Чтение 13–й страницы книги ~Черный орден~

Громила отвернулся, но Пейнтер успел заметить боль в его взгляде. Убийца подошел к скале и скрылся в трещине. Через секунду оттуда вырвалось облачко пара и мелькнул яркий свет: невидимая дверь отворилась и закрылась снова.

Один из охранников сквозь зубы процедил вслед: «Leprakonige». Прокаженный король.

Пейнтер заметил, что говоривший сначала дождался, когда человек по имени Гюнтер отойдет достаточно далеко, не отваживаясь браниться в глаза. Однако по ссутулившимся плечам и мрачным манерам громилы Пейнтер предположил, что тот не раз слышал это оскорбление в свой адрес.

Анна села в седло снегохода, другой вооруженный солдат занял место Гюнтера, взяв под прицел пленников. Колонна продолжила путь.

Дорога обогнула каменную осыпь. Местность впереди тонула в море ледяного тумана. Из стылой мглы поднималась огромная гора с вершиной, похожей на две сомкнутые ладони.

Разрезая тьму лучами фар, караван спустился по крутому туманному склону. Звезды померкли. Внезапно мрак стал еще гуще: караван въехал в тень нависающих круч. Зато воздух заметно потеплел. Постепенно среди снегов начали появляться обнаженные участки скал, между камнями зажурчала талая вода.

Пейнтер догадался, что они попали на участок геотермальной активности. Горячие источники, местоположение которых было известно только коренным обитателям, хоть инечасто, но встречались в Гималаях. Геотермальные источники и послужили основой для многочисленных мифов о Шангри-Ла.

Снежные сугробы постепенно отступали, и снегоходы пришлось оставить. На остановке Пейнтера и Лизу отвязали от саней, подняли на ноги и наручниками сковали запястья. Пейнтер ни на шаг не отходил от Лизы. В ее взгляде он прочитал ту же тревогу, что испытывал сам. Куда, черт возьми, их занесло?

Остаток пути пленники прошли, окруженные вооруженными людьми в белых куртках. Снег под ногами сменили влажные камни. Пейнтер увидел высеченные в них ступени, по которым струилась талая вода. Нескончаемый туман начинал редеть. Очень скоро во мраке появилась скала, а вместе с ней и огромный природный грот. Раем здесь и не пахло — сплошной черный гранит, омываемый тающим снегом. Скорее ад, чем Шангри-Ла.

Лиза споткнулась, Пейнтер подхватил ее скованными руками и понял, почему она оступилась. Впереди возникли очертания замка. Или, скорее, половины замка. Подходя ближе, Пейнтер рассмотрел фасад, грубо вытесанный в задней стене грота. Две гигантские зубчатые башни располагались по бокам массивной центральной цитадели. За толстыми стеклами окон горели огни.

— Гранитшлосс, — объявила Анна и повела пленников к величественному арочному входу, который охраняли два гранитных рыцаря.

Путь преградила тяжелая дубовая дверь, окованная черным железом. Однако стоило путникам приблизиться, как она начала подниматься, подобно решетке крепостных ворот.

Анна прошла вперед.

— Входите. Ночь выдалась длинная, не так ли?

Вся поверхность черного гранита сочилась влагой. Капли воды были похожи на черное масло. Казалось, замок на глазах тает.

Яркий свет, падавший из окон, озарял каменный фасад зловещим адским сиянием, напомнившим Пейнтеру полотна Иеронима Босха. Гениальный художник пятнадцатого столетия писал в основном картины ада, порожденные его больным воображением. Если бы Босх решил создать на полотне врата подземного царства, эскиз фасада замка подошел быкак нельзя лучше.

Пейнтер шагнул под арку и невольно поднял голову, ожидая увидеть слова, которые, согласно описанию Данте, вырезаны на вратах подземного мира:

«Оставь надежду, всяк сюда входящий».

Надписи на входе не оказалось. Странно, она бы прекрасно довершила мрачную картину.

Надежды на спасение нет… Вот печальный итог их путешествия.

20часов 15 минут

Копенгаген, Дания

Едва умолкло эхо взрыва, Грей схватил Фиону за руку и потащил к боковому выходу французской кондитерской. Растолкав толпу зевак во внутреннем дворике, он выбежал на соседнюю неширокую улицу. В отдалении завыли сирены. Да, беспокойный день выдался сегодня у копенгагенских пожарных.

Не выпуская руки Фионы, Грей нырнул за угол, подальше от дыма и неразберихи. У самого его уха звонко треснул кирпич… Пуля. По ним стреляют!

Грей толкнул Фиону в проулок и низко пригнулся, оглядывая улицу в поисках стрелка. И увидел, совсем близко. На другой стороне улицы, в полуквартале от беглецов.

Ослепительная блондинка, которую он заметил на аукционе, теперь была одета в черный, в обтяжку, спортивный костюм. Обзавелась она и новым модным аксессуаром: пистолетом с глушителем. Опустив его, блондинка быстро приближалась. Она прикоснулась рукой к уху и шевельнула губами. Радиосвязь.

Когда женщина шагнула под уличный фонарь, Грей понял, что ошибся. Нет, это не блондинка с аукциона: волосы длиннее, лицо более вытянутое. Скорее, старшая сестра близнецов.

Грей бросился прочь. Он думал, что Фиона уже пробежала до середины переулка, а та поодаль возилась с порядком заржавевшим зеленым мотороллером «Веспа».

— Что ты делаешь?!

— Сейчас прокатимся.

Фиона оглянулась через плечо, на ощупь копаясь в зажигании. Мотор кашлянул и заработал.

Проклятье… Девчонка молодец, но всему же есть предел.

— Поведу я!

Пожав плечами, Фиона пересела на заднее сиденье. Грей оседлал мотороллер, сбил ногой поддерживающую стойку и, не включая передней фары, медленно поехал по темному переулку.

— Переключи сразу на третью передачу, — подсказала Фиона. — Выжимай из драндулета все, на что способна эта развалина.

— Мне не нужен инструктор на заднем сиденье.

И все-таки Грей последовал совету Фионы, и мотороллер прыгнул вперед, как испуганная кобылка, и понесся по темному переулку, огибая мусорные баки.

За спиной завыли сирены — сверкая огнями, к месту взрыва с ревом летела пожарная машина.

Неожиданно в переулке возникла фигура женщины с пистолетом, обрисованная ярким светом уличного фонаря.

Грей прибавил ходу, прижимаясь к стене, пытаясь укрыться за высокими мусорными ящиками. Впереди спасительным маяком светилась дальняя улица, их единственный шанс.

Из мрака выступила вторая темная фигура. Фары проезжавшего мимо автомобиля осветили серебряные волосы незнакомца. Еще один родственник близнецов распахнул полы черного плаща и поднял пулемет. Должно быть, блондинка связалась с ним по рации, чтобы устроить беглецам ловушку.

— Держись крепче! — крикнул Грей.

Мужчина поднял оружие, и стало заметно, что на руке от запястья до локтя наложена медицинская повязка. Еще не видя лица стрелка, Грей догадался, кто преградил им дорогу: убийца Гретты Нил, укушенный Берталом.

Блондин навел ствол. На раздумья не оставалось ни секунды.

Грей вывернул руль, с визгом покрышек наклонил мотороллер и понесся прямо на стрелка. Раздался приглушенный выстрел, Фиона испуганно вскрикнула. Однако стрелок сделал только один выстрел и отпрянул от пронесшегося мимо мотороллера. Выбравшись из темного переулка, Грей влился в поток машин, получив вдогонку дикий гудок от возмущенного водителя «ауди».

Мотороллер полетел вперед, обгоняя медлительные автомобили, набирая скорость. Дорога шла под уклон, заканчиваясь внизу пересечением трех улиц. Грей резко затормозил и хотел повернуть, но мотороллер отказался повиноваться. Посмотрев вниз, Грей увидел, что у его ноги болтается один из проводов тормоза. Наверное, он порвал его, сбивая стойку.

— Медленнее! — крикнула Фиона.

— Тормоза не работают! Держись крепче!

Грей выключил двигатель, затем попытался снизить скорость, виляя из стороны в сторону и тормозя ногой, как лыжник на скоростном спуске. Покрышка заднего колеса задела бордюр и начала дымить. На перекресток они вылетели на слишком большой скорости.

Грей резко наклонил мотороллер, из-под колес посыпались искры. Мотороллер пронесся через дорогу прямо перед носом у грузовика. Со всех сторон гудели автомобили, скрежетали тормоза. Наконец мотороллер врезался в край противоположного тротуара, подпрыгнул, и седоки кубарем полетели на землю.

Они покатились по тротуару и остались лежать у кирпичной стены. С трудом поднявшись, Грей шагнул к Фионе.

— Ну, как ты?

Девушка встала. Она не столько испугалась, сколько разозлилась:

— За эту юбку я выложила две сотни евро!

Сбоку на ткани зияла большая прореха. Фиона прихватила края рукой и нагнулась, чтобы поднять сумку.

Костюм от Армани пострадал еще больше: на колене дыра, правая сторона пиджака выглядела так, будто ее драли металлической щеткой. Однако если не считать несколькихцарапин и ссадин, обошлось без ранений. Бесконечный поток машин тек мимо разбитого мотороллера.

— «Веспы» бьются часто, но еще чаще их крадут, — философски заметила Фиона. — У нас в Копенгагене с байками просто: нужен — укради, потом оставь другому. Никто и внимания не обратит.

И все же кое-кто на них внимание обратил.

Черный седан, скрипнув покрышками, резко свернул на улицу в двух кварталах от беглецов и быстро поехал в их сторону. Было слишком темно, чтобы рассмотреть водителя или пассажиров. Свет фар слепил глаза.

Грей потянул Фиону на тротуар, шаря глазами в поисках укромного места. Вдоль улицы стоял высокий кирпичный забор, за ней раздавались веселый свист флейт и бренчание струн.

Черный седан притормозил у разбитой «Веспы». Без сомнения, о бегстве Грея и Фионы уже известно.

— Сюда, — позвала девушка.

Повесив сумку на плечо, Фиона подвела Грея к скамейке и влезла на нее. Оттолкнувшись от спинки ногой, девушка подпрыгнула и вцепилась в ветку дерева, нависавшую надголовой, раскачалась и обхватила ее ногами.

— Куда ты?

— Все ребята так делают. Здесь бесплатный вход.

— Что?

— Давай сюда!

Перебирая руками, она перелезла по толстой ветке через кирпичную стену, спрыгнула вниз и пропала из виду. Проклятая девчонка!

Седан поехал вдоль улицы.

Лишенный выбора, Грей последовал примеру Фионы: влез на скамейку и вскарабкался по дереву. Перед ним возникла волшебная страна с разноцветными огнями, миниатюрными дворцами и вертящимися аттракционами — сады Тиволи.

С высоты было видно центральное озеро; в зеркальной поверхности воды мерцали огни тысяч фонарей. В разные стороны разбегались усаженные цветами дорожки, ведущие кзалитым светом павильонам, деревянным площадкам для катания на роликах, каруселями «чертовым колесам». Старомодный Тиволи походил не на современный Диснейленд, а, скорее, на небольшой уютный районный парк.

Грей перебрался по ветке через стену.

У хозяйственной постройки ему махала рукой Фиона.

Ветка под правой рукой подломилась. От неожиданности Грей разжал пальцы и, упав на клумбу, подвернул ногу. Хорошо почва была рыхлая, а то простым растяжением не отделался бы.

За стеной взревел мотор автомобиля и хлопнула дверца. Их обнаружили.

Морщась от боли, Грей подошел к Фионе, глядевшей на него расширенными от страха глазами. Раздался выстрел. Не говоря ни слова, они бросились бежать к центру парка.

ГАДКИЙ УТЕНОК

1 час 22 минуты

Гималаи

Далеко за полночь Лиза лежала в ванне с термальной минеральной водой. Закрыв глаза, девушка представляла, что находится в дорогом спа-центре, где-нибудь в Европе. Комната была просто шикарной: пушистые египетские хлопковые полотенца и халаты, заваленная одеялами массивная кровать с пологом на четырех столбиках, а на ней — матрацы толщиной в фут, на гагачьем пуху. Стены покрывали средневековые шпалеры, а каменный пол под ногами был устлан турецкими коврами.

В соседней комнате Пейнтер растапливал небольшой камин. Уютное тюремное гнездышко им досталось! Пейнтер сказал Анне Спорренберг, что в Штатах они с Лизой жили вместе. Благодаря такой уловке их не разлучили. Лиза не возражала, боясь остаться в полном одиночестве.

Несмотря на горячую воду, ее тряс озноб. Она лежала в ванне и сама себе ставила диагноз, прислушиваясь к своим ощущениям. Действие адреналина, позволившего пережить страх, почти прекратилось. Она вспомнила, как совсем недавно набросилась с обвинениями на женщину-немку. О чем только Лиза думала в ту минуту? Ведь ее и Пейнтера запросто могли пристрелить!

Пейнтер все это время сохранял полное спокойствие. Лиза успокаивалась, слушая, как он подкладывает в огонь поленья. Пейнтер уже принял ванну — не столько из соображений гигиены, сколько спасаясь от обморожения. Лиза заметила, как побелели края его ушей, и настояла, чтобы он первым отправился в ванную.

Сама Лиза замерзла куда меньше.

Она погрузилась в воду с головой так, что только волосы плавали на поверхности. Тепло постепенно согревало все ткани тела. Вдруг подумалось о том, что выпутаться извсей этой ситуации можно довольно простым способом. Один глубокий вдох, и все закончится. Так легко утонуть! Несколько мгновений паники, и все будет кончено. Уйдут страхи и тревоги. Она останется хозяйкой своей судьбы.

Один глубокий вдох…

— Ты заканчиваешь? — будто издалека донеслись слова, приглушенные водой. — Нам принесли ужин.

Лиза вынырнула, вода стекала по волосам и лицу.

— Я… выйду через минуту.

— Не торопись, — откликнулся Пейнтер из главной комнаты.

Лиза услышала, как он переворачивает в камине полено.

Откуда он черпает силы? Три дня в беспамятстве, драка в подземелье, долгий путь по заснеженным горам… А он все хлопочет.

При мысли о нем ей стало легче.

Она вышла из ванны и вытерлась полотенцем, стоя в клубах пара. На ручке двери висел толстый халат. Лиза кинула на него взгляд и подошла к высокому зеркалу рядом с античной раковиной. В запотевшем стекле отразилось обнаженное тело. Лиза выставила вперед ногу, чтобы изучить синяки на бедре. Боль в икрах напомнила ей о самом важном: жизнь продолжается.

Нет, она не умрет по собственной воле, не доставит хозяевам такой радости.

Лиза накинула халат, затянула потуже пояс, подняла тяжелую железную задвижку и отворила дверь. В соседней комнате было еще лучше. Паровое отопление, конечно, поддерживало необходимую температуру, но веселое пламя камина наполняло комнату уютным теплом. Поленья весело потрескивали. Комнату заливал мерцающий свет огня. Несколько свечей у изголовья кровати подчеркивали атмосферу уюта. Электричества в комнате не оказалось.

Показывая пленникам их апартаменты, Анна Спорренберг с гордостью объяснила, что большую часть энергии здесь получают благодаря геотермальным водам. Способом, основанным на изобретении Рудольфа Дизеля — немецкого инженера, родившегося во Франции, создателя дизельного двигателя. Электричество расходовали экономно. Им пользовались лишь в немногих помещениях замка; комната, предоставленная пленникам, как видно, не входила в их число.

Пейнтер поднялся навстречу. Растрепанные, уже почти сухие волосы придавали ему бесшабашный мальчишеский вид. В таком же, как у Лизы, халате, босой, Пейнтер Кроу наполнил две керамические кружки горячим напитком.

— Жасминовый чай, — объявил он, жестом приглашая Лизу присесть на маленький диван перед камином.

Низенький столик буквально ломился под тяжестью яств: твердый сыр, хлеб, гора нарезанного ломтиками ростбифа, ваза с черникой и небольшой кувшинчик со сливками.

— Последний пир? — произнесла девушка, безуспешно стараясь вести себя непринужденно.

Утром пленникам предстояло выдержать допрос.

Пейнтер сел и похлопал ладонью по сиденью дивана рядом с собой.

Пока он резал хлеб, Лиза взяла с тарелки ломтик твердого чеддера, понюхала и положила обратно: нет аппетита.

— Нужно поесть, — велел Пейнтер.

— Зачем? Чтобы быть сильной, когда нас накачают наркотиками?

Пейнтер свернул рулоном кусок ростбифа, сунул в рот и, жуя, ответил:

— Не стоит предвосхищать события. Кто знает, как они сложатся…

Лиза покачала головой.

— Предлагаешь надеяться на лучшее?

— Лично я предпочитаю четкий план.

— Он у тебя есть?

— Да, и довольно простой. Никаких перестрелок и взрывов гранат.

— А что же тогда?

Пейнтер проглотил ростбиф и повернулся к Лизе.

— Я открыл штуку, которая действует безотказно.

— Что же?

Девушка с нетерпением ждала ответа.

— Честность.

Она устало откинулась на спинку дивана.

— Здорово.

Пейнтер взял кусок хлеба, намазал острой горчицей, добавил кусок мяса и, увенчав ломтиком чеддера, протянул ей:

— Ешь.

Лиза со вздохом приняла кулинарный шедевр — только для того, чтобы успокоить Пейнтера. Тот моментально приготовил себе второй сандвич.

— Например, я — директор подразделения «Сигма». Мы специализируемся на расследованиях преступлений, угрожающих безопасности США. У меня под началом отряд бывшихсолдат спецчастей. Это действующие войска. Боевая рука УППОНИР.

Лиза надкусила корочку с острым привкусом горчицы.

— Они нас спасут?

— Сомневаюсь. По крайней мере, не так скоро. Сперва им надо убедиться, что моего трупа в монастыре нет.

— Тогда я не понимаю…

Пейнтер, откусив добрую половину бутерброда, поднял ладонь и ответил с набитым ртом:

— Начнем с полной откровенности и посмотрим, что будет. Некоторые обстоятельства насторожат «Сигму». Например, сообщения о странной болезни. Почему после стольких лет полной секретности в последние месяцы нацисты допускают серьезные промахи? Я не из тех людей, что верят в совпадения. Я кое-что подслушал. Анна намекала убийце на трудности, которые так и сыплются в последнее время. Эти люди зашли в тупик. Думаю, что в сложившихся обстоятельствах можно предложить им сотрудничество.

— И нас оставят в живых? — насмешливо спросила Лиза, почувствовав, что в глубине души зарождается надежда.

Чтобы скрыть смущение, девушка вонзила зубы в сандвич.

— Не знаю, — все так же честно ответил Пейнтер. — Скорее всего, лишь до той поры, пока мы им полезны. И тем не менее, выиграв несколько дней, либо мы сами увеличим шансы на спасение, либо обстоятельства переменятся к лучшему.

Лиза задумчиво жевала и вскоре с удивлением обнаружила, что сандвич исчез, а голод так и не оставил ее. Пленники залили сливками чернику и разделили ее на двоих.

Теперь Лиза смотрела на Пейнтера иначе. Он больше не казался ей горой мощных мускулов. За голубыми глазами светились острый ум и море здравого смысла.

Почувствовав испытующий взгляд, он вопросительно взглянул на девушку, и та поспешно принялась изучать тарелку с едой.

Пленники закончили поздний ужин в молчании. Отяжелев от еды, они перестали сопротивляться усталости. Трудно было даже разговаривать. Лиза наслаждалась покоем.

Допивая последнюю чашку чая с медом, она заметила, что Пейнтер потирает правый висок, а один его глаз косит: снова разболелась голова. Она не собиралась изображать врача и надоедать расспросами и обследованием, однако исподтишка пристально наблюдала за ним. Его пальцы дрожали, а зрачки подрагивали, когда он смотрел на потухающий огонь.

Пейнтер говорил о честности, но хотел ли он откровенного разговора о состоянии своего здоровья? Приступы, кажется, участились. Пейнтер много значил для Лизы не только потому, что был ее надеждой на спасение. Ей действительно нравился этот человек.

— Пора спать. Наверное, скоро рассвет.

Пейнтер, поддерживаемый за руку, с трудом поднялся с дивана.

— Я в отличной форме, — произнес он.

Не слишком честное заявление. Она довела его до кровати и откинула одеяло.

— Я могу лечь на диване…

— Не будьте смешным, ложитесь. Сейчас неподходящее время для приличий. Мы в лапах у нацистов.

— Бывших нацистов.

— Прекрасное утешение, ничего не скажешь.