read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


Речка, поглядев вокруг пустыми глазами, тоже сделала попытку упасть… и упала бы, кабы ее не поддержала Любима.
А Вельвед неожиданно бросился бежать прочь и исчез среди берез. К орошенному кровью идолу подошел светлоглазый отрок — Велимор.
— Ой, не плачьте, не рыдайте, люди добрые, — гонким мальчишеским голосом задорно воскликнул он. — Принял громовержец Перун нашу жертву, и тъма-злобище прошла на этот раз стороною. Так возрадуемся ж тому, люди!
Выхватив неизвестно откуда бубен, он забил по нему ладонью, запел, подпрыгивая в ритм песне:Весна, весна,Приди к нам, весна!
Подбежал к девкам, схватил крайнюю за руку:
— А ну, в хоровод, девы! А дальше уж пошла потеха! И песни-то пели:Приди к нам, весна,С калиною-малиною,С черною смородиной,С цветами лазоревыми,С травушкой-муравушкой!
И через зажженный костер прыгали, и пироги-лепешки ели, пивом да сбитнем запивали! Потом завязали Велимору глаза — тот пошел ловить дев, споткнувшись, растянулся со смехом на снегу…
Речка ткнула подружку рукой:
— Ну, как?
— А вроде и впрямь весело! — откликнулась та. — А начиналось-то как? Вот уж никогда б не подумала…А мы просо сеяли,А мы просо сеяли,Ой, дид-лало, сеяли!
Закружились в пляске девчонки — парней-то не так много и было — запели, заголосили — весело! Потом принялись в корзинах кататься — с горки да на Глубочицу, да по льду — так, что дух захватывало!
Многие поскидывали шубы и шапки, побросали прямо на снег, разрумянились — жарко. Молодой волхв обернулся к Любиме, взял за руку, улыбнулся:
— А ну, наперегонки, во-он до той березы?
— А давай еще и Речку возьмем?
— Речку? Вот ту, рыжую? Давай.
И побежали. И до березины, и вокруг, гонялись друг за другом, покуда не повалились от усталости в снег.
— Придешь еще к нам? — жарко прошептал на ухо Любиме Велимор. — Приходи… с Речкой.
— Попробую, — улыбнулась девушка. Все, что говорил тот страшный волхв, Вельвед, показалось ей кошмарным сном. Ведь сейчас-то было так весело!
Не заметили, как и стемнело.
— Ой, никак вечер уже? — отыскивая глазами подружку, спохватилась Любима. — Эй, Реченька, Речка! Домой пора, батюшка уж, поди, заждался!
— Домой так домой, — подбежав, кинулась ей на шею Речка. — Все равно уж расходятся все.
Горели воткнутые в снег факелы, каждый уходящий подходил к идолам, кланялся и благодарил за веселье.
— Ништо! — широко улыбаясь, кланялись в ответ волхвы — длинный и пухленький. Стоящий чуть поодаль Велимор провожал каждого ласковым словом. — Жду вас, красавицы девы, — почтительным поклоном простился он с Любимой и Речкой. — Обязательно приходите еще. Речка знает — куда.
— Какая хорошая у него улыбка — ясная, добрая, — прошептала на ухо подружке Любима.
— Да… — тихо откликнулась Речка. — И какой он красивый! Велимор, Велиморе…
В черном бархатном небе желтыми искорками сверкали звезды. Рассыпал жаркие искры костер, и стоявшие кругом идолы отбрасывали на снег корявые темные тени.
Выбравшись из берез, Вельвед-волхв пристально оглядел своих и скривил губы в улыбке.
— Неплохо поработали сегодня, — скупо похвалил он. — Однако ты, отроче! — Он с силой ткнул посохом в грудь Велимору. Тот пошатнулся и скривился от боли.
— Ты почто нос воротишь от рыжей? — нехорошо усмехнулся Вельвед. — Плетей захотел, отроче? — Глаза его грозно прищурились.
— Н-нет, — запинаясь, ответил отрок. — Я н-ни-чего…
— Смотри у меня! — погрозил посохом волхв. — Позвал всех, кого надо?
— Позвал, господине.
— Ну, хоть так, — волхв замолчал, обернулся. — .Эти чего ждут? — Он указал на группу парней, переминавшихся с ноги на ногу неподалеку.
— Известно чего — оплаты! — хохотнул круглолицый Кувор. — Кто кричал, кто подпевал, кто приплясывал. Все, как ты велел, господине!
— Ах, да, — Вельвед почесал бороду и прищелкнул пальцами. — Войтигор, проплати. — Он снял с пояса калиту и протянул высокому волхву с длинным носом. Пожаловался:
— Мне бы еще Колимога проверить. Где он, на Подоле?
— На Щековице должен.
— Эх, не близко… Ну, поскакал я. Ты серебришко-то зря не трать, Войтигоре, я ведь проверю, — взгромоздясь на лошадь, на прощанье погрозил посохом он.
Проводив его взглядом, Войтигор подозвал парней:
— Тебе резана, тебе, тебе… а вам — на двоих одна!
— Почто так, волхвоче?
— А невпопад выкрикивали! В следующий раз будете, как надо. Ну, все, что ли? — Он обернулся. — Идем в корчму, брат Куворе? Бражки хлебнем, чай, заработали.
— Идем, — ухмыльнулся Кувор. — Стой. А этот гусь где? Эй, Велимор!
— Тут я, в кусточках, — послышался из-за берез тоненький жалобный голос. — Живот прихватило.
— От страха, верно! — Войтигор засмеялся. — Эвон как плетей испугался. А и поделом — не гневи Вельведа, что скажет, то и сполняй!
— Да я ж и сполняю… — глухо ответили из темноты.
Не вернулись Ярил с Порубором и к пятнице. Напрасно все глаза проглядела Любима — не покажется ли за воротами суженый? Нет, не показался. Сам Зверин головою качал, на дочку глядючи. Не выдержал, послал ближе к полудню на торг — пущай дщерь проветрится, инда извелась вся.
— Паволоки купи себе на рубаху летнюю, да замок на амбар новый, — отсчитывая серебряные дирхемы, строго напутствовал Зверин. — Калитой зря не сверкай, да до темна не шатайся, народишко на торгу разный ходит — татей хватает.
— Ужо не беспокойся, батюшка, — уходя, поклонилась дева, поплотней запахнула платок — небо-то не как вчера — хмурилось, вот-вот заплачет дождем, а то и мокрым снегом.
Выйдя на улицу — грязи-то! — Любима повернула рыло назад, спросить у батюшки лошадь, да встретила подружку-веселушку, рыжую Речку. Та заулыбалась, замахала рукою, подбежав, обняла:
— Куда ж, подруженька, путь держишь? Али батюшка к нам отпустил?
— Не, не отпустил, — Любима грустно улыбнулась. — На торг послал, за замком да паволоками. Дома-то сидючи, уж извелась вся — что-то не идут наши, не случилось ли с ними чего?
— Не журись, подруженька, дорожка-то у них дальняя… А давай-ко и я с тобой на торг загляну?
— Давай! — обрадовалась Любима. — Вместе-то все веселее.
Обойдя глубокую лужу, свернули к Подолу, чуть поднялись ко Градку, прошлись мосточком, спустились — во-он он, Подол, далеко тянется! Маячат крышами дома-усадебки, с садами, амбарами, хлевами. По левую руку, чуть ближе к Глубочице-речке — кузницы, кажется по всему Подолу наковален звон слышен. С правой стороны, на высоком холме — укрепленный град — детинец с высокой стеной, с башнями, из крепких бревен сложенными. Перед стеною ров — перекинут узенький мостик, в случае чего раз — и нет его. От рва почти до пристани, через весь Подол, вал — не от врага, от пожаров. Пожар — дело страшное, не убежишь от него, не скроешься, оглянуться не успеешь, как все, что рук не покладая копил, в прах обернется. Потому и боялись пожара, особенно коли лето стояло в сухости. Для того и на торжище колодцы выкопаны. Мимо них-то и прошли девы, отгоняя назойливых сбитенщиков да лепешечников — и без того сыты.
— Вона, замочники, — указала пальцем Речка. — За стремянниками да копейщиками.
— Сама знаю, что за копейщиками. Туда и идем… Эй, господине, замки добрые есть ли?
— Как не быть, краса-дева? Тебе для чего замок-то? Поди, для амбара?
— Угадал, для амбара.
— Ну, вот этот бери, не пожалеешь. — Кузнец или его помощник вытащил из груды лежавших на деревянном прилавке-рядке замков один, щелкнул по нему ногтем. Звонко зазвенело железо, словно колокол в храме распятого бога, что сложили не так давно на Подоле ромейские купцы-гости.
— Беру, — кивнула Любима, не глядя. Ткнула в бок засмотревшуюся на мониста Речку. — Пошли, нам еще паволоки купить надо.
Купили и паволоки у сурожца, светло-зеленые, голубые, розовые. Любима взглянула в небо — хоть и смурно, да до темна еще далеко вроде. А тут и Речка:
— А пошли-кось в одно место сходим. Ну, куда в тот раз волхвы звали.
— Да, весело тогда было, — улыбнулась Любима. — Можно бы и зайти, время есть. А куда они звали?
— Да недалеко тут, почти что пристани изба.
— Ого! Хорошо хоть не на Щековицу. Что ж, идем поглядим… А не рано?
— Да не рано, — беспечно махнула рукою Речка. — Там, когда ни приди, завсегда рады.
Их и вправду встретили радушно — чуть ли на шею не кинулись. Кроме уже знакомых волхвов — носатого с кругломордым и отрока Велимора — в просторной избе находился еще и высокий жилистый старик с густой бородой и какими-то бесцветными, глубоко посаженными глазами. На шее старика болталось ожерелье из высушенных змеиных голов.
— Это наш старший, Колимог-волхв, — нагнувшись, шепнул Велимор, и, по-девчачьи поправив волосы, предложил: — Да вы раздевайтесь, — он предупредительно вытянул вперед руки, — и не стойте в дверях, проходите в горницу.
Гостьи переглянулись, хихикнули — в горницу так в горницу.
В горнице — довольно просторной для обычного глинобитного дома — дымился сложенный в углу очаг. В подвешенном над очагом котле шипело-булькало варево, и синий дым, клубясь, поднимался к волоковой дыре в крыше. Потрескивая и чадя, горели два светильника по углам, прыгали по стенам угловатые тени. Полумрак, широкие лавки вдоль стен, застланные мягкими шкурами… не слишком ли мягкими? Что-то на миг насторожило вдруг Любиму — то ли эти широкие лавки, то ли странный запах варева в котле, то ли медоточивые улыбки волхвов. Уйти отсюда, что ли? Да нет, Речке вроде бы нравится — вон как ухлестывает за ней Велимор-отрок. То прижмется как бы невзначай, то заглянет в глаза, то по руке погладит. А Речка аж вся млеет. Эх, дева, дева… Немного погодя появились и другие гости, тоже все молодые девчонки. Заходили запросто, бросали на лавку шубы, кивали волхвам, как старым знакомым, переглядывались, шептались о чем-то, смеялись — обычные посиделки. И что с того, что кругом волхвы?
В горнице быстро стало жарко, запахло сладкими благовониями — Любима даже хотела попросить кого-нибудь из хозяев распахнуть дверь… Однако увидала, как молодой волхв, наоборот, вставил в пазы засов.
— Испейте, гостюшки дорогие! — Велимор с поклоном и улыбкой на устах поставил прямо на глинобитный пол большие деревянные кружки.
Гостьи выпили почти разом, правда, Любима лишь пригубила — кто знает почему? Наверное, вспомнила слащавые улыбки волхвов?
На середину горницы вышел молодой волхв Велимор, пригладив волосы, в руке бубен:Аще песенны сказанияО Перуне-громовержце,О Мокоши — сырой земле!
— О Мокоши — сырой-земле! — вслед за остальными волхвами хором повторили все.
— Плывет по небу лыбедь-птица, — продолжал отрок.По небу лазоревому, тучами убранному,А с тучи той бьет сине молния!
— Бьет сине молния! — повторили волхвы.
Старец со змеиным ожерельем пристально оглядел девок и незаметно для них подмигнул Велимору. Тот, кивнув, поднял вверх бубен. Заколотил, заколошматил все чаще и чаще:
— Бом-бом! Бом-бом!
— Гром гремит! Гром гремит! — зачастили волхвы. — Бом-бом!
— Аще счастливицы девы! В пляс! В пляс!
— Бом-бом!
— Гром гремит! В пляс, в пляс!
Словно притянутые невидимой нитью, девушки повскакали с лавок и закружили по горнице, едва не сбив с ног успевшего отскочить к очагу отрока.
— Гром гремит! Гром гремит!
Положив руки друг другу на плечи, все чаще покачивались девы в такт ударам бубнов. Глаза их — васильковые, зеленые, карие — закатывались, на губах у многих выступила белая пена.
— Гром гремит! Гром гремит! Летит лыбедь-птица!
— Пора! — Старый волхв Колимог ткнул под ребро юного жреца Велимора. Тот кивнул и, подхватив бубен, ворвался в середину девичьего круга.
— Гром гремит! Гром! Гром! — изгибаясь, заорал Велимор, забил в бубен, со лба его, умащенного благовониями, полетели капли тяжелого пота.
— Летит лыбедь-птица! Летит! — забыв обо всем, тянули к ему руки девы.
А молодой волхв вертелся все быстрее и быстрее, увлекая за собой хоровод дев. Старый Колимог бросил в очаг пахучие травы — повалил густой зелено-синий дым, в углах погасли светильники. Сразу же сделалось темно, как в пещере, лишь, отражаясь в девичьих глазах, мерцало в очаге зеленое пламя. Кружившиеся в экстазе девушки, казалось, уже не помнили ничего — лишь бы быть здесь, лишь бы вдыхать благовония, лишь бы касаться юного тела жреца.
— Гром! Гром! — надрывался тот, извиваясь.
— Летит! Летит птица! — протягивая руки, кричали девы. Кто-то уже скинул с себя тунику, обнажив стройное, мокрое от пота тело. Примеру одной последовали и другие, правда, не все — оставалась в одежде рыжая Речка, еще несколько девушек в углу и Любима, ощутившая вдруг, как кто-то резким движением разорвал у нее на спине тунику вместе с рубашкой. Обнажились смуглые плечи, чьи-то старческие руки, больно стиснув грудь, зашарили под одеждой.
— Гром! Гром! — катаясь по полу, визжал Велимор. Обнаженные девы бросились к нему… А Любима, нагнувшись, схватила с полу тяжелую кружку и что есть силы огрела ею охальника. Обернулась…
Держась за голову, старец со змеиным ожерельем тяжело повалился на лавку.
— Бежим, Речка! — Придерживая спадающую с плеч тунику, Любима схватила подругу за руку и бросилась к двери. С ходу вышибла засов, оттолкнув плечом носатого волхва — тот, словно пушинка, полетел в угол.
— Бежим! — Любима вытолкала на улицу Речку. Следом за ней выскочили еще несколько девушек из тех, что жались в углу.
Уже давно стемнело, и над крышами изб мерцали звезды.
— Держите одежку, девы! — кто-то из выбежавших выбросил на двор охапку шуб и плащей.
Быстро одевшись, девушки со всех ног бросились прочь. Странно, но никто за ними не гнался. Юному жрецу Велимору было не до того, старец Колимог, стеная, валялся на лавке, ушибленный тяжелой кружкой, а двое других волхвов — Войтигор с Кувором — покуда сообразили, покуда выбежали во двор…
— Ищи их теперь, свищи, — зачем-то понюхав воздух, резонно произнес Войтигор.
— Хватит в темень таращиться, — Кувор похлопал его по плечу. — Все одно не догоним, а Вельвед, думаю, и не прознает. Пошли-ка лучше в избу — чай, есть еще там, кем поживиться!
— И правда, брате! — Волхвы переглянулись и с глумливым смехом направились обратно в избу. А там уж начиналась настоящая свистопляска…
— Во, явились наконец! — Дедко Зверин, узрев входящих в залу дев, с силой ухнул об пол ухватом. Воспросил грозно: — Ну, где шлялись?
— Не ругайся, батюшка! — с плачем бросилась к нему Любима. Следом за ней, зарыдав, упала на колени и Речка:
— Не гневайся!
— Я-то не гневаюсь, — криво усмехнулся Зверин. — Эвон, кое-кто упарился уже вас дожидаться! — Он кивнул на скамью, где, удивленно глядя на ревущих девчонок, сидели трое — Порубор, Ярил и Вятша.
— Здоровы будьте, девы! — покачал головой Ярил. — И прям, где были-то?
— Где гром гремит, — с нервным смешком махнула рукой Любима.
Глава 5
АЛУША
Март 866 г. Новгород
Новгородская история конца девятого — начала одиннадцатого века освещена источниками чрезвычайно слабо, тускло. Единичные и обрывочные сведения летописей… известные наперечет, упоминания скандинавских саг о столице Северной Руси, именуемой Хольмгард, добытые в последние десятилетия не столь уж и обильные археологические данные… Поэтому многое из его истории (если не вся история) остается в сфере предположений и догадок. Проделаем и мы свой путь по этой зыбкой почве.И. Я. Фроянов. Мятежный Новгород
На левом берегу седого Волхова привольно раскинулись огороженные высокой деревянной стеною усадьбы Нового Города. Все улицы, часть которых — еще только часть — вымощена положенными на коровьи челюсти бревнами, спускались к торговой площади, к реке, к пристаням-вымолам, параллельно речным ворам весь город пересекала на пробой длинная улица, которая так и называлась — Пробойная, на ней, близ Торга, селились богатые купцы и бояре, все на левом берегу. На правом же пока лишь только ветер шумел, да чуть вверх по реке, ближе к Ильмень-озеру, возвышалась на крутом холме крепость покойного Рюрика, омываемая водами трех рек — Волхова, Волховца и Жилотуга. Внизу, у холма, далеко выдавался мыс, образуя удобную гавань с причалами для ладей. Там же стояли длинные приземистые амбары для хранения сетей, стойла для скота, глинобитные печи для выпечки хлебов и лепешек. Над всем этим гордо возвышалась крепость, именно к ней — а не к Новгороду — больше подходило название Хольмгард — «Город на острове». Именно там, за крепостными стенами, жили дружинники и лучшие люди князя.
Поднявшись на квадратную башню, Хельги-ярл внимательно посмотрел в сторону Нового Города — именно оттуда он каждый день ждал вестей, а они все не приходили. Что-то не ездили на санях-волокушах торговцы по санному речному пути и не возвращались соглядатаи, посланные Ирландцем, — может, опасались за крепость льда? Да нет, не время еще в марте-месяце вскрываться северным рекам, не время. Чего ж не едет никто?
Ярл вздохнул — кажется, он знал причину. Все решалось сейчас не здесь, в крепости Рюрика, а там, в набиравшем силу Новгороде — городе бояр и купцов. Еще совсем недавно побаивавшиеся Рюрика, видно, теперь они решили, что настал тот заветный час, когда можно вручить власть своему человеку — и этот человек у каждой группы был свой. Одни хотели одного, другие — другого, остальные — третьего, некоторые вообще ничего не хотели, кроме как, пользуясь безвластием, половить рыбку в мутной воде, как было уже не так и давно и закончилось призванием Рюрика. Нет, не нужна сейчас смута, выгодна она лишь Киеву, вернее — Дирмунду-князю. Кстати, странная смерть Рюрика — не на его ли черной совести? Три дня назад Хельги отослал часть своих людей обратно в Ладогу, передав с ними тайный приказ молодому тиуну Найдену — тщательно разобраться во всех обстоятельствах гибели Рюрика. Ярл был уверен — Найден выяснит все, что только возможно. Пока же главные дела вершились вовсе не в Ладоге. Здесь именно в этот момент решалась судьба северных земель Руси! Погрязнут ли они в усобицах или укрепятся под властью сильного и авторитетного князя — другого пути просто не было. Хельги еще раз приложил ладонь к глазам — небо хоть и хмурилось, да сквозь ватные разрывы облаков нет-нет да и проглядывало солнце. Дни стояли хорошие, теплые, правда, иногда дождило — но это все же лучше, чем мороз или вьюга. Снизу, с подножия холма, потянулись к небу дымы — хлебопеки затапливали свои печи.
— Князь! — Ярл обернулся на зов.
Позади него стоял старый слуга Рюрика. Лицо его было красным, дыхание — тяжелым и частым, видно, бежал. Как же его звали? Кажется, Стивор.
— Князь, по твоим покоям кто-то ходит! — с поклоном промолвил старик. — Я хорошо слышал чьи-то осторожные шаги. Хотел послать гридей, да решил сначала сообщить тебе.
— Ты верно решил, Стивор, — кивнул Хельги. — Я сам во всем разберусь.
— Не нужна ли помощь?
— Ты предлагаешь помощь мне, сыну племени фьордов?
— О, не гневайся, светлый княже! — Слуга со стоком повалился на колени.
Ярл положил ему руки на плечи:
— Встань, старик! Иди лучше к Еффинде, вдове и моей сестрице. Думаю, она больше нуждается в помощи, нежели я.
Поклонившись, слуга поднялся на ноги и с неожиданным проворством спустился вниз. Немного подождав, Хельги направился следом.
На княжьей усадьбе челядь встречала его почтительными поклонами, похоже, для этих людей уже давно стало ясно — кто будет князем. Ярл усмехнулся и, помахав рукою мелькнувшей на крытой галерее закутанной в глухой платок сестре, резко повернул к Рюриковым покоям — высокой просторной избе на подклети. Быстро поднявшись по крутым ступенькам крыльца, Хельги три раза топнул ногами — будто бы сбивая снег, и, кашлянув, отворил дверь.
— Не бойся, Алуша, это я, — тихо сказал он, тщательно запирая дверь на засов.
— А я услышала твой голос, князь, — выходя из-за печки, засмеялась дева. Одетая в мужское платье — узкие порты и тунику, с подстриженными, смешно торчавшими волосами и маленькой, едва угадывавшейся под просторной одежкой грудью, она напоминала мальчишку с ярко-голубыми глазами, родинкой на левой щеке и длинными, загнутыми кверху ресницами.
— Долго мне еще скрываться? — уселась она на лавку, и ярл засмеялся — такие вопросы и смех — это хороший знак, девчонка явно оклемалась после всей той мерзости, чтопроисходила на тризне. Первое время она вообще не могла понять, что происходит, и почему-то принимала Хельги за дух умершего мужа.
— Я жду вестников, — улыбнулся ярл. — Как только они прибудут, поверь, твое вынужденное заточение кончится. Слава богам, ты уже больше не плачешь!
— Я уже выплакала все слезы, — прошептала Алуша. — И не знаю, что со мной будет дальше. Куда я пойду? И кому нужна?
Хельги ласково потрепал ее рукою по волосам:
— Дальше у тебя будет долгая и, я надеюсь, счастливая жизнь с новым мужем и с новым именем. Вот мужу-то ты и будешь нужна, да еще своему деду, боярину Всетиславу.
— Дед любит меня, — задумчиво кивнула Алуша. — Но я очень боюсь гнева богов — ведь я обманула их.
— Не бойся, — рассмеялся ярл, — ведь богов обманула не ты, а я и мои люди, а это такие лиходеи, что плюют на любых богов…
— Все равно, — покачала головой девушка. — Ведь то, что я совершила… Я даже не знаю, смогу ли жить?
— Ладно, не переживай раньше времени. Лучше подумай, как тебе обрадуется дед!
В дверь неожиданно застучали. Хельги вздрогнул и громко спросил — кто?
— Вернулись люди из Новгорода, ярл! Услыхав голос Ирландца, ярл быстро отодвинул
засов:
— Входи.
— Я могу говорить свободно? — войдя, осмотрелся Ирландец. Увидев прятавшуюся в углу, за круглой печью, девушку, неожиданно подмигнул ей и показал язык.
— Говори, — Хельги засмеялся. — Только по-норвежски. Вряд ли дева поймет что-нибудь из нашей беседы.
— И то верно. — Сняв шапку и плащ, Конхобар уселся на лавку. Узкое, чуть желтоватое лицо его прямо-таки светилось важностью. Ярл протянул ему серебряный кубок с элем:
— Испей. Вижу, наш человек принес важные вести.



Страницы: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.