Чтение 24–й страницы книги ~Начало~

Володя Мелкий рванул в противоположную сторону, ко второй спускающейся вниз лестнице. Мертвяки, поднимавшиеся снизу, не поняли, что он изменил направление, и тупо стояли возле первой ступеньки противоположного пролета. Схватившись за перила, Мелкий рванул вниз, продолжая приговаривать: «Не спешить, не упасть, не спешить, не упасть». Упавшая мертвая женщина, которую продолжал прижимать торцом своей палки к ступенькам Большой, попыталась схватить Мелкого, просунув бледную до синевы руку с обломанными до мяса ногтями через балясины перил, даже зацепила рукав куртки, но Мелкий увернулся, почувствовав, как его передернуло от отвращения и страха. Добежав до конца пролета, резко свернул и снова побежал вниз, оставив мертвяков за спиной.

На следующих пролетах мертвецы тоже были. Несколько раз Мелкий уворачивался, подныривая буквально под руку, дважды даже сталкивал противника с лестницы пинком. Чем ниже, тем их больше попадалось. В какой-то момент Мелкий даже перестал верить в то, что ему удастся добежать до выхода. Считалка «не спешить, не упасть» была забыта, он тяжело дышал. Между вторым и первым этажом ему пришлось играть в кошки-мышки сразу с четверкой зомби, и увернулся он почти чудом. На последнем пролете упавший мертвяк схватил его за щиколотку. Мелкий вырвался, но равновесия не удержал и прокатился пролет кубарем, очень больно ударившись головой и коленом. Но сумел вскочить на ноги, несмотря на то что от боли в глазах темнело, выбежал в полутемный холл здания.

Когда-то этот холл был очень просторным и светлым, одна его стена, наружная, была полностью стеклянной. Но затем здесь установили несколько киосков, торгующих всякой мелочевкой, сигаретами, газетами и даже кондитеркой, и они закрыли свет. Получилось большое, подзапущенное помещение со скользким полом, набранным из осколков мраморной и гранитной плитки, кое-как уложенных и скрепленных цементом.

Мертвяки там были, и было их много. Но и пространства стало намного больше. Мелкий обозначил свой бросок в одну сторону и, когда охотившиеся на него потянулись туда,обежал всю эту толпу по параболе, подвывая от страха и боли в колене, и выбежал на улицу. И с ходу врезался в медленно поворачивающегося мертвяка в рабочей спецовке,ростом за два метра, наверное. Тот едва покачнулся, а Мелкий отлетел назад, вдохнув к тому же полные легкие трупной вони, исходящей от зомби, и его чуть не вывернуло. Зомби шагнул к Мелкому, тихо заскулив и протягивая огромные бледные ладони, измазанные запекшейся кровью. Мелкий взвыл, перекатился и чуть не влетел в испачканные землей колени другого мертвяка, совершенно голого и жутко объеденного. Тот даже успел схватить Мелкого за рукав куртки, но его страшно изгрызенная кисть руки работала плохо, и пальцы просто не сжались.

Мелкий увидел лицо нависшего над ним трупа, с обвисшими мышцами, с сорванной с половины лица плотью, клочья которой свисали вниз, заорал, как бешеный, и бросился наутек прямо на четвереньках. И сумел-таки вывернуться, вскочил на ноги, увернулся от толстой тетки в бигудях и домашнем халате, за которой гирляндой волоклись по асфальту ее собственные кишки, оставляя слизистый след, увернулся от двух детей, лет десяти с виду, метнулся за сетчатый забор, к стоянке машин.

Сердце выпрыгивало из груди, дыхание со свистом вырывалось из бронхов, боль в ушибленном колене была ужасная. На ходу Мелкий вырвал ключи из кармана, нажал на круглую резиновую кнопочку на брелке, на которой был нарисован замок с откинутой дужкой. «Ниссан» приветливо подмигнул фарами хозяину, пискнула отключенная сигнализация. Навстречу Володе шли несколько мертвяков, с разных сторон, еще несколько тащились за ним следом. Но он уже видел, что успевает.

Мелкий подбежал к машине с такой скоростью, что не сумел затормозить и боком врезался в нее. Рванул ручку водительской двери, рухнул за руль, заблокировал замки. Вдруг прямо возле машины оказался еще один зомби, вцепившийся в ручку. Наверное, неосознанно, просто лишь в эту ручку было вцепляться удобно. Молодой, лет восемнадцатипарень, с бритой головой, в куртке «бомбере» и в камуфляжных штанах. Ему в свое время кто-то перегрыз сонную артерию, а потом прямо вместе с кусками черной майки обгрыз мясо с груди и одного плеча. Появление его было столь неожиданным, что Мелкий испуганно вскрикнул и выронил ключи. Они упали ему прямо под ноги, он даже видел их периферийным зрением, но не мог себя заставить отвести глаза от страшных глаз мертвеца, которые как будто высасывали из него остатки смелости.

Правая рука Мелкого между делом продолжала шариться по резиновому коврику под ногами и в конце концов наткнулась на брелок сигнализации. И указательный палец уткнулся прямо в кнопку с открытым замком. Раздался писк отключенной блокировки, отозвавшийся в душе Мелкого словно ножевым ударом. Он сразу же понял, что произошло. И в то же мгновение дверь распахнулась, и мертвяк буквально свалился в салон автомобиля, наваливаясь на Мелкого всей своей немалой массой.

Володя заорал, как будто надеясь криком отпугнуть зловонного мертвеца, начал отталкивать его руками. Было тесно, невозможно развернуться, мертвяк просто повис на нем. Его холодные и отвратительно пахнущие руки скользили по лицу, Мелкий убирал голову и отбивался изо всех сил. Мертвяку мешал срез крыши, он не мог засунуть голову в салон «Ниссана» и вцепиться в свою жертву зубами. Но и оттолкнуть его тоже не получалось, мешала теснота, мешала дверь, в которую боком упирался мертвяк. Володя почувствовал, что его силы на исходе, безумный бег с уворачиванием и падение не прошли даром. Он снова заорал, сумел оторвать разлагающиеся кисти рук зомби от воротника своей крутки, почти вытолкнул его наружу, как вдруг рядом с первым мертвяком появился второй – из тех детей, от которых Мелкий увернулся минуту назад. Это была девочка, в красной дутой куртке, рваных джинсах, под которыми была видна свезенная до кости кожа. И эта девочка, раскрыв рот и обнажив белые мелкие зубки, с невероятной быстротой и силой вцепилась ими в руку Мелкого. И вырвала целый клок мяса с тыльной стороны кисти.

Отчаяние придало Мелкому силы. Взвыв так, что стекла в машине завибрировали, он наклонился вперед и с нечеловеческим напряжением сумел все же оттолкнуть обоих зомби от автомобиля. Рванул дверь на себя, с грохотом ее захлопнув, затем заблокировал ее. Подхватил с пола ключи, всунул в замок зажигания, повернул. Мотор схватился мгновенно, тихо заурчал. С каким-то равнодушием глянув на рану на левой руке, из которой хлестала кровь, он извлек из-под сиденья грязную тряпку, которой обычно протирал фары, не обращая внимания на ломящихся в машину мертвяков, намотал ее на раненую руку, после чего включил первую передачу и тронулся с места. Зомби сразу отстали – в «Альмере» даже уцепиться было не за что, дизайн типа «обмылок».

Машина вскоре выехала на Ленинградку, влилась в неплотный поток уходящих из города. Только здесь Мелкого настигла волна боли и страха. От былого спокойствия не осталось и следа. Он даже боялся посмотреть на укушенную руку, но все же пересилил себя, глянул. Тряпка пропиталась кровью насквозь, крупные капли падали на пол и на левое колено самого Мелкого. Он закусил губу и завыл от отчаяния, понимая, что его ожидает в самое ближайшее время – не зря же они собирали в Сети всю доступную информацию об атаках зомби. И больше всего его пугало то, что он может не успеть. Его друзья надеются на него, они видели, что ему удалось уехать, и он не может их обмануть.

Сколько осталось ему времени? Мелкий помнил, что время, отпущенное жертве, зависит от целого множества факторов. Насколько глубок укус, насколько близок к основнымсосудам, даже от массы тела жертвы, насколько он помнил.

Он ехал в потоке, оглядываясь в надежде увидеть военную или милицейскую машину поблизости, но таких не было.

В глазах начало темнеть, накатывала легкая тошнота, но она не беспокоила. Вести машину стало трудно. Мелкий уже не очень понимал, где он едет, далеко ли еще до Кольцевой или уже нет? «Ниссан» притормозил и встал возле тротуара. Мелкий заглушил мотор, откинулся назад. Не хотелось шевелиться, не хотелось думать, даже боль почти исчезла. Ему, наверное, даже стало хорошо, но дышать только было трудно. Тогда он открыл водительскую дверь настежь, а спинку сиденья откинул назад до упора. Ему хотелось спать. Нет, спать нельзя! Он же ни черта из того, что должен был сделать, не выполнил. Ни черта! Там же люди могут погибнуть!

Схватившись дрожащими руками за баранку руля, он подтянул свое тело до сидячего положения, посмотрелся в зеркало заднего вида. Как есть мертвяк, уже готовый. Весь кровью заляпан, лицо бледное, в испарине, синяки под глазами. Надо выходить из машины, иначе через минуту он уже и пошевелиться не сможет. Мелкий помотал головой, пытаясь выгнать наползающий туман из головы. Вцепился в стойку крыши, вытащил свое тело наружу, побрел вдоль тротуара. Через какой-то момент оглянулся и увидел в потоке машин то, что искал, – людей в военной форме и черных масках, едущих в каком-то сером внедорожнике. Чувствуя, что сознание его вот-вот оставит окончательно, он вытянул руку в их сторону, надеясь привлечь внимание, шагнул вперед. И его сбил разогнавшийся КамАЗ, в кузове которого под листом полиэтилена сидела группка усатых мужчин рабочего вида. Тяжелая машина отшвырнула Мелкого вперед, убив его наповал, а затем по бесчувственному телу проехали большие колеса, раздавив ему голову, навсегда лишив перспективы воскреснуть в виде зомби.

Сергей Крамцов

24марта, суббота, утро

– Бать, ну чего? – спросил уже, наверное, в двадцатый раз Шмель.

– Да чего, чего? Да ни хрена ничего! – зло ответил Степаныч, с раздражением отключая мобильный. – Нет связи.

В последнее время сотовая связь работала «всплесками», причем недолгие периоды ее активности чередовались с долгими периодами «трехтональных мелодий».

– И как будем действовать? – спросил я.

– Наугад надо ехать, – ответил он. – Без всяких звонков, на везение. Вчера же я с ним говорил, и он нас ждать наверняка будет. Не дойдет он с женой до места, разорвутего. А без него туда пойти… и нехорошо, и время потеряем. Он там завгаром, с ним все проще.

Верно, у нас получились почти два дня расслабухи на даче. Ели-спали-отдыхали, потому что никаких других реальных планов не было. Но вчера Степаныч дозвонился до какого-то своего знакомца, возглавлявшего небольшое спецавтохозяйство при госконторе, занимающейся ремонтом каких-то трубопроводов. Со слов этого знакомца, которого звали Пал Палычем, выходило, что в гараже их хозяйства осталось несколько вполне новых грузовиков, очень подходящих для наших целей. Более того, Пал Палыч уверял, что эти грузовики и сейчас никуда не делись, и причина тому была проста – хозяйство, основанное еще на заре советской власти, размещалось в центре города, захваченном толпами оживших мертвецов, а живых людей на улицах уже почти не было видно.

– Может, проще «уазики» этому Доценке на грузовик махнуть? – задумчиво спросил Леха.

– Ум есть? – возмутился Степаныч. – Лучше эти ваши «тойоты» поотдавать, чем «уазики». Сломаются они, и что делать будешь? А УАЗ я тебе ключом и молотком где хочешь починю, а не починю, так подправлю, дам до любого места доехать.

– А что там есть? – спросил я.

– Палыч говорит, что вахтовки-«шишиги» и «буханки». Все новое, контора богатая, старья не держит. А Палычу много не надо – дайте ему оружие какое и довезите до работы, а там он сам себе выберет, что нужно. Ну и еды вроде просил на первое время.

Я задумался. Так крепко задумался, что голова заболела. Риск в такой вылазке велик, может, даже и неразумно велик. Но УАЗы отдавать не хотелось категорически, я признавал, что каждое слово Степаныча – чистая правда. За машинами простыми и легкими в ремонте – будущее. И грузовики нам позарез нужны. У нас гражданских полно, нам груз везти, которого у нас прорва, а на все джипы нам просто водителей не хватит. Жалко мне мой «Форанер», но в идеале надо бы с него на УАЗ пересаживаться. Который, кстати, и сейчас по проходимости мой подготовленный джип переплюнет.

– Мишк, чего думаешь? – спросил я Шмеля.

– А чего тут думать? – вздохнул Шмель. – Батя прав, надо туда прорываться, хоть и страшно.

– Сергеич? – спросил я у самого опытного.

– Я за то, чтобы попытаться, – ответил он. – Два УАЗа отдавать, когда в Москве грузовиков брошенных тысячи остаются… Нет, не надо, жалко.

Так я поочередно опросил всех остальных. На женщинах мнения разделились – большинство из них, кроме Ани, были за то, чтобы не рисковать, а согласиться на предложение загадочных охранников во главе с Доценкой. Решающее слово осталось за мной, и я его высказал:

– Думаю, надо ехать в центр города. Если возьмем там «буханки», то у нас в колонне однотипные машины пойдут, а это значит, что в самом плохом случае можно одни за счет других чинить. Одно это уже многого стоит. Потом человека спасем, Палыча этого самого, он же ясно сказал, что из дома выйти не может.

– А раньше сообразить? – спросила Татьяна.

– Жена у него ногами болеет, – пояснил Степаныч. – С ней так просто не побегаешь. А свою машину он на работе держит, так что все ему едино, туда добираться надо. Воти застрял дома.

– Что ему дадим? – спросил Леха.

– В смысле?

– Оружие какое?

Не сообразил сразу, а у Лехи вопрос, как у всякого нормального «начальника службы РАВ». Я задумался, затем сказал:

– Отдадим двустволку, что от моряка покойного осталась, и пару сотен патронов к ней. И ПМ один выдадим, а к нему пару коробок. Как?

– Нормально, – кивнул Леха. – А он согласится?

– Я бы согласился, если бы вообще ничего не было, – пожал я плечами. – Тем более что из всего остального, кроме ружья, еще и стрелять уметь надо. Степаныч, он стрелок какой?

– Да откуда я знаю? – удивился вопросу Шмель-старший. – Такой, как и я, наверное, никакой. Да хватит ему этого, у нас самих лишнего не водится.

Это верно, лишнего у нас никогда ничего не водится. А если Шмелева-старшего слушать, про которого Мишка говорил, что ему «жаба баланс подписывает», так мы вообще в бедности прозябаем. И в этом я с ним согласен на сто процентов.

– А если у нас с этим Палычем не выйдет, что делать будем? – спросил Леха.

– Степаныч, а просто на улице грузовик завести слабо? – переадресовал я вопрос.

– Да заведу, без проблем, – пожал Степаныч плечами. – Дайте только время повозиться. Это же не «мерсы», на них противоугонки не особо какие ставятся.

– Вот с этого бы и начинали, – снова вклинилась Татьяна.

– Это все наудачу, а там вариант хороший предлагается, – сказал я. – Машины с гарантией, а что с улицы возьмешь, только бог ведает. Может быть, сломается через версту. Да и человека выручать надо, раз уж разговор был.

– В общем, ясно все, – подвел итог Шмель. – На чем поедем?

– На твоем «Патруле» и на моем шарабане, – ответил я. – УАЗы экономить будем, пока остальное катается. С «Патруля» жесткий верх снимем, будет как передвижная огневая точка. Случись что с какой из машин, на второй всегда выбраться сможем.

– Тогда лучше «крузак» мой взять, – сказал Леха. – Он больше, чем твоя, все втиснемся при необходимости.

– Ну давай «крузак», – согласился я. – Степаныч с Мишкой за штурвалами. Ты, я, Сергеич и…

Тут я задумался, кого бы еще взять. Всего один человек нужен, чтобы вторую боевую пару организовать, больше – уже помехой будет… И кто-то с опытом все же здесь оставаться должен.

– Таня, Вика, кто из вас? – спросил я у девушек. – Один человек нужен, сами решайте. И кто-то здесь должен остаться за старшего.

Они переглянулись, затем Татьяна подняла руку:

– Я поеду.

Интересно, каким это образом у них обмен информацией произошел? Ментальная связь или как? Ладно, раз решили выдвигаться, то надо собираться.

– Народ! – объявил я. – Вооружаемся по максимуму, у кого что есть. В машине оно не помеха, но если чего не хватит в драке, будет обидно. Потребуется и на улицах стрелять, и подъезд, скорее всего, зачищать, так что на все случаи жизни надо быть готовыми. Разойдись, короче, через двадцать минут сбор у машин.

Валерий Воропаев,

бывший глава строительной компании,

бывший зять

24марта, суббота, утро

– Валера, ну хоть что-нибудь скажи! – заныла одна из трех девиц, когда Валера, обернувшись после ледяного бассейна махровым полотенцем, подошел к столу. Продолжая вытирать левой рукой короткие волосы, схватил со стола открытую бутылку пива, холодную как лед, и жадно приложился к горлышку, пытаясь унять разбушевавшееся похмелье.

– А чё за проблема-то? – с раздраженным недоумением спросил он, уставившись на девиц налитыми кровью глазами. – Отдыхаем и порядок. Чем хреново?

– Валер, это вы отдыхаете, а мы работаем, – пояснила вторая девка, складная и справная украинка с сильным акцентом. – Тут абзац всему приходит, как жить, не знаем, а вы нас двое суток держите здесь, не отпускаете.

– Какие еще двое? – не понял Валера. – С утра же вчера начали, чего ты гонишь, овца?

– Какое вчера? – хором возмутились проститутки и загомонили наперебой: – Вторые сутки бухаете, на календарь посмотри!

Валера в некотором недоумении посмотрел на календарь на своих часах, валявшихся на заваленном объедками столе, и с удивлением поднял брови. Точно, один день где-то потерялся, и, скорее всего, его просто смыло пьяной волной, потому что они с Самбистом, приехав в «Зарю», навалились на водку плотно, буквально себя не щадя. Самбист и сейчас спал беспробудным сном, его храп доносился из другой комнаты.

Однако страдания девиц обычно незлого Валеру сейчас тронули мало, настроения прекращать праздник жизни не было. Он вообще не любил загулы прекращать, а так, как вчера, бесшабашно и весело, давно не отрывался, и сейчас, наслаждаясь ощущением абсолютной свободы и отсутствием любых обязательств перед кем бы то ни было, он с утра уже успел употребить пару хороших доз водки и две бутылки пива, почти не опьянев с этого, а лишь впав в уже знакомое шалое состояние духа. Такое, какое ему в последние дни начало нравиться. Правда, похмелье при этом никуда не делось, а лишь сменило форму с головной боли на чугунную тяжесть в черепной коробке. И наличие девиц ему было жизненно необходимо как для секса, страсть к которому у него с похмела особенно обострялась, так и просто для компании, для куража. Поэтому он спросил с недоброй интонацией:

– Ну и чего хотите?

Высокая светловолосая украинка, фигуристая и гладкая, самая красивая и самая, по всему видать, умная из всех, заговорила успокаивающим тоном, опасаясь нарваться:

– Слушай, Валерик, вы ребята хорошие, но нам бы край отсюда смываться надо. – Она показала рукой куда-то на стену, добавив: – Там, говорят, вообще всему абзац, нам жить хочется, домой ехать, может быть, а вы нас тут держите. И Дима давно злой, поубивает он нас, сутки уже ждет.

– Какой еще Дима? – не понял Валера. – Чё за Дима тут злой?

– Ну который нас привез, сутенер! – удивилась в свою очередь украинка. – Ты шо, вообще ничего не помнишь? У вас тут чуть не до драки вчера было, вас Володя разнял, а он сейчас наверху сидит, сказал, что не уедет, пока нас не отпустите.

Валера напряженно пошевелил мозгами, но из событий вчерашнего дня не всплыло ничего, в том числе и факт присутствия какого-то сутенера Димы. Зато он вдруг вспомнил имя украинки, которую звали Любой.

– Любань, так чего ты хочешь? – спросил он, отставив пиво, наливая себе полсотни в рюмку и махом закидывая водку в рот. – Ты конкретно скажи, не нуди. И куда он вас вообще повезет? Шандец ведь всему, куда ехать-то?

Сморщившись от водки, он слепо пошарил по столу, выловил с блюда увядший с вечера ломтик маринованного перца, закусил им, измазав красным пальцы и губы.

– Валерочка, уйти надо отсюда, – умоляющим тоном заговорила Люба, даже прижав руки к высокой груди. – Диму боюсь, жить боюсь, всего боюсь, там жуть шо творится. А вы тут с нами наиграетесь, да и дальше шо? Куда нам потом?

– Потом? – Валера чуть задумался, критическим взглядом оглядывая собеседницу. – А потом со мной оставайся, куда ты еще денешься? И вы две тоже оставайтесь. – Его палец поочередно ткнул в каждую из землячек Любы. – Я теперь сам по себе, ни жены, ни детей, и не пропадешь со мной. Гаремом будете, типа я падишах, а вы – сами знаете кто.

– Ну ладно шутить… – чуть не взмолилась вторая, черноволосая и вертлявая, с большим толстогубым ртом, который Самбист охарактеризовал как «рабочий», и с маленькими глазами. – Ну кто нас куда отпустит?

– А кто вас куда не отпустит? – послышался хриплый с похмелья голос Самбиста, нависшего глыбой в дверном проеме. – Чё у вас за терки?

Действительно, храп успел прекратиться, но за спором никто этого не заметил.

– Да сутенер их увезти хочет, – сказал Валера. – Оказывается. Лишить счастья нас, ну и дам заодно. А у них к нам любовь, в глазах, можно сказать, читается.

– А мы и не знал! – ерничая, ответил фразой из грузинского анекдота Самбист, гыгыкнув вдогонку.

Валера между тем плеснул ему полрюмки, ну и себя снова не обидел. Самбист кивнул, подцепил вилкой ломоть ветчины, по-эстетски завернул в нее оливку и отправил это все в небритую пасть под водку. Выдохнул с силой, выругался, сказал:

– Крепка совецка власть! – после чего спросил, уже деловито: – Ладно, чё делать будем? Ты чего решил?

– Я требую продолжения банкета, – ответил Валера решительно. – А пьянка без баб – это как полк без знамени. Этих отпустим – новых не найдем, там уже все разбежались. – Палец Валеры ткнул куда-то в сторону доедаемого мертвяками города. – И никто нам таких больше не привезет, сколько мы ни звони.

– Ага, так и есть, – кивнул Самбист. – Других точно не найдем, эти последние. А делать нам все равно нечего, ребята звонили, говорят, что в городе бардак и лучше туда вообще не соваться. Отдыхаем пока.

– А в санатории чего? – вдруг обеспокоился Валера. – Кормить-поить-то нас будут? Не разбежался персонал? А то бросят нас тут, на хрен…

– С этим без проблем, – ответил Вовка. – Кто не нужен был, тот разбежался, а кто нужен… Тут же банщики приезжие, им все равно деваться некуда, жить здесь останутся.Так что с этим без проблем, как я сказал, без всяких.

– Тогда чё, только в сутенере проблема? – усмехнулся Валерка. – Единственная преграда на нашем пути к счастью?

– Ну да, – кивнул Самбист, как-то странно глянув на друга, а затем спросил со скрытой подначкой: – А ты чего на этот счет думаешь?

– Проблемы созданы для того, чтобы их решали, – заявил Валера, направляясь в гардеробную.

Открыв шкафчик, он выволок оттуда металлически звякнувшую сумку, вжикнул «молнией», расстегнув ее, и вытащил черный пистолет-пулемет, называвшийся «Витязем», как ему подсказал один из пацанов Самбиста, с которым он беседовал сразу после приезда, до наступления провалов в памяти.

– Сходить с тобой? – как-то нехорошо осклабился Самбист.

– На хрена? – пожал плечами Валера. – Я сюда их приведу. Ты мне вот что скажи, банщики эти потом никуда звонить не будут?

– С ума сошел? – даже удивился Самбист. – А кто приедет? По всей Москве стрельба идет, говорят, не до нас теперь. А сами они соображают, кто их тут кормит и танцует ис кем дальше жизнь строить надо.

– Ну и славно, – кивнул Валера и поправил на бедрах норовившую свалиться простыню. – Пройдусь.

Самбист только кивнул в ответ и полез в шкаф, откуда извлек большой пистолет АПС,[23]вовсе не поражавший габаритами в его ручищах. Со стороны двери послышались голоса, звук удара, а затем в сауну забежали два испуганных парня в спортивных костюмах, держащие руки на затылке. Следом за ними шел пьяный и довольный Валера, держа их на прицеле «Витязя».

– Вот, красавцы! – с какой-то гордостью указал он на пленных. – Это вот Дима, а с ним Петя. Дима сутенер, а Петя при нем за водилу и охрану. Так?

– Слушь, мож, не надо бычить? – вместо ответа с тоской в голосе спросил тот, кого представили Димой, – высокий, мускулистый, цыганистого вида смуглый парень, с заметным акцентом. – По-человечески разойдемся?

«Молдаван», – подумал Валера, но вслух сказал:

– А кто бычит? Ты бычишь? Нет вроде. И я не бычу, потому что не бычу никогда, по определению. Как я могу бычить? Это же неприлично. Мы с тобой так, беседуем. Ты проходи дальше, к бассейну.

При этом Валера стволом «Витязя» показал направление, куда идти. Парни промолчали, опасливо косясь на ствол, и пошли дальше. А странно улыбающийся Самбист поманил рукой перепуганных проституток, сидящих за столом, приглашая идти следом. Те были уже ни живы ни мертвы от происходящего, осознавая, что если клиенты так шутят, то тогда им кранты от сутенеров. А если не шутят, тогда вообще неизвестно, чем все закончится.

Парни в спортивном зашли в большую комнату, середину которой занимал немалых размеров бассейн, и Валера отогнал их к дальней стене, обитой ламинатной доской под дерево, подталкивая в спину рукой, но ни на секунду не опуская «Витязь», приклад которого был прижат к плечу. Вообще-то в таком деле удобней был бы пистолет, но трофейное автоматическое оружие ему просто нравилось.

– Слушай, Валер… Валера ведь, да? – снова заговорил цыганистый Дима. – Нет у нас никаких возражений, пусть бабы с вами будут, пока вы отдыхаете. Не надо беспредела, а? Давай по-человечески, а?

– Давай, давай, заходи, – негромко подгонял Самбист девок, загоняя их следом в помещение. – Нам тут кворум нужен.

– Чего? – испуганно спросила третья девка, с длинными распущенными волосами, крашенная в ненатуральную блондинку.

– Кворум говорю, дура! – рявкнул Самбист. – Это как минет, но чуток лучше.

– Ага! – сделала она вид, что поняла.

– Вот те и ага, – буркнул Вовка. – Садись давай.

– Ребят, может, не надо, а? – снова тоскливым голосом заговорил Дима, чувствуя неуклонно приближающееся нехорошее.

Нехорошее было видно уже со всех сторон. И в шальных и пьяных глазах Валерки, и в спокойствии Самбиста, и в испуге девок. Сутенеры уже отчаянно жалели, что взялись качать права, что не смылись сразу, а остались ждать наверху, заночевав в доме отдыха, но еще пару дней назад это было здесь в порядке вещей, никто не беспредельничал, а сейчас эти правила неожиданно поменялись. Они действительно собирались вместе со своими подопечными прорываться на родину, надеясь, что вдали от ставшей такой проблемной Москвы сумеют пристроиться к тому же делу.

– Ты этих боишься? – спросил Валера, кивнув в сторону сутенеров и уставившись своими налитыми кровью похмельными глазами под опухшими веками на Любаню. – Сильно?

Против Валериных ожиданий, девка совершенно неожиданно не стушевалась, а с каким-то даже вызовом кивнула и сказала:

– Этих, Валерик. Их боюсь. А что? Работа у меня такая, что сутенера бояться положено.

– Так а чего их бояться? – пожал он плечами. – Они и не страшные вовсе, смотри.

Грохот двух коротких очередей, оглушительных в тесноте подвала, слился с отчаянным визгом проституток. Брызнуло щепой из ламинатной облицовки стены, два тела дровами повалились друг на друга, напомнив Валере Артема с напарником – те тоже так свалились. В воздухе повисло прозрачное облако пороховых газов, едко пахнущих, но быстро вытягиваемых в вентиляцию. И наступила звенящая, обалдевшая тишина. Слышно было, как переступила по плитке мокрыми ступнями одна из девок.

– Ну и чего их бояться? – вдруг спросил Валера, обернувшись. – Говорил же, что не страшные. А вы, дуры, не верили.

Звук его голоса словно в церкви заутреню поломал – настолько странно он прозвучал сейчас, над трупами. Девки замерли, глядя на трупы сумасшедшими глазами. Очухалась первой все та же Любаня, закрывшая рот руками и сказавшая сквозь пальцы:

– Ой… и куда же мне теперь?

– Глухая, что ли? – удивился Валера и неожиданно рыгнул, не удержавшись. – В двадцатый раз говорю: со мной останешься. Плохо тебе, что ли? Ты до своего Хохлостана теперь все одно не доберешься, сгинешь, а так, считай, замуж вышла.

– Да ну, так уж и замуж, – растягивая гласные, протянула она в полном обалдении. – Ты тоже скажешь…

– А чем не жених? – подбоченился Валера, выводя девок из комнаты с трупами. – Сейчас и свадьбы сыграем. Со всеми по очереди, чтобы не мелочиться.

– Во-во, кто с кем успеет, до полного кворума, – подтвердил Самбист, убрав «стечкина» обратно в шкаф.

Затем он подошел к двери из сауны и крикнул в пространство:

– Васька! Петро! Бегом сюда, тут убраться надо! И водки еще тащите!

– Та я бегом! – донеслось откуда-то из глубины здания.

Тем временем Валера включил караоке, набрал нужный код, выловив его из книги, облапил Любаню от всей души, в очередной раз отметив, насколько отличаются ее тугие украинские стати от его целлюлитной Ксюши, и сказал:

– Ты откуда? С Полтавы? Ну давай тогда нашу свадьбишную споем!

И с первыми тактами электронного аккомпанемента затянул неуклюжим басом, тщательно вчитываясь в двоящиеся перед глазами строчки песни:

Ой, у вишневому саду там соловейко щебетав.

До дому я просилася, а ти мене все не пускав…

И уже со второй строки Любаня подхватила мотив, душевно и радостно, словно ничего и не случилось. Хорошо подхватила, голосисто, сразу перебив неумелое пение Валерки, попутно еще и водку разливавшего по рюмкам, уже по пяти. А вскоре мимо них пронесли убитого Диму, при этом мужик, державший его за руки, покрикивал на второго: «Аккуратней, я сказал, туту него с башки чё-то вываливается!». А тем временем к хору присоединился Вовка, а следом за ним и остальные девки, запевая:

А ти їй дай такий отвіт – яка чудова майська ніч,

Весна іде, красу несе, а тій красі радіє все…

Сергей Крамцов

24марта, суббота, утро

Мобильная связь исчезала регулярно, а дозвониться тому самому Палычу даже в моменты ее просветления не удавалось – сеть была перегружена. Степанычу так и не удалось, и теперь я сам почти без остановки набирал продиктованный номер, но без явного успеха.

Было еще относительно раннее утро, едва начинало светлеть, но по Ленинградскому шоссе из города уже шел поток машин. Не пробка, но и не пусто. Кто-то ехал налегке, кто-то, имевший возможность собраться, был тяжело гружен, с прицепами и тюками на крышах, с забитыми под крышу салонами. Много было машин не собственных, если так можно выразиться. Люди брали то, что больше подходит для эвакуации, не знаю уж откуда. С работы, с улиц. Ехали машины газовых служб с кунгами, «скорые помощи», катили бортовые грузовики и развозные фургоны, я даже увидел странное сооружение из дорогущего трактора JCB и длинного самосвального прицепа к нему, в котором с немалым комфортомрасположились человек десять, причем большинство из них с охотничьими ружьями. Кстати, не так уж плохо придумано, сталь прицепа только если из крупнокалиберного пробивать, настоящее передвижное укрепление.

Попадались в потоке и отдельные военные машины, но немного. Срочники и те, кому надо было оказаться в другом месте, уже разбежались, а у остальных поводов кататься взад-вперед было меньше.

На заправках были военные, и, судя по суете, бензин на них был. Похоже, что оставшиеся нести службу решили обеспечить исход граждан из города. И еще значит, что бензин все же на АЗС поставляется. Кто бы это мог такое организовать в теперешнем бардаке? Да они и организовали небось. Мне сразу вспомнились наши пустые бочки, в которыемы рассчитывали запасти горючки.

В Солнечногорске, через который насквозь вела дорога, на улицах уже были заметны блуждающие мертвяки. И одновременно с этим из города на трассу выезжали машины с беженцами.

Перед выездом мы сняли с «Патруля» жесткий верх, для того чтобы в случае необходимости превратить машину в подвижную огневую точку, и теперь еще холодный утренний ветер откровенно морозил лица. Пришлось опустить маски на лицо, и на нас косились из встречных машин с явным подозрением. Попутных же машин не было.

И вообще стало прохладно, я поеживался. «Горка», натянутая на флисовую фуфайку, в свою очередь натянутую на майку, которая в свою очередь была натянута на сетчатое термобелье, все равно пропускала холод. Но – терпимо, я ожидал худшего. У нас скорость порядка семидесяти в час, встречный ветер ощущается. Вооружился я СКС, а у Шмеля, как и положено механу, прямо на коленях лежал «укорот» со сложенным прикладом. Для зомби за глаза, да и при нападении отбиться должны были, если нападут дебилы, например. Но с собой прихватил я и «укорот», и дробовик – на все случаи жизни приготовился. А случаи, как известно, разные бывают. Татьяна сидела со мной рядом, баюкая в руках черный «семьдесят четвертый».