Чтение 12–й страницы книги ~Я еду домой!~

Пустой дробовик я засунул под сиденье. Не догадался дежурку обшарить: наверняка же запасные патроны там были. Потом я вновь надел пояс с кобурой, извлек из нее пистолет, осмотрел. Надо сказать, что это оказалась не «Беретта 92», а бразильский «Таурус 92». Впрочем, разница невелика: бразильцы стали выпускать эту модель, купив фабрику «Беретта». Девятимиллиметровый семнадцатизарядный пистолет с не самой удобной рукояткой – тяжелый, громоздкий, но надежный и крепкий. Снизу рамки – направляющие под ЛЦУ или фонарь. Он самую малость дешевле настоящей «беретты» в продаже – иск ялючительно за счет названия, а по качеству ни капли не уступает, вот многие и предпочитают его. Ну а мне-то что? Зачем краденому коню в зубы заглядывать? [ЛЦУ – лазерный целеуказатель.]

Заменил магазин с одним израсходованным патроном на полный из подсумка, сунул пистолет в кобуру. Пристроил ее повыше – так, чтобы касаться локтем рукоятки. Кажется странным, а на самом деле при быстром выхватывании доли секунды экономятся – инструкторы меня в этом убедили, хоть поначалу я и не верил. А заодно и куртка чуть прикроет оружие, потому что расставаться я с ним теперь не намерен. Впечатлений из аэропорта мне до самой смерти хватит: до сих пор руки трясутся и мандраж такой, что мороз по спине. Зато теперь – в закрытом фургоне, да с полным приводом (вот повезло! они все больше заднеприводные, а этот, видимо, еще и по пустыне ездить был должен), да с пистолетом… совсем другое дело.

Задерживаться на стоянке у аэропорта я все же не стал, учитывая, что большинство машин разъехалось, и я стоял на ней как вошь на гребешке, да еще и на машине, аэропорту принадлежащей. Предел наглости, можно сказать. Поэтому я уехал оттуда, докатил до Пало Верде, и пристроился на стоянке возле «Уолмарта». И уже там, глубоко вздохнув, достал из кармана мобильный телефон. Надо звонить домой с плохими вестями… хотя плохие они лишь на первый взгляд. А что было бы, если бы военное положение застало меня в Юте? Или в Атланте? Что ни делается – все к лучшему. А до дома я все равно доберусь. [«Уолмарт» – первая в мире сеть супермаркетов (тогда их называли суперцентрами), созданная Сэмом Уолтоном.]

– Привет, это я.

– Ты не вылетел?

Голос разочарованный. А чего я еще ожидать мог?

– В Америке вводят военное положение, аэропорт закрыли. Там еще и военная база.

– Что будешь делать?

– Искать способы. Попробую добраться морем – выход судов все равно не запретят. Пристроюсь на какой-нибудь сухогруз, – сочинял я на ходу, хотя сочиненная идея вовсе не показалась мне плохой – скорее даже здравой.

– И куда ты попадешь?

– Не знаю. В Мурманск, в Питер, куда угодно. У себя-то в стране доберусь обязательно, мне только речку эту атлантическую перепрыгнуть.

– А как до порта доберешься?

– А на машине, – максимально убедительным голосом заявил я. – У меня здесь отличная машина – большая, удобная.

При этом я постучал по приборной панели фургона тем жестом, каким хозяин коня по шее похлопывает.

– Это до какого?

– Не знаю пока, не успел еще выяснить. Как мальчики?

– Нормально. Сашка все на улицу ломится и злится, что его не пускаем. Коты пока ходят гулять, их еще прятать не начали. А вообще дома сидим.

– Как вокруг?

– Вокруг тихо. Соседи в поселке есть, но тоже по домам попрятались. Машины в гараже, Вовкину за дом убрали, ворота заперли. Все, как ты и сказал. Дрова тоже все перетащили, замучились. Знаешь, как их много оказалось? Весь гараж вдоль задней стены под самый потолок завалили. В бассейне вода ледяная, его накрыли, но пока с этим все в порядке – и газ есть, и свет, и вода.

– Ну вода у нас артезианская, даже если все электричество исчезнет, можно наладить добычу. Как Настя?

– Нормально держится. Ребеночек у нее буйный, дерется все время. А так все хорошо, по-моему.

– А ей что-то специальное надо? Витамины там, что еще беременным полагается?

– Вовка все вчера привез, на десять таких хватит.

Она помолчала, вздохнула, затем спросила:

– Ну, как ты думаешь, когда ты сможешь приехать? Самый крайний срок?

– Золотая моя, откуда я могу знать? Неделя, месяц, несколько месяцев… Держитесь там. Знай просто, что я еду к тебе. Все, что я делаю, только для этого и предназначено. Понимаешь?

– Это я понимаю, – сказала она, а потом послышался долгий вздох. – Как думаешь, мобильные еще долго проработают?

– Не знаю. Кажется, при военном положении здесь отключают связь.

– Идиоты.

– Я знаю. Но, может, и не будут. Отключи связь – и куча людей погибнет.

Неожиданно где-то неподалеку от меня затрещали автоматные очереди. Стрельба вспыхнула сразу и сильно, без всяких вступлений. У здания торгового центра заметались какие-то люди, хоть стреляли не они и не там.

– Что это у тебя? – крикнула Маша.

– Стреляют неподалеку. Ладно, поехал я отсюда! Позвоню еще!

Стрельба раздавалась со стороны аэропорта, и я решил здесь больше не крутиться, а вновь посмотрел в визитку, которую оставил мне Паблито. Адрес был где-то в Фортуна Футхиллз, по дороге в Уэлтон, но совсем незнакомый. Ничего страшного, у меня в рюкзаке лежал навигатор, снятый с мотоцикла. Привычно обвальное удешевление электроники привело к тому, что я не пожалел на него трех сотен долларов. Которым, правда, почти не пользовался, потому что и так наизусть знал все местные дороги.

Прикрепил серую плоскую коробку с экраном на лобовое стекло, нажал кнопку включения. Спутники, к счастью, пока на землю не свалились, и через несколько секунд прибор выдал сообщение, что видит аж четыре из них. Осталось только задать нужный адрес, после чего приятный женский голос оповестил: «Следуйте сто пятьдесят ярдов прямо, после чего сверните направо». Так я и поступил. Поехал медленно и аккуратно, чтобы незакрепленный мотоцикл в кузове не опрокинулся, а то бензин из бака через пробку потечет и завоняет все здесь насмерть.

В городе явно начинались проблемы. На улицах прибавилось полицейских пикетов, расположившихся на всех основных перекрестках. Не думаю, что это поможет: город Юма построен на плоской, как стол, местности, и строились здесь просторно, чтобы друг друга не стеснять. И заборы вокруг участков здесь тоже не были правилом, поэтому мертвяки могли появиться в любом месте и с любой стороны. Кроме реки Колорадо с ее мостами и оросительными каналами, нет никаких иных естественных преград. Но полицейский рефлекс – штука сильная, если что – перекрывай дороги. А вот зачем – это уже дело десятое, правило есть правило.

Странно, что до сих пор не объявили призыва национальной гвардии. А ведь не глупая идея была бы – здесь и так половина населения вооружена, но так бы они еще были и организованы. Но губернатор помалкивает, да и вообще власти предпочитают отмалчиваться. И что даст в таком случае обещанное военное положение? Перекроют дороги? А что нам дороги, в южной Аризоне-то? Тут весь мир дорога – где не гора, там и дорога.

Городишко Фортуна Футхиллз, такой же по размерам, как и наш Уэлтон, расположился по другую сторону гряды холмов Фортуна, если смотреть от Уэлтона. Если мы, считая от Юмы, были за тесниной, то Фортуна Футхиллз, как следовало из его названия, прижался к подножию горы, но уже перед ней. Это был классический «пролетарский район» – подзапущенные щитовые дома, более чем скромные участки с далеко не новыми машинами, припаркованными перед ними на пыльной обочине, простенькие магазинчики, скорее даже лавки, два трейлерных парка, причем один из них, словно в насмешку, именовался в честь «Удачливых золотоискателей». Местные богатеи здесь вовсе не селились.

Ломбард «Квик-Кэш» находился в самой середине городка, на Футхиллз-бульваре, который ничего общего с настоящим бульваром не имел – все такая же широкая пыльная асфальтовая полоса среди разномастной застройки. Здесь было пока заметно спокойнее, чем в Юме, но на въезде в город стояли две группки потрепанных грузовичков, вокруг которых собралось не меньше двадцати человек, все с винтовками и дробовиками. Кажется, здесь решили взять ситуацию в свои руки, не дожидаясь правительственных решений. Ну и правильно.

На обратной стороне визитки карандашом нарисована была схемка, подразумевавшая, что мне следовало «не дербанить в парадное», а объехать серый комод здания ломбарда с зеленой надписью и заехать во двор, а уже там стучать в металлическую дверь. Как я и поступил.

Во дворе, прижавшись к куче мусорных пакетов, стоял старый «Сатурн» Пабло. Дверь же выглядела так, словно ее оторвали от какого-то берегового укрепления – она была выкрашена шаровой краской и поражала мощностью исполнения. Было даже странно, как она умудряется держаться в таких хлипких стенах, а не выпадает со страшным грохотом наружу вместе с рамой. Я постучал раскрытой пятерней в глухо отозвавшийся стальной лист. Открылось крошечное окошко, в нем показались черные глаза на смуглом рябоватом лице.

– Чем могу помочь? – спросило невидимое лицо.

– Паблито должен ждать меня здесь.

Лицо кивнуло, окошко с лязгом захлопнулось, но взамен отворилась сама дверь, и меня запустили внутрь.

Внутри был полумрак, и я не сразу разглядел того, кто меня пригласил. Среднего роста, коренастый и по-индейски скуластый, с бритым наголо черепом и небольшими усами, в серой рубашке в клетку, надетой навыпуск и застегнутой под горло. Типичный вид мексиканского гангстера в этих краях. Рубашка, кстати, заметно оттопыривалась над рукояткой пистолета на боку.

– Сеньор Андре? – уточнил лысый в клетчатом, сразу переходя на испанский.

– Я самый, – подтвердил я на испанском же.

– Я Хесус, кузен жены Паблито. Заходите.

Он указал рукой на смутно видневшуюся дверь и сам же первый пошел к ней. За дверью оказался изрядных размеров склад, весь заставленный разнокалиберными полками, ящиками и шкафами. К моему удивлению, ничего особо «ломбардного» в зале не было – так, несколько телевизоров и стерео, зато оружием была занята одна стена почти полностью. Возле этой самой стены за обшарпанным столом сидел с бутылкой ледяного чая в руках наш Паблито.

– Что, хефе, не удалось улететь? – с сочувствием спросил он.

Как ни странно, но сочувствие было искренним вроде бы, хотя для самого Паблито нынешняя ситуация была куда выигрышнее. На один «Джи» выигрышней. [«Джи» (G) – жаргонное наименование тысячи (гранда, the Grand).]

– Нет, не удалось, – покачал я головой. – Мертвецы устроили свою фиесту в аэропорту, и мы оказались лишними на их Дне мертвых.

– День мертвых всегда был не нашим праздником, – усмехнулся Хесус. – Хотя я и любил его с детства. Теперь, наверное, изменю свое отношение.

Чтобы не доводить ситуацию до прямого вопроса, я достал из кармана тысячу долларов, скрепленных резинкой, которую я отложил еще в машине, и протянул ее Пабло.

– Как обещал.

Паблито принял пачку двадцаток, хлопнул ею о ладонь, как мухобойкой.

– Отлично, хефе, – как обычно, широко заулыбался он. – Теперь жизнь у нас может стать проще. Признаться, я так и думал, что ваш полет сорвется, и уже отложил себе кое-что.

Он похлопал своей темной ладонью по двум СКС, лежащим на столе возле него. Рядом с карабинами лежали зеленые цинки с патронами, с надписями на сербском и английском. Я присмотрелся к винтовкам – на стволах были очень характерные по форме пламегасители. [СКС – самозарядный карабин Симонова.]

– Югославские? – уточнил я.

– Верно, «юго». И патроны тоже, с военных распродаж. Не «Калашников», но куда дешевле, и стреляет неплохо, – кивнул стоящий со скрещенными на груди руками Хесус.

– И сколько, если не секрет? – спросил я, прикидывая общий порядок цен в этом ломбарде.

– Пять сотен за две. Мы с Пабло не чужие люди друг другу. А за меньшее босс сам пристрелит меня из этих винтовок.

Это очень даже по-божески. Самая минимальная цена на рынке для подержанных, но не убитых СКС из бывших братских стран. А эти выглядят практически новыми, муха, как говорится… ничего не делала. Советский СКС стоил бы примерно в два раза дороже. А вообще эти наши старые армейские карабины здесь очень популярны своей надежностью и достаточной меткостью при невысокой цене, особенно в среде «выживателей».

Проблема может в будущем быть только в одном – в патронах. Советский патрон 7,62x39 в основном импортируется, хоть и в гигантских количествах, и идет преимущественно в торговую сеть, то есть не существует его больших складов. Я бы предпочел оружие под местный боеприпас, который наверняка, как и в России, лежит на каких-то мобскладах великими штабелями.

– Что себе хотите найти? «Калашников», наверное? – усмехнулся Хесус.

– Почему так думаете?

– Ну а что еще может хотеть русский?

Логично. Именно «калаша» я и хотел поискать, едва лишь зашел и огляделся. Тут их было немало, эдак с пару десятков самых разных видов. Причем хотел болгарский, с завода в Неваде – они по качеству ближе всех к нашим, а заодно по наглости копирования новых моделей опережают всех. Как на них до сих пор в суд не подали? В Ижевске вообще мышей не ловят.

– Верно – согласился я, затем не удержался и заявил: – Только я и «калаш» хотел бы русский. В крайнем случае – болгарский, из тех, что они в Неваде производят. И под американский патрон.

– Под двести двадцать три?

– Именно, – подтвердил я. – Под то, чем местная армия вооружена, что в этой стране лежит на больших складах в больших штабелях.

– Нет, таких АК у нас сейчас нет, – покачал он головой. – Все под русский семь шестьдесят два. Посмотри сам, все на виду. Может, выберешь что-то.

Он сделал приглашающий жест рукой, и я подошел к вытянувшемуся в два яруса вдоль всей стены оружейному стенду, на котором, по самым скромным прикидкам, стояло штук пятьдесят винтовок и дробовиков. Снизу, на железных полках, были разложены пистолеты и револьверы. Прошелся вдоль, сразу пропуская взглядом ружья и «болты». [«Болт» – в данном случае винтовка с продольно-скользящим поворотным затвором, «болтовая», от английского bolt. На самом деле – самая распространенная конструкция несамозарядных винтовок, классика вроде трехлинейки.]

– У меня требования конкретные. Все, что похоже на М-16 или М-4, тоже проходило мимо – не в аризонской пустыне воевать с таким капризным механизмом: тут песок сплошной. Надо бы «калаша» или… или что-то схожее по устройству. Как вот этот вот «зиг-зауэр»! Который за индексом 556.

– Это сколько стоит? – жадно схватив карабин со стойки, повернулся я к Хесусу.