Чтение 21–й страницы книги ~Начало~

Я осторожно подошел к машине. Понятно, почему жмурик здесь был – ему пахло. На заднем сиденье автомобиля, кое-как брошенные друг на друга, лежали два трупа с простреленными головами. Хотя стреляли им не только в голову, вся одежда была пропитана кровью. Если бы я сейчас этого мертвяка не завалил и он добрался бы до закуски, то на выходе мы поимели бы суперморфа. Закуски ему тут было завались, в несколько раз бы разожрался.

Открыл дверь машины. Не заперто. Мертвяк мог совершенно случайно за ручку потянуть, и стол накрыт. А запах оттуда серьезный, я не то что отшатнулся, а отскочил, зажавнос и рот рукой и подумав, что надо бы обзавестись повязками на морду. Со вчерашнего дня валяются явно, успели завонять.

Стволом автомата откинул полу куртки у верхнего трупа. Опа! ПММ в наплечной кобуре. Интересно… Кто это в нынешнее время завалил вооруженного человека, а ствол с него не собрал? Непонятно. Просто вообще непонятно. Второму я заглянуть под куртку не мог, ворочать тела не хотелось, но удалось так же стволом прощупать сбоку. Тоже кобура. И по размеру похоже, что тоже что-то вроде «Макарова». В нагрудном кармане виднелся бумажник, и я его аккуратно вытащил, раскрыл.

Ага. Капитан милиции Хвощов, Центральное следственное. Интересно, чему он тут следовал и как сюда попал? Не с теми ли был, кто к нам в гости пожаловал? Например, искалс целью «задержать», а кто-то с ним искал с целью «завалить». И чтобы потом не возникало разногласий, «завалил» сначала капитана Хвощова с коллегой. Как знать, как знать…

В общем, похоронил я погибших оперов, заблокировав двери «Сонаты» изнутри. Авось не доберутся до них мертвяки, которых тут пока еще совсем немного. А сам вернулся в машину, и мы поехали дальше, вскоре выбравшись на Ленинградское шоссе. И так, понемногу, добрались было до поворота на Шереметьево, но на развязке валялся перевернутый фургон, возле которого гуляла парочка мертвяков, и мы поехали дальше, до Химок. Там развернулись в обратную сторону, планируя уйти в Хлебниково мимо шереметьевских аэропортов, через Лобню, там проезд всегда свободный. По крайней мере, до этого поворота у нас маршрут хорошо разведан, а что сейчас на Дмитровке делается – никому не известно. Да и по Ленинградке шел уже плотный поток машин. До пробки далеко еще, но движение очень оживилось, народ валил из Москвы. Давно пора.

К нам, идущим впритык друг к другу в заметно внедорожных автомобилях, с оружием, которое мы давно уже не прятали, приглядывались, пытаясь, видимо, вычислить нашу ведомственную принадлежность. Хотя я про себя, да и не про себя, начал именовать нас «партизанами». А что, вполне подходящее название для наших иррегулярных формирований. Не бандформирование, все же мы стараемся вести себя хорошо, а самые настоящие партизаны.

Едва мы вывернули на боковую дорожку, ведущую на Международное шоссе, сзади послышался вой сирен. Через поток машин напролом пер черный «Ауди А8», номера с флагами, аза ней вплотную несся черный «Геленд» с охраной, тоже сверкая «люстрами».

– Ты гля, похоже, кто из вождей народных на крыло встал? – слегка толкнул меня Леха, показывая на все же прорвавшиеся слева от нас автомобили. – В дальние края дернул?

– Может, и не вождь, а просто приближенный кто, – пожал я плечами. – Эти номера с флагами кто только не таскает, тот же наш Бурко с такими же флагами катается.

В другое время я с удовольствием бы образовал помеху вождевской машине, но сейчас было не до шалостей, мы должны были выполнить все, что запланировали, без проколови неожиданностей. Не до разборок нам сейчас.

Обе черные машины свернули на развязке к аэропорту, мы следом за ними, изрядно отставая, а вот перед ними по правой полосе изгибающейся развязки шли два зеленых бэтээра с серьезно экипированными бойцами, сидящими на броне. Они почти не обращали внимания на нагонявшие сзади машины с мигалками, и ничего бы, наверное, и не случилось, если бы водила «ауди» не проявил свои господско-холуйские привычки, не нажал на пупочку ревуна, нагоняя броню. Мол, знай свое место, бойся, пади, гляди, кого везу. Сирена рявкнула, и совершенно неожиданно головной БТР резко свернул влево, загоняя черный немецкий седан на откос слева от дороги. Охрана во внедорожнике успела среагировать только включением такой же сирены, и второй борт, идущий следом, долбанул его своим задранным стальным носом прямо в среднюю стойку.

Удар был сильным, сидевшие на броне чуть не посыпались вниз, схватившись кто за что, но удержались. Высокий квадратный внедорожник брызнул мелкими осколками стекла, опасно качнулся влево и затормозил своим сверкающим хромом носом прямо в багажнике хозяйской «ауди», смяв его беспощадно и развернув машину на скользкой прошлогодней траве откоса поперек движения, носом прямо в огромное колесо бэтээра. Охрана вылетела из «Геленда», как черти из табакерки, и наткнулась рылами на добрый десяток стволов, смотрящих на них с брони.

Я резко сдал к обочине и притормозил. В середину этой разборки нам точно влезать не следовало, но посмотреть хотелось, порадоваться за людей. Шмель с Сергеичем тормознули тоже.

Из «ауди», крича и размахивая руками, лез кто-то маленький, в костюме с галстуком и в пальто нараспашку. Лицо показалось мне знакомым, наверняка в телевизоре видел, но кто это такой, я вспомнить так и не смог – портреты членов правительства я точно не коллекционировал и у себя в сортире не развешивал. Маленький орал на вояк, покраснев, как свекла, за ним бегал еще какой-то холуй в пиджаке, то ли водила, то ли охрана. Четверо же охранников из «Геленда» стояли, задрав руки в гору, боясь даже глазами моргнуть. У военных, всех явно непризывного возраста, выражение лиц к хамству не располагало. Только главный не просек поляну и вел себя, мягко говоря, провоцирующе.
[Картинка: pic_02.jpg]

С брони головного бэтээра вниз нагнулся средних лет подполковник с наголо бритой головой, единственный во всей группе без шлема и без головного убора, о чем-то спросил кричащего и прыгающего персонажа из телевизора. Тот как-то осекся, как будто удивившись, что здесь еще кто-то заговорил кроме него, потом раздраженно махнул рукой, что-то ответил, подполковник переспросил, вместо маленького что-то утвердительно ответил холуй. И тогда подпол спокойно вытащил из-под разгрузки ПБ и дважды выстрелил, в маленького и в холуя, обоим в лоб, обрушив их с небес олимпийской власти на грязный асфальт подмосковного шоссе. И все автоматы, наведенные на стоящую с поднятыми руками охрану, разом коротко протрещали, выбросив язычки пламени и струйки прозрачного серого дыма, и охранников повалило друг на друга.

– Нихренасе… – прошептал Леха. – Кого это они привалили?

– Хрен его знает, – также прошептал я в ответ. – Табло знакомое, но не могу вспомнить.

Один из вояк соскочил с брони, подошел к «ауди», заглядывая в окно, приоткрыл тяжелую, явно бронированную дверь, которую никто не запер, и выпустил в кого-то в салонеочередь патронов на пять. Стрелял в голову, судя по тому, как брызнуло красным на стекла. Затем вернулся к борту, вскарабкался на броню, а двое других вояк прямо с брони одиночными выстрелами прострелили головы всем лежащим на асфальте. Поскольку никаких враждебных намерений в наш адрес они не проявляли, я тронул «Форанер» с места и подтянулся поближе, а за нами следом – наша маленькая колонна.

Открыв дверь машины, я вышел из-за руля, повесив «огрызок» на плечо стволом вниз, старательно не пряча оружие и при этом не демонстрируя никакой враждебности.

– Тарищплковник! – окликнул я бритого.

Тот посмотрел на меня, как будто пытаясь сообразить, откуда я взялся, затем спросил:

– Тебе чего, боец?

– Вы машины эти броней столкнули бы. – Я показал на «Геленд» с «ауди». – Народ бежит из города, если поток увеличится – могут быть пробки, а мертвяки уже и сюда забредают, мы видели.

Он подумал пару минут, затем нагнулся в люк бэтээра, на котором сидел, и крикнул туда:

– Копыто! Давай-на, задом посталкивай этот триппер с дороги-на. – Затем обернулся к своим, ухмыляющимся с брони. – А вы чего раззявились, товарищи офицеры? Давай с брони-на, а то ссыплетесь.

Огляделся вокруг, почесал в затылке.

– И это все тоже оттащите-на, а то намотаем кишки на колеса, потом унюхаемся, – рявкнул он, показывая на трупы.

Военные попрыгали на дорогу, сноровисто ухватили тела убитых, кого за что, оттащили на обочину, столкнули вниз. Задний бэтээр сдал назад, а головной, управляемый уверенной рукой невидимого Копыта, частично съехал с дороги, а затем, прижав массивным задом сначала одну машину, а затем вторую, поочередно вытолкал их в сторону. Подполковник подошел ко мне, посмотрел подозрительно, спросил:

– А ты, боец, вообще по какому ведомству-на?

Судя по всему, подпол решил меня мимоходом застроить, исключительно по привычке и любви к искусству.

– Партизаны мы, тарищплковник, – заявил я в ответ. – Местная самооборона.

– Да ну? – переспросил он, подозрительно сощурившись. Остальные тоже начали прислушиваться к разговору. – А выглядишь ничего, партизан, по-строевому-на. Гля, с ПБ еще-на, разжился. Где служил?

Я назвал часть, тот кивнул, спросил, в каком году и где. Затем спросил, кто был командиром, после чего сказал, что они у нас недолго соседями были, приезжали в командировку. Я сразу сообразил, кто это такие – «подсолнухи» из контртеррористического центра ГРУ, который как раз тут по соседству и расположен. Поэтому никого, кроме офицеров, среди них и не видать. Единственное, чего я не понял, откуда у них бэтээры, да еще с эмблемами ВВ? Впрочем, какая разница, мало ли откуда?

– Куда направляешься? – неожиданно спросил он меня.

– Неподалеку здесь. За жратвой, – обтекаемо ответил я.

– За жратвой всегда-на, полезно, – согласился подпол, затем оглядел наши три машины. – Солдат жрет – оборона крепнет. Вас сколько?

– Здесь – четверо. Всего – тринадцать.

– Все мужики?

– Нет. Женщины есть, дети. Даже собаки с кошками.

– Даже собаки, говоришь? – Он ненадолго задумался. – Значит, сюда смотри…

Он полез в «документный» карман разгрузки, вытащил оттуда блокнот. Быстро черканул пару строк, вырвал страничку, протянул мне. Я прочитал. Там было написано «Пантелеев», и дальше была корявая подпись.

– Высшие командные курсы здесь знаешь? Теперь Учебным центром кличут-на.

– «Пламя», что ли? – переспросил я.

– Они самые, – кивнул подполковник. – Не будете знать, куда деваться-на, езжайте туда. Понял-на? Бумажку сохрани, на въезде предъявишь. Скажешь, что Пантелеев послал. Как понял-на?

– Понял.

– Ну и молодец-на, что понял. Езжай, – махнул он рукой.

Тем временем процесс очистки дороги завершился, подпол вскарабкался на броню, и оба борта пошли дальше, в сторону аэропортов. Интересно, а что им там-то понадобилось? Уж не отстрел ли покидающих страну официальных лиц у них в плане боевой учебы? С этих станется. Ну и я вернулся в машину, где Леха немедленно спросил, кто это такие и чего я узнал. Я рассказал, что узнал, и мы тоже поехали дальше, понемногу отставая от уходящих от нас бэтээров. А трупы никто не трогал, хоть на них штук пять стволов точно должно было быть. Спецназеры их не тронули, ну и нам мародерка на трупах в падлу. Одно дело, когда мы сами кого завалили, и другое – чужих «двухсотых» шмонать. Найдется и без нас кому. Вон люди какие подберут, и будет им в помощь.

Хуже другое, то, что трупы-то эти – натуральный корм для мертвяков. А что делать? Не нам же похоронами заниматься? Не до того нам, нас ждать должны. И ждали. Возле заправки «Лукойл», что стоит на дороге после терминала Шереметьево-2, нас поджидал новенький, защитного цвета ГАЗ «Егерь», так сказать, творческое переосмысление бывшей«шишиги», если точнее. Пятиместная кабина, кузов-полуторатонник с тентом. Обалдеть, в общем. Мечта идиота. Нам бы такую, и все, мы готовы к путешествию.

Мы свернули с дороги, тормознули возле грузовика. Все двери в «Егере» разом открылись, оттуда выскочили пятеро в черных прыжковых костюмах, в черных же разгрузках и с автоматами АК-74М, притом явно новенькими, без царапинки. У каждого по коллиматору «Нить-А» на боковом креплении, с резиновыми гофрированными наглазниками, что уже роскошь. И гранатные карманы в разгрузках не пустуют, там или РГН, или РГО у них. У двоих даже подствольники. И у одного в руках ПКМ. У всех пистолеты в открытых кобурах на животе, судя по рукояткам – СР-1,[17]мощные, многозарядные. Если это охранники, бывшие коллеги Сергеича, то они неплохо подогрелись. Самому младшему из них было уже за тридцать, а старшему так к полтиннику примерно. Мужики все крепкие, типаж того же Сергеича, явно бывшие военные. А СР-1, насколько я помню, только ФСБ на вооружение принимало, и никто больше. Можно делать выводы.

Сергеич вышел им навстречу, они все перездоровались за руку. Затем представили нас. Самый старший из мужиков представился как Доценко, остальные – по именам. Леха со Шмелем тоже представились. В общем, познакомились.

– Вы где пристроились? – спросил Доценко Сергеича.

– Неподалеку по трассе, – махнул он рукой от Москвы. – На даче.

– Много вас?

– Бойцов или всех?

– И тех, и других.

– Бойцов считай шестеро, еще четверо умеют стрелять, если так можно сказать. Есть двое детей, женщина – моя ровесница, женщина постарше и собака с котом, – перечислил Сергеич.

– Как ты подробно, – усмехнулся Доценко. – Присоединиться нет желания? У нас места много, техники тоже, а людей мало.

– Сам не решу, надо со всеми обсуждать.

– Это я понимаю, – кивнул Доценко. – В спину никто не толкает.

– А где вы обосновались? – спросил уже я.

– Спецакадемию знаешь? – Дождавшись ответа, продолжил: – Вот от нее правее, в сторону Матвеевского, автохозяйство «Спецстроя». Оно на отшибе, вокруг пустырь, подступы просматриваются метров на пятьсот. По забору «егоза», два административных корпуса плюс промышленные и боксы. Своя заправка, горючки туда накачаем – лет на пять хватит, если на ней не только ездить, но еще и полы ею мыть.

– Вы там семейно?

– А ты думал! Нас сейчас бойцов уже человек шестьдесят и гражданских до сотни примерно. И еще столько принять можем. Если засядем хорошо, никто потом не сунется. И недалеко академия, она квадратом построена, крепость. Там тоже люди будут, и среди них знакомые имеются. В гости будем ходить.

Вот так! За одно утро уже два предложения примкнуть к какой-то группе. Люди разбиваются на стаи, чтобы выживать. Значит, надежда на то, что ситуация улучшится, у самой трезвомыслящей части людей сходит на нет. И они захватывают ресурсы, чтобы потом с их помощью быть сильнее или полезней.

Военных этот процесс тоже коснулся. Особенно это относится к Учебному центру «Пламя». Почему – ежу понятно. Это же не строевая часть, там народу немного всегда было, батальон МТО,[18]а все остальные – приезжие офицеры, командировочные, либо слушатели академии. Плюс преподаватели, инструкторы, антитеррористический центр подготовки. Профессионалы хорошего уровня в основном. Оружия много, учебные корпуса, гостиницы, столовые, техники навалом, причем самой современной. Всего много, а людей мало. И территорияогромная, там полигонов прорва. Вот они и решили всех, кто побоевитей выглядит, к себе зазвать. Так сказать, новый призыв, причем с семьями. И у себя укрепиться. Я так думаю, по крайней мере.

Коллеги Сергеича тоже решили укрепиться, построить себе крепость. Разумно, да вот беда – решили они укрепиться в городе, а это мысль изначально неудачная. Зомби там будет столько, что они вынудят людей перерасходовать ресурсы, при этом крайне затрудняя добычу таковых. Ошибочное решение, и мы к ним не пойдем, хоть люди явно нормальные. Но сейчас мы им об этом не скажем. А вот откуда они так снабдились?

– «Егерь» у вас из автохозяйства? – поинтересовался я.

– Естественно, – кивнул Доценко. – Там такого добра много. А вот чего помельче – не хватает.

– В смысле такого? – Я указал на наши машины.

– Примерно. Один УАЗ и одна «Нива» на всю лавочку, вот и приходится по любому поводу грузовики гонять, словно горючка лишняя. Свое у нас все легковое оказалось, как назло, или импорт. Импорт поездит пока, но когда сломается – только на помойку, запчасти не закажешь. Не пойдет.

У меня сердце замерло. Я осторожно спросил, показав на его автомат:

– А стволы у вас такие модные откуда?

Он взглянул на меня внимательно, сказал:

– Друзья подкинули. Стволов немного, даже не мечтай. А вот патронов хватает. Гранат тоже не дам. Ты ведь обмен замыслил какой-то, так?

– Так, – кивнул я. – А горючка у вас тоже есть?

– И горючка, и бочки для нее. Хоть купайся. Я же говорил. Колись, чего хочешь?

– Грузовик, патронов, топлива в бочках, примерно тонну. Как? – Я аж замер в ожидании ответа, хоть вид напустил на себя вполне равнодушный.

– Что даешь? – деловито влез в разговор мужик лет сорока, представившийся Игорем, тот, который за пулеметчика.

Я набрал полные легкие воздуха и на одном выдохе сказал целую речь:

– Два УАЗа, военные мосты, простейшая комплектация – век проходят. Оба новье, почти без пробега.

– Хм. Неплохо, – согласился Игорь. – Но мало. На грузовик с горючкой сменяю, а насчет патронов… ну ящик подкину, не больше.

Почуял, что нам грузовик нужен, как есть почуял. А он нам и вправду нужен.

– Можем «Паджеро» поменять на патроны, – вдруг сказал Сергеич. – Новенькую, из магазина почти что. Дизель. Без всякого ремонта еще долго проездит.

– А на кой черт она нам? – удивился Игорь. – Нас не так чтобы совсем подперло. Нет, импорта нового не надо.

– А то я не знаю, откуда у вас патроны, – усмехнулся Сергеич. – Соглашайся, для вас это почти халява. А машина несколько лет пробегает. За десять ящиков «пять сорокпять» она того стоит.

– Нет, нам не надо, – покачал головой Игорь. – Патроны целее будут.

– Ты чего, с ума сошел? – вдруг дернул меня за рукав Шмель. – Да батя нам грузовик найдет запросто, забыл, кем он работает? Хорош фигней страдать, даже не думай!

– Ну не договорились так не договорились, – заключил Доценко. – Остались при своих. Давайте к нынешнему делу.

– К делу так к делу, – сказал и я. – Кстати, а чего из грузовиков своих на обмен ничего не привезли? Чего мы один «крузак» делим?

– Увидишь, – усмехнулся Доценко. – Грузовики им не нужны, им друг перед другом понты покорявить. А нам с улиц для них машины красть, сам понимаешь, несподручно. Был у одного из наших «Гранд Чероки» новый, поменяли. Теперь Сергеич позвонил, тоже чуть запасемся. Ладно, чего ждать, поехали.

Вновь все погрузились в машины, но двое из приятелей Сергеича подсели к нему, для солидности, а Доценко забрался ко мне в машину. Нас теперь девять и при пулемете, уже можно выпендриваться при необходимости. До Хлебникова доехали минут за тридцать. В Лобне тоже видели мертвяков, активно кормившихся прямо посреди тротуара какой-то мертвой женщиной в домашнем махровом халате. У нее была проломлена голова, судя по всему, выпала из окна, воскреснуть она не могла, и мертвяки могли раскормиться вморфов, что было бы крайне нежелательно. Поэтому Леха выстрелил им в головы из пистолета, попросив меня подрулить поближе. Те были настолько поглощены обжорством, что даже не обратили на нас внимания. Хотя толку от этого… не эти, так другие раскормятся.

Ворота на въезде на овощебазу были закрыты, да еще подперты кузовом КамАЗа, в котором расположился целый пост охраны с ружьями. Кроме охранников возле въезда околачивалось чуть не отделение ментов, все с «ксюхами». Перед воротами, тут и там, вразброс, валялись десятка два трупов. Еще столько же лежало в канавах вдоль подъезднойдороги. Доценко потребовал вплотную не подъезжать, а встать от ворот метрах в пятидесяти.

Я так и сделал. Нас заметили. Все наши заняли так ненавязчиво позиции за машинами, без враждебности, но проявили осторожность, а мы втроем, Доценко, Сергеич и я, пошли к воротам. Навстречу нам из калитки, оглядевшись по сторонам, выскочил какой-то немолодой кавказец, со «стечкиным» в кобуре, и с ним майор в милицейской пэпээсной форме, с «укоротом».

– Вам что нужно, уважаемые? – спросил кавказец с непонятным для меня акцентом.

– Мы в девятнадцатый цех едем, нас ждать должны, – сказал Доценко.

– Ждать? – с сомнением поморщился майор. – А кто ждать будет?

– Тофика позови с братом.

– За так позвать? – притворно удивился майор. – За так сам зови, не моя работа – звать.

Видать, тут теперь решили за каждый вздох деньги брать. Или еще что, что тут у них теперь вместо денег. Впрочем, Доценко не смутился, сказал: «Тогда не зови», достал из нагрудного кармана радиостанцию, начал кого-то вызывать. Молодцы, видать, заранее частоты согласовали. А мобильная связь сегодня с утра глючить начала. То появится, то пропадет, причем в разных местах. Причем у всех операторов. Как это так получается, интересно?

Доценке ответили, он что-то сказал негромко, я не прислушивался. Затем убрал рацию обратно и сказал: «Ждем». Ждем так ждем.

Майор заметно обиделся, резко повернулся и пошел от нас. Начал что-то выговаривать вертевшимся у ворот охранникам и ментам. Кавказец же улыбнулся нам, сказал: «Подойдут? Ну и хорошо», и тоже отошел к воротам. Но некое напряжение в воздухе осталось. Похоже, что имеются внутренние трения между обитателями базы.

Неожиданно мне подумалось, что в таких местах, как гигантская база продовольствия, должно быть море крыс. И среди них наверняка хватает коллег тех мертвых крыс, чторазбежались из лаборатории. Я зябко передернул плечами. Интересно, здесь были с ними какие-нибудь проблемы? Дегтярева укусила крыса, но он мог на нее наткнуться сам. А больше никакой информации по нападениям крыс не было. Но у меня, если честно, не было вообще никакой информации, кроме как полученной лично.

От мыслей меня снова отвлек подошедший кавказец, который обратился к Доценке:

– За продуктами к нам или еще зачем?

– А что у вас есть? – спросил Доценко.

– Много чего, – многозначительно закатил глаза тот. – Ребята всякое привозят. Может, травка кому нужна, может, посерьезней что. Девочки будут скоро, приходи, выбирай.

– Девочки, говоришь? – явно задавив злость, тихо спросил Доценко. – Будут – зови, приедем и за девочками..

– Ладно, ладно, шучу! – что-то почувствовав в голосе, дал кавказец на попятный.

Он огляделся, наверняка обратил внимание на Леху со снайперской винтовкой, пристроившегося за капотом, пулеметчика, остальных со стволами и решил тему дальше не развивать.

Вообще у меня было стойкое впечатление, что нас постоянно рассматривают на предмет того, чтобы решить окончательно, торговать с нами или перестрелять к едрене матери, а взятое с нас поделить. Это было заметно по взглядам ментовского майора, по улыбочкам кавказца, говорившего с нами, по перешептываниям с бычьем в кузове КамАЗа.Но нападать явно не решались, понимая, что в таком случае наше прикрытие положит всех, кто сейчас виден, и всех, кто высунется. Игра свеч не стоила.

Минут через десять из калитки вышли двое. Один небритый, с черными усами и сверкающими под ними золотыми зубами. Одет в кожаную куртку, через плечо стволом вниз АКМС на ремне. Второй похож на него, но без усов и фикс, повыше и постройней. У второго был «укорот» вроде моего. Золотозубый нам радостно улыбался, как лучших друзей встретил. Пожал руку Доценке, Сергеичу, мне.

– Знакомьтесь, – Доценко сделал жест в сторону золотозубого. – Честный негоциант Гулиев, Тофик Зарбалы-оглы, гражданин Российской Федерации. И брат его Гули. Тоже соответственно гражданин нашей многострадальной. Пошли по-негоциируем.

– Чего? – переспросил Тофик.

– Потереть надо. Пошли.

Мы отошли все к нашим машинам. Доценко показал на «крузак», который действительно был новеньким, блестящим.

– Нравится?

– Э… Это смотреть надо! – всплеснул руками Тофик.

– Ну смотри.

– Где смотри? У меня там слесарь есть, он скажет! Как я тут смотреть буду? – заголосил негоциант с притворной экспрессией.

– Не вопрос, – ответил ему Доценко. – Брат твой Гули с нашими ребятами пока поболтает, а мы с тобой сходим. У нас будет час на то, чтобы вернуться обратно. И каждые пять минут сеанс связи. Если сеанс на минуту запаздывает… мне продолжать?

– Ну зачем не веришь? – чуть не до слез возмутился Тофик. – Когда кого кидал, а?

– Мне всех перечислить или только основных? – усмехнулся Доценко. – Короче, купчина, садимся в машину и поехали. За час надо со всем управиться.

Тофик что-то сказал на азербайджанском Гули, тот кивнул и зашел за наши машины. Сергеич уселся за руль «Круизера», Тофика усадили справа от него, а мы вдвоем с Доценко уселись сзади. Машина подкатила к воротам. КамАЗ сдвинулся в сторону, металлическая створка самих ворот с грохотом поползла вбок. Кавказец с майором старательно глядели в другую сторону. И мы проехали на территорию овощебазы.

База была колоссальна. Множество цехов, в которых в могильном холоде хранились невероятные залежи продуктов, которые ела, не доедала и выбрасывала Москва. Здесь разгружались вагоны водки и составы картошки, здесь складировали привозимые из регионов консервы и здесь же хранили продукцию пищевиков из Подмосковья. База поражала грандиозностью. Огромные, низкие, длинные цеха, в них входили железнодорожные ветки, в них одновременно у пандусов могли грузиться десятки машин.

Сейчас здесь было не то что запустение, но и не такая суета, какая, на мой непросвещенный взгляд, должна была бы быть. Тофик честно подсказывал дорогу, и через несколько минут мы остановились у гаражных боксов, над которыми висела вывеска «Автосервис. Ремонт легковых и грузовых автомобилей. Запчасти ЗИЛ, ГАЗ, КамАЗ». Там же стоялполуразобранный зиловский «бычок» с кабиной серого цвета. На звук подъехавшей машины выглянул какой-то пожилой дядек в кепке. Тофик вышел из машины, спросил:

– Машину посмотришь быстро?

– Давай посмотрю, – с сильным грузинским акцентом ответил тот.

– Дай ему ключи, он посмотрит! – сказал Тофик Сергеичу.

Оставив машину в гараже на экспертизу, мы пошли дальше пешком. Почти сразу нас запросили по радио, мы подтвердились, все три по очереди. Тофик от этого чуть помрачнел, но не сильно. Мы шли по пустынному заасфальтированному проходу между двух длинных складов. Шли, несмотря на все заверения, осторожно, постоянно проверяясь. У меня даже патрон был в патроннике и предохранитель скинут в положение «AB». Чем дальше, тем меньше мне эта база нравилась. Да и спутникам моим тоже, судя по мрачному выражению лиц.

Когда мы дошли до конца цехов, мое внимание привлек шум. Я спросил Тофика, что это такое?

– Это бокс у нас! Смотреть хочешь? А, все равно увидишь, мы мимо идем.

Действительно, за углом цеха нам открылась невиданная картина. Не меньше полусотни кавказцев стояли возле нескольких секций сетчатого забора, ограничивающих квадрат земли метров так пять на пять. В квадрате находились двое – рослый мертвяк с перекошенной мордой и невысокий, жилистый, кривоногий кавказец в кроссовках и красных спортивных штанах, голый по пояс, сильно заросший черным волосом.

Морду мертвяку он и перекосил. Кавказец подпрыгивал, ловко пинался ногами, бил мертвяка кулаками, тот падал, и вообще на бой это было похоже мало, скорее на избиение. Правда, от обычного избиения это отличалось тем, что противнику все эти удары были глубоко безразличны, он их просто не замечал, а упорно пер на своего противника.

Несмотря на бурные эмоции зрителей, мне зрелище показалось убого-скучным. Но кое-что заинтересовало. А именно то, что я заметил сбитые костяшки пальцев на правой руке «каратиста». Умение умением, но действует и закон больших чисел. Если дать очень много раз кому-то по морде, то есть риск пораниться о зубы. А вот чем чревато ранение о зубы зомби? Боец об этом даже не задумывался и время от времени прикладывал небольшую рану ко рту, слизывая кровь. А иногда вытягивал руку вперед, как бы пытаясь на эту кровь подманить мертвяка.

Мысленно вместо успехов я пожелал ему «земли пухом». Желать что-то другое, по моему мнению, было уже бессмысленно. Но вслух ничего про это не сказал, лишь пробормотал что-то вроде «Круто».

Еще через пару минут мы дошли до длиннющего одноэтажного здания, на котором висела большая табличка с надписью «Цех 19». Вдоль здания были припаркованы два «Геленда» и две «экс пятых». Судя по всему, местная братия отрывалась на собственной солидности. Интересно, наш «крузак» себе или брату? И куда они ездят на этих «экс пятых»?По овощебазе катаются?

В конце здания были две неприметные дверки, одну из которых открыл перед нами Тофик. Мы зашли в небольшую каморку, к которой примыкала еще одна, такая же по размеру. Во времена советские в них отдыхали кладовщики, а теперь завели свои «офисы» арендаторы складов. В каморках было страшно накурено, в обеих комнатках сидели человек шесть азербайджанцев, вооруженных, о чем-то шумно разговаривающих. Запах шмали и немытых тел буквально сшибал с ног. Первый признак свободы, видать, для местного населения, мыться не надо, но можно курить.

Тофик что-то сказал им, и сидевшие в дальней комнате вальяжно поднялись на ноги и перешли в комнату первую. Нас же, как почетных гостей, владеющим правом жизни и смерти брата Тофика, провели в комнату дальнюю. Тофик даже предложил нам выпить французского коньяку сомнительного происхождения, но мы отказались.

– Тофик, как там сложится с машиной – вопрос десятый, – сказал Доценко. – Ты нас пока по ассортименту просвети, что у тебя тут есть. Пока выберем, а торговаться потом будем.

– Слушай, а если скажут, что машина плохая? Чего сейчас смотреть?

– Я тебе скажу, что плохая! – буркнул Доценко. – Зубов потом не соберешь.

– Ладно, ладно, что ты сразу? – снова возмутился Тофик и вытащил из ящика стола пачку распечаток. – Вот, смотри!

Было заметно, что Тофик боится Доценки. Причем боится даже сейчас, когда, казалось бы, вся сила на его стороне. Чего стоим мы и еще человек за воротами среди всей этой толпы местных обитателей? Ну окопаемся в этой комнатке, поотбиваемся сколько-то времени, пока гранатами не забросают, и все. А Тофик все равно боится. Интересно, что их связывает? И кем раньше был Доценко, до того момента, как в охранники подался? Надо будет Сергеича расспросить.

Мы снова вышли на связь по запросу, затем засели над складскими карточками. До компьютеров и системы «Склад» здесь так и не доросли, судя по всему. Самым сложным, причем для обеих сторон, оказалось придумать эквивалент обмена машины на продукты. В конце концов сбились на цены в прейскуранте, а машину тоже оценили в рублях. Не как из салона, естественно, а в несколько раз меньше, но все равно выходило неплохое количество товара. Для нас – выше башки, обожраться. Выбирал я в основном все по тому же принципу – тушенка, макароны, сухое молоко, растворимый кофе, специи, муку, соль и сахар, и все подобное. Главное, чтобы занимали как можно меньше места, а давали самый большой выход. Доценко подбирал все больше соки, фруктовые и овощные консервы, шоколад. Видать, с той же тушенкой у него проблем не было, его все больше на разносолы с десертами тянуло. Ну ему проще, только до своей базы довезти. Это не нам тащиться за сотни километров.

Примерно через двадцать минут к окну каморки подбежал чумазый чернявый мальчишка в вязаной шапке, натянутой до низа ушей, постучал грязной ладонью в стекло и крикнул:

– Дядя Бесо говорит – зашибись машина!

И убежал. Чем расстроил Тофика до полной невозможности. Он явно рассчитывал за качество автомобиля поторговаться. Но торговаться мы ему не дали и выдали список требуемого товара. Затем Тофик предложил нам заехать на погрузку, но тоже не преуспел. Доценко захохотал, сказал, что тот его, видать, за дурака держит, и взамен предложил Тофику вывезти все это за ворота на своем грузовике, а там мы, так и быть, сами все перегрузим и Тофика отпустим. С Гули заодно.

Тем и закончили. В час мы, естественно, не уложились, но уже через два часа возле наших машин за воротами кипела погрузка. Больше всех старались Тофик с братом и водитель грузовика ЗИЛ. Поодаль от ворот родной бандитской базы они как-то сникли, стали трусоватей, поэтому их легко припахали.