Чтение 17–й страницы книги ~Черный орден~

— Да, сэр… Зверь, которого я видел, не похож ни на одного из хищников нашего заповедника.

— Кого же тогда вы видели?

Кхамиси промолчал. Он понимал, что слово «укуфа» нельзя произносить при свете дня, если не хочешь, чтобы тебя подняли на смех: «Что с него взять, он же из отсталого племени! Суеверный!»

— Так вы говорите, что на доктора Фэрфилд напал зверь, которого вы толком не рассмотрели и не можете описать подробно…

Кхамиси медленно кивнул.

— Поэтому вы убежали и спрятались в водоеме? — Главный инспектор Келлог скомкал рапорт. — Вы понимаете, как это отразится на нашей службе? Один из инспекторов заповедника бросает шестидесятилетнюю женщину на растерзание хищнику, а сам спасается бегством. Поджав хвост и толком не узнав, что случилось!

— Сэр, вы несправедливы…

— Справедливость? — загремел инспектор так, чтобы его голос услышали в соседней комнате, где собрался весь персонал заповедника. — А справедливо, по-вашему, что мне придется звонить родне доктора Фэрфилд и сообщать, что на их мать или бабушку напал зверь и съел ее, а инспектор по дичи, заметьте, вооруженный, убежал и спрятался?!

— Я ничего не мог поделать.

— Только спасти собственную… шкуру.

Кхамиси почти услышал непроизнесенное слово: собственную черную шкуру.

Джеральд Келлог не побоялся бы уволить Кхамиси. Семейство главного инспектора имело деловые и родственные связи в старом правительстве жителей Южно-Африканской Республики голландского происхождения. Он принадлежал к членам привилегированного клуба для белых, которые сохранили экономическое могущество даже после падениярежима апартеида. Уже давно приняли новые законы и сняли некоторые политические барьеры, однако бизнес в Южной Африке остался бизнесом. Компания «Де Бирс» по-прежнему владела алмазными копями. Вааленбергам принадлежало почти все остальное.

Как говорится, торопись медленно.

Заняв должность белого, Кхамиси сделал шаг, который приоткрыл двери карьеры для следующих поколений коренных жителей. Поэтому сейчас он спокойно ответил:

— Я уверен, что сыщики обследуют то место и признают мои действия правомерными.

— Ой ли, мистер Тейлор? Я послал туда дюжину людей через час после того, как глубокой ночью в грязной луже вас обнаружил поисково-спасательный вертолет. Через пятнадцать минут они сообщили, что нашли труп самки носорога, обглоданный шакалами и гиенами. Никаких следов детеныша, о котором вы пишете. И что главное, никаких следов доктора Фэрфилд.

Кхамиси покачал головой, возражая против обвинений. Он вспомнил долгое бдение в водоеме. Сначала казалось, что день никогда не кончится, а ночью стало еще хуже. С той минуты, как солнце закатилось, Кхамиси постоянно ждал нападения из темноты. По долине разносились безумный хохот гиен и тявканье шакалов, а также яростное рычаниеи пронзительные крики падальщиков, дерущихся из-за добычи.

Появление животных-падальщиков заставило Кхамиси поверить в то, что дорога к джипу свободна. Если вернулись обычные гиены и шакалы, то укуфа, скорее всего, ушла.

И все-таки он не отважился выбраться из пруда. Крики доктора Фэрфилд все еще звучали у него в ушах.

— Наверняка там есть и другие следы…

— Да, есть.

Кхамиси воспрянул духом. Если ему удастся доказать…

— Львиные следы, — уточнил главный инспектор Келлог. — Двух взрослых самок. Как я и говорил.

— Львы?

— Да. Уверен, что у нас найдутся фотографии этих необычных созданий. Советую хорошенько их изучить, чтобы впредь при встрече ни с кем не путать. У вас теперь будет много свободного времени.

— Сэр?

— Я временно отстраняю вас от работы, мистер Тейлор.

Кхамиси сумел скрыть, как тяжело воспринял этот удар. Он понимал: будь на его месте другой, белый инспектор, к нему проявили бы снисходительность. А Кхамиси — все равно что одетый в шкуру житель местного племени. И все же он знал, что спорить бесполезно, будет только хуже.

— И отменяю ваше жалованье, мистер Тейлор. До тех пор, пока не закончится расследование.

Кхамиси знал, чем заканчиваются такие расследования.

— Местные полицейские поручили мне проинформировать вас о том, что вам не дозволяется покидать место жительства. По причине расследования уголовного дела о преступной небрежности.

Кхамиси зажмурился.

Солнце взошло, а ночной кошмар все не кончался.

Спустя десять минут Джеральд Келлог по-прежнему сидел за столом в пустом кабинете. Он провел ладонью по вспотевшей макушке, как будто протирал яблоко. Тревожная складка у губ так и не расправилась. Совсем недавно главный инспектор думал, что ночь вообще никогда не кончится. Пришлось решать множество проблем, да и сейчас оставались тысячи мелочей, до которых не дошли руки: пообщаться с газетчиками и репортерами, связаться с семьей и подругой пропавшей женщины…

Келлог только покачал головой: да, сегодня основная проблема — доктор Пола Кейн. Он знал, что слово «партнерство» немолодые ученые дамы понимали не только как совместные исследования. Когда доктор Фэрфилд не вернулась из дневной поездки, именно Пола Кейн потребовала отправить поисково-спасательный вертолет.

Разбуженный среди ночи Джеральд пробовал возражать против вылета вертолета: ученым не впервой ночевать в лесу. Однако когда он узнал, куда уехали доктор Фэрфилд с инспектором, то живо выпрыгнул из кровати. Они пропали у северо-западной границы, отделявшей национальный парк от заповедника Вааленбергов.

Поиски в этом регионе требовали личного контроля.

Ночь прошла, как в лихорадке. Пришлось немало побегать и отдать сотню приказов, но все, кажется, улеглось. Джинна загнали обратно в бутылку. Оставалось разрешить последнее затруднение, причем тянуть никак нельзя.

Келлог снял трубку телефона и набрал номер. Постукивая карандашом по записной книжке, он ждал ответа.

— Докладывайте, — раздался краткий приказ.

— Я только что с ним поговорил.

— И что же?

— Он ничего не видел… вернее, не рассмотрел.

— Что это значит?

— Говорит, мелькнул зверь. Какой именно, точно не знает.

Голос в трубке замолчал. Келлог нервно заторопился:

— Рапорт переделаем. Напишем, что парень якобы видел львов. Для достоверности подстрелим несколько штук и через день-другой дело закроем. Я, кстати, отстранил парня от работы.

— Очень хорошо. Вы знаете, как поступить.

Келлог возразил:

— Я хорошенько напугал его, не думаю…

— Вот именно, не думайте. Получили приказ — исполняйте. Все должно выглядеть как несчастный случай.

Абонент отключился.

Келлог опустил трубку на аппарат. В комнате вдруг стало душно, несмотря на кондиционер и вентилятор. День неотвратимо вступал в свои права, и уже ничто не могло противостоять обжигающему зною саванны.

Однако не жара заставила скатиться капельку пота со лба Келлога.

«Получили приказ — исполняйте».

Не подчиниться нельзя.

Инспектор бросил взгляд на лежавший перед ним листок бумаги. Разговаривая по телефону, он рассеянно чертил карандашом и теперь смотрел на проявившийся символ своего страха. [Картинка: p09.png]

Келлог поспешно зачеркнул рисунок, потом вырвал листок из записной книжки и порвал на мелкие части. Никогда не оставлять никаких улик — таково было правило. Приказ есть приказ. Все должно выглядеть как несчастный случай.

4часа 50 минут

На высоте 37 000 футов над Германией

— Приземляемся через час, — сообщил Монк. — Успеешь поспать.

Грей потянулся. Низкий гул реактивного самолета убаюкивал, но в уме назойливо вертелись фрагменты минувших дня и ночи. На коленях лежала раскрытая Библия Дарвина.

— Как там Фиона?

Монк кивнул на диван, стоявший в хвосте самолета, где девушка неподвижно лежала под одеялом.

— Свалилась как подкошенная. Никак не могла утихомириться, вот я и помог ей обезболивающим.

С той самой минуты, как они приехали в аэропорт, Фиона болтала без умолку. Грей связался по телефону с Монком, и тот вызвал машину, которая благополучно доставила ихк самолету, уже стоявшему на дозаправке. Дипломатические формальности уладил Логан.

И все-таки Грей вздохнул с облегчением, только поднявшись в воздух.

— Как ее рана?

Пожав плечами, Монк плюхнулся в соседнее кресло.

— Царапина. Ну ладно, ладно: настоящая глубокая, опасная царапина. Будет чертовски болеть целых три дня. Немного антисептика, заживляющая мазь, повязка — и твоя малышка запрыгает как новенькая и сможет укокошить кучу народу.

Монк похлопал себя по карману, чтобы убедиться, что бумажник на месте.

— Она украла его, только чтобы познакомиться, — объяснил Грей, пряча улыбку.

Вчера то же самое объясняла ему Гретта Нил. Господи, неужели это было только вчера?

Пока Монк возился с Фионой, Грей отчитывался перед Логаном. Исполняющий обязанности директора не обрадовался, услышав о приключениях Грея на аукционе, где он запретил Пирсу появляться. Причинен немалый финансовый ущерб. К счастью, флэшка с фотоснимками уцелела, а с ней и портреты светловолосой пары. Грей переслал их Логану вместе с копиями некоторых страниц Библии и своих заметок. Он даже сунул в факс рисунок татуировки в виде листка клевера, которую заметил на руках ночных преследователей. Просто какая-то неизвестная банда белокурых убийц!

Логан и Кэт должны выяснить, кто за всем этим стоит.

Власти Копенгагена сообщили, что в парке убитых нет.

Тело снайпера, которого прикончил Гадкий утенок, исчезло как по волшебству. Получалось, что при побеге из парка Грей с Фионой увечий никому не нанесли, если не считать синяков и царапин, полученных гуляющими в давке.

Монк стал шарить в кармане джинсов.

— Кольцо еще на месте? — поддразнил друга Грей.

— Зря она его стащила.

Грей мысленно восхитился Фионой: ну и быстрые у нее пальцы!

— Итак, что расскажешь про коробочку с кольцом? — сказал Грей, закрыв Библию.

— Хотел сделать тебе сюрприз…

— Монк, я и не знал, что тебя ко мне так влечет.

— Заткнись. Я хотел рассказать тебе сам, и вовсе не потому, что местная мисс Копперфилд вытащила его из магической шляпы.

Грей откинулся в кресле и скрестил руки на груди, разглядывая Монка.

— Так ты намерен сделать предложение… Боюсь, Кэт не согласится стать миссис Коккалис.

— Я и сам так думал. Купил проклятую штуковину пару месяцев назад. Только случай подходящий пока не представился.

— Скорее, духу не хватило.

— Ну, и так можно сказать.

Грей похлопал друга по колену.

— Не трусь, Монк, она тебя любит.

На губах Монка расцвела мальчишеская улыбка. Как это непохоже на него! И все же Грей уловил во взгляде друга не только глубокое чувство к Кэт, но и страх. Монк потер место на запястье, где протез соединялся с живой плотью. Под извечной бравадой друга скрывалась неуверенность в себе, вызванная увечьем, полученным им в прошлом году. Во время лечения Кэт уделяла ему куда больше внимания, чем врачи. И все же в глубине души Монк чувствовал себя ущербным.

Он открыл маленькую бархатную коробочку и полюбовался обручальным кольцом с алмазом в три карата.

— Надо было взять бриллиант покрупнее… Тем более теперь.

— Что ты имеешь в виду?

Монк с трепетом ответил:

— Кэт беременна.

Изумленный Грей выпрямился в кресле.

— Что? Как?

— Я думал, ты знаешь как…

— Господи… Поздравляю, — пробормотал Грей, не в силах прийти в себя. Он взглянул на Монка и неуверенно добавил: — Я хочу сказать… Вы ведь оставите ребенка?

Монк поднял бровь.

— Разумеется, оставите… — Грей виновато потряс головой, стыдясь своих глупых слов.

— Кэт не хотела рассказывать. Только тебе позволила.

Грей кивнул, пытаясь осмыслить услышанное. Он попробовал представить Монка в роли отца и был удивлен, как просто это получилось.

— Господи, здорово!

Монк захлопнул бархатную коробочку.

— А у тебя как?

— Что у меня? — сдвинул брови Грей.

— Как у вас с Рейчел? Что она сказала, услышав про твои проделки в Тиволи?

Грей помрачнел еще больше. Монк удивленно раскрыл глаза.

— Грей!

— Что?

— Ты даже ей не позвонил?

— Я не думал…

— Она служит в полиции, значит, знает о каждом террористическом акте в Копенгагене. Тем более про то, как какой-то придурок заорал в толпе: «Бомба!» и свалил оттуда прямо на аттракционной платформе.

Монк прав, зря он не позвонил Рейчел.

— Грейсон Пирс, ну что мне с тобой делать? — печально покачал головой Монк. — Когда ты отвяжешься от бедной девушки?

— О чем ты?

— Брось. Я рад, что вы с Рейчел поладили, но к чему все это приведет?

Грей ощетинился:

— Хотя тебя это не касается, мы с ней как раз собирались обсудить при встрече наши отношения! А тут все эти чертовы события…

— Повезло тебе.

— Знаешь, хоть ты и таскаешь два месяца в кармане обручальное кольцо, ты еще не стал специалистом по вопросам семьи и брака.

Монк поднял обе руки вверх.

— Сдаюсь, убедил. Я просто…

— Что именно?

— На самом деле ты не хочешь, чтобы у вас были отношения. Верно?

Грей даже моргнул от столь прямого вопроса.

— О чем ты говоришь? Мы с Рейчел делали все возможное, чтобы их сохранить. Я люблю Рейчел, и ты это знаешь.

— Знаю, и никогда тебе не возражал. Однако настоящих отношений ты боишься. — Монк принялся загибать пальцы: — Жена, дети, ипотека… Ваши отношения с Рейчел не что иное, как затянувшееся первое свидание.

Грей подыскивал резкий остроумный ответ, но беда была в том, что Монк попал в точку. Всякий раз при встрече им приходилось преодолевать некую скованность. Совсем как при первом свидании.

— Сколько лет мы знакомы? — спросил Монк.

Грей отмахнулся.

— Много ли за это время у тебя было девушек? — Монк сложил пальцы в большой нуль. — И посмотри, кого ты выбрал для своего первого серьезного романа.

— Рейчел замечательная!

— Верно. Я рад, что до тебя дошло. Но не забывай, приятель, о непреодолимых барьерах.

— О каких барьерах?

— Во-первых, Атлантика. Чертовски большое расстояние, хотя и это не главное. — Монк снова помахал в воздухе тремя пальцами. — Жена, дети, ипотека… Ты не готов. Видел бы ты выражение собственного лица, когда я сообщил тебе, что Кэт беременна. Ты перепугался до смерти, а ведь это мой ребенок, а не твой.

Сердце колотилось у Грея в горле. Дыхание сперло, как после удара под дых.

Монк вздохнул.

— У тебя комплексы, парень. Не знаю, может, стоит поговорить с отцом.

Прозвучал музыкальный сигнал интеркома, и пилот объявил:

— Мы в полете около тридцати минут. Скоро начнем снижение.

Грей выглянул в иллюминатор: на востоке вставало солнце.

— Попробую немного подремать, пока мы не приземлились, — пробормотал Грей.

— Здравая мысль.

Грей повернулся к Монку и даже открыл рот, чтобы ответить, но передумал и сказал: