Чтение 33–й страницы книги ~Чародей звездолета "Агуди"~

– Вы знаете сами. У нас слабая надежда только на то, что Юса ошалела от успехов, откусывает куски все больше и… подавится.

Он спросил с невеселым сарказмом:

– Сама? Раньше мы могли сокрушить ее своими руками.

– Я реалист, – ответил я. – Сейчас мы не справимся даже с Верхней Вольтой. Да, Юса рухнет от груза собственных проблем. Она всегда жила, как животное, сиюминутными интересами и сейчас так живет. Для животного это нормально, для человека – чревато, а для общества – неизбежная гибель.

Я повернулся к телеэкранам, там все та же Москва, спокойная в своей привычной суетливости, так же снуют автомобили, протискиваются большегрузные автобусы, масса народа втискивается в широкие подземные норы, из других выплескиваются такие же массы, тут же разбегаются во все стороны к автобусам, троллейбусам, маршруткам, такси. Немногие торопятся сразу же к распахнутым дверям супермаркетов: возле любого выхода из метро множество торговых точек разного калибра…

Не сообразили еще, мелькнула мысль, что происходит? Или какой-то особый день, что еще не поняли, что где-то льется кровь, горят дома, танки проносятся через поля и сады, разносят строения, под гусеницами гибнут люди, в основном – женщины и дети, мужчины сражаются с оружием в руках… И что скоро у нас будет такое же точно.

Внутри пошел распространяться холод, словно в груди образовалась дыра, в которую заглянул космос. Нет, люди смотрят новости. Видят разрушенные дома, окровавленные тела, обмениваются впечатлениями, не забывая досаливать суп, добавлять сметанки или майонеза, с удовольствием едят, смотрят, а когда надоедает, переключают на футбол или ток-шоу…

Произошло намного более страшное, чем просто не поняли.

Геннадий, шофер, смотрел вопросительно, я махнул рукой:

– Домой, Гена. Выходные надо проводить с семьей.

Телохранитель распахнул передо мной дверцу, изнутри пахнуло покоем и безопасностью. Я со вздохом облегчения вдвинулся в салон, сиденье дружески обхватило мое седалище и подставило под спину добавочные валики в тех местах, где у меня прогиб позвоночника, не то лордоз, не то сколиоз, а то и вовсе ишиас.

Мимо проехал один черный лимузин, другой, но раньше всех из ворот Кремля выметнулись машины с мигалками. Сейчас там впереди по всему пути следования президентского кортежа уже перекрывают движение. Нехорошо, конечно, ради моих удобств ограничивают столько людей, не привык и уже не привыкну, но, с другой стороны, все-таки приятно, нечего прикидываться тряпочкой. Теперь, после семи лет такой езды, уже озверею от множества светофоров, не говоря уже о пробках. Да и ребята из службы безопасности начнут массами увольняться: если президент начнет останавливаться на каждом перекрестке, его шкура будет стоить дешевле бараньей.

Глава 10

Моя дача, как я называю по привычке президентский особняк, расположилась в уютном сосновом лесу. Медики говорят, что очень здоровом фитонцидами, а служба охраны довольна тем, что такой лес просматривается насквозь, все стволы ровные, как телеграфные столбы, любое отклонение заметно сразу.

За высоченным забором видна только крыша, а когда ворота распахнулись, открылся вид на дивной красоты лужайку. Здание на той стороне, к нему широкая дорожка, везде пусто, только темные глаза телекамер следят за каждым движением. Да еще, как я это уже знал, стволы крупнокалиберных пулеметов замаскированы и управляются хитрой автоматикой. Крупнокалиберных потому, что пули из простых автоматов, как вежливо объяснил Крамар, уже не пробивают современные бронежилеты. Есть и еще разные охранные штуки, добавил он, но не дело президента вникать в такие мелочи.

На крыльце показались Антон, Димка, Анфиска – мои внуки и внучки. Самая младшая, Оленька, ринулась навстречу, растопырив ручонки и визжа от счастья. У меня не очень удачные дети, в смысле, чересчур интеллигентные, что значит – каждый по три раза женат или замужем, всякий раз оставляли своим половинам квартиры, начинали заново, из гордости помощи не просили, да я и не предлагал, пахали, заново строили карьерки, снова ошибались, страдали, терзались, зато внуки и внучки от всех этих браков получились здоровые, крепенькие и умненькие. Моя Людмила собирала их под свое крылышко, счастливо вошла в роль бабушки, квохтала и распускала крылья, укрывая их от дождя, ветра и даже солнечного света.

– Ну, здравствуй, – сказал я, приседая. Оленька налетела с разбегу, обхватила за шею, по ступенькам я уже поднимался, держа ее на руках. – Ты поправилась за неделю!

В дверях появилась Людмила, глаза ее с любовью и тревогой провели по моему лицу ласковым взглядом. Я ощутил теплоту.

– Оленька, – велела она, – слезай. Дедушке тяжело.

– Да не тяжело мне, – ответил я.

– Не прикидывайся, – сказала она невесело. Глаза ее заблестели. – Мне Глеб Остапович все рассказал.

– Да плюнь, – отмахнулся я. – Что эти врачи понимают!

– Понимают, – возразила она все так же печально. – Теперь медицина ого-го!.. Да и у нас дом – полная чаша. Теперь бы только жить да жить…

На веранде уже накрыт стол, оттуда навстречу выметнулся Дик, помесь далматинца с ротвейлером, я опустил Оленьку на пол, она ухватила Дика за холку, повисла с радостным визгом. Дик осторожно потащил ее наружу.

– Наконец ты можешь забыть о своем президентстве, – сказала Людмила с укором. – Отдохнуть, расслабиться…

Я улыбнулся виновато:

– Прости, но мне на отдых разве что полтора часа. Я пригласил Забайкальца и силовиков, нужно кое-что успеть утрясти и принять решения еще до начала рабочей недели.

– О господи! – воскликнула она.

– Извини, – повторил я. – Если хочешь, то по окончании президентского срока я не пойду ни на какую кафедру, просто заживу пенсионером. А что, это же, наверное, здорово: выращивать розы. Или капусту.

Ее лицо осветилось, словно там внутри загорелась не свеча, а целая люстра.

– Правда? Я давно об этом мечтала. А то вижу тебя раз в неделю… Уж не пойму, то ли ты в изоляторе строгого заключения, то ли я?

– Издержки профессии, – объяснил я. – Вернее, должности. Потом, когда все кончится, мы с тобой поездим по свету без всякой охраны. И не только по соседям, но и вообще… по всяким там Египтам, где ты так хотела побывать.

– И жирафа покормить с руки, – ответила она мечтательно.

– И сфотографироваться на фоне бегемота…

Она спросила с подозрением:

– Это на что намекиваешь?

– Да просто на экзотику…

– Да? Я толстая, да?.. Толще бегемота?

– Да что ты, – возразил я, – что ты! Конечно же, бегемот толще!.. Правда…

Я неспешно хлебал суп, в кремлевской столовой все начинаем как-то сразу со второго блюда, уже и забыл, как пользоваться ложкой. Людмила щебетала, хвалилась подвигами на огородике. Шагах в пяти на стене мертво чернеет широкий экран, впервые вижу выключенным, как хорошо, когда мозг может отдохнуть, в него не вливаются со всех сторон потоки информации, стараясь подмять собственные мысли и заменить их «мнением экспертов»…

Из динамика донесся голос начальника внешней охраны:

– Машина с опознавательными знаками, коим присвоен приоритет «А». Пропустить или взорвать на фиг?

Вспыхнул экран, появился черный лес с плывущей над вершинками бледной луной, ровная как стекло дорога, освещаемая фарами, черный лимузин.

– Все бы тебе взрывать, Николай, – ответил я с укором. – Это же министр иностранных дел!

– Тем более, – ответил голос, – взорвать, раз нам зарплату не повышает…

Вскоре в темноте блеснули фары, автомобиль остановился у ворот, там его еще раз проверили, я вышел на веранду и помахал рукой. Водитель лихо развернулся перед домом, Забайкалец вышел, потянулся, разминая кости.

– Красота! – донесся его довольный голос. – Куда там Швейцарии!.. Подумаешь, Бескиды…

– Бескиды на Украине, – сказал я сверху. – Давай поднимайся. Людмила травяной чай заварила.

Он задрал голову, лицо в свете фонарей выглядело бледным и осунувшимся.

– Травяной? Да, нам только и осталось, что травяной, лечебный… Скажи кому, что и мы орлами были, – кто поверит? Посмеются за спиной… Там уже выехали Громов и Сигуранцев, подождем? А то придется пить этот… травяной еще и с ними.

Он тяжело потащился по ступенькам, я сел, отдаваясь редким минутам отдыха. На широком экране звездная ночь, ее прочерчивают быстрые огненные штрихи, это внучка балуется с пультиком, переключила на новостной канал: идут затяжные бои между израильской и сирийской армией. Обе стороны угрожают применить атомное оружие, если противник вторгнется на его территорию, потому и те, и другие по большей части ведут ожесточенную дуэль, в которую вовлечены около восьмисот орудий…

На миг появилось лицо хорошенькой дикторши, улыбнулась и сообщила кокетливо, что в Индии усиливает активность движение «Орлы ислама». В штате Пенджаб по ночам врываются в дома граждан индийского происхождения, убивают всех, включая детей, а ближе к границе с Пакистаном убивают даже полицейских и военнослужащих.

Несколько снимков вживую, которые мой отец назвал бы душераздирающими, а дед вообще лишился бы сна на неделю, но во мне все те же девяносто ударов в минуту, а в новостях уже сообщение, что США форсирует работы по противоракетному щиту, что накроет все штаты. Премьер-министр Франции выразил озабоченность этим, а военный министр Германии заявил, что считают это недружественным актом по отношению к Европе, его страна приступит к разработке соответствующих мер.

Изображение исчезло, я увидел знакомый участок леса, по направлению к моему особняку едет черная машина с затемненными стеклами. Остановилась, ребята в униформе проверили, снова тронулась, последний раз проверили уже на воротах.

– Да свои это, свои, – проворчал я.

Машина въехала на территорию особняка, мы некоторое время наблюдали, как останавливается напротив главного входа, появляется Громов, к нему ринулся Дик и запрыгалвокруг, обнюхивая ноги: пахнет собакой, у Громова дома осталась овчарка.

Он поднялся по ступенькам, отдуваясь, пробурчал, что можно бы и лифт отгрохать, это что за гаргантюизм, архитектор спьяну сантиметры за дюймы принял. Я покачал головой с укоризной: «Лев Николаевич, вы ж моложе меня, не распускайтесь», – указал на кресло напротив.

– Какие новости?

Он пожал руку, ответил с двусмысленной улыбкой:

– В Рязанской области небольшие кpовопpолитные дожди… А так все по-старому: курс прежний, ход задний. Демократы безмолвствуют все громче, на побережье США наблюдается передислокация войск. Но это, скорее, демонстрация, чем что-то серьезное. Для серьезного не обязательно тащить армаду через океан, в Западной Европе достаточно американских баз.

– Гарантия мира, – вздохнул я, – закопать топор войны вместе с врагом. Об этом мечтаем мы, мечтает и Америка.

Он сел, с удовольствием вытянул ноги под стол, чувствовалось, что находился, а за время поездки отдохнуть не успел, похвалился:

– Мне тут рекламный ролик принесли: «Мечтаешь попасть в Америку – поступай в ракетные войска!»

Я усмехнулся:

– Ну и кровожадные у вас вербовщики… Впрочем, настроение у молодежи как раз такое…

С экрана прозвучало:

– Крейсер США «Линкольн», стоявший на рейде в Триполи, подвергся торпедной атаке! На корабле вспыхнул пожар, спасти крейсер не удалось, треть команды погибла. Проведенные в порту аресты привели к выводу, что атаковали арабы-смертники российскими сверхскоростными торпедами сверхточного наведения по израильским картам под общим руководством немецких специалистов. Израильские и немецкие спецслужбы энергично отрицают свое участие.

Громов спросил с интересом:

– Что на это скажем, господин президент?

Я отмахнулся:

– Мне вас учить, что ли? Что говорят обычно в таких случаях, то и говорите. Лично этим смертникам мы не продавали. Эти торпеды могли перейти из рук в руки десятки раз. Мы же не предъявляем США ноты протеста, когда у чеченского боевика находим американскую винтовку?

Он не слушал, лицо стало настороженным, а глаза не отрывались от экрана. Хорошенькая дикторша перелистнула страницы блокнота, затем взгляд ее красивых глаз устремился в нашу сторону.

– США провели, – прощебетала она, – испытание нового боевого лазера в космосе! Титановая броня мишени взрезана в течение двух секунд!.. Этого недостаточно, чтобы предотвратить ответный удар, но вполне достаточно, чтобы не дать кораблю противника повернуться и перенацелить орудия.

Я кивнул:

– Значит, все-таки сумели… Полгода откладывали, все поломки да поломки, но наконец-то…

Громов спросил осмотрительно:

– Что будем делать, господин президент?

Я пожал плечами:

– Думаю, на это лучше ответят специалисты. Например, на спутники и космические корабли можно устанавливать орудия и на корме. И добавочные глаза на затылке. Чтоб никто не подкрался.

Он наклонил голову с самым довольным видом:

– Да нет, я о том, будем ли как-то реагировать… У нас и так проблем выше крыши.

Пропел сигнал вызова. От внешней охраны сообщили о приближении еще двух лимузинов. Я велел пропустить, это Сигуранцев и Босенко, на миг появилась Людмила, обвела взглядом стол, я вялым движением кисти послал ее встречать гостей.

Громов прав, у нас и так проблем выше крыши, не на все, что делается в США, надо реагировать. Нам, живущим в этом времени, когда от рождения и до старости видим, что СШАтолько усиливаются и усиливаются… а еще и родители говорят, что при них США только усиливались и усиливались, даже дед говорит, что в его молодости США были намного слабее, а теперь – ого-го!.. так вот нам кажется, что США существуют вечно и вечно будет расти их мощь, пока не распространится на все галактики и вселенные, как во всех их пропагандистских сайнс фикшенах.

Но на самом деле этому образованию всего-то двести лет. С момента самого возникновения. Да и то первую сотню лет сидели там у себя, обустраивались, а экспансия началась совсем недавно. Такие же грабительские империи Золотой орды и Аттилы существовали дольше, но и те исчезли, как гнилой туман. Именно грабительские, разница лишь втом, что принцип походов татаро-монголов или гуннов всем понятен, а то, что в наше время приемы грабежа просто изменились, многие еще не понимают. США уже ограбили три четверти планеты, живут в роскоши за счет других стран, а Европа, Азия и Восток только смутно чувствуют несправедливость, но сформулировать не могут. Напротив, повторяют, как попки, внушенные из-за океана формулы покорности, общечеловечности, законности, что на самом деле давно стали издевательством над здравым смыслом…. В этих странах, как и в России, по старинке кажется, что грабить можно только как гунны или как союзники, когда после двух мировых войн дочиста разграбили Германию, вывезли из нее все, даже металлолом, так что Германия одно время вынужденно выпускала глиняные деньги.

Но в США изобрели метод грабежа без конной атаки вопящих и улюлюкающих всадников, что пускают горящие стрелы в соломенные крыши чужих домов. Однако после их массированного нападения «по технологии нового поколения» большинство стран обескровлены, часть вообще в руинах, их деньги и ресурсы перетекают к победителям. Колонны пленников из всех покоренных стран потянулись – и все еще тянутся! – на невольничьи торги в американских городах. Там их раскупают, заставляют работать за похлебку.Самым талантливым и выносливым в конце концов из рабства удается перейти в вольноотпущенники. Если здоровья еще хватает, создается собственное дело, а это могучаяпропаганда для остальных, что в США удается жить лучше, чем в нищих… а на самом деле дочиста ограбленных юсовцами странах.

На веранде появились Сигуранцев и Босенко, за ними – Забайкалец, дети его наконец отпустили, обменивались рукопожатиями с Громовым, тот вышел им навстречу, а я по инерции додумывал, что не случайно юсовцы получили почти все Нобелевские премии по экономике. Их работы по этой самой экономике то же самое, что тщательнейшее планирование походов за зипунами, нашествий гуннов, опиумных войн или захвата колоний для ограбления… но уже «по новейшим технологиям».

Старые технологии, вроде походов гуннов, ныне не катят. Даже более поздние – захват и ограбление колоний – выглядят полным примитивом. Но цель все та же: обогащение себя любимого за счет других. Обогащение своей страны, выкачивая богатства не из своих. Из чужих. А все чужие – враги, как бы ни пожимали друг другу руки на встречахи ни улыбались совместно в телекамеры. Но если теперь нельзя пустить в грабительский набег татаро-монгольскую конницу, то можно «по технологиям следующего поколения» запустить экономические теории, что быстро превращаются в экономические рычаги, а прибыль приносят несравненно бо льшую.

Когда мы все расселись за столом, а Людмила внесла душистый чай, не такая уж и гадость, пусть даже лечебный, Сигуранцев поинтересовался, что это у меня за улыбочка такая загадочная, как у Джоконды, я объяснил, он на миг задумался, ответил живо:

– Да, США придумали методы ограбления иные, чем гунны. Но и уничтожим их не обязательно так, как в прошлый раз, когда народы собрались воедино и выставили сборную армию на Каталанских полях! Сейчас разгром США может быть не столь кровав… но это гнуснейшее образование новых гуннов должно исчезнуть, как исчезла империя гуннов! Как исчезли сами гунны.

– У вас уже есть способ? – поинтересовался Босенко, вечный оппонент.

– Способы найдутся, – так же быстро возразил Сигуранцев. – Не придумаем в России, так где-нить во Франции… Но, чуется мне, все-таки придумают в России. Мы такие, нам бы только рушить! Будет и на нашей улице удача.

– Удача, – отпарировал Босенко, – всегда ставит на тех, кто сам крепко стоит на ногах, а на лежачих она просто кладет.

– А разве мы уже не поднялись? – спросил Громов.

Босенко быстро взглянул на меня, кивнул:

– Я просто боюсь в это поверить.

Некоторое время в тишине слышалось только сосредоточенное сербанье, чай горячий, заварен крутым кипятком, Забайкалец вдруг зашелся дробным смехом, начал рассказывать последнюю новость из мира киноискусства: оказывается, в США только что изъяли из проката некогда популярные «Звездные войны». Втихую провести акцию не удалось, чересчур популярен сериал, да и ряд актеров начали задавать вопросы, но им заткнули пасти толстыми пачками денег, выделенных специально для погашения этой волны.

Создателям фильма напомнили, что сериал начинался в эпоху, когда США умело играли роль бедной, но мужественной страны, борющейся против огромной злой Империи Зла. Теперь дракон повержен, уже не просто можно, но крайне необходимо сообщить, что несокрушимый замок обрел нового хозяина, теперь оттуда правят США, империя восстановлена во всей мощи и усилена, теперь ее силы не просто отражают разрозненные атаки повстанцев, но и перешли в наступление, преследуют и уничтожают базы повстанцев на их планетах… кстати, повстанцев рекомендовано отныне называть только террористами, а их светлые образы срочно затемнить, цели исказить, т. е. привести в соответствие с изменившимися целями их огромной и могучей страны.

Отныне в новых «Звездных войнах» доблестные силы Империи Добра всюду отыскивают злобных фанатиков, где бы те ни прятались, могучие и несокрушимые войска имперского флота наносят сокрушительные удары по скопищам этих отвратительных террористов, ютящихся в палаточных городах, при необходимости разносят вдрызг даже целые планеты. Все это в прямом эфире, народ империи толпится перед телеэкранами, в восторге кричит и указывает большими пальцами вниз, требуя от императора… так прессе рекомендовано все чаще вроде бы невзначай называть президента США, кровавых зрелищ и массовых убийств.

Коллектив фильма, поставленный перед выбором: продолжать работу или закрыть фирму, принял условие госдепартамента, тем более что это сопровождалось огромными финансовыми вливаниями. Сериал «Звездные войны» тоже признан орудием массового поражения, в него бросили миллиарды долларов как военный департамент, так и министерство пропаганды американского влияния.

Мы слушали в молчании, малость прибалдевшие от такой наглости, Забайкалец первым встряхнулся, сказал с нервным смешком:

– Что затихли?.. Просто, пока мы интеллигентничаем, жмемся, эта страна, где интеллигенции никогда не было, прямо и уверенно идет к цели, все называя своими именами, как только добивается цели!

Громов после паузы начал неторопливо рассказывать, как именно штатовский президент форсирует начало карательной экспедиции в Россию. В Юсе раздувают патриотический угар, всюду ходят с национальными флагами, по телевидению с утра и до утра крутят фильмы, где бравые юсовцы идут по России, поливая все свинцовым дождем, тупые русские свиньи только кричат истошными отвратительными голосами, подпрыгивают под градом пуль и падают, глупо перекосив рожу. Доблестные американские солдаты никогда не гибнут, а если какой погибает, обязательно спасая весь мир от русской угрозы, то в красивой позе, с благородным лицом и светлой улыбкой на лице гомосека. Он обязательно оказывается гомосеком, негром, в прошлом дебилом и членом шайки молодежных банд, наркоманом со стажем, а теперь вот законопослушным гражданином, преисполненным демократических ценностей.

Президентские выборы уже скоро, он старается успеть протащить решение о посылке войск, но даже если не получится, то все равно следующий срок президентства, можно сказать, в кармане: избиратели восхотят, чтобы он закончил или хотя бы продолжил то, что начал. Опросы общественного мнения показывают, что с момента призыва Бушменапослать в Россию экспедиционный корпус и поступить с нею, как с Югославией и Ираком, его рейтинг существенно вырос и продолжает расти.

– Он от своей идеи не откажется, – сказал я мрачно, – напрасно Новодворский надеется умилостивить Бушмена смягчением нашего режима. Даже если вовсе вернуться к самому первому, ельцинскому, когда Россию можно было превращать в новый штат Юсы, и то нашел бы повод, чтобы не возвращать войска. Даром, что ли, жгли дизельное топливо?.. Войскам нужно высадиться и оккупировать Москву, а также все крупнейшие города, чтобы раз и навсегда покончить с противником на мировой арене. А предлоги они уже обыгрывают в фильмах о коварных русских: то ядерные ракеты продаем Ираку, то атомные станции у нас нестабильны, то этнические конфликты зреют…

Глава 11

Убийло и Гусько явились с небольшим интервалом ближе к полуночи, оба малость встревоженные, почему вызов так неожиданно, что да зачем, Людмила усадила их ужинать, это ее любимое занятие: напихивать так, чтобы из ушей лезло, Забайкалец между тем продолжал начатую речь:

– …окончательно испортили себе все-все, еще не понимая даже в своей тупости, что испортили действительно все. История обладает большой инерцией, как и наше мышление. Совсем недавно, я прекрасно помню, как учил в школе географию, где половина земного шара была окрашена в зеленый цвет: владения Британской империи. А что не принадлежало Англии, то было собственностью Франции или Португалии, я прекрасно помню, как Португалия теряла свои колонии, это было недавно.

– Я тоже помню, – подтвердил Громов с удовольствием. – Эх, были денечки! Помню их оба.

– США, – продолжил Забайкалец, – тогда всюду твердили миру, что они-де тоже недавно были такой же колонией Англии, но уже освободились, теперь освобождайтесь и вы. Все страны тогда смотрели на США, как на «своих», Афганистан всегда воевал с проклятыми англичанами, это вот только сейчас узнал, что место Британской империи заняла еще более хищная и жестокая юсовская империя. Я уже говорил, что, пока была Советская власть, я, как и практически все население СССР, смотрел на Штаты как на освободителя от гнета партаппарата коммунистов, только теперь мы все поняли, что коммунизм ни при чем, вон с коммунистическим Китаем США в великой дружбе, строит там своизаводы, а Россию уничтожает за то, что Россия! Так вот практически везде у власти люди моего возраста, в сознании которых импринтировался облик США – первой из колоний Англии, освободившейся от гнета. США усиленно, могут подтвердить люди моего поколения, подчеркивали в те годы, что ониникогдане имели колоний, в отличие от Англии или Франции, что они такие же, как Индия, Египет, Сомали, Арабские Эмираты…

Он сделал паузу, я поддержал:

– Однако подрастает поколение, для которых США – самая сильная держава в мире, мировой жандарм, низколобый дикарь с ядерной дубинкой, тупое жвачное животное, что старается всех нагнуть и превратить весь мир в Монику Левински. Верно?.. А теперь давайте за чаем поговорим о деле, самом главном деле. США всерьез намерены на этот раз высадить свои войска на территории России и установить свою власть военной рукой. Что можем сделать в этих условиях… и надо ли что-то делать?

Звездное небо медленно поворачивалось, а луна прошла по длинной дуге и скрылась за горизонтом. Мне показалось, что небо на востоке начинает светлеть, я с кряхтением поднялся.

– Хватит трескать кофе!.. Хоть завтра и выходной, но вы мне нужны свежие, как огурчики. Топайте спать, Людмила приготовила комнаты наверху…

Убийло робко запротестовал:

– Дмитрий Дмитриевич, стоит ли тревожиться? Мы сейчас обратно, а к обеду снова будем у вас. Уже с планами, наметками бюджета.

Гусько поддержал:

– Мне тем более у вас ночевать нельзя, я же – оппозиция! И хотя наша партия в каком-то двусмысленном положении, ибо поддерживаем вас чуть ли не по всем пунктам… но все-таки я лучше поеду.

Он крепко пожал мне руку, я сдвинул плечами:

– Ну, вам виднее, извините, что перепортил прекрасный субботний вечер… А вы, Андрей Каземирович, оставайтесь! Никаких беспокойств, в этом особняке можно заблудиться. Что делать, мне по рангу положены хоромы, иначе иностранные монархи уважать не будут… так что давайте использовать все, что используется.

Гусько спустился вниз, я слышал, как хлопнула дверка машины, мелькнул свет фар. Подошли Громов, Сигуранцев, пожали руки, им тоже надо рано утром, несмотря на воскресенье, быть в своих частях, время тревожное, каждая минута на счету.

Босенко поколебался, но вместе с Убийло покорно ушел за Людмилой. Я еще постоял у перил, а когда двинулся к ступенькам, навстречу показалась массивная фигура Николая, начальника здешней охраны.

– Дмитрий Дмитриевич, – сказал он, лицо было непривычно серьезным, а глаза стали совсем строгими, – я бы просил вас сегодня заночевать в северном флигеле.

По спине прошел холодок.

– Что стряслось?

Он поморщился:

– Я бы сказал, предчувствие… Но меня редко обманывает, ибо не от Бога, а от всяких неясных изменений. Слишком много звонков, повышенная электромагнитная активность, попытка проникнуть в наш сервер… какая-то нервозность в воздухе… Не спорьте, Дмитрий Дмитриевич! Сейчас вы не принадлежите себе, вы это понимаете?

– Понимаю, – ответил я неохотно. – Не буду изображать героя и настаивать на том, чтобы спать под открытым небом, как в молодости. Пойдемте, а то я уже и забыл, где он.

Мы спустились на нижний этаж, там спальня, Людмила уже постелила широкую, как стадион, постель. Ее глаза округлились при виде Николая, я прижал палец к губам, она молча кивнула.

Николай нажал кнопку в стене, шкаф отодвинулся, в поле зрения появилась дверь. При нашем приближении быстро отскочила в сторону, мы все трое вошли в просторную кабину лифта. Николай оперировал пультиком, лифт стремительно пошел вниз, затем щелкнуло, перешел в горизонтальный полет, нас прижало к стене.

Еще щелчок, дверь снова отпрыгнула в сторону, словно крышка над шахтой межконтинентальной ракеты. Еще одна дверь, Николай распахнул ее и отступил в сторону, пропуская нас в апартаменты северного флигеля.

Вообще-то флигель там, на поверхности, а здесь просторный бункер на бог знает какой глубине, но Николай, похоже, его имел в виду, когда называл флигелем, в котором мне, как особо охраняемому объекту, надлежит спать за крепкой бронированной дверью.

– Я сейчас доставлю детей, – сообщил Николай.

– Постарайтесь младшенькую не будить…

– Да они все не проснутся, – заверил он. – Перенесем, как перышки!

Людмила, ничему не удивившись, отправилась в спальню, уж она-то помнит, где здесь что, я кисло поморщился:

– Хорошо, Николай, буду здесь до утра. Держи меня в курсе.

– Будет сделано, господин президент! Спокойной ночи.

– А тебе – беспокойной, – ответил я ворчливо и закрыл за ним дверь.

Лифт унес его наверх, я потащился по этим засекреченным помещениям. На душе гадко, тревожно, ко рту подступила тошнота, а ноги стали тяжелыми, как колоды.

Тревожный мир, в котором живем, ежесекундно меняющийся, в то время как люди, наоборот, словно тургеневские персонажи, живут по тургеневским законам, абсолютно не считаясь с новыми реалиями, не замечая их… Эх, если бы все не замечали! А то энергичные мерзавцы, держа нос по ветру, используют эти перемены, чтобы сесть человечеству на шею…

Из спальни вышла Людмила, спросила сонным голосом:

– Так ты идешь спать?

– Иду-иду, – ответил я. – Начинай без меня. Я сейчас. Скоро.

Она вернулась, слышно было, как на ложе опустилось грузное тело, везде полная тишина, но сна ни в одном глазу, сердце бухает тревожно, все время хочется оглянуться.

В соседней комнате все оборудовано под кабинет. Я опустился в кресло, тронул пульт, загудел компьютер, здесь своя локальная сеть, абсолютно никакого выхода в большой мир, даже своя электростанция, никакие хакеры не страшны, медленно загорелся экран, пошла разворачиваться операционная система…

По легкому нажатию клавиш вспыхнули дисплеи наблюдения, прекрасное качество изображения, как наяву, вон некрупная бледная луна поднялась над стеной, сияет мертво,я же с холодком вдоль хребта вдруг ощутил, что это в самом деле не просто луна, что восходит и заходит, освещая ночью землю, а Луна – планета, далекая, огромная, а мы тоже на таком же крохотном глиняном шарике, что летит сквозь тьму и холод, жуткий холод…

Я зябко передернул плечами, встал и прошелся вдоль стены с этими огромными панорамными окнами, так воспринимаются на уровне подсознания эти экраны, и луна тоже, нарушая все законы природы, поплыла над темными крышами и острыми черными зубцами, а затем вместе со мной вернулась обратно.