Чтение 19–й страницы книги ~Проходящий сквозь стены~

– Класс, – сказал Додик. Пират и Вадик заржали. – Класс!

Пират всмотрелся в экран, вскрикнул возмущенно:

– Судью без мыла!

– Что ты хочешь, – сказал Додик с видом знатока. – Нашему футболу нужны умные люди, а идут туда только здоровые кони. Вот слышите, с поля слышны стоны травмированных и ржание футболистов нашего клуба…

Оля отмахнулась и ушла на кухню со словами:

– В России было две беды, а теперь еще и футбол!

Первый тайм окончился с ничейным счетом, Вадик начал снимать с Люси майку, а Додик щелкал пультом, перебирая каналы, вдруг заорал:

– Смотрите, смотрите!.. Чувак выиграл сто пятьдесят миллионов долларов!

Все умолкли и разом повернулись. На широком экране морда счастливца выглядит еще шире: неопрятный такой работяга, явно мексиканец или пуэрториканец. Толстый, брюхо свисает через ремень, явно малограмотный или вовсе неграмотный. Ему совали под нос микрофоны и спрашивали, как получилось, что он выиграл, а он с глупой улыбкой на глупом лице растерянно рассказывал, как на бензоколонке вручили вместо сдачи долларовый лотерейный билет. Проверил только через два дня, просто на глаза попался…

Его спрашивали, как поступит, возьмет ли деньги сразу, в этом случае должен уплатить большой налог, или же будет брать по десять миллионов, тогда налоги будут минимальными, мужик помотал головой и заявил, что возьмет все и сразу.

Додик провизжал в муке:

– И такому дебилу выпало!.. Почему не мне?

Пират спросил лениво:

– А ты чем лучше?

– Я бы не стал платить большие налоги! – воскликнул Додик возмущенно. – Что, ему мало по десять миллионов брать? Идиот!

– Идиот, – согласилась Оля.

– Кретин, – тихо сказала Люся и вздохнула.

Кретин, подумал я. Конечно, кретин. Все сто пятьдесят просрет быстро. Найдутся акулы, что очистят его до костей. Дураку ничто не идет на пользу. И ничем из упавшего сверху не сумеет воспользоваться…

Додик и Пират заспорили, каждый с жаром доказывал, как бы он потратил эти деньги, но их фантазии хватало разве что на сто тысяч. Никто из них не станет скупать картины Рембрандта по десять миллионов за штуку, а пропить сто миллионов непросто даже с приятелями.

На весь экран снова показали морду лица счастливца: тупую, довольную, без зачатка мысли в глазах. Я смотрел со смешанным чувством презрения и острой зависти. Сто пятьдесят миллионов долларов! Ему даже не надо ходить в стенах и прокрадываться в банковские хранилища. Почему идиотам везет, а умные должны пробиваться сами?

С дивана послышался визг: Додику надоело дергать Люсю за дойки, что она принимает терпеливо и покорно, принялся щекотать, она завизжала и принялась отбиваться. Он завалил ее и, задрав юбку, быстро стянул трусики. Люся не противилась, иначе парни не будут брать с собой, только хихикала и отстранялась, тогда Додик принялся снова тыкать ее пальцами под ребра.

То ли от радости, что сумели меня привязать к их компашке, то ли от огорчения, что американский лох отхватил по вшивой лотерейке такую сумму, парни надрались довольно быстро. У меня самого в голове мутилось, перед глазами то и дело плыло, а руки и ноги приятно отяжелели. Дважды появлялась Оля с предложением отсосать лишнее, я небрежно отмахивался, потом подошла и села рядом Люся, да так ловко, что моя ладонь оказалась под ее теплой задницей, а пальцы так вообще попали во влажную и горячую щель.

Я быстро расстегнул брюки, пересадил ее к себе на колени, такую послушную и улавливающую желания. Освобождение пришло неожиданно быстро, хотя после двух-трех рюмок вина я не развязываюсь, а напротив – затормаживаюсь, Люся поерзала задом и встала, чистенькая и опрятная, как медсестра. И такая же заботливая, ничего и сейчас не забыла, не давая мне испачкаться.

Из кухни донесся взрыв хохота, оттуда прибежала раскрасневшаяся Оля, уже без верха, но в шортах. Две небольшие, четко очерченные груди красиво и вызывающе подпрыгивают, вскрикнула с наигранным удивлением:

– Нас не подождали? Бессовестные…

Я развел руками, пока Люся застегивала мне молнию на джинсах.

– Увы…

– Ничего, – пригрозилась Оля, – через полчаса позабавимся вместе!..

– Сейчас начнется матч, – напомнил я.

– А со мной сыграть не хотите?

– Разве что после, – ответил я вяло. – Все-таки «Локомотив» со «Спартаком»…

– Я вас растормошу, – пригрозилась Оля. – Я вас всех растормошу.

Люся скромно улыбнулась, промолчала, такие важные вопросы должен решать мужчина. Я погладил ее по голове, пальцы ощутили ласковый шелк чистых здоровых волос. Люся подняла голову и посмотрела снизу вверх лучистыми невинными глазами.

– Ты хорошая, – сказал я, – оставишь свой телефон.

Она торопливо кивнула.

– Да-да, напишу на этой бумажке…

– Говори, – велел я, – сразу введу в мобилку.

Она посмотрела благодарными глазами. Ввести в мобилку – это намного повышает шансы, что все-таки позвоню в самом деле. Я потыкал в кнопки, ввел в память, там вообще-то не так уж и много телефонов. Тем более женских. Когда смотрю старые фильмы или читаю старые книги, даже не верится, что в самом деле были такие женщины, которые ни поцелуя до свадьбы и все такое. Теперь их затоптали, а выжили только напористые и очень деловые… по-женски деловые.

Оля посмотрела ревниво, потом бросила беглый взгляд на часы, охнула и начала торопливо собираться.

– Сейчас закончилось последнее занятие, – сообщила она. – А мне еще добираться!

– Ты же не опоздала, – возразил я.

– Опоздаю, – ответила она огорченным тоном. – Ехать далеко.

– Что за вопрос, – сказал я великодушно и достал из заднего кармана джинсов тугой бумажник. – Возьми на такси. Пусть гонит, а вот на штраф, если вдруг ГАИ остановит.

Она чмокнула меня в щеку и торопливо выбежала на площадку. Додик довольно скалил зубы, а более откровенный Пират завистливыми глазами смотрел на выглядывающие из бумажника баксы и тоскливо вздыхал.

Глава 16

Сегодня проснулся с тяжелой, как чугун, головой. Рядом заворочалась и встала совсем юная девушка, такой показалась в профиль. Да и спина совсем детская, уж не малолетку ли я затащил в постель, этого еще не хватает…

Она подошла к окну, я спросонья смотрел на ровную спину с осиной талией, голова раскалывается, перепил, спросил хриплым голосом:

– Какая погода?

– Не знаю, – ответила она, не поворачиваясь. – Такой дождь стеной, что ничего не видно!

Сверкнула молния, четко обозначив ее силуэт. Я буркнул:

– Ты чего там торчишь?

– Меня же фотографируют, – ответила она резонно. – Видел, какая вспышка?

– Еще и издевается, – простонал я. – Кончай играть в дурочку. Так я тебе и поверил…

Она повернулась, лицо удивленное.

– Не нравится? Я думала, ты, как и все… предпочитаешь дурочек.

– Предпочитаю, – согласился я, – но настоящих. А ты прикидываешься и тем самым выставляешь дураком меня.

Она улыбнулась, лицо преобразилось, стало веселым и хитреньким.

– А тебе какая разница? Главное – результат!

– Мы ж не коммунизм строим, – буркнул я. С трудом приподнялся, скривился, пережидая приступ боли. – Нельзя умных женщин использовать так же, как и… укладчиц асфальта.

Она сказала с задумчивым интересом:

– Интересно, как это вы используете укладчиц?

– Да это я так, к слову…

– Нет, ты скажи! Что за мужские тайны? Шовинист!

Я поднялся на дрожащих ногах, во рту горько, кисло и вообще мерзко, ну почему после безумно дорогих вин во рту такая гадость, потащился в ванную. В спину провожало ироническое:

– Вот так начинают все алкоголики.

– Иди ты…

– А потом идут в бомжи, – закончила она, входя за мной следом, чистенькая, свеженькая, как утренняя роза. Капли воды блестят на ее загнутых кверху ресницах, успела умыться, зараза. – А после бомжей… так и вообще! Только в мужья богатым дамочкам. Какой ни включу фильм, миллионерша подбирает бомжа, обмывает, сбривает ему бороду и одевает в чистое…

– Ну, спасибо, – буркнул я. – Обмывают покойника. И одевают в чистое. Даже бреют!

Она наблюдала, как я моюсь, сказала сочувствующе:

– Да, ты уже почти готов… А правда, что для покойников шьют костюмы с рукавами разной длины? Чтоб гробовщики не воровали?

– Не знаю, – огрызнулся я.

– Извини, – сказала она чересчур виновато, – я думала, ты уже мог поинтересоваться. Ведь у тебя печень сейчас представляешь какая? Как у гуся, которого кормят насильно!

– Прибью, – огрызнулся я. – Тебя, кстати, как зовут?

Она наморщила носик и сказала надменно:

– Я так просто не знакомлюсь с молодыми людьми. А то, что переспали в одной постели, не повод для знакомства.

– А как знакомишься?

Она сказала наставительно:

– Нас должны представить друг другу. Сначала тебя, так как ты самец… вроде бы, потом назвать мое имя. Ты должен мило улыбнуться и с легким поклоном сказать сдержанно-ликующе: «Очень приятно» или «Очень рад». Я скромно опущу длинные ресницы… ты заметил, они у меня длинные?.. мне отвечать не обязательно, разве что захочу похвастаться своим нежным музыкальным голосом. И вот с того момента считаемся представленными друг другу, сиречь – знакомыми.

Я откинулся обратно на постель.

– Как сложно… Вот почему в мире столько одиноких! Разобщенность, разобщенность… Ладно, я тебе что-то должен? Извини, в самом деле ничего не помню.

Она повернулась от окна, фигурка точеная, маленькие груди смотрятся тугими теннисными мячиками, но по лицу видно, что, несмотря на ухоженность, лет ей не меньше, чеммоей маме.

– В самом деле? – переспросила она с интересом.

– Честно, – пробормотал я.

– Да, – сказала она сочувствующе. – Вот сейчас бы тебя и поймать… К примеру, сказать, что ты поклялся на мне жениться или написал на меня завещание… ведь при таком образе жизни в самом деле скоро отдашь богу душу, а тот ее переправит в ад…

Я пропищал жалобно:

– Я в самом деле обещал жениться?

Она усмехнулась.

– В самом деле. На твое счастье, мужья мне ну никак ни к чему. Хватит, трижды замуж сходила. Да и вообще я женщина без материальных и жилищных проблем, мужское плечо мне без надобности… Ладно, я пойду. Рада, что ты оклемался. Мой совет: завязывай с ресторанами. Когда тебя уже все бармены знают по имени, в этом нет ничего хорошего, аты гордишься, ребенок!..

Я смотрел, как она быстро оделась, все на ней настолько фирменное и пошито со вкусом, что я в последний момент удержался и не предложил ей денег. Улыбнувшись, ушла, не оставив телефона. Я кое-как сполз с постели и доковылял до окна. Через некоторое время из подъезда появилась ее легкая фигурка, сразу же направилась к нашей стоянке.

Охранник почтительно поклонился, она села в «шестисотый» «мерс» и лихо вырулила на улицу. Да, подумал я, развлекается дамочка… И хорошо, что не предложил ей денег по стандартной таксе. А то можно, как говаривал лихой поручик, и по морде схлопотать…

Подошел вечер, я позвонил маме и сказал, что задержусь на работе. А если не приду ночевать, пусть не волнуется, я и здесь как-то устроюсь, все будет в порядке. Она сказала озабоченно, чтобы я держался осторожнее, мы пожелали друг другу спокойной ночи, я положил трубку. Мама понимает, что иногда я могу остаться ночевать и у девушек,но деликатно опускает эту тему, она у меня еще из той эпохи, когда об этом не говорили.

На широченном экране какая-то мексиканская муть, каналов несколько сот, но смотреть нечего, а когда-то считал, что если поставить спутниковую антенну, то наступит рай. Заглянул в Интернет, но порносайты чаще всего копируют друг друга, ничего нового, в записной книжке куча телефонов, которые не тороплюсь переносить в мобильник, не всех и упомню, у кого-то брал на улице, кто-то сунул на вечеринке, некоторые даже не припомню как попали сюда, а примечаниями не снабдил…

Долго изучал, потом вспомнил нашу простую и вечную истину, что все женщины одинаковы, набрал номер Алены, по алфавиту крайняя. После первого же звонка послышался щебечущий голос:

– Алло?..

– Это Виталий, – сказал я. – Что-то грустно… Не утешишь?

Она засмеялась:

– Извини, не могу. Меня сейчас саму утешают!.. Ой, туда больно… Это не тебе, извини…

– Это ты извини, – сказал я и набрал следующий номер. – Алиса? Привет, это Виталий. Мы с тобой познакомились в ресторане…

– И ты позвонил? – донесся сквозь шум, топот и звуки музыки голос. – Ну, ты даешь!..

– Какие планы на вечер? – спросил я, уже догадываясь, какие у нее планы. – А то заглянула бы ко мне…

– Занята. Я на такой классной тусовке! А потом меня повезут трахать, но я еще не выбрала, кому доверить такое вообще-то скучное дело…

– Желаю не прогадать, – сказал я и перевел курсор на номер ниже. – Алла, это Виталий. Вот сижу и вою от тоски. Может, приедешь, посидим, погрустим вместе? А то и как-то взбодримся?

– Наркотики не употребляю, – ответила она. – Извини, я сейчас не одна.

– Прости, – сказал я. Оборвав связь, подумал было пойти снизу по списку, но, во-первых, скроллировать неудобно, во-вторых, от имени доступность не зависит, обреченноопустил синюю полоску ниже и нажал на Enter. – Алло, это Виталий. Аня, у тебя какие планы на сегодня? В смысле, на этот вечер?.. Да нет, в кино не хочу… и на дискотеку… Давай приезжай ко мне сразу. Потрахаемся, выпьем, у меня новые фильмы… Если играешь, то можно сразиться по сетке… Да ладно тебе… ну извини…

Наконец на «А» записи закончились, я позвонил первой из группы «Б»:

– Белла, это Виталий. Привет, как жизнь?

– Виталий? – переспросила она живо. – Это какой Виталий?.. А, ты был с такой смешливой и веселой толстушкой, все время анекдотами сыпал…

– Нет, – ответил я. – То был другой Виталий, а я намного проще и скучнее.

– Так на хрен ты мне сдался, – удивилась она, – если ты проще?.. Я люблю зажигать, я не люблю скучных и занудных.

Пока не успела отключиться, я крикнул торопливо:

– Я не скучный!.. Я как раз таинственный и загадочный.

Она успела услышать, спросила с недоверием:

– Это чем же?

– Приезжай, увидишь…

– Ну вот еще, – отрезала она, – заманишь бедную невинную девушку…

– Погоди, – сказал я торопливо, чувствуя, что ее палец уже прикоснулся к кнопке «Отключиться». – Погоди! Судя по номеру, ты в соседнем микрорайоне. Я сейчас подъеду к дому, где ты живешь… назови адрес и с какой стороны поставить машину…

После паузы она спросила с недоверием:

– Приедешь на машине?

– У меня «БМВ», – ответил я скромно. – Черный. С тонированными стеклами. Посмотришь с балкона, я помигаю фарами…

Она ответила все еще с сомнением:

– Ну давай. Позвони, когда подъедешь.

Гормоны диктуют, как и что делать, куда бежать и зачем бежать, проще бы сходить в ванную и вручную откачать лишнее, сразу голова будет ясной, а мозг – чистым, но я, как ведомый инстинктом орангутанг, быстро оделся, спустился в гараж. До ее дома в самом деле не больше пятнадцати минут, взял мобильник, пока шел дозвон, медленно вел машину вдоль дома.

– Алло? – откликнулась она. – А, это ты… Ну что, сейчас признаешься, что разыгрывал?

– Еду вдоль твоего дома, – ответил я. – Какой у тебя корпус?.. В смысле, корпус дома, а твой я помню, хорош… Ага, вон седьмой, впереди… С какой стороны подъехать: где аптека или где фитнес-бар?

– Со стороны аптеки, – сказала она. – Сейчас выйду на балкон… Ну и где ты?.. Там впереди только одна черная машина едет… Ух ты, это твоя?.. Это ты за рулем?

– Где остановиться?

– Еще чуть, – сказала она торопливо, – давай прямо к подъезду! Девчонки увидят, от зависти передохнут, как мухи. Я мигом, жди!

Я остановил машину, не заглушая мотор, откинулся на сиденье. Победное чувство разливается по телу, как будто сижу в солярии под мощными прогревающими лампами.

Из подъезда выскочила девичья фигурка, торопливо промчалась по ступенькам. Я вышел и, зайдя с правой стороны, открыл дверь.

– Прошу.

Она ахнула:

– Ну ты даешь!.. Джентльмен! Прямо прынц!

Она юркнула на сиденье, я обошел машину и сел за руль. Белла следила за мной большими блестящими глазами. Я чувствовал себя легко и счастливо: Белла из той породы спутников воина, с которыми всегда легко и приятно. Не просто хорошенькая, но даже красивая, с великолепной фигурой, что досталась ей на халяву, без всяких диет и аэробики. На свой внешний вид почти не обращает внимания, даже не понять – красится или нет. Вот и сейчас в простой маечке и потрепанных джинсах, что так импонирует всем нам, ненавидящим обезьяньи ужимки и вздохи насчет фижмочек и вытютюлюшек.

Такие вот всегда нарасхват, как в любых компаниях, так и на женитьбу, мне еще повезло, у нее скорее всего просто неожиданно выдался свободный вечер, иначе хрен бы я застал ее дома.

Она с удовольствием устроилась на сиденье, умело отодвинув кресло и наклонив спинку. Небольшие острые груди оттопыривают тонкую мачку, глаза сияют, по довольному лицу пробегают отблески световой рекламы.

– Прекрасная машина, – произнесла она с чувством. – В самом деле твоя? Или украл?

– Моя, моя, – заверил я.

– Да ладно тебе, – протянула она. – Даже если папочка подарил или просто дает ездить, все равно здорово. Чувствуешь, сиденья еще пахнут свежей кожей!

– Чувствую, – согласился я. – Там в бардачке шоколад, жвачка, еще что-то… Посмотри.

Она посмотрела, быстрая и живая, как белка, повосхищалась, обертка шоколадки зашелестела под ее ловкими пальцами, с хрустом разломила, одну половинку сунула мне в рот, свою смаковала остаток дороги.

Когда подъехали к дому, с восторгом наблюдала, как охранник открыл ворота во двор, как сами отворились двери подземного гаража, сразу вспыхнул яркий свет в огромном помещении, два ряда машин засияли, как огромные разноцветные бусы, чистые и сверкающие.

– Как здесь нарядно, – сказала она с восторгом. – Да-а… так надо жить!

А когда поднялись в мою квартиру, с порога осмотрелась, повернулась ко мне и дружески чмокнула к щеку.

– Я была не права. Ты ничего не приврал. Трехкомнатная?

– Да, – ответил я. – Месяц назад купил. И еще месяц ремонт делал… Три дня назад въехал.

– Все еще празднуешь?

– Да.

– Клево!

– Да ладно тебе, – проворчал я. – Проходи в комнату, не стой.

– Гостям сперва показывают туалет, – отпарировала она независимо.