Кавалеристы выскочили на тропу и понеслись во весь опор. Можно было выиграть еще полминуты, снова побежав в лес, но и там повсюду могли пройти конные, Питер знал это.
Топот совсем рядом, звон упряжи и дыханье лошадей...
Потом удар, громкий вскрик, и шум падения тела. Недовольные выкрики, ругательства и снова падение!
Не понимая, что происходит, Питер обернулся и увидел скучившихся всадников, сверкающие мечи и мелькающего между лошадиными ногами человека. Вот еще один всадник свалился с лошади, потом еще.
– Да рубите же его, рубите! – кричал кто-то.
– Поддень его, поддень! Он уже с другой стороны!
Всадники крутились на узкой тропе, дергали поводья и мешали друг другу, а Корнелий появлялся словно из ниоткуда, сдергивал их за пояса и добавлял дубинкой, чтобы не мешались.
Один сумел развернуть лошадь и погнал ее в лес, но Корнелий подхватил упавший шлем и так бросил его, что сбил и этого. Лошадь пробежала еще немного, а затем вернулась к остальным, караулившим своих обездвиженных наездников.
– Ты почему убегал? – строго спросил Корнелий, направляясь к Питеру.
– Я... Я испугался, они меня издалека гонят!
– Так они же на лошадях, а ты худенький, быстрый. Режь подруги да и вали их с седлами, в лесу они тебе неопасны. Понял?
– Теперь понял, – кивнул Питер, глядя на обыкновенную палку в руках Корнелия. – Это что – манукары?
– Это? – Корнелий обернулся и посмотрел на разгромленный отряд. – Нет, брат, манукаров так просто не возьмешь. У них и подпруги на цепочке, и на ногах подхваты.
– А что такое подхваты?
– Пойдем, по дороге расскажу, – сказал Корнелий и зашагал по едва приметной тропинке, направляясь к навесу. Питер догнал его и пошел рядом.
– Подхваты – это вроде шпор, они также цепляются на сапоги особым замком, но выходят сбоку и немного вперед. Бывают подхваты просто шипом, бывают клинком. Когда пехота бросается под ноги лошадям, чтобы ножиком повредить или кол подставить, тут можно и подхват применить. Некоторые умельцы подхватом и голову снести могут – вот такое это оружие.
– Здорово! – покачал головой Питер, затем обернулся.
– Не бойся, они за нами не пойдут. Прочухаются и назад – доложить, что тут засада.
– А ты откуда знаешь?
– Ну не станут же они рассказывать, что их побили мальчишка и мужик с палкой? – Корнелий улыбнулся. – В военном деле, помимо оружия и выучки имеется особая политика.
– Эй, это же наши зубаны! – воскликнул Питер, увидев привязанных к столбу навеса животных.
– Ну конечно, ты думал, я сюда пешком пришел?
– А как ты узнал, что на меня напали? – спросил Питер, осторожно подходя к зубанам, чтобы определить своего знакомца.
– Я ничего не узнавал, я тут с самого утра был – прямо за тобой и поехал.
– Ты узнал, что солдаты уже в лесу?
– Да что ты заладил – узнал да узнал?
Корнелий потянул зубана за уздечку, тот было начал сопротивляться, но хозяин показал ему кулак, и зубан все понял.
– Я об этих солдатах еще вчера известие получил, – продолжал Корнелий, забравшись в седло. – Ну и отправил тебя, чтобы ты с ними познакомился...
– Они же могли меня убить, Корнелий! – негодующе закричал Питер.
– Как же, интересно, они могли тебя убить? Я что, ради забавы с тобой через речку ходил?
Растерянный Питер попытался развернуть зубана, но тот показал зубы и зарычал, не желая подставлять седло.
– Врежь ему между глаз! – напомнил Корнелий.
– Так плети нет!
– Ударь ладонью, чтобы он искры увидел!
Питер ударил что было сил. Щелчок получился звонкий, зубан замотал головой, а потом прикрыл глаза и жалобно застонал.
– Проняло мерзавца, – усмехнулся Корнелий.
Питер запрыгнул на покоренного скакуна и следом за Корнелием поехал из леса.
– А что же люди в свинарнике – мы будем им сообщать? – спросил он, когда они проезжали недалеко от построек хозяйства.
– Там давно никого нет, даже всех свиней за ночь перетащили. Визг был – за пять миль слышно, удивительно, что ты не знаешь.
– Я спал крепко... На новом месте да в чистоте.
Питер вздохнул. Только его дела пошли на лад, причем безо всяких побегов и путешествий на гибельные острова, как появились императорские солдаты. И снова все меняется, и снова ожидается война, которая наверняка лишит его маленькой, чисто выбеленной комнатки в пристройке у конюшни.
Подъезжая к глиняному городку, Питер подивился внешним переменам – крепости было не узнать. Повсюду на кривеньких башенках и отсыревших стенах стояли вооруженные пиками молоканы, а у ворот громоздились каменные завалы, и орки-каменщики торопливо возводили второй ряд створа ворот, чтобы те не выпали от первого же удара.
Работавших охранял отряд из молодых молоканов, все как на подбор богатыри, с дерзкими ухмылками и обнаженными тесаками в руках. Их поколению еще не приходилось видеть войны, и они были уверены, что опрокинут любого врага.
Тем не менее они с уважением пропустили двух всадников – немолокан, признавая силу и умение Корнелия, правда, только по рассказам старших. При их жизни защитник в больших столкновениях не участвовал.
=44=
Ворота оказались распахнуты, а во дворе Питера с Корнелием дожидался только один из конюхов. По красноватой земле то тут то там были разбросаны пучки соломы, потерянные колышки и пустые мешки. Все свидетельствовало о панике и скорых сборах.
– Это хозяева на войну собирались, – пояснил Корнелий и, обращаясь к конюху, сказал: – Выноси мешки, зубанов мы сами поставим.
Работник побежал в дом, а Корнелий взял у Питера поводья его зубана и обоих увел в конюшню, в то время как ученик стоял посреди двора, не вполне понимая, что делать.
– Сейчас в амуницию облачаться будем! – пояснил Корнелий, появляясь из конюшни. – Я уже все приготовил, сейчас взнуздаемся и на стены... Сегодня будет много дел.
Работник вынес два тяжелых мешка, распертых изнутри какими-то непонятными конструкциями, и убежал за следующими.
Корнелий быстро снял веревку и вытащил кожаный панцирь, шитый из трех слоев бычьей кожи, потом достал накладки для рук – на шнурках и с медными наклепками – и для ног – на широких мягких ремешках с медными пряжками.
– Надевай, время дорого!
Питер просунул голову в отверстие на панцире, и Корнелий стал застегивать ремешки.
– Главное, чтобы под ним рубаха не морщила... Не морщит?
– Да вроде ровно все, только жестковато малость, – пожаловался Питер.
– Это ничего, просто он новый, три дня как от мастера... Но в размер, похоже, попали... Вдохни до верха!
Питер выполнил указание, и Корнелий затянул ремешки.
– Все, выдыхай, теперь он тебя не удавит.
– А это что за жилетик? – спросил Питер, указывая на другую часть амуниции, тоже с медными клепками.
– Это, брат, не жилетик. Накидка называется... Ну-ка, просунь руки.
Питер повиновался, и его плечи, шея и верхняя часть спины получили дополнительную защиту.
– Он без застежек?
– Да, эта часть защиты должна двигаться свободно, – пояснил Корнелий.
Мимо открытых ворота прогрохотал груженный камнями воз – молоканы разбирали усадебные постройки, чтобы укрепить стены.
– Вот, господин, и вся поклажа, – сообщил конюх, ставя еще два мешка.
– Хорошо. Займись зубанами.
Конюх ушел, а Корнелий продолжил свой очередной урок:
– Накладки надевай сам, но чтобы у рукавов и штанин был небольшой выпуск.
– Понял, это чтобы не терло...
– Молодец. Вот тебе еще шлем-ерихонка.
Питер тотчас примерил головной убор с множеством квадратных наклепок.
– Зачем же я в железе ездил, если можно кожаную амуницию надевать? – спросил Питер.
– Для учения полезно.
– Так железо же все равно крепче, почему же мы в этом? – снова спросил Питер, глядя на то, как быстро и сноровисто облачается в доспехи Корнелий. Его амуниция была не нова, но оттого выглядела более серьезно и значительно.
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Адамов Григорий
Лукин Евгений
Андреев Николай
Орловский Гай Юлий