Полонский отводит глаза, насколько это возможно. Он старается не скрипеть зубами от ярости, понимая, что просить о пощаде бессмысленно. Он клянется себе, что достанет проклятую нимфоманку и сделает из нее рагу.
Коко переворачивает мягкую сумку, та тоже выглядит как кусок леопардовой шкуры. На пол высыпается груда предметов женского гардероба.
Она передразнивает Ксану. До Полонского только сейчас доходит. Эта дрянь и раньше неоднократно передразнивала его жену, но он старался не обращать внимания. Откуда-то она все знает, копирует жесты и мимику. Коко вставляет в рот сигарету и начинает медленно натягивать сапоги. Отброшенные туфли мерцают, как осколки горного хрусталя.
Полонский клянется себе, что никогда в жизни не возьмет в рот спиртного. Он старается не смотреть, но зрачки сами фокусируются на оголившейся женской фигуре.
Коко беззвучно смеется. Она приподнимается на секунду и шершавым языком проводит дознавателю от подбородка до лба. Мужчина чувствует широкую влажную дорожку на своем лице, слюна Коко отдает коньяком, ванильной конфетой и таким же ванильным табаком. Девушка не торопясь отползает назад, на ковер, и Полонский замечает блеск металла в ее промежности. Перед тем как сердце снова сбивается с ритма, перед тем как липкая испарина ужаса покрывает его лоб, Полонский успевает обозвать себя дураком. Потому что он с самого начала не заметил то, чего, как профи, не должен был пропустить. Коко носила цепи, но на рабыню походила примерно так же, как на шахтера.
По стенам и потолку снуют стайки серебристых рыб, раскачиваются водоросли. Потолка не видно, вместо него, в бесконечной дали, сквозь сотни оттенков зелени порхает размытый солнечный диск. Нет ни окон, ни дверей, тянет океаном и горячим воском. Пахнет большой водой, это запах безумной девицы с кожей цвета питона. Надев сапоги, Коко откидывается на ковре, любуется на себя, затем плавным движением встает в мостик. Выше сапог на ней ничего нет. Немного покачавшись, словно раздумывая, что же делать дальше, блондинка прогибается еще сильнее, и, мелко перебирая ногами, разворачивается лицом к мужчине. Мужчина полулежит, его руки безвольно раскинуты, из краешка рта тянется струйка слюны, с висков стекает пот.
Он хочет закрыть глаза, но не может.
Единственное, что осталось послушным его мозгу, – это глазные яблоки. Лицо женщины перевернуто, но она встречается с мужчиной глазами, она застывает, упираясь макушкой в мохнатый ковер. Полонский видит ее напрягшийся живот, выбритый бугорок с продетыми металлическими колечками, видит трехцветного дракончика, извивающегося в атласе ее кожи.
Блондинка сползает на пол, становится на четвереньки спиной к Полонскому и начинает разыскивать в горе на полу нужную вещь. Януш пытается отвлечься, но не может контролировать свое тело. Ниже пояса все горит и болит. Надо попросить ее о пощаде, надо это сделать немедленно, но из горла вырывается только хриплый стон.
– Что с тобой, котик? – Она движется виртуозно.
Приподнявшись на одном колене, внедряет пальцы Янушу в прическу, кружит надувшимся соском вокруг его губ, царапаясь о щетину. Он приоткрывает рот, невольно тянется вперед, но девушка его не пускает. Похоже, Коко игра нравится больше, чем мужчине, грудь набухает, ее ногти все яростнее разрушают порядок на макушке дознавателя. Вдруг она откидывается назад, как брошенная марионетка. Мужчина выгибается, точно охваченный внезапной эпилепсией. Он сползает с дивана и замирает на ковре, дергаясь, словно ему попал кусок в дыхательное горло. Коко смотрит на свои ладони и неровно дышит.
– Ты весь потный… Чем ты колешься, котик?
– До тебя ничем не кололся…
– Ни хрена себе «ерунда»! Да ты же… Ты что творишь, весь пол заблевал!
Полонский пытается встать на четвереньки, но локти подгибаются, и он снова утыкается лицом в пушистое покрытие. К счастью, в этой загадочной квартирке на задворках гаража имеется «домовой». Пронырливый паук уже шелестит рядом, разбрызгивая моющую пену. Коко становится рядом на колени, ее движения точны и экономичны, как у профессиональной медсестры. Она раздвигает мужчине челюсти, поворачивает его голову и просовывает скомканный платок в рот. После этого рвет на горле воротник и рывком переворачивает дознавателя на бок.
Ее руки испачканы в остатках пищи, но девушка не обращает внимания. Откуда-то достает наркотический детектор и шприц с противошоковым средством.
– Черт, извини… – Несмотря на дикость своего положения, Янушу становится стыдно.
– Фигня, все фигня! – Девушка натягивает шорты и распахивает дверь.
Входят трое.
16. НОЧНЫЕ ГОСТИ
– Как он? – спрашивает приглушенный мужской голос.
– Хуже, чем мы думали, – отвечает женский голос.
– Зато все подтвердилось, – возражает Коко.
– Что подтвердилось?! Что вам от меня надо?
Януш силится приподнять голову, с третьей попытки это ему удается. Вокруг столпились четыре пары ног, одна пара в сетчатых сапогах, остальные – в черных безликих штиблетах.
– Вы уверены? – переспрашивает невидимая женщина и ставит на ковер металлический баул. – Реакции соответствуют?
В глаз Полонскому ударяет лучик света; женщина оттягивает ему веко, затем прикладывает к принту на ладони валик медицинского датчика.
– Кто вы такие?! – Полонский пытается придать голосу строгость. Это все, на что он способен, – валяться на полу в чужом гараже, запачкать чужой ковер и пугать с пола обидчиков. – У меня документы во внутреннем кармане, проверьте – там зеленый флажок!
– Вот видите, какой бодренький, а вы опасались комы, – чуть ли не с восторгом отзывается мужчина.
Он опускается на колени и затягивает поперек лба Януша ремень. Дознаватель чувствует прохладу электродов на висках, легкое покалывание вокруг темечка, затем раздается гул и по комнате растекается голубоватое свечение. Януш имел дело с таким оборудованием – это передвижная реанимация.
Чьи-то руки в перчатках засучивают на нем штанины, расстегивают оставшиеся пуговицы на рубахе. Снова укол, на сей раз в предплечье, из профессионального инъектора, которым пользуются врачи «скорой помощи». Подвижности ни одной части туловища укол не добавляет, разве что становится легче дышать. Перед носом дознавателя колышутся ворсинки ковра и свисает пучок проводов.
– Почему такой уровень шума, коллега?
– Потому что Коко затравила его стимулятором!
Возмущенное шипение Коко:
– Вы сами разрешили малую дозу… Ой, что это?
– След от первичной рефлексии, дорогуша.
– Ему будет больно?
– Не думаю. Мы снимем эпюры потенциалов, но для этого надо разогнать нейроны в определенный цикл… Не больнее, чем у дантиста…
Амнезия, думает он. Если это наемники из Института мозга, жди самого худшего. После такого сканирования они обязаны усыпить меня навсегда или добиться амнезии. Чтобы никому не рассказал. Точно по времени они прицелиться не сумеют, стало быть, захватят кусок нужной мне памяти. Точно по времени еще никто не научился, даже американцы…
Женщина развернула скрин, но с пола дознаватель не может разглядеть, что происходит на экране. От мертвенно-голубого света лица всех троих, склонившихся над скрином, кажутся посмертными масками. Четвертый посетитель, обладатель очень больших ног, так и не отошел от двери. Он стоит внутри комнаты, спрятавшись за косяком, чуточку напрягая колени.
– Кто вы такие? – в бессильной ярости повторяет распростертый на полу дознаватель.
Если эти мерзавцы его отпустят, то увольнение обеспечено. Гирин не станет держать на работе дознавателя, превратившегося в кисель. Это даже не смешно.
– Он возбудился, эрекция была? Ага, вижу, вижу…
– Да выключите вы это море, раздражает, словно в батискафе!
– Несомненно, возбудился, но блок очень серьезный.
– Я испугалась, что остановится сердце, и прекратила, – это Коко. Она меняет обои, возвращается унылый серый цвет.
– Правильно сделали. Даже для локального зомбирования всплеск слишком сильный. Пародокс в том, что парень лет двадцати мог бы погибнуть.
Полонский только сейчас вспоминает про чип с памятью убитого Юханова. Если чип пропадет, ему придется искать работу за рубежом. Но его карманами никто пока не интересуется.
– Давайте быстрее! – раздается неожиданно визгливый голос мужчины, стоящего у двери. – У него маяк включен, а вы копаетесь!
– Никто его не ищет! – это Коко.
– Коллега, а вы не допускаете точечной подкорковой изоляции?
– Ни в коем случае. Взгляните сюда, четвертая дорожка, абсолютно чисто.
– Скорее! – Это мужчина у двери. – Сюда кого-то несет.
Он что-то делает, шевелит руками на уровне груди. Потом в поле зрения Полонского оказывается разложенный приклад, это полицейский «сонник» британского производства.
– Но Миша должен был перекрыть дорогу!
– Эй, потише, наш пациент не спит.
– Удивительная картина, они добились невозможного! – Женщина щелкает тумблерами прибора, спрятанного в недрах саквояжа. – Я бы осмелилась заявить о двухуровневой программе…
– Если не трехуровневой, коллега. Обратите внимание на частоту в дельта-ритме!
– По всем каналам приходится держать шестнадцать микроампер.
– Сколько может уйти времени на раскодировку? – Деловитый равнодушный тон Коко вгоняет Полонского в дрожь.
– Постараемся за пару суток, загрузим все свободные кластеры.
– И что потом?
– Если все подтвердится, то выход только один.
– Но доказательной базы все равно нет!
– Весь вопрос в том, сколько человек в Останкино успели так загру…
– Тихо, тихо! Вы закончили, коллега?
– Одну секунду… Готово.
Жужжание, щелчок, голову освобождают от ремней, скрин компьютера гаснет. Полонского поднимают с ковра и бережно возвращают на софу. Затем вспыхивает свет, и, когда глаза привыкают, он видит в комнате лишь свою белокурую спутницу. Дверь распахнута настежь, в полумраке гаража отсвечивает багажник «ситроена». Ни малейших следов от троих посетителей.
Коко ужасно серьезна. Убедившись, что мужчина способен ее воспринимать, девушка садится рядом и берет его широкую ладонь.
– Слушай меня очень внимательно, котик. Рада бы с тобой поболтать, но ждут дела. Надо отрабатывать твои десять штук. Поэтому я поеду, а Миша подождет, пока ты придешь в норму, и подбросит тебя до твоей тачки. Будь паинькой, возвращайся домой и честно ходи на службу. За меня, котик, можешь не волноваться, я знаю, что делать. Мы найдем эту рыжую красавицу, если только она еще жива, и сразу тебе сообщим. Мама Фор никогда никого не обманывает. Ты, главное, верь нам и не лезь к мамочке с глупыми вопросами, вроде того, где меня найти. Идет? Мамочка не любит подлых штучек, ты же знаешь. Посиди, остынь, сходи в бассейн… Я сама тебя найду. Да, ведь тебе, наверное, обидно, что мои друзья без спросу поковырялись в твоем мозгу. Ты, наверное, хочешь знать, кто они такие и что они там нашли. Извини, Януш, но я тебе лучше отвечу на другой вопрос. Тебя вроде бы занимало, с кем мы схлестнулись в «Ирисе»? Так вот, это ребята из кремлевской охраны. Я тебе на скрин сбросила ссылку, сам посмотришь. Личность убитого, того, что чуть не прикончил тебя, я сверяла с базой «Ног Брайля». Как минимум шесть раз его рожа мелькает среди телохранителей. Доказать ничего нельзя, и донна Рафаэла никогда в жизни не признается милиции, что в ее «Ирисе» замочили трех человек. Ты все уловил, котик? Я жду ответа…
Полонский медленно опускает веки. Да, он уловил. Еще не переварил, еще не до конца поверил, но уловил.
– Отлично, милый… – Коко нежно целует дознавателя во вспотевший лоб. – Ты, кстати, в курсе, что отчудил ваш генеральный? Час назад он открыл учредительный съезд новой партии, а секретарем избрали зама министра внутренних дел. Конкретно показал господин Сибиренко, с кем в одной упряжке. Но партию каждый дурак создать может, ты бы слышал, что Лева в программной речи заявил.
Поскольку Полонский ничего не может ответить, Коко тянет выразительную паузу до последнего.
– Они будут бороться за открытие доходов и полную индексацию имущества всех депутатов и госчиновников. Ты можешь себе такое представить? Это даже не смелый шаг, это все равно что бросить хабарик на бензоколонке! Если до выборов не ошибутся, чем черт не шутит, котик…
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Корнев Павел
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Якубенко Николай