же, сатанистам, о которых говорил Люцифер. Те что не верят ни в дьявола, ни в бога.

Герцогиня не стала дожидаться ответа на свой риторический вопрос и продолжила, обращаясь к Чёртовушке:

— Та, что попала сюда до тебя — колдунья. Плохонькая, но зачатки древнего искусства имеются. Я это почувствовала. А вот то что ты Чёрт, хоть убей, не чувствую.

— И убью, — тихонько буркнула Лялечка, но, к счастью, кроме меня этого никто не услышал.

— Выходит, ты обманываешь меня. А я ведь предупреждала.

— И ничего я не обманываю. Сама посуди, тетечка, какой же я была бы Чёрт, если б меня могла всякая там никудышная ведьма распознать? Плохой Чёрт.

Глаза герцогини расширились от удивления и гнева. Я решил, что наступило время поближе познакомиться с пресловутым кирдыком, да и с крантами в придачу. Однако наглость Чёртовушки возымела и положительный эффект: возможно, сатанистка усомнилась в своем убеждении, что перед ней простая смертная. Как бы там не было, но Дболряпь почему-то возмутилась только эпитетом, которым ее наградила Лялечка.

— Это с чего ты взяла, что я никудышная ведьма?!

— А даже если и кудышная, все равно, — невозмутимо продолжала бесовушка, — самым-самым кудышным не дано нас, Чёртей, распознавать. Друг дружку, пожалуйста, угадывайте хоть за километр. А нас — фигушки. Так-то, вот!

— Это получается, что я должна поверить тебе на слово?

— Выходит, что так, — согласилась Чёртовушка.

— Не привыкла я верить без доказательств. Тебе придется продемонстрировать свои сверхъестественные способности. Если докажешь, что ты настоящая Чёртовка…

— Чёртовушка, — поправила Лялечка, на что герцогиня только хмыкнула.

— Так, вот, если докажешь свое адское происхождение, то я первой, — губы сатанистки расплылись в зловещей ухмылке, — кинусь тебе поклоняться. А если не докажешь…

Герцогиня многозначительно замолчала.

— Не собираюсь я ничего доказывать. А если соберусь, то ты же первая пожалеешь, тетечка. Как превращусь в страшнючую зверюку, так и поразрываю всех на мелкие кусочки.

— Ой, как страшно! — С явной издевкой произнесла Дболряпь.

— Тогда посмотрим, — нахмурилась Чёртовушка.

— Обязательно посмотрим.

Неожиданно в разговор вступил герцог Иещеуб, доселе молча открывавший и вновь захлопывающий рот, словно судак, выброшенный на берег.

— А позволь я над ней поглумлюсь?

От предвкушения предстоящего удовольствия с уголка его оттопыренной губы потекла тонкая струйка слюны, глаза загорелись похабным блеском.

Как-то сами собой сжались мои кулаки.

— У меня насчет ее другая идея имеется. — Охладила пыл супруга герцогиня. — Ты девственница?