Чтение 8–й страницы книги ~Проходящий сквозь стены~

– Точно, – подтвердил он и ухмыльнулся. – Это не секретный состав добавок, такое не скрыть!

– И ты, конечно, все помнишь?

Он кивнул.

– А что не помню, всегда можно уточнить. Но ты к чему клонишь?

– Тебе надо, – заговорил я веско, – найти место под офис… достаточно комнатенки, быстренько создать сайт и разместить на нем рекламу. Понятно, с подробным описанием всего, что у нас есть. Или будет, неважно.

– А что у нас есть?

Я сказал как можно тверже:

– Не вникай. Подыщи подходящую комнатку, я выделю нужную сумму. Сделай сайт – я оплачу хостинг. Вступи в контакт с надежной фирмой, я рекомендую Вэйдера и Твинлаб, они сейчас выдают самые продвинутые продукты – оплачу первую поставку. Главное, добивайся скидку за опт. Курьеров наймем, когда пойдут заказы.

Он слушал, слушал, на лице сменялись выражения то острейшей заинтересованности, даже жадности, то глубокого недоверия. Он то приваливался грудью на стол, всматриваясь в меня, то откидывался на спинку кресла и кисло морщился.

– Все равно, – сказал он наконец, – чую какое-то кидалово. Вот не верю – и все.

– Почему?

– Да не делаются так дела.

– А как, – спросил я, – делаются?

– Так не делаются, – повторил он. – Все это остается на словах.

– Уверен?

– На все сто, – заверил он. – Сейчас тебе наговорили про миллионы, которые будешь получать каждую неделю, а пока что, дорогой друг, внеси на их счет всего-то сто долларов…

– Знакомо, – согласился я. – Сам не попадался по той причине, что ко мне с такой дурью никто и не подойдет, но читал о таком. Даже по жвачнику видел.

– Ну вот, – сказал он невесело, – забудь об этом.

Я с непроницаемым лицом открыл ящик стола и небрежным жестом вытащил пачку стодолларовых в банковской упаковке.

– Ладно, для первого раза сделаю исключение. Вот тебе деньги, сам оплати аренду, когда подыщешь помещение… Отчет о потраченных деньгах представишь мне, понял?

Он обалдело смотрел на туго упакованную пачку, похожую на плитку серого шоколада.

– Откуда… у тебя такие деньги?

– Вован, – сказал я с укором, – ты что, фашист? Или антисемит? Такие вопросы в демократическом обществе задавать неприлично. Неполиткорректно. А вдруг краденые? Тебе же самому будет неловко. Так что умолчим, мы же деликатные, учимся демократизации и либерализации. И еще… Ты парень свой, я тебе верю, но на всякий случай предупредю… Если у тебя вдруг возникнет идея взять бабки и потом сказать, что никогда их не видел, то даже не думай. Это не мне скажешь, а тем ребятам, чьи это деньги. А с нимилучше не шутить. Ну, ты понял. Мы же демократы, дальше я не договариваю.

Его взгляд стал трезвее, он посмотрел на меня чуть испуганно, кивнул:

– Да, Виталий, я все понял, я тоже этот… демократ. Сделаем в лучшем виде! Костьми лягу, но докажу, что не останусь до пенсии в курьерах…

– Действуй, Вован. Мы с демократией тебя не забудем.

У Вована нашлась куча друзей, что за так подыскивали для него хибару под офис, выясняли, насколько надежны сдающие, не придется ли через пару месяцев, уплатив вперед и отремонтировав, спешно покидать его без всякого возмещения.

Всего через три дня в тихий домик нагрянули столяры и маляры для косметического ремонта, потом еще день завозили мебель, компьютеры, принтеры, ставили новые двери. Вован несколько раз переспрашивал по телефону, все ли бабки, что я дал, можно тратить, я подтверждал, и в конце концов он позвонил и доложил, что все готово.

Вован встретил меня, выбежав из здания, поклонился и чуть ли ручку не поцеловал, крайне почтительно провел в офис, заранее ликуя и сияя так, что хоть икону рисуй, такие лучики от довольной морды. Сам он выглядит настоящим молодым директором: в костюме и при галстуке, тщательно подстрижен и выбрит, туфли от кого-то, энергичный и вникающий во все мелочи своей небольшой фирмы.

Я переступил порог и…

…и обалдел. Вообще-то Вован мог бы выставить счет вдвое больше, я бы поверил. Он ухитрился брать все высокого качества по таким низким ценам, что кабинет выглядит, как будто готовили для самого Чубайса или короля Брунея. Ни тот, ни другой не постеснялся бы сесть в такое кресло.

Хорош также кабинет, где должны сидеть бухгалтер с кассиром, обустроена комната для всех остальных: товароведа, кладовщика, грузчиков и курьеров. Последняя, четвертая комнатка, самая маленькая и темная, без окон: кладовая, которую забьем коробками с товаром.

– Класс, – сказал я с искренним восторгом, – да, Вован, в тебе спал прирожденный директор! Так быстро… Товар уже заказал?

Он кивнул, ответил с некоторым испугом:

– Не посоветовался с тобой, правда… Ты уж извини, надо было спешить. Пока договоримся, получим, растаможим… пусть даже по-серому, а время работает против нас!

– Все правильно, – одобрил я. – Да ты и лучше меня знаешь, что пользуется спросом, что берут лучше, какие общества что заказывают. Действуй.

Он ухмыльнулся.

– Я тут уже заключил контракты на поставку от нас креатина бодибилдерам из Люберец. Там парни качаются, как звери! Креатин лопают, как свиньи помои. Еще и гейнеры заказали.

– Хороший контракт, – похвалил я, как и положено хозяину фирмы, где директор такой вот инициативный и проворный. – Уверен, ты развернешься.

Он быстро посмотрел по сторонам.

– А как, – спросил шепотом, – рассчитываться? Сколько с нас снимать будут?

Я покачал головой.

– Нисколько. Правда, правда. Надо только, чтобы фирма жила без дотаций и… приносила хоть полпроцента прибыли. Кому-то надо это то ли для отчетности, то ли для какой-то отмывки, нас не касается, мы же демократы и в чужой карман не заглядываем. Если кто придет для проверки, пусть увидит, что никто в нас деньги не вкачивает, мы на самоокупаемости. А полученную прибыль пускаем на апдейты, расширение рынка, планируем начать собственное производство.

У него глаза полезли на лоб, прошептал:

– Вот так повезло!..

– Это да, – согласился я. – Остальное не наше дело, так ведь?

– Да-да, – ответил он поспешно. – Меньше знаешь – лучше спишь. Мы ж демократы, соответственно.

Он кивал, твердо понимая, что ни один капитал не сколачивается без нарушения законов, только одни захватывают и, ограбив, топят корабли вместе с экипажем и пассажирами, за что потом этих предприимчивых делают губернаторами, как поставили губернатором Ямайки знаменитого пирата Моргана, давшего династию самых крутых американских миллиардеров, другие просто-напросто химичат с налогами, в чем не повезло менее кровожадному Ходорковскому, но любое дело, даже поход в булочную, сопряжено с риском, а предпринимательство – с очень большим риском.

Я прошелся по всем комнаткам, осмотрел кабинет Вована, за спиной чувствую жаркое дыхание, трусит, не переборщил ли, я произнес успокаивающе:

– Все верно. Кабинет директора должен выглядеть солидным.

Он заговорил торопливо:

– Мы тут только обои переклеили! Дураки, что ли, в ремонт бабки вкладывать, если это не свое? А все остальное унесем с собой.

– Все хорошо, – сказал я в заключение. – Подсоединись к широкополосной связи. Вдруг видеоконференции с кем, а у тебя не готово? Словом, действуй.

– Уже уходишь? – спросил он скорее обрадованно, чем с сожалением.

Я сделал неопределенный жест рукой.

– Дела, дела…

– Извини, – сказал он торопливо.

– Ничего, – ответил я благодушным тоном миллионера.

Он проводил меня до машины, забежал с левой стороны и открыл для меня дверь. Я кивнул, сел, Вован шутливо отдал честь. Понимает, гад, что в чинопочитании перестараться трудно. Всем нам нравится, когда кланяются.

Я вырулил на шоссе и подумал, что в самом деле могу считать себя миллионером. И хотя миллионов у меня нет, но трудно ли натаскать этих пачек в банковой упаковке, какманагерская белка запасает на зиму полное дупло орехов?

Глава 14

Нетрудно, в самом деле нетрудно. Деньги, которые все еще в ячейке вокзальной камеры хранения и которые казались бесконечными, тают с пугающей скоростью. Основная кровопотеря финансам, конечно, создание фирмы, но вижу, как живут некоторые, не считая баксов, так что надо будет подумать о тачке получше, о квартире… придумаем, как это устроить, а пока разработаем план…

Ни фига не получилось у меня с планами. Голова не так устроена, чтобы долго планировать, а потом осуществлять точно по схеме. Вместо этого взялся таскать баксы из обменных пунктов, где торгуют какие-то черные то ли кавказцы, то ли среднеазиаты. Не ровные красивые пачки в упаковке, а помятые и перехваченные резинкой, но все же…

Долго присматривался к супермаркетам, но так и не нашел, как варганить с максимальной безопасностью, собрался с духом и сумел пошарить в банке. Натаскал полную сумку именно новеньких, хрустящих, в банковской упаковке, еще пахнущих типографской краской. Выносить пришлось по три пачки, прижимая к животу. Сперва выносил на крышу,потом запоздало сообразил, что оттуда проблемно выбраться, все перенес вниз по стене в трубу канализации.

Уже там, заполнив сумку, долго брел по колено в грязной воде, едва не заблудился даже с картой в руке, наконец, отыскал трубу Мосводозабора, поднялся до самого верха.Воздух в щелочки пробивается пробензиненный, угораздило же оказаться выходу прямо на проезжей части…

Долго прислушивался, наконец рывком приподнял тяжелую чугунную крышку, огляделся. Шоссе блестит, как поверхность озера, вдали видна удаляющаяся поливочная машина. Тихо и пусто, вторая половина ночи, даже запоздалые гуляки вернулись, а скоро начнется утреннее движение…

Я выкарабкался, задвинул крышку на место и заторопился к тротуару. Вдали показалась приближающаяся на большой скорости машина, но я благополучно достиг бровки, даи автомобиль промчался почти по разделительной полосе, пользуясь отсутствием всякого движения.

А дальше просто: я на своем автомобильчике подъехал к вокзалу, открыл ячейку автоматической камеры, сунул туда рюкзак, а уже там вывалил пачки с баксами, а пустой рюкзак вытащил обратно. Это на случай, если установлены телекамеры, чтобы не видели, что именно перекладываю в камеру.

Так орудовал всю неделю, постепенно отрабатывая навыки, но и все больше наглея. Как-то ехал на дело, в нагрудном кармане завибрировало, я выудил из кармана мобильник, в окошке появилось застывшее фото Вована.

– Виталий, – сказал он обеспокоенно, – тут приходили какие-то…

– Заказчики? – спросил я, хотя неизвестно почему по спине пахнуло холодком. Или не совсем?

– Похоже, не совсем, – ответил он торопливо. – Я сказал, что я всего лишь управляющий, они восхотели встретиться с тобой.

– Когда?

– Сказали, что завтра придут после обеда.

Я сказал успокаивающе:

– А я приду в обед. Персонал уже набрал?

– Да, – выдохнул он. – Ну, намучился… Раньше спорил с придурками, когда те уверяли, будто у нас не любят работать, а теперь сам увидел! Все хотят хорошие бабки заколачивать, но чтоб ничего не делать, ни за что не отвечать. С курьерами еще так-сяк, но пока бухгалтера подобрал… Ну, скажу тебе!

– Уверен, – ответил я, – у тебя еще та акула. По себе! Ладно, завтра увидимся.

Когда на другой день подъехал к офису, у подъезда разгружали грузовичок. Я узнал по упаковке глютамин от Твинлаба, самая престижная на сегодня фирма, но то ли еще достаточно молодая, что не задрала цены, то ли укрепилась настолько, что может цены сбросить, насильно опуская конкурентов.

Вован лично руководил разгрузкой, я поздоровался и жестом велел оставаться на месте: здесь нужно следить, чтобы не сперли, а в офисе перед раскрытыми дверьми стоит массивная женщина, из тех, что коня на скаку, пересчитывает и бдит, чтобы укладывали ровно, экономя каждый сантиметр оплачиваемой площади.

Бухгалтер, понял я с облегчением. Молодец Вован, удержался от соблазна пригласить молоденькую красотку на должность самого близкого к себе работника. Может, красотки и бывают хорошими бухгалтерами, но как-то от красоток ждем иного, а вот когда такая, то да, эта – бухгалтер, у которого копейка не пропадет, не уйдет мимо.

Коробки носили, как я понял, свежепринятые на работу курьеры и разносчики. Дверь в кабинет Вована прямо из коридора, хотя, конечно, наверняка уже планирует устроитьпредбанник, где посетителей будет встречать длинноногая красотка-секретарша и пропускать к нему только нужных людей….

Вован явился, отряхивая руки и одежду, сильно раскрасневшийся, раздраженный.

– Есть же люди, – сказал зло, – ну совсем ничего не умеют!

– Да они все такие, – утешил я. – Одних удается обучить, другие сами учатся, а вот остальные остаются… самобытными.

Он сел, взглянул на часы, лицо сразу вытянулось, в глазах метнулось беспокойство. Я поднялся, хоть дом во дворе, но из широкого окна хорошо виден участок оживленной улицы, машины снуют взад-вперед.

Вован сказал мне в спину:

– В прошлый раз они проехали между домами.

– А уехали?

– И уехали так же.

– Не выезжая на улицу?

– Да, – ответил он скованно. – То ли у них где-то база, то ли через дворы, чтобы никто не засек с той стороны.

– Подождем, – сказал я.

– Как будешь отмазываться? – спросил он обеспокоенно.

– Сперва узнаем, что хотят.

Он вздохнул тягостно:

– Да уже понятно, что хотят.

Минут через двадцать дверь распахнулась, вошли двое, огромные, мордатые, накачанные. Один так вообще под потолок, но при росте баскетболиста достаточно широкий и с толстыми руками. Правда, я сам теперь выгляжу накачанным, но это внешне, внутри же я все еще тот трусливый и перепуганный интеллигентик, на которого достаточно ногойтопнуть, и тут же будет лужа. Ну ладно, не лужа, но пискнет и умолкнет. В смысле, пискну и умолкну.

Осмотрели кабинет, покривились, похмыкали, наконец тот, что пониже, по-хозяйски согнал Вована и развалился в его кресле, а гигант встал у двери. Я молча стоял у окна,уже все понятно, в ближайшем спортзале немало качают железо из тех крутых, что на базаре дань собирают. Все такие же мысчастые, да еще вот так топорщат плечи, чтоб казаться больше и страшнее, нагибают головы, дабы взгляд исподлобья, что значит – злее.

– И чем собрались торговать? – поинтересовался тот, что в кресле.

Вован беспомощно посмотрел на меня, уже открыл было рот, намереваясь принять огонь на себя, но я опередил:

– Добавками! Спортивными добавками.

– Че? – спросил он с недоверием. – Протеином, что ли?

– И гейнерами, – добавил я. – И креатином, вы же знаете, что без него не накачаешься. Глютамин заказали самый чистый, аминобласт так вообще чудо!

Он посмотрел с пониманием.

– А тестостерон?

– В первую очередь, – ответил я. – Правда, не синтетику, а вытяжку из трав.

Гигант от двери сказал нетерпеливо:

– Ладно, Серега, кончай базарить. Здесь ничего не обломится, но парней надо приучать к порядку. Думаю, пару сотен пусть платят, а там как хотят. Дело у них мелкое, много не разживешься.

Я охнул:

– Две сотни?.. Да мы столько, может, и за полгода не заработаем!

Он повысил голос:

– Ты поговори еще, понял? Все платят. Таков порядок. Чем ты лучше?

Тот, что в кресле, Серега, сказал успокаивающе:

– Вообще-то да, но я поговорю с боссом. Парни нужным нам делом занимаются. А там, глядишь, через них сможем расширить сбыт джинтропина. Недавно пришла партия из Китая, чистый, настоящий, но без документов, так что надо левым сбытом… Я договорюсь, что будут платить сотню баксов. Так что, парни, сотню баксов сейчас, а потом каждый месяц готовьте по сотне. Может быть, если начнете участвовать в сбыте травки или еще чего левого, то не только снизим… даже снимем налог, но и вам что-то будет перепадать.

Они тоже, как и следователи, играют в злого и доброго, я все понимаю, но боюсь меньше, понятно, этого, который вроде бы больше понимает и даже сочувствует.

Вован что-то пытался сказать, я сделал ему знак помалкивать, сказал первым:

– Сейчас у нас с собой ни копейки. Просто ни копейки!

Серега угрожающе набычился, резким толчком перевернул стол. На пол полетели и рассыпались папки, выскользнули и легли веером бумаги. Гигант от двери следил за намималенькими злыми глазами, а Серега прошелся по бумагам ботинками на толстой подошве. Вован забился в угол, наконец гигант сказал успокаивающе:

– Погоди, Серега, не горячись. Ребята завтра приготовят сотню, а мы зайдем и заберем.

– Тогда пусть полторы! – прорычал Серега. – За то, что придем дважды!

– Клиентам надо идти на уступки, – сказал гигант. – Вот что, ребятки. Завтра зайдем в это же время. Где хотите доставайте, занимайте или воруйте, но чтоб сотня баксов была. Иначе поставим на счетчик… лучше бы вам его не знать.

Они ушли, громко треснув дверью, Вован смотрел на меня потерянными глазами.

– И что теперь?

– Утро вечера мудренее, – ответил я. – Ты занимайся своим делом. Это я беру на себя.

Он взглянул на меня испуганно и со вспыхнувшей надеждой.

– Ты… уже обзавелся крышей?

– Ну да, – ответил я. – Жизнь такая, крыша – в первую очередь.

– Надежная?

– Надежней не бывает, – заверил я.

Он сказал трепещущим, как бабочка крыльями, голосом:

– Ты поосторожнее там, понял?.. А то крыша бывает опаснее, чем вот такие…

– Это я беру на себя, – произнес я как можно тверже, – ты просто делай свое дело, а в это не вникай. Тебе же легче в любом случае.

На другой день, как и обещали, они подъехали снова. На этот раз вчетвером. Видимо, опасаясь, что в самом деле успел с кем-то договориться из местной шушеры, чтобы выдать ее за крышу. Двое поднимались к нам, третий остался в подъезде, а четвертый ждал за рулем. Я из тумана бетонной стены проследил за поднимающимся лифтом, третий прислонился к стояку в двух шагах от меня, закурил, лениво провожая их взглядом.

Я осторожно переместился поближе, надо торопиться, всполз внутри стены чуть выше его головы. Эх, если бы можно было пырнуть его ножом прямо из стены! Увы, моя аура или эманация не распространяется так далеко. Однако…

Я выдвинулся из стены плечом и головой, правая рука свободна, заточку, что прижимал плотно к телу, зажал в ладони. Сверху видно, что этот здоровяк вообще с розовой такой плешью посреди светлых волос, вот здесь, кажется, находится так называемый родничок, место, где кости черепа сходятся не вплотную, в этом месте мозг отделяет от соприкосновения с воздухом только кожа. Ганнусенька уверяет, что именно там третий глаз, что дает ей мудрость и предвидение…

Рука моя с заточкой медленно опустилась, заостренный кончик навис над уязвимым местом, почти касаясь розовой плеши. Я выдвинулся еще чуть, высвобождая из бетона другую руку. Здоровяк сопит спокойно и уверенно, там все сделают без него. Я задержал дыхание, только бы не струсить, с силой ударил ладонью по рукояти.

Тонкое лезвие прорвало кожу, словно туалетную бумагу, и погрузилось, как в теплое сливочное масло. Я поспешно дернул руку вверх, ладонь словно обожгло омерзительное соприкосновение с розовой плешью. Убравшись в стену, я с минуту старался успокоить воображение, затем начал движение вверх, вышел из стены этажом выше, вызвал лифт, ввалился в кабинку и оставшееся время, пока скрипели тросы, изо всех сил старался прийти в себя.

Дверь в кабинет Вована не заперта, распахнулась сразу. Еще с порога услышал отчаянный крик моего генерального директора:

– Не знаю!.. Говорю, не знаю! У него и спрашивайте!

Я поспешно шагнул в кабинет, сказал как можно более бодрым голосом:

– Всем привет! А вот и я…

Гигант держал Вована за грудь, Серега методично обшаривал ящики. На мое появление лишь хмыкнул.

– Опаздываешь, братец.

– Вы же не сказали, в котором часу будете точно, – ответил я, защищаясь.

– Но примерно сказали же?

– Да, – согласился я, – о чем базар? Кстати, я поговорил со своей крышей. Они передали, что за наезд ставят вас на тысячу баксов. В месяц. Это для них не деньги, но просто чтобы вы знали свое место. А дабы не подумали шутить, одного из ваших, что остался там в подъезде, только что замочили. Можете забрать, можете оставить.