Чтение 16–й страницы книги ~Затмение~

– Мы сначала уедем, – тихо сказала я.

Глаза Джейкоба широко распахнулись – темные от боли и гнева.

– Белла, договор не имеет географических границ. Наши прапрадеды согласились на перемирие по одной-единственной причине – Каллены поклялись, что они не такие, как все вампиры, и людям не угрожают. Пообещали, что больше никого никогда не убьют и не превратят в вампира. А если они нарушат свое слово, то договор теряет силу, и они ничем не отличаются от других вампиров. Как только это будет установлено наверняка, то когда мы их найдем…

– Джейк, но разве вы сами уже не нарушили договор? – прервала я его, цепляясь за соломинку. – Разве в договоре не сказано, что вы не станете рассказывать людям о вампирах? А ты мне рассказал! Значит, договор в любом случае недействителен!

Джейкобу это напоминание не понравилось. Боль в его глазах сменилась враждебностью.

– Да, я нарушил договор – до того, как поверил в его реальность. И я уверен, что они об этом знают. – Он хмуро уставился на мой лоб, избегая моего пристыженного взгляда. – Только это ни в коем случае не дает им права тоже нарушить договор. Никаких «нарушение за нарушение» быть не может. Если им не нравится то, что я сделал, то у них есть лишь один выход – точно такой же, какой будет у нас, когда они нарушат договор: атаковать. Начать войну.

Из уст Джейка это прозвучало как неизбежность. Я вздрогнула.

– Джейк, но ведь есть и другие варианты.

Он скрипнул зубами.

– Других вариантов нет.

После такого заявления наступила тишина, но мне казалось, что вокруг все грохотало.

– Джейкоб, неужели ты меня никогда не простишь? – прошептала я.

И тут же пожалела о своих словах: мне не хотелось услышать его ответ.

– Ты больше уже не будешь Беллой, – сказал он. – Моего друга не станет. Прощать будет некого.

– Значит, не простишь, – прошептала я.

Долгое мгновение мы смотрели друг на друга.

– Джейк, значит, мы больше не увидимся?

Он заморгал, и возбуждение на его лице сменилось удивлением.

– Почему? У нас еще есть несколько лет. Разве мы не можем быть друзьями, пока есть время?

– Несколько лет? Какое там! – Я покачала головой и невесело засмеялась. – Скорее уж, несколько недель.

Такой реакции я не ожидала.

Джейкоб внезапно вскочил на ноги, и банка в его руке звонко лопнула. Кола брызнула на все вокруг, включая меня – словно из шланга полили.

– Джейк! – укоризненно вскрикнула я и замолчала, увидев, как он всем телом дрожит от ярости.

Джейкоб уставился на меня диким взглядом, из его груди вырвалось рычание.

Я боялась пошевелиться.

Джейка продолжало трясти – все сильнее и сильнее. Очертания его тела стали расплываться…

Потом он стиснул зубы, и рычание прекратилось. Изо всех сил зажмурился, сосредотачиваясь; дрожание замедлилось – только руки все еще тряслись.

– Несколько недель, – без всякого выражения повторил Джейкоб.

Я промолчала.

Джейк открыл глаза – ярости в них не осталось.

– Через несколько недель он собирается превратить тебя в паршивую пиявку! – прошипел Джейкоб сквозь зубы.

Слишком ошеломленная, чтобы обидеться, я молча кивнула.

Темная кожа Джейка позеленела.

– Джейк, ну а как еще? – прошептала я, прерывая молчание. – Ведь ему всего лишь семнадцать. А я с каждым днем все ближе к девятнадцати. Кроме того, какой смысл ждать? Мне нужен только он. Так что же еще я могу поделать?

Вопрос я задала риторический.

Слова Джейкоба прозвучали как удар хлыста:

– Все, что угодно. Кроме этого. Лучше бы ты умерла. Меня бы это больше устроило.

Я отшатнулась, словно он меня ударил. Лучше бы ударил – было бы не так больно!

От острой боли во мне вспыхнула злость:

– Может быть, тебе повезет! – хмуро сказала я. – Может, по дороге домой меня собьет грузовик.

Схватила свой мотоцикл и выволокла его под дождь. Джейкоб не пошевелился, когда я проходила мимо. Выбравшись на узкую, раскисшую от дождя тропинку, я села на мотоцикл и рванула стартер. Из-под заднего колеса в направлении гаража вылетел фонтан грязи – надеюсь, Джейку досталось!

Я мчалась по мокрому шоссе к дому Калленов. По дороге промокла насквозь, а ветер, казалось, примораживал дождь прямо к коже – не проехала я и полпути, как зубы у менястучали вовсю.

В штате Вашингтон на мотоцикле далеко не уедешь. Продам его к чертовой бабушке при первом же удобном случае!

Я затащила мотоцикл в громадный гараж Калленов – и ничуть не удивилась, увидев там поджидавшую меня Элис. Она сидела на капоте «порше» и поглаживала его блестящий желтый бок.

– Мне так и не удалось на нем прокатиться, – вздохнула она.

– Извини, – выдавила я сквозь клацающие зубы.

– Пожалуй, тебе не помешает горячий душ, – небрежно заметила она, легко спрыгивая на землю.

– Это точно!

Элис надула губы, внимательно вглядываясь мне в лицо.

– Ты не хочешь рассказать мне, в чем дело?

– Нет.

Она кивнула, но в глазах горело любопытство.

– В заповедник не хочешь съездить?

– Да ну его. А домой мне можно?

Элис поморщилась.

– Ладно, я останусь, если тебе от этого будет легче, – сказала я.

– Спасибо, – облегченно вздохнула она.

В эту ночь спать я легла рано – и опять на диване.

Когда я проснулась, было еще темно. Спросонок голова соображала плохо, но я знала, что до утра еще далеко. Глаза сами собой закрылись, я потянулась и перекатилась на живот. И вдруг поняла, что после такого переката мне следовало бы оказаться на полу. Да и лежать очень уж удобно.

Я перевернулась обратно на спину, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Было темнее, чем вчера: луна не могла пробиться сквозь толстый слой облаков.

– Извини, – пробормотал Эдвард так тихо, что его голос казался частью темноты. – Не хотел тебя разбудить.

Я напряглась, ожидая вспышки ярости – в себе или в нем, но темнота оставалась тихой и спокойной. Помимо аромата дыхания Эдварда в воздухе почти физически чувствовалась сладость встречи: пустота разлуки имела привкус горечи, который я замечала только тогда, когда он исчезал.

В пространстве между нами не ощущалось напряжения – тишина была мирной, как безоблачная ночь, без намека на грозу, а не как затишье перед бурей.

И неважно, что мне следовало разозлиться на Эдварда. И вообще на всех. Я потянулась к нему, нашла в темноте его руки и прильнула поближе. Эдвард обнял меня, прижимая к груди. Я провела губами по его шее, подбородку и наконец нашла губы.

Эдвард мягко поцеловал меня и засмеялся.

– А я-то приготовился к такой встрече, от которой не поздоровилось бы и медведю гризли! И что же я получил на самом деле? Пожалуй, мне стоит почаще доводить тебя до белого каления.

– Погоди минутку, и тогда я выдам тебе по полной программе! – поддразнила я и снова чмокнула его.

– Я буду ждать сколько понадобится, – прошептал он, не отнимая губ и запустив пальцы мне в волосы.

Мое дыхание стало прерывистым.

– Может быть, утром, – ответила я.

– Как скажешь.

– Добро пожаловать домой, – сказала я, когда холодные губы Эдварда прижались к моей шее. – Я рада, что ты вернулся.

– Очень хорошо.

Я согласно хмыкнула и покрепче обхватила его.

Эдвард взял меня за локоть, медленно провел ладонью вниз по руке, по ребрам, до талии, вниз по бедру, задержался на колене и обхватил меня за икру. И вдруг поднял мою ногу вверх, забросив ее себе на пояс.

Я перестала дышать. Обычно он не позволял себе ничего подобного. Несмотря на ледяной холод его рук, меня бросило в жар. Губы Эдварда шевельнулись у основания моей шеи.

– Не хотелось бы вызвать преждевременную вспышку ярости, – прошептал он, – но может быть, ты мне объяснишь, чем именно тебе не понравилась кровать?

Не успела я ответить – и даже вдуматься в его слова не успела! – как он перекатился в сторону, и я оказалась сверху. Зажал мое лицо в ладонях, повернув его вверх так,чтобы дотянуться губами до шеи. Я задышала ужасно громко, но мне было все равно.

– Так что насчет кровати? – повторил он. – По-моему, замечательная кровать!

– Только ненужная, – с трудом выдавила я.

Эдвард повернул мое лицо вниз, и наши губы встретились. Он снова перекатился, в этот раз медленно, и навис надо мной сверху, старательно держась на весу, чтобы не придавить меня, но я все же чувствовала холодный мрамор его тела. Сердце заколотилось так сильно, что я с трудом расслышала, как Эдвард тихо засмеялся.

– А вот это вопрос спорный! – не согласился он. – На диване мы бы так не покувыркались.

Он осторожно провел по моим губам ледяным языком.

Голова у меня закружилась: дыхание стало слишком частым и неглубоким.

– Ты что, передумал? – задыхаясь, спросила я.

Возможно, Эдвард решил отменить свои правила осторожного поведения. Может быть, эта кровать означала гораздо больше, чем я поначалу подумала. В ожидании его ответасердце бешено колотилось в груди.

Эдвард вздохнул и скатился с меня. Теперь мы снова лежали рядом.

– Белла, не говори глупостей, – ответил он с явным неодобрением в голосе: наверняка понял, что я имела в виду. – Я всего лишь хотел показать преимущества кровати, которая тебе так не понравилась. Так далеко мы заходить не будем, даже и не мечтай.

– Слишком поздно, – пробормотала я. Потом добавила: – И на самом деле кровать мне понравилась.

– Вот и хорошо, – ответил он с улыбкой и поцеловал меня в лоб.

– Только я все равно думаю, что она ни к чему, – продолжала я. – Если мы не будем заходить слишком далеко, то зачем нам кровать?

Эдвард снова вздохнул.

– Белла, я тебе уже сто раз говорил, что это опасно.

– Я люблю опасности, – не унималась я.

– Это я знаю, – ответил Эдвард, и я поняла, что он наверняка видел мотоцикл в гараже.

– Я скажу тебе, в чем состоит настоящая опасность, – быстро вставила я, прежде чем он успел сменить тему. – Настоящая опасность в том, что однажды я не выдержу и вспыхну синим пламенем, а виноват в этом будешь только ты.

Эдвард начал отталкивать меня в сторону.

– Ты чего? – запротестовала я, прижимаясь к нему покрепче.

– Профилактика самовозгорания. Если для тебя это слишком…

– Ничего не слишком! – заявила я.

Он позволил мне снова прильнуть к нему.

– Извини, я не хотел ввести тебя в заблуждение, – сказал он. – Не хотел тебя огорчать. Очень нехорошо с моей стороны.

– Вообще-то, это было очень даже хорошо.

Эдвард глубоко вздохнул.

– Ты не устала? Тебе надо выспаться.

– Нет, не устала. Я вовсе не возражаю, если ты еще разок введешь меня в заблуждение.

– Пожалуй, этого делать не стоит. Не ты одна склонна слишком далеко заходить в мечтах.

– Похоже, только я одна, – проворчала я.

Он рассмеялся.

– Белла, ты понятия не имеешь, каково мне! И твоя настойчивость ничуть не помогает держать себя в руках.

– А вот за это я извиняться не стану.

– А мне позволено извиниться?

– За что?

– Ты ведь на меня разозлилась, помнишь?

– А, ты про это…

– Прости. Я был неправ. Гораздо легче видеть вещи в истинном свете, когда тебе ничего не грозит, потому что ты здесь. – Он сжал меня покрепче в объятиях. – Я немножко схожу с ума, когда пытаюсь уйти от тебя. Пожалуй, я больше не стану уезжать так далеко. Оно того не стоит.

Я улыбнулась.

– Разве ты не нашел горных львов?

– Вообще-то, нашел. Но все равно добыча не стоила таких переживаний. Честно говоря, я хочу извиниться за то, что Элис держала тебя в плену. Это была глупая затея.

– Ужасно глупая!

– Я больше не буду.

– Ладно, – с легкостью согласилась я: Эдвард был давно прощен. – Зато мне понравилась идея с ночевкой… – Я прильнула к нему и прижалась губами к впадинке над ключицей. – Лично тебе позволяется держать меня в плену сколько угодно.

– Не исключено, что я воспользуюсь этим разрешением, – вздохнул он.

– Так что, теперь моя очередь?

– Твоя очередь на что? – не понял Эдвард.

– Чтобы просить прощения.

– За что ты хочешь просить прощения?

– А разве ты на меня не злишься? – в недоумении спросила я.

– Нет.

Ответ прозвучал так, что сомнений в его искренности не оставалось.

– Разве ты не поговорил с Элис, когда вернулся?

– Поговорил, а что?

– А ты не заберешь у нее «порше»?

– Конечно, нет! Ведь это же подарок.

Хотела бы я видеть выражение его лица. Голос у него прозвучал обиженно.

– Рассказать, чем я занималась? – спросила я.

Очень странно, что Эдвард не проявляет никакой озабоченности.

Я почувствовала, как он пожал плечами.

– Мне всегда интересно все, чем ты занимаешься, но тебе не обязательно говорить об этом, если не хочешь.

– Но я же ездила в Ла-Пуш.

– Я знаю.

– И прогуляла школу.

– Я тоже.

Я уставилась в темноту – туда, откуда доносился голос Эдварда, – и провела пальцами по его лицу, пытаясь угадать настроение.

– С чего это ты стал таким терпимым? – спросила я.

Эдвард вздохнул.

– Я решил, что ты права. Раньше дело было скорее в… моих предрассудках по отношению к оборотням. Я постараюсь быть более благоразумным и доверять твоим суждениям. Если ты считаешь, что это безопасно, то я тебе верю.

– Ничего себе!

– Ну и… важнее всего то… что я не собираюсь позволить этому встать между нами.

Я положила голову ему на грудь и, блаженствуя, закрыла глаза.