– Ну ладно… Постараюсь вкратце обрисовать тебе ситуацию. – Изображаю на лице максимум внимания и готовлюсь слушать. – Как ты уже знаешь, мы находимся в информационном пространстве невероятно мощного компьютера. Основное назначение этого вычислительного монстра – управлять полигоном и обеспечивать его функциональность. На компьютере установлена масса программного обеспечения. Это программы управления климатом и процессом рождаемости, модули вычисления эффективности того или иного вида оружия. Так же существуют базы данных хранящие в себе всю информацию обо всех объектах полигона.
– То есть любое живое существо имеет свой информационный образ в базе данных? – догадался я.
– Не просто образ, а полную информацию, необходимую для создания этого объекта полигоном. Как только ваша троица ступила на землю полигона, с вас тот час же была снята информационная матрица и внесена в определенный раздел. Этот процесс происходит каждые несколько секунд, для получения свежих данных. После того, как твои попутчики погибли, касающаяся их информация была перенесена в раздел, для утилизированных объектов. Периодически, по мере заполнения, этот раздел вычищается – происходит стирание ненужной информации. Если мы сумеем туда прорваться, существует шанс вернуть к жизни твоих друзей.
– Лихо! – восхищаюсь я. – Путевые программеры у них вкалывают! Уважаю! – Гниль тихонько хмыкнул. – Но зачем тебе все это? Какие ты преследуешь цели?
– Скорее! – неожиданно заторопил меня Гниль. – Приближается антивирус! Если он достанет нас сканирующим лучом, то все… Ты ведь помнишь, кто я?
Утвердительно киваю головой. Да, действительно любая антивирусная программа злейший, можно сказать смертельный враг вируса. Если здесь все работает по уже знакомому мне принципу, то в случае обнаружения антивирусная программа попробует нас излечить, а в случае невозможности лечения нас просто сотрут. И меня и вирус. Для антивирусника я чужеродная программа, находящаяся во взаимодействии с врагом, а, следовательно, будет мне секир башка!
Натягиваю шлем и, затаив дыхание, сажусь на мотоцикл. Тяжелый аппарат мягко качнулся на амортизаторах, принимая вес моего тела. Ладони охватывают рукоятки руля как бы пытаясь привыкнуть к новому инструменту. Пальцы с нежностью пробегают по удобно расположенным клавишам.
В ответ на утопленную клавишу стартера двигатель фыркнул и мягко заурчал. Чуть добавляю газу, и урчание переходит в вой.
Ничего себе оборотики!
– Хватит любоваться! – вырывает меня из столь приятного процесса голос идущий из-под меня. – Антивирусник скоро будет рядом!
В зеркале заднего вида, пристроившемся на хищной формы обтекателе, вижу приближающийся диск диаметром около метра. Он не спеша движется над поверхностью моста, периодически выпуская веер голубых лучей. Такая себе миниатюрная летающая тарелка из старого фантастического фильма. Для полноты картины еще каких-нибудь зеленых человечков не хватает.
– Всего-то? – разочарованно протянул я. – И это летающее несчастье ты называешь антивирусной программой – грозой все вирусов. Да с твоими возможностями мы его одной левой…
– Это всего лишь его сканирующий модуль. Сама антивирусная программа появится лишь в случае обнаружения неприятеля. Очень надеюсь, что мы ее никогда не увидим.
Комментарии Гнили прозвучали достаточно убедительно, для того чтобы начать делать ноги.
Я немного не рассчитал мощность своего стального коня и чуть не выпал из седла, когда тот встал на дыбы как горячий жеребец. Набирая скорость, мы мчимся по кажущемуся бесконечным мосту. Частой рябью по бокам мелькают его опоры.
Ощущения непередаваемые. Кажется, что не едешь, а летишь.
Мотоцикл, не смотря на довольно большой вес, управляется отменно. Малейшее движение телом, и отражающий в своей зеркальной поверхности окружающий мир, болид изменяет курс. Движением руки опускаю забрало и ложусь грудью на топливный бак, полностью скрываясь за обтекателем.
Со стороны мы, наверное, выглядим как ртутная капля, скользящая по гладкой поверхности.
Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вздыхаю с облегчением – сканирующий модуль превратился в крохотную точку.
Обгоняем вереницу матовых шаров, каждый величиной с дом, которые лениво катятся по осевой линии.
– Перекачка данных из модуля в модуль, – предугадывая мой вопрос, поясняет Гниль. – Экономят вычислительные ресурсы вот и движутся по обычной магистрали.
Обдав порывом горячего воздуха рвущегося из десятка щелевых дюз, что-то вытянутое и приземистое с гулом промчалось мимо нас. Мотоцикл качнуло.
– Курьерская почта. Электронное сообщение, – опять звучит комментарий. – Высокий приоритет.
– Как мы найдем эту самую базу данных? Ну в которой Шурик и Артем… То есть их информационные матрицы, – спрашиваю, не отрывая взгляд от дороги. – Тут, похоже, ни карта, ни компас роли не сыграют.
– Насчет карты и компаса ты абсолютно прав. Информационное пространство все время находится в стадии изменения. Возникают новые информационные магистрали, шины. Разрастаются, или наоборот исчезают хранилища разной информации. А нужную тебе базу данных найдем и без приспособлений для хождения по азимуту.
– Тебе приходилось здесь бывать?
– Да, – в его голосе прозвучала горечь смешанная пополам с ненавистью. – Приходилось!
– По работе или просто так? – спрашиваю с легкой насмешкой, совершенно не обратив внимание на его интонации.
– Здесь я перестал быть индивидуумом и стал средством уничтожения, – приглушено ответил Гниль после длительного молчания и сразу же сменил тему. – В конце моста обязательно будет фильтр. Сами мы сквозь него не пройдем, а другого пути нет. Практически каждая шина в начале и конце имеет подобные фильтры, отсекающие информацию не соответствующую конкретному информационному потоку. Ныряй в этого толстяка.
Мы как раз обгоняем скользящий комок темного холодца неопределенной формы и величиной с паровоз, никак не меньше. За ним остается поблескивающий слизью след как после улитки.
– Что за мерзость? – брезгливо кривлюсь я от волны запаха идущего от комка.
– Удаление отходов. Всяческие обрывки данных потерявшиеся во время сбоев аппаратной части накопителей информации.
– Винчестеров, что ли? – Я с трудом распознал в такой заковыристой формулировке описание обычного винчестера, имеющегося в каждом компьютере и служащего для накопления информации.
– Они самые, – забавно хмыкнул Гниль.
Такое проявление эмоций мне что-то напомнило. Понял… Меня самого и напомнило! Я часто так выражаю свою иронию.
– Гниль, а почему ты говоришь как я? Я не имею ввиду терминологию… Ты используешь мои интонации, мои фразы…
– Понимаешь, Виктор, – неожиданно серьезно ответил Гниль, – я слишком не похож на тебя. Мой способ мышления, выражения мыслей и эмоций совершенно чужд тебе. Для нормального общения я вынужден говорить и даже думать как ты. Надеюсь, что это не задело твои чувства. Я не хотел нанести тебе оскорбление.
– Нет, Гниль, все нормально. Ты лучше скажи, как попасть внутрь этой вонючки, – интересуюсь, не сводя глаз с движущегося рядом холодца. Зыбкая поверхность подергивается всего в метре от меня. Под пленкой, составляющей поверхность, перекатываются какие-то сгустки. Эта картина пробуждает воспоминание о манной каше с ненавистными в детстве комками.
– Как, как! – передразнил Гниль. – Берешь и въезжаешь! Только рот не забудь закрыть.
Сбавляю скорость и выворачиваю руль вправо. С чавканьем пробиваем оболочку и окунаемся в холодец. К счастью это оказалось не так неприятно, как я ожидал.
– Теперь помалкивай, пока не минуем фильтр, – наставительно сказал Гниль.
Забавно, но чем дальше, тем больше я привыкаю к нему. И все больше он становится похожим на человека. А как все начиналось… Промелькнула вереница воспоминаний. Машен…Заражение вирусом… Сражения на полигоне… Смерть друзей… Резня в деревне… На последней мысли цепочка обрывается ощущением глубокой вины. Зря я тогда так… Они-то в общем и не причем. Модели…
Глядя на прошлое, могу с уверенность сказать, что более интересного и захватывающего промежутка жизни у меня еще не было. Не смотря на все негаразды, я, возможно впервые, живу по настоящему. Ведь главное не то, сколько проживешь, а как. Иногда один со вкусом проведенный день может равняться нескольким годам обычной мещанской жизни. А если мне еще и удастся вернуть к жизни друзей… Кажется, я от этой мысли довольно замычал, потому, что Гниль тихонько рыкнул:
– Заткнись! Мы у фильтра!
Как бы в подтверждение его слов наше транспортное средство задергалось и остановилось. Студенистое содержимое по инерции качнулось сперва вперед, а потом назад.
Почему мы остановились? Неужели фильтр что-то учуял? А если учуял, то что? Я даже не обращаю внимания, что думаю о программах как о живых существах. Хотя какие они для меня программы? Та дрянь в которой мы сейчас болтаемся для меня прежде всего дрянь а потом уже кусок информации.
– Готовься выскакивать наружу! – достигает моих ушей тихий шепот.
Палец ложится на кнопку стартера заглушенного двигателя. Выскакивать это мы на раз, но вот что дальше делать.
Холодец качнулся и двинулся вперед.
Толи мне показалось, толи действительно подо мной прозвучал облегченный вздох.
– Наша остановка, – говорит Гниль где-то минут через десять. – Дальше нам не по пути с этой программой.
Мотоцикл рывком выскакивает наружу и оказывается перед носом у движущегося на большой скорости огромного червя. Что-то сдавленно вякнув от страха, выворачиваю руль и ложу мотоцикл на бок. На грани потери равновесия и чуть не черкая подножками синее полотно дороги разворачиваюсь, уходя с курса исполина. Он даже не обращает внимание на мой маневр и продолжает двигаться как скорый поезд. Очень удачное сравнение. И размеры и скорость весьма близки к оригиналу. Нога утапливает тормоз до упора, и мотоцикл замирает как вкопанный. Мы стоим на обочине дороги, а в метре от переднего колеса движется кольчатая поверхность.
Если бы на Земле водились подобные червячки, то она бы уже давно напоминала дырчатый кусок сыра.
Стягиваю с головы шлем и вытираю вспотевший лоб.
Ну и везунчик же я. Точно в шлеме родился.
– Червь! – с восхищением в голосе говорит Гниль.
– Типа я слепой! – отвечаю с насмешкой. – Сам видел!
Наверное, это забавно выглядит со стороны. Сидит мужик с длинными волосами в гоночном комбинезоне и размахивая зажатым в руке шлемом разговаривает с мотоциклом.
– В смысле программа – червь. Необычайно мощный боевой вирус. Как и аннигилятор на своей территории не используется в связи с дикой мощью. Если он вступает в дело, остается лишь безжизненная пустыня – ни одной более или менее целой программы. Но все это мелочи по сравнению с тем, что мы добрались до центрального сектора. Так сказать деловой район всего города. – Он хихикнул, довольный удачным сравнением. – Добро пожаловать!
И действительно вокруг нас возвышается огромный и густонаселенный город. Тянутся вверх башни небоскребов. Стройными рядами выстроились серебристые купола, объединенные между собой густой паутиной труб. Прямо перед моим носом несколько порхающих захватов сооружают новый дом причудливой формы.
– Тактический модуль ваяют! – с гордостью в голосе сказал Гниль так, как будто имел к этому какое-то отношение. – Значит, скоро на полигоне начнется испытание чего-то новенького.
Масса дорог обвивает все это архитектурное разнообразие. Дороги – какие угодно, практически на любой вкус. И обычные и подвесные и прозрачные тоннели, сплетающиеся в плотные клубки. Некоторые дороги вообще висят в воздухе, не имея никаких видимых опор. И по всему этому дорожному многообразию ползут, едут, идут и пресмыкаются массы существ и механизмов. Даже трудно остановить взгляд на чем-то одном. Этот муравейник ко всему дополняется еще и летающими над головой объектами, представленными также в широком ассортименте.
От такого обилия необычного и кажущейся на первый взгляд суеты у меня закружилась голова.
– Что это? – жалобно стону я и пытаюсь унять навалившееся головокружение. – Что за зоопарк?
– Программы. Везде одни программы, – невозмутимо отвечает мой попутчик. – Вон та парочка диагносты, а этот, с длинной шеей и тремя тысячами ног – упаковщик. Он занимается сжатием редко используемой информации для экономии пространства.
– А – архиватор! – радуюсь собственной смекалке, одновременно рассматривая это существо похожее на квадратный, плоский щит, опирающийся на множество крохотных ножек, и имеющий невероятно длинную шею с мощным захватом-прессом вместо головы.
Ближайший серебристый купол раскрылся и несколько десятков ржавых, местами изрядно помятых роботов начали выгружать из него грубо сколоченные деревянные ящики. Это стадо консервных банок издает при работе громкие лязгающие звуки и вообще шевелится очень вяло. У одного из стальных трудяг во время разгрузки отпала нога и он покачнувшись упал. Его сотоварищи не смогли удержать объемный ящик из не струганных досок, и одноногий оказался похороненным под собственной ношей.
– А это что за стадо калек? – рассмеялся я, глядя на попытки остальных роботов вытащить потерпевшего из-под ящика. Самое забавное то, что они даже не пытаясь приподнять ящик, скопом тупо тянут коллегу за оставшуюся ногу, сиротливо выглядывающую наружу. Закончилось это тем, что нога оторвалась, и роботы гурьбой посыпались на землю, заполняя воздух лязгом и дребезжанием.
– Подготовка информации к отправке. Сейчас эти ящики-файлы погрузят в транспортник и он отправится по назначению, – пояснил Гниль. – А работают плохо, потому, что программа не оптимизирована и соответственно работает очень не эффективно.
– Но почему так медленно? – удивляюсь я. – Ведь на самом деле подобные процессы занимают мизерное время.
– Как ты думаешь, сколько мы уже здесь времени? – хитро поинтересовался Гниль.
– Как минимум час. Может полтора, – отвечаю, проанализировав наши действия.
– Вот и не угадал! – радостно, как ребенок, загадавший загадку и получивший неправильный ответ, вскрикнул Гниль. – Общее время пребывания в информационном пространстве компьютера составляет одну тысячную миллисекунды.
Я присвистнул от удивления. Вот это быстродействие. Солидная техника у чужаков. И программисты не глупые, хотя ошибки, или как принято говорить – баги, и у них присутствуют.
– Куда дальше?
Емилина Ника
Русанов Владислав
Контровский Владимир
Лукьяненко Сергей
Пехов Алексей
Каргалов Вадим