Чтение 23–й страницы книги ~Коридор~

— Так, у техников вопросы есть?

— Нет, — после небольшой паузы ответил их начальник майор Гуденгаст.

— Тогда свободны, — продолжил Бренеке. — Через 32 минуты вылет. Все машины должны быть в полной боевой…

— Все по местам, — продублировал команду майор. И вся «масса» в черно-зеленых комбинезонах с легким гомоном направилась к выходу. — Старшие групп доведите распоряжение господина оберста до своих подчиненных. И не забудьте о прерывателях. Каждую машину я буду принимать лично.

— Да, проваливайте, господа, проваливайте, — морща нос, напутствовал их Хельмут, — без вас здесь будет значительно легче дышать.

По мере их выхода в ангаре становилось все просторнее. Вскоре в помещении осталось только человек двадцать пилотов, сидящих в раскладных креслах напротив большого деревянного стола, за которым, кроме Кюстера и Бренеке, находились медик Липерт и начальник метеослужбы хауптман Весредау.

Бегло пробежав взглядом по присутствующим, Карл к своему изумлению обнаружил человека, который, по его убеждению, никак не должен был здесь находиться. Чувство ненависти вдруг резко сменилось глубоким удивлением и окончательным непониманием происходящего.

— «Неужели я и здесь просчитался?» — тут же подумал он.

Отто спокойно сидел в третьем ряду и о чем-то беззаботно перешептывался с Клаусом. По пышущему внешнему виду трудно было сказать, что у него проблемы с кровяным давлением.

— А, вот и вы. Как раз вовремя, — заметил их Шеф. — Хольцер, вы заступаете во вторую штурмовую группу вместо лейтенанта Губера.

— Губера? — вместо Хельмута переспросил Карл.

— Да, Губера. Ему стало плохо, и прямо на инструктаже он потерял сознание. От переутомления, наверное.

— «Знали бы вы, от чего он переутомился», — тут же про себя парировал Карл.

— Поэтому вместо него пойдете вы, Хольцер. Молодых я брать не могу. Мы их за неделю даже «обкатать» не успели, а задание слишком ответственное. Свой наряд можете сдать Маеру.

— Есть, — тут же козырнул Хельмут.

На его лице сияла счастливая улыбка, как будто сейчас его отправляли не в бой, а в долгосрочный отпуск, и из-за этой самой улыбки Карлу стало еще больше не по себе.

— Не переживай ты так, в столовой еще никто не умирал. Это я тебе как «ветеран» говорю. На, держи, — достав из кармана большую столовую ложку из нержавеющей стали, он впихнул ее в руку Карла. — Наряд сдал. — После чего, дурачась и изображая строевой шаг, направился в сторону ближайшего свободного стула.

— Маер, можете идти, — небрежно кинул Шеф, ставя точку под проделанной рокировкой.

— А для тех, кого с нами не было, повторяю. Второй штаффель работает в прикрытии. Радиопозывной «Белая команда». Истребителей противника не ожидается, но вполне вероятно, что они пошлют ближнее сопровождение. Так что будьте начеку. Первый и третий штаффель работают по бомбовозам. Радиопозывной, соответственно, «Черная команда». По предварительным сведениям разведки, будет три волны, общей численностью в 200—250 единиц. Цель их налета, предположительно, Реймс, Компьен и электростанция в Поршвиле. Но главный удар должен быть нанесен по Алансону. Они думают, что сегодня туда должен прийти состав с 17-й бронетанковой «гренадерской» дивизией «SS». Но вместоэтого их будет ждать радушный прием наших зенитчиков. — По классу прокатился одобрительный ропот и едва слышимые комментарии.

— Тем не менее, — продолжил доклад Шеф, — несмотря на поддержку, мы должны выложиться по максимуму, чтобы до цели дошло как можно меньше самолетов. Кроме нас, в операции участвует группа «A». Фокеры из III/JG27 полка, работающие двумя штаффелями. А во втором эшелоне в районе Флер будет находиться группа «С», I/JG300, из сводной группы ночных истребителей Bf.-110. Толку от них, как вы сами знаете, не особо много. Так что вся тяжесть операции ложится на наш первый эшелон. Всего нас вместе с III/JG27 должно быть тридцать две единицы. Этого вполне достаточно для успешного проведения данной операции. Встречаемся с группой «А» в береговой зоне квадрата 34/98, на высоте 8500 метров. Первый и третий штаффель поведу я, а руководить «Белыми» будет командир второго штаффеля хауптман Кауфман.

По ангару пронесся легкий смешок, и голос, видимо, принадлежащий Клаусу, произнес вслух отрывок из поэмы, преследовавшей Рихарда Кауфмана с того самого момента, как ему присвоили капитана и поставили командовать вторым штаффелем:

— Хауптман Кауфман нас в бой поведет,

Из которого назад никто не придет.

Смех перерос в бурные овации, но они были не долгими. Негромкий голос оберста Кюстера моментально отбил желание веселиться, быстро напомнив всем присутствующим, где они находятся.

— Прекратить балаган. Хауптман Кауфман, наведите порядок в своем подразделении. Что у вас там за панибратство творится? Начальник вы или кто? То же касается и вас, майор Бренеке. Вы, как мой заместитель, должны понимать это лучше других.

В ангаре воцарилась тишина.

— Продолжайте, майор Бренеке.

— У меня, в общем-то все. Мои задачи знают. Хотя нет, кое-что еще есть, — обведя взглядом присутствующих, он остановил его на Ганзе, который о чем-то беззаботно шептался с лейтенантом, неделю назад прибывшим с Востока.

— Сегодня лейтенант Циндлер идет моим вторым номером вместо оберлейтенанта фон Ливена. А вы, фон Ливен, будете первым номером в третьем звене.

— Есть, — слегка улыбаясь и косо посматривая в сторону Ганза, отрапортовал Отто.

— А вы все поняли, Циндлер? — обратился Шеф к растерянному Ганзу.

— Так точно.

— Вот и хорошо. А то над вами уже скоро вороны смеяться будут. За два года службы один сбитый самолет. Да и тот в составе группы.

— Два, — поправил его Ганз.

— Что два?

— Два самолета в составе группы.

По ангару опять прокатился легкий смешок.

— Целых два? — делая круглые глаза, с выражением произнес Бренеке, что вызвало бурный смех даже у Кюстера. — Ну, тогда, Циндлер, я перед вами снимаю шляпу. Вы определенно здесь засиделись. Пора вам полк давать.

— Лучше сразу дивизию, — из общего смеха выкрикнул кто-то справа.

— Ну, ничего, Циндлер, сегодня на пару собьем третий, и сразу пойдешь на повышение.

Слова Шефа сорвали новый гвалт хохота.

— Так, все, заканчиваем веселиться, — Бренеке сел, уступая свое место хауптману Весредау. — Метеослужба докладывайте.

С места поднялся пожилой капитан, который медленно стал зачитывать метеосводку на ближайшие пять часов.

— Ветер юго-западный 3—6 метров в секунду. В районе проведения операции низкая облачность…

Все внимательно слушали доклад синоптика. Только поглощенный своими проблемами Ганз, казалось, совершенно ничего не замечал. Сама по себе операция должна была быть довольно опасной, раз столько сил стянули. А перспектива находиться в этой мясорубке рядом с Шефом, который постоянно лез в самое пекло, делало задание еще более рискованным. Повернув голову, он еще раз посмотрел на своего недавнего собеседника, безмятежно слушавшего метеосводку. Ему-то и предстояло в скором времени стать вторым номером у Отто.

— «Ну и повезло же тебе, балбес», — без всякой зависти и злости, на которые он попросту был не способен, подумал Ганз. Мелкой дрожью в пальцах к нему подбирался страх.

— У кого какие вопросы? — опять поднялся Шеф, когда свой доклад закончил хауптман Весредау.

Молчание было ответом.

— Вы что-то добавите, господин оберст?

— Нет, кроме того, что я всех жду дома с победой. Наша разведка здорово потрудилась, готовя эту операцию. Теперь, ребята, ваша очередь. Хайль Гитлер!!!

— Хайль! — эхом разнесся по ангару ответ на приветствие.

На пол с шумом упало несколько раскладных кресел, и все вытянулись по стойке «смирно», моментально забыв про недавнее беззаботное настроение.

— Пять минут перекур, — произнес Кюстер, посмотрев на наручные часы, — и по машинам.

Не теряя времени, все быстро потянулись к выходу, и на Карла, стоящего возле выхода, навалился плотный людской поток, преодолеть который оказалось не таким уж легким делом. Дождавшись момента, он выхватил из общей массы людей нужного ему человека, ловко уводя его в сторону.

— Чего тебе? — судя по взгляду Клауса, ему сейчас совершенно не хотелось любезничать с Карлом. К тому же к ним приближался Рихард с выражением лица не евшего несколько дней людоеда из племени лестригонов[41].

— Где Губер?

— А зачем он тебе?

— Нужен.

— Посмотри в каптерке, — Клаус указал на небольшое подсобное помещение, находящееся в самой глубине ангара. — Его, кажется, туда отвели.

Больше не говоря ни слова, Карл уверенным шагом направился в указанном направлении. Он совершенно не представлял, что будет дальше делать. Но сейчас его это почему-то совершенно не беспокоило.

Рывком открыв дверь, он шагнул вовнутрь. Посреди каптерки сидел Губер с запрокинутой вверх головой, а вокруг суетились два санитара, изо всех сил стараясь ему помочь. По-видимому, при изготовлении «напитка» он слегка перестарался, и теперь кровь из его носа хлестала, словно из прорвавшей водопроводной трубы, даже и не думая останавливаться.

— Ребята, а ну-ка идите-ка прогуляйтесь, — прямо с порога обратился он к санитарам.

От неожиданности его появления те остались стоять как вкопанные.

— Вы что не поняли, я сказал все ВОН!!!

Санитары, нерешительно переглянувшись, посмотрели на Губера. И только после его утвердительного кивка удалились, предусмотрительно не став закрывать за собой дверь.

— Чего тебе надо? — произнес Губер, смотря на Карла краем глаза из-под окровавленного платка.

— Ты сейчас пойдешь к Кюстеру, — резким выпадом ноги Карл закрыл дверь. — Скажешь, что у тебя все нормально, и пойдешь на боевой.

— Не понял?

— Чего ты не понял? Я все знаю. Она все мне про тебя рассказала. К тому же я находился за дверью, когда тебе передавали эту «отраву».

После слов Карла, Губер слегка переменился в лице.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь?

— Не понимаешь? — Карл, осознавая всю тупиковость разговора, решил действовать по-другому.

— Ну ладно, — расстегнув кобуру, он вытащил пистолет, положив его на стопку папок, выложенных на столе. — Я тебе соврал, она мне ничего не говорила, а ваш разговор я подслушал… Честно говоря, не думал, что это ты… Я Отто подозревал.

При упоминании имени Отто, Губер едва заметно улыбнулся.

— Но я точно знаю, что ты знаешь, кто я такой. Поэтому, если наш разговор и дальше пойдет в том же русле, я не посмотрю, что мы с тобой на одной стороне и… В общем, выйдет отсюда только один. И поверь мне, это будешь не ты.

Губер, не торопясь, повернул голову. Все его тело содрогалось мелкой дрожью — он смеялся. А хитро прищуренные глаза пренебрежительно прожигали Карла насквозь.

— Так в чем ты подозревал Отто?

Не в силах противостоять прямому взгляду, Карл, резко отвернув в сторону, выхватил лежавший на столе пистолет, направив прямо в лицо Губеру. — «Неужели я ошибся, и он здесь не причем. Тогда почему пошла кровь носом? Ведь таких совпадений не бывает. А если бывает, то это конец…», — мир вокруг поблек, перед глазами все плыло. В отчаянии, слыша только его презрительный негромкий смех, Карл нажал на спусковой крючок. Но тот каменной глыбой продолжал стоять неподвижно. Быстро поняв, в чем дело, он потянулся к предохранителю, но тут воплем раздался голос Губера, сорвав с глаз пелену забвения.

— Постой. Я, все… я сдаюсь.

— Что? — не веря услышанному, переспросил Карл.

— Я сделаю все, что ты хочешь. Только объясни, зачем тебе это нужно?

— Как зачем? — считая, что очевидность ответа должна быть понятна каждому. — Вместо тебя поставили Хельмута.

— Ну и что? Он же фриц. Какое тебе до него дело?

Опустив пистолет, Карл, облокотившись на стену, медленно сполз вниз.

— Так-то оно так, но он шкуру мою спас. И я не могу позволить, чтобы он вот так по глупости…

Очередная волна чего-то тяжелого накатила сверху, давя только одной-единственной мыслью — о собственном бессилии.

— Слушай, а как ты вообще попал к Мелен? — непонятно к чему вдруг спросил Карл.

— То есть, попал к Мелен?

— Ну, ты же немец, как же ты можешь?

— А, ты об этом. Я немец только наполовину, по линии отца, а так считаю себя поляком. В 39-м я служил офицером в ВВС. Только подпоручика получил, а тут война. На второй день мой П-25[42]сбили под Гданьском. И я тут же попал в плен. Потом был фильтрационный лагерь, вот тут-то они и раскопали, что я наполовину немец[43],предложив перейти на службу в Люфтваффе. Я согласился, что от меня толку за колючей проволокой??? Меня направили во вновь сформированный полк ПВО VIII/JG18 под Краковом,где на вооружении были наши старенькие истребители, доставшиеся немцам в качестве трофея. Там я быстро освоился, а потом через брата вышел на Сопротивление. После были курсы переподготовки и направление сюда, где «контора» вывела меня на «группу Мелен».

— Контора?

— Да, контора. — Губер махнул куда-то неопределенно в сторону Запада. — Слушай, ты извини, что все так вот вышло. Знаешь, если даже сейчас я сам пойду к Кюстеру, он все равно не допустит меня к полету.

Карл, казалось, уже совсем не слушал его, весь погруженный в себя. По всему его виду можно было понять, что мыслями он находится где-то очень далеко, а все его внимание было приковано к одной-единственной точке на плакате, висящем над дверью в каптерку.

— Где? — неожиданно вскочив на ноги, почти прокричал он.

— Что?

— «Ведьмино зелье»? Где этот чертов тюбик, который она тебе дала.

Губер стал как-то отрешенно бить по карманам. Потом, подняв глаза на термос, стоящий на столе рядом с полупустым стаканом какого-то буро-коричневого напитка, указалпальцем.

— Там. Один к литру.

— Давай его сюда. Сейчас мы все исправим.

— На, — протянул он термос, — но я совершенно не представляю, как ты собираешься им воспользоваться, времени почти нет.

Дверь широко отворилась, и в каптерку ввалился бедолага Гримм в полной летной выкладке и пристегнутым сзади парашютом. От ходьбы в таком наряде на его лице выступил пот, и неудивительно, ведь при каждом новом движении парашют в резонанс шага со всей дури лупил его по ногам, придавая дополнительно «поступательную» энергию. Чтобы хоть как-то держаться на ногах, ему постоянно приходилось придерживать его руками сзади.

— Господин лейтенант. Оберлейтенант Хольцер послал меня за вашей полетной картой.

Не говоря ни слова, Губер вытащил ее из планшета на левой ноге комбинезона и протянул Гримму.

— На.

— О-о. Спасибо. А что это у вас, кофеек? Можно мне? — не дожидаясь ответа, Гримм опрокинул содержимое стакана себе в рот. — У-у-у, какой горький. Сразу видно, настоящий.

Все произошедшее случилось так быстро, что они даже не успели отреагировать. Поставив стакан на место, Гримм своей дурацкой гусиной походкой направился снова к дверям, быстро исчезая из поля зрения.

— Ну, и раззява же ты, — выпалил Карл, засовывая пистолет обратно в кобуру. Его план только что рухнул, так и не успев толком начаться. — Вылей эту гадость куда-нибудь, пока еще кто-то «кофейку» не захотел.

Последовав за Гриммом, он хотел было его догнать, но прямо в дверях столкнулся лицом к лицу с Кюстером.

— Вы еще здесь, Маер? Зайдите ко мне после обеда. Нам надо кое о чем серьезно потолковать. Вы меня слышите?

Переведя взгляд с удаляющегося вприпрыжку Гримма на начинающего терять терпение командира полка, Карл автоматически отрапортовал заученной фразой.

— Так точно, господин оберст.

За спиной Кюстера стояли начальник медслужбы капитан Липперт и капитан Фреш из «особого отдела», который встретил Карла очередным «приветливым» взглядом, присущим каждому немецкому «чекисту», служащему в «SD».

— Да, и кстати…

— Господин оберст, господин оберст, — неистово завопили два санитара, внося в широкие ворота ангара еще одного «любителя кофе».

Сознание в его теле отсутствовало напрочь, а волочащийся по земле парашют превратился из средства спасения человека в «кару Господню» для тех, кто его на себе волок вместе с хозяином.

— Что с ним?

— Да вот, еще один сознание потерял. Бежал и прямо на ходу упал.

В руке у Гримма по-прежнему была зажата летная карта Губера. Голова при помощи санитаров была запрокинута вверх, а из ушей и носа сочились тоненькие струйки крови.

— Здесь, что, эпидемия началась, что ли? — эхом разнесся недовольный голос Кюстера. — Ну, кого я вместо него поставлю. Остальные же вовсе ничего не умеют.

Ответ на вопрос Кюстера пришел сам по себе. Вернее, он в него уперся глазами.

— Карл, как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил он.

— Да вроде ничего, — не понимая до конца, куда тот клонит, нерешительно ответил Карл.

— Ты сможешь лететь?

— Я категорически против, господин оберст. У него нет допуска медкомиссии, — тут же вмешался капитан Липперт, который вместе с санитарами пытался привести в чувство оберфельдфебеля Гримма.

— Мне наплевать на допуск. Маер, сколько у вас часов-вылетов после аварии?

— Двенадцать. Семь на «Аисте» и пять на «Фридрихе».

— Все, вы идете вместо Гримма. Вы сможете?

— Ну, я не зна…

— Меня не интересуют ваши соплежуйские размышления. Мне нужен только ответ ДА или НЕТ.

Гробовая тишина воцарилась в ангаре. Все, затаив дыхания, ждали от Карла положительного ответа, даже ни на секунду не сомневаясь, что он может ответить как-то по-другому. Казалось, что даже Фреш и Липперт, находящиеся на другой чаше весов от мнения Кюстера, тоже не ожидали сейчас услышать ничего другого, кроме утвердительного ДА.

— Наверное, да, — произнес Карл, не выдержав всеобщего напряжения.

— Хорошо, тогда вы выступаете ведомым… У кого был Гримм?

— У Хольцера, господин оберст, — быстро отрапортовал дежурный.

— К Хольцеру. Ваши двенадцать часов гораздо больше, чем семь у Гримма в летной школе и полчаса у нас с разбитой вдребезги машиной.

— Но, господин оберст, у него же нет… — опять попытался вмешаться Липперт.

— Я еще раз для глухих повторяю. Мне наплевать на допуск и на всех медиков вместе с вами. Можете написать на меня рапорт хоть в министерство. А если вы и дальше будете стоять поперек моего пути, то в кабину я посажу именно вас. Больше у меня пилотов нет.

— А как насчет моего рапорта? — раздался негромкий голос капитана Фреша. — Я думаю, моему начальству не понравится тот факт, что вы нарушили наше распоряжение.

От бессилия того, что он не может поставить на место этого зарвавшегося наглеца, у Кюстера непроизвольно сжались кулаки. Медленно обернувшись, он так выразительно на него посмотрел, что тот не выдержав, отвернулся в сторону.

— Я, к счастью, подчиняюсь не Вальтеру Шеленбергу, а генштабу Люфтваффе под командованием рейхсмаршала авиации Генриха Геринга, поэтому впредь свои распоряжения извольте непосредственно присылать через мое руководство, причем в письменной форме.

Кюстер разошелся не на шутку. Казалось, еще чуть-чуть — и его негодование выплеснется наружу. Но он быстро взял себя в руки, став прежним, рассудительным и с виду спокойным начальником, коим все его так хорошо знали.

— Кстати, ЭТО, — на слове ЭТО он постарался особо акцентировать внимание, произнося его чуть ли не по буквам, — будет лучшим опровержением ваших бредовых гипотез.

— Ну, мы это еще посмотрим.

— Можете смотреть, сколько в вас влезет… Маер, — опять перевел он свое внимание с Фреша на Карла. — Займите немедленно свое место. Через несколько минут вылет.

Техники ловкими движениями избавили тело Гримма от подвесной системы с парашютом, чем изрядно облегчили работу санитаров, до сих пор тыкавших тому под нос нашатырем.

— Давай, Карл, быстрее, — подхватив с двух сторон, технари чуть ли не поволокли его к самолету. — Времени совсем нет.

На ходу они с не меньшей ловкостью, чем накануне, водрузили на него подвесную систему Гримма. Так что его «гусиный» бег ничуть не отличался большей изысканностью от прежнего владельца парашюта. С одной лишь разницей — ему все же удалось добраться до самолета без происшествий.

Когда же он, наконец, втиснулся в кабину, то в соседнем самолете увидел недоумевающего Хельмута, который, пытаясь привлечь внимание, замахал руками.

— Ты чего здесь делаешь? — услышал Карл его голос в динамиках наушников.