Чтение 16–й страницы книги ~Свирепый черт Лялечка~

— Чёртовственница.

— Это как?

— У людей — девственницы, у Чёртей — Чёртовственницы. — Терпеливо объяснила Лялечка. — А еще представители дьявола, элементарных вещей не знаете.

— Это тоже подойдет. Для сегодняшнего обряда. Заменим ей ведьмочку. Я в последствии из нее хорошую колдунью воспитаю. Приведите пленницу! — Распорядилась герцогиня куда-то в пустоту и пристально посмотрела на меня, потеряв к Лялечке всяческий интерес.

Пришла пора вступать в игру. Я лихорадочно соображал, что же сказать, чтобы мне поверили. Упоминать о личном знакомстве с Бздысыкпуком не было смысла. Слишком неправдоподобно. Хотел было рассказать про Бабахана и подчинение всего султаната нам с Лялечкой, но передумал. Вспомнились наши всех любящие и всепрощающие христиане времен средневековья. Как они друг дружку Варфоломеевские ночи устраивали и прочие религиозные войны. Да что там средние века? До сих пор собачатся. И не всегда бескровно, при помощи только теологии. Что же брать с дьяволопоклонников?

Помня о зловещем предупреждении говорить только правду и об ожидаемых пытках, в случае только подозрения неискренности, понес такую пургу, что сам диву дался. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что начал с чистейшей правды:

— Я Андрей. И на самом деле никакой не кардинал. А очень даже наоборот. Я ненавижу всех папиков и, как могу, истребляю их. — Я вытащил из кармана горсть монет и продемонстрировал мелочь августейшим супругам. — Вот, доказательство. Как вы понимаете, не всякий папик имеет мандат. Так что здесь подтверждение только ничтожной части моих деяний.

Пока я говорил, открылась потайная дверь, и кто-то невидимый втолкнул в зал Кабалку. Герцогиня взглядом велела ей стать рядом с нами.

— Значит ты злодей. Злодей-Андрей. — Задумчиво произнесла Дболряпь, в ее взгляде появилась заинтересованность. — Похвально. А с виду не скажешь.

— Тем и беру. Втираюсь в доверие, а потом хрясть, и царствие небесное служителю господа, на радость Бздысыкпуку.

— Надеюсь, на герцогинь не распространяется твоя ненависть? А то я уже начинаю испытывать к тебе доверие.

— Мирских я не трогаю. Только папиков.

— И как же ты их убиваешь? Режешь? Душишь? Топишь? Или, может, сжигаешь?

Я задумался, выбирая способ убийства пострашней, дабы произвести еще более благоприятное впечатление. На помощь пришла Лялечка:

— Что это за злодейство просто так зарезать, придушить или сжечь? Это и не злодейство вовсе. А так, мелкое хулиганство. Вот этому, например, — Чёртовушка ткнула пальчиком в одну из пятирублевок на моей ладони, — он сначала поотрывал руки и ноги, потом вывернул наизнанку и вытряхнул. Затем назад ввернул назнанку. И давай с него шкуру сдирать, прям, как в ужастике. Две недели помирал кардинал мучительной смертью. Только не помню, помер или до сих пор мучается?

— А ты откуда все это знаешь?

— Лично присутствовала. Чем могла, помогала. Забыла что ли, тетечка, я же Чёрт. А зверское убийство кардиналов, как есть, дело дьяволоугодное. Не могла я такое пропустить.

— Гм… Злодей-Андрей. Ты мне начинаешь нравиться. — Дболряпь более внимательно посмотрела на меня. — Не мешало бы познакомиться с тобой поближе.

— Если в том смысле, о каком я подумала, то зря. — Поспешила разочаровать герцогиню Лялечка.

— Это еще почему?

— Как злодей он, конечно, о-го-го! А, вот, как мужик — тюти. — Чёртовушка скорчила кислую физиономию и развела руками. — Не работает у него ничего.

— Это правда?

Сроду не думал, что придется когда-нибудь признаваться в несуществующей импотенции, да еще в присутствии трех представительниц прекрасного пола. Я молча кивнул. Дболряпь поверила сразу. Наверное, ей и в голову не могло прийти, что кто-то станет врать такое про себя.

— Жаль…, - огорченно протянула она, — ночью, когда появится дьявол, попросишь у него, чтобы исправил положение. Он поможет, если ты действительно такой злодей, за которого себя выдаешь.

— Вот же доказательства! — Я встряхнул мелочь на ладони.

— Это я вижу. Но есть более достоверный способ убедиться в твоей искренности. Приведите папика! Готов продемонстрировать свою жестокость на живом аббате, злодей-Андрей?

Я молча кивнул. Говорить не мог. Дыхание перехватило.

Минуту спустя, так же, как и Кабалка появился Тусопих.

— Вот тебе папик. Приступай.

— Какой же это папик? Вы что? Это мой помощник. Спросите, от кого он получил мандат аббата.

Герцогиня бросила вопросительный взгляд на Тусопиха.

— От него. — Подтвердил экс-папик.

— И ты — его помощник?

— Да.

— Что-то многовато подсобников для одного злодея.

— А ты, тетенька, пробовала в одиночку кардинала наизнанку выворачивать?

— Гм… Нет.

— То-то же. И, вообще, мы — банда беспредельщиков. Безжалостных и кровожадных. Так что лучше отпусти нас подобру-поздорову.

— Может быть в какой другой день я так бы и поступила. Но не сегодня. Тебе милочка выпала честь играть главную роль в обряде вызывания дьявола.

— Ой, тетечка, не надо вызывать Бздысыкпука! — Лялечка состроила жалостливую рожицу, быстро шепнула мне: «Вдруг, он меня домой заберет, а ты один без меня пропадешь», потом опять заканючила, — не надо его звать. Я даже колдовательное слово скажу. Пожалуйста.

По пренебрежительному взгляду стало ясно — просьбы бессмысленны.

Тогда Лялечка сменила тактику.

— По-хорошему соглашайся. А то, когда Бздысыкпук явится, я ему такого про тебя понарассказываю, что было и чего не было. Он тебя за меня самолично наизнанку вывернет. Без помощников.

— Надоела ты мне, милочка, в темницу что ли тебя отправить?

— Ой, не надо! Что же это такое, как куда не попаду, меня сразу в тюрьму сажают, как социально опасную рецидивистку? Не хочу в темницу!

— Раз не хочешь, то точно в камеру пойдешь.

— Я тогда капризничать начну, а мы, Чёрти, когда капризничаем, таких дел натворить можем, что потом самим стыдно становится! Возьму, и испорчусь. Сама себя Чёртовственности лишу, чтоб вам праздник испортить!

— Это что такое?

— Забыла? У людей — девственность, а у Чёртей что?

— Я прикажу тебя связать.

— А я, как Коперфильд, фьють, и распутаюсь.

— Не распутаешься. Мы тебя так скрутим, что не шелохнешься. Только моргать сможешь.

Эх, тетечка, да нас с Гудини так скручивали, что мы не то что моргать, даже дышать не могли, и то выпутывались. Не веришь? Давай попробуем. — Лялечка протянула руки. — На, вяжи!

В глазах герцогини промелькнуло сомнение. Ей явно не хотелось рисковать.

— Что же ты хочешь?

— Оставаться со своей бандой!

— Нельзя. У вас теперь разный статус.

— Ну, ладно, так и быть, давайте я Золушкой у вас пока побуду.

— Это как?

— Ну, работать буду. Как служанка. Подметать там, шить, еду готовить, на стол накрывать. В общем, по хозяйству. — На секунду Лялечка задумчиво нахмурилась. — Правда, если заметать возьмусь, то только пыль подниму. Шить я тоже не умею. И готовить. Зато подавать блюда смогу! Точно смогу.

— Ладно. Не стану запирать тебя в темницу. Ступай на кухню. Погуляй напоследок. Урохояк, проводит тебя и будет за тобой присматривать.

Все из той же потайной двери появился здоровенный сутулый детина, наделенный всеми атрибутами своего типажа: узкий лоб, маленькие глазки, не отражающие ни капли интеллекта, непропорционально длинные могучие руки. Попади он в наш мир, сторонники теории Дарвина обязательно предъявили бы его в качестве доказательства своей правоты, как промежуточное звено между обезьяной и человеком.

— И не пытайся бежать. Бесполезно и очень больно.

— А я без Андрюши никуда и не побегу, тетечка.

— Да что ж ты меня все время тетечкой зовешь?!

— А потому что ты и есть тетечка. Не могу же я тебя дядечкой называть. Если бы у тетечки был бы какой-нибудь фрукт, то тогда она была бы дядечкой, а так, нет! — Лялечка выскочила из зала, а Дболряпь еще долго соображала над услышанным, но так ничего и не поняла.

Не смотря на то, что напряжение немного спало, на душе было тревожно. Ой, как тревожно. Какое-то смутное ощущение и расплывчатое воспоминание об обрядах дьяволопоклонников не давали покоя. Я обратился к герцогине:

— А как будет проходить обряд?

— Как обычно, — удивилась герцогиня моей необразованности, — ровно в полночь вырежем у девственницы сердце, — она кивнула на дверь, за которой скрылась Чёртовушка, — потом я прочту заклинание, обращенное к Бздысыкпуку.

— Так это ж моя помощница!

— Если ты настоящий злодей, то не должен жалеть кого-либо, даже своих помощников.

— Оно, конечно, так. Но она мне очень по работе нужна, чтобы заманивать падких до женских прелестей папиков.

— Ты, наверное еще не понял, как тебе повезло? Теперь тебе не придется скитаться по дорогам, в поисках случайных жертв. Ладно, поговорим обо всем за предобрядовым ужином. А теперь вас проводят в гостевую комнату.

Опять неожиданно встрепенулся герцог Дболряп.

— Раз ведьма нам больше не нужна, можно я тогда над ней поглумлюсь? — Его рожа вновь расплылась в похабной улыбке.

— А ты не боишься, что она заклинание прочтет, и у тебя глумилка отсохнет?

Когда августейший сатанист сообразил, что имеет в виду супруга, как-то испуганно и тонко пискнул и сразу сник.

Появились вооруженные слуги, которые проводили нас в мрачную, но не лишенную комфорта комнату.

Что же это такое происходит в этом странном мире? Там где главенствуют кардиналы да прочие папики, нас встречают с распростертыми объятиями, стоит только предъявить мандат. Но стоит только попасть к «своим», дьволопоклонникам, как тут же норовят или шкуру содрать или сердце вырезать. В Шайтанленде выручил Люцифер. Но он предупредил, что больше не будет вмешиваться. На Бздысыкпука тоже не стоит рассчитывать. Он уверен, что его подопечная при малейшей опасности вернется домой. А, вот, у меня на этот счет имелись серьезные сомнения. И небезосновательные. Чего стоит только Лялечкино «сожжение», к счастью, закончившееся благополучно. А яма с медведем?

В общем, полагаться следовало только на собственные силы. Но я решил, если самим не удастся выпутаться из этой передряги, то до наступления рокового момента взмолюсь обоим дьяволам, пообещаю все что угодно и выполню, лишь бы Лялечка была спасена…

Зарождение плана

— Что будем делать? — Задал я риторический вопрос, как только массивная дверь гостевой комнаты захлопнулась за нашими спинами, и лязгнул тяжелый засов. — Лялечку надо спасать, да и самим как-то выбираться.

Все были полностью согласны со мной, но так же, как и я, понятия не имели, что предпринять. О силовом сопротивлении не могло быть и речи ввиду полного, явного, многократно превосходящего перевеса противника.

— Может она как-нибудь сама справится и нам заодно поможет? — Подал робкий голос Тусопих, — она как-никак — Чёрт…

— Да какой она Чёрт! Хотя, может и Чёрт, но неумелый. Кто-нибудь видел хоть раз, чтобы она проявила сверхъестественные способности? То-то же. И я ни разу не видел, хоть и все время мы вместе, за исключением редких случаев. Так что нам самим предстоит выбираться из этой задницы и вытаскивать Чёртовушку.

Не смотря на то, что я был почти на сто процентов уверен в справедливости своих слов, в глубине души все-таки теплилась надежда, что это не так, и в критический момент, когда над ней нависнет реальная угроза, Лялечка сможет исчезнуть в свой ад.

— Кабалка, ты же ведьма, может мы сможем одолеть их как-нибудь при помощи колдовства? Или твои магические способности тоже химера?

— Не химера. Кое-что я могу. Тут другая беда. Дболряпь тоже ведьма и гораздо более сильная, чем я. До вашего здесь появления она долго беседовала со мной. Посетовала,что мои колдовские способности пропадут зря. Ведь сначала меня хотели использовать для обряда. Герцогиня предупредила меня, что если я попытаюсь применить магию ей во вред, колдовство с удесятеренной силой обернется против меня. Так что этот вариант тоже отпадает.

— Погоди так сразу отметать единственную возможность. Тут подумать надо…

Некоторое время мы сидели молча. Сначала ни чего не лезло в голову. В смысле, ни чего путного. Зато всякой дребедени, хоть отбавляй. Идеи, одна нелепей другой, непрерывно сменяли друг друга. Наконец, начала оформляться мысль, осуществление которой с очень огромной натяжкой все же могло привести к желаемому результату.

— Кабалка, так ты говоришь, Дболряпь предупредила, что нельзя использовать магию ей во вред?

— Да.

— А на пользу можно?

— В смысле?

— Запустить в действие заклинание, которое пойдет ей во благо. Ну, наколдовать что-нибудь хорошее для герцогини?

— Она почувствует любое заклинание, направленное на нее.

— А если на кого-нибудь другого?

— Очаровывать кого-то против нее тоже бесполезно. Она сильная колдунья. Сразу узнает.

— Нет. Я хочу спросить, получится ли незаметно заворожить кого-нибудь с пользой для нее? Ну, вроде как, с пользой.

— Про это я ничего не знаю, — юная ведьма недоуменно пожала плечами. — Но, думаю, должно получиться. Только не понимаю, зачем? И не уверена, что владею теми заклинаниями, которые тебе потребуются.

— Одним-то точно владеешь. Ты мне скажи, можешь ли передавать мысли на расстояние?

— Практически нет.

— Тогда у нас вряд ли что получится. Надо как-то кое-что передать нашим питомцам, Брыкунку, Игогоке и Звездюлине.

— Звездюлине? Так бы сразу и сказал. Это с человеком связаться я не смогу и насчет коней, не знаю, не уверена. А с его коровой, — Кабалка указала на Тусопиха, — мы нераз такие опыты проделывали. Правда, связь только односторонняя, да и расстояние не то. Но попробовать можно. Только я все еще ничего не понимаю.

— Сейчас все объясню. Слушай…

Кулинарные рецепты

Через полчаса примерный план действий был готов. Правда, называть наш замысел планом — было большим преувеличением. Целая чреда «если», при невыполнении одного изкоторых все шло насмарку. Но это был наш единственный шанс. Иллюзорный, фантастический, маловероятный, сумбурный, но шанс.

Спустя некоторое время лязгнул засов, дверь со зловещим скрипом растворилась. Занимая весь проем, появилась фигура Урохояка. Он внимательно и тупо разглядывал нашу компанию несколько секунд и, не узрев ничего крамольного, вновь скрылся в коридоре, освобождая проход. В комнату впорхнула Лялечка с подносом на руках. Тут же двери вновь перегородил Чёртовушкин страж.

— Аперитивчик! — Радостно сообщила бесовушка. На ее подносе стоял кувшин и три бокала. Она принялась разливать вино. — Ну, правда же из меня отличная Золушка получается?!

— Да, конечно. Ляля, послушай, что скажу.

Я решил проинструктировать ее почти открытым текстом. Почти. Опасения, что нас могут подслушать не было. К такому выводу мы пришли еще во время обсуждения замысла. Вряд ли хозяева замка прибегают к подобным ухищрениям. Зачем? Появилось подозрение — добро пожаловать в пыточную. Проще и надежней, чем дожидаться, что кто-то когда-то проговорится. Сопящий в дверях дуболом так же не вызывал опасения. При нем можно было говорить все, что угодно. Не поймет. Но этот идиот мог обладать феноменальнойпамятью и передать слово в слово наш разговор герцогине. Поэтому я не стал вдаваться в подробности.

— Лялечка, а за предобрядовым ужином ты будешь обслуживать нас?

— Я, если только профсоюз Золушков не объявит забастовку.

— Здесь есть такой профсоюз?!

— Конечно! Только пока в нем народу маловато. Я одна.

— Тогда в твоей власти не допустить забастовку.

— Оно, конечно, так. Но, как независимый профсоюзный лидер, я не должна вступать в сговор с заинтересованными сторонами, разве что за очень большие деньги. Хотя, какЧёрт, прокравшийся на такую высокую должность, могу и забесплатно продать интересы профсоюза. Что нужно будет сделать?

— Во время ужина по моему знаку представь, что тебя обозвали Лялякой. — Мне не хотелось в открытую говорить, что требуется от Чёртовушки. Я надеялся, что она помнит свое обещание осерчать, если я ее так назову, и устроить жуткий бедлам.

— Ты обиделся, что я про тебя тетеньке сбрехала? Ну, насчет, там, сам понимаешь.

— Нет. Ни сколечко. Представлять надо, что не я тебя так назвал, а кто-нибудь другой.

Лялечка бросила быстрый взгляд сначала на Кабалку, потом на Тусопиха.

— Нет. Не они. И не тетечка.

— Поняла. Сделаю… Андрюша, а почему они на меня так смотрят? С жалостью? — Голос Лялечки как-то притих, она говорила почти шепотом. — Вы что-то знаете и не хотите мне говорить? Неужели эта гадкая тетка задумала сделать мне какую-нибудь бяку?

Ох, как защемило в груди!

— Да, задумала, — я старался чтобы голос не дрожал, — но мы этого не допустим. Ни в коем случае.

— Правильно! — Лялечка опять была прежней жизнерадостной Чёртовушкой. — А потом я ей свои фигушки покажу. И назову старой тыквой! А теперь мне пора, а то подумают,что я плохая Золушка и отправят на нары. Ой, чуть не забыла, хочу сразу предупредить, меню у них тут гадкое. Ничего есть не советую, кроме крысиных хвостов.

Заметив, что Кабалка непроизвольно сморщилась, Лялечка поспешила ее «успокоить»:

— Не волнуйся ты так. Хвосты приготовлены по всем правилам. Их отрубали у дохлых крыс. Потому что, если у живых рубить, орут громко. А дохли они оттого, что обжирались до смерти жабами. Сначала крысы радовались, еще бы, столько халявной еды, а потом, когда насытились, им наколдовали мальчика с дудочкой. И уж под эту дудку они продолжали жрать, пока не передохли.

— Лялечка, а этот мальчик с дудочкой случайно не Крысолов из легенды? — Мне следовало бы сразу пресечь разговоры Чёртовушки на «кулинарные» темы, однако я понимал, что бдительный страж, скорей всего, запомнит и передаст герцогине именно эту часть нашего разговора, как наиболее яркую. — Ты ничего не путаешь? Насколько я помню, под музыку волшебной дудки крысы покидали город…

— И ничего я не путаю. Может быть в каком другом мире крысы и уходят под дудку в речку топиться, а здесь жрут жаб. Между прочим, тоже дохлых. Их в свою очередь закормили до смерти жирными зелеными мухами. А для того чтобы продолжали есть, им наколдовали девочку со свистулькой. Вот. Уж не помню, насчет мух, живые они были или тоже скончавшиеся, но, кажется, не жужжали. Не знаю, чем питаются мухи, чем их закармливали? Ой, вспомнила на что они слетаются! Но вам не скажу, чтобы аппетит не портить…

Интересно, а чем она занималась все это время?

Кабалка боролась с приступами дурноты, Тусопих так же выглядел не лучшим образом: здорово побледнел и с лица не пропадала гримаса отвращения. Я же, приученный строгой студенческой жизнью к подобным «застольным» беседам, воспринимал все, как пустые слова.

Как будто только что увидев перемены, происходящие с аббатом и ведьмой, Лялечка в очередной раз «успокоила»:

— Ой, что-то вы плохо выглядите. Пошутила я. Не было никаких мальчиков с жабами и крысиных хвостов… Только лапки. И рубили их у живых. Из-за лапок крысы не орут вовсе. Не так жалко. Лапок-то много. Это хвост один…

— Ляля, хватит.

— Ну, хватит, так хватит. Потом дорассказываю…

Бесовушка покинула гостевые покои. Мы опять оказались взаперти.

Итак, исполнился первый пункт задуманной авантюры. Нам удалось поговорить с Лялечкой.

— Теперь, Кабалка, все зависит только от тебя. Передавай Звездюлине наше сообщение.

Неожиданная подмога

— Обаньки! — Неожиданно встрепенулась Звездюлина.

— В чем дело? — Равнодушно поинтересовалась Игогока.

— Тихо, тихо! Я сообщение принимаю.

— Какое сообщение? — Спросил Брыкунок.

— Да, заткнись! — Взвизгнула корова. — И так только обрывки доходят…

Несколько минут лошади напряженно смотрели на Звездюлину, которая зажмурившись беззвучно шевелила губами. Наконец она открыла глаза и недовольно хмыкнула.

— И что может означать:…Сатанисты… выманить… ворота… Лялечка? Ни чего не понимаю.

— Ты толком объяснить можешь? — Услышав имя Чёртовушки, озаботилась Игогока.

— Я бы могла объяснить толком, если бы сама хоть что-нибудь понимала. Одно скажу. Кабалка пытается мне что-то передать. Только что? Сатанисты, ворота, выманить, Лялечка. Сатанисты. Предположим, что в замке сатанисты. Ну и что? Лялечка постоянно говорит, что она Чёрт. Значит там должны хорошо их принять. — Звездюлина нахмурилась, соображая, затем продолжила свои размышления вслух. — Не станет Кабалка передавать, что все хорошо. Или станет? Чтобы не волновались. Тогда при чем здесь ворота? Когда все хорошо, про ворота никто не вспоминает. И выманивать никого не надо. Значит не хорошо там, а наоборот, плохо. И, наверное, очень плохо, раз обратились к нам такимобразом. Выходит мы должны кого-то выманить. За ворота. Только кого? Придумала! Раз мы не знаем кого требуется выманить, давайте выманим всех. Только, вот, как? Постучаться и сказать, чтобы все выходили? Вряд ли получится. Я бы не пошла.

Неожиданно лошади встрепенулись. Брыкунок даже на несколько секунд встал на дыбы, взбрыкивая передними копытами воздух, а Игогока тревожно заржала. Звездюлина недоуменно обернулась и увидела то, что так встревожило коней. На поляну вышел огромный медведь.