Чтение 23–й страницы книги ~Двойной эскорт~

– Я требую, чтобы меня отправили немедленно! Немедленно отправьте меня домой, я требую! – раздался за углом знакомый напарникам визгливый голос.

– Кто это? – озадаченно спросил лейтенант.

– Сейчас увидишь, приятель, – улыбнулся Джим, и они с Тони поспешили к трапу.

Как и предупреждал стриженый лейтенант, на выходе с трапа их встретил часовой, рослый флотский десантник с настоящим карабином и примкнутым к нему штыком.

– Вы куда? Гражданским здесь не положено!

– Мы не гражданские, мы друзья сержанта Ливерса. Он должен захватить нас на Бицкул.

– Друзья? – переспросил десантник, с сомнением глядя на гражданских.

– Да.

– Сейчас узнаем, какие вы друзья…

Часовой снял с рычага трубку стоявшего на тумбочке аппарата связи, сообщил, что звонят с двенадцатого поста, и потребовал найти сержанта Ливерса.

– Сэр! – через несколько секунд воскликнул он. – Это с двенадцатого поста – рядовой Горц! Тут двое гражданских утверждают, что они ваши друзья… Да, здесь стоят. Хорошо, задержу…

Положив трубку на рычаг, десантник широко улыбнулся и сказал:

– Сержант очень удивился, что у него появились какие-то гражданские друзья. Сейчас он сам придет посмотреть на вас и попросил задержать, если вы попытаетесь сбежать. Так что лучше не пытайтесь.

– Нет, приятель, мы останемся на месте, – заверил его Тони, и все трое стали ждать сержанта.

Вскоре он показался в дальнем конце коридора. Пара вышедших из отсека матросов вжались в стену, чтобы не задеть его ненароком.

– Строгий дяденька, – заметил Джим.

– Сейчас увидишь, – криво усмехнулся часовой, вытягиваясь по стойке «смирно».

– Ну, и где здесь мои друзья, часовой? – прогремел бас сержанта Ливерса. Он остановился напротив десантника и всем видом показывал, что в упор не замечает каких-то гражданских.

– Вот эти, сэр! Они сказали, что ваши друзья! – прокричал часовой.

– Ага, вот эти две кучи дерьма… – изрек Ливерс, уставясь в переносицу Тони, поскольку был одного с ним роста. – Заплутали, ребятки?

– Сэр, мы хотим, чтобы вы взяли нас на Бицкул, – подал голос Джим.

– В военную тюрьму? Это у нас запросто… Значит, так, ребятки, если вы сейчас же смоетесь на первый ярус, я сделаю вид, что вас не нашел.

– Сэр, мы не смоемся, – заверил его Тони. – Нам очень нужно попасть на Бицкул.

– Очень нужно… – повторил сержант и задумался. – Хорошо! – сказал он спустя полминуты. – Я отвезу вас на долбаный Бицкул, если вы пройдете испытание.

– Какое испытание? – поинтересовался Джим.

– А вот это пока секрет.

– Мы согласны, – сказал Тони.

Сержант подумал еще полминуты, словно давая гражданским последнюю возможность сбежать, затем махнул рукой и сказал:

– Ну, пойдем.

Джим и Тони поспешили за ним, оставаться на военном корабле им совсем не хотелось.

Спускаясь и поднимаясь, делая поворот за поворотом, Джим и Тони уже с трудом ориентировались в запутанных переходах корабля. Наконец сержант остановился перед неприметной металлической дверью, постучал условным стуком, ее приоткрыли.

– Гарри, это я.

– Один?

– Нет, тут со мной… друзья.

Последнее слово сержант произнес с ледяной усмешкой.

– Заходите!

Следуя за сержантом, напарники вошли в помещение, и хозяин обиталища, приземистый матрос с татуированными предплечьями, запер за ними металлическую дверь на все замки.

– Сантьяго здесь? – спросил сержант.

– А куда он денется? Здесь, конечно.

Из небольшой, заставленной электрическими моторами прихожей они перешли в более просторное помещение, где на столах в разной степени разобранности лежали все те же электромоторы.

– Перемоточная… – угадал Джим.

– Точно! – улыбнулся Ливерс и, повернувшись к работавшему в дальнем углу матросу, крикнул: – Сантьяго! Иди сюда!

Матрос оставил работу и пошел навстречу гостям. С первого взгляда бросались в глаза его огромные бицепсы, развитые грудные мышцы и «шашечки» брюшного пресса, заметные даже сквозь флотскую майку.

– Привет, сержант, – поздоровался Сантьяго.

– Привет, здоровяк. Развлечься хочешь?

– Развлекаться – не работать.

– Вот и отлично. Ты, длинный, – обратился сержант к Тони, – сумеешь выстоять против Сантьяго пять минут, станешь моим другом, и тогда вы с приятелем поедете на Бицкул. Ну что, уже испугался?

– Я не длинный, сэр, я – высокий, – поправил сержанта Тони, и Джим услышал в словах напарника угрозу.

– Ладно трепаться, становись перед Сантьяго, посмотрим, какой ты – высокий.

Сержант и его приятель, низкорослый матрос, засмеялись.

Тони шагнул вперед и остановился напротив Сантьяго. Тот по-боксерски поднял руки, и в следующий миг Тони ударил. Его кулак щелкнул Сантьяго точно в переносницу, удар был быстр и резок, электрик не успел среагировать и, взмахнув руками, рухнул на мотки медной проволоки.

Сержант Ливерс и его друг перестали улыбаться, потом обменялись растерянными взглядами.

– Это не считается! У него слабая голова, – воскликнул Ливерс. – Вот посмотрим, как ты выступишь против Зоненбаума! Гарри, зови Зоненбаума, скажи, есть возможность отличиться!

– Я сейчас!

Гарри метнулся к двери, быстро ее разблокировал и вырвался в коридор. Его не было с минуту, затем он вернулся в сопровождении рослого десантника с квадратным выбритым черепом. Уже по одним только надбровным дугам было ясно, что пробить такого кулаком невозможно, да и не каждая пуля возьмет такую кость.

– А-а, пришли? – обрадовался Ливерс, оттаскивая в сторону начавшего приходить в себя Сантьяго. Бросив его под столом, он подошел к Зоненбауму и сказал: – Тедди, нужно раскатать вот этого – длинного. За это получишь десять увольнительных.

– Хорошо, – согласился Тедди, не проявляя никаких эмоций. – Кого бить?

– Вот этого – длинного, – повторил сержант, указывая на Тони.

– Мне без разницы.

Противники встали друг напротив друга. Теперь на Тони поставил бы только безумец или тот, кто хорошо знал, что Тони своих ходов никогда не повторяет.

Едва Зоненбаум поднял кулаки, как рука Тони метнулась, точно змея, и два пальца нанесли удар в глаза.

Десантник вскрикнул, схватился за лицо, и тогда Тони ударил его ногой в пах. Десантник охнул и свалился, бой был закончен.

– А на ножах, а?! На ножах!!! – закричал сержант Ливерс, хватая со стола нож для зачистки изоляции.

– С тобой, что ли? – спросил его Джим, взяв со стола второй нож.

Ливерс едва не крикнул «да!», но вовремя одумался. Джим выглядел как старший брат, которому надоели наскоки на младшего.

– Это шутка, ребята, – подал голос матрос Гарри.

Ливерс тяжело сглотнул и опустил нож, он понял, что был в одном шаге от смерти.

– Так что, мы летим на Бицкул? – спросил Тони.

– Ра… разумеется, – кивнул сержант и, положив на стол нож, добавил: – Можно уже грузиться, сейчас самое время.

Через четыре часа тюремный бот опустился на бетон посадочного квадрата в порту Блицкула. Снаружи был день, но над портом висели низкие тучи.

– Ну вот и ваша «Бухта счастья»! – объявил сержант. Теперь они расставались, как лучшие друзья.

Проводив Джима и Тони по трапу, сержант подарил им по теплой десантной куртке, поскольку на свежем воздухе было довольно прохладно.

– Жаль, что вы не хотите завербоваться во флот! Такие парни нам очень нужны!

– Наша служба в прошлом, сержант, – развел руками Тони.

– Прощайте! – сказал Джим, пожал Ливерсу руку, и напарники пошли по размеченной полосе к зданию порта, а сержант вернулся к своим заботам.

Закрываясь от ветра, у входа в здание курили двое механиков.

– Привет, ребята! – поздоровался Джим.

– Привет… – ответили механики, поглядывая на его изорванные штаны и новую военную куртку.

– Где здесь можно судно нанять?

– С лайнера, что ли, беженцы? – угадал один из механиков, разминая сигарету в замасленных пальцах.

– Точно! Так где?

– Это вам на Чимжан нужно, там порт для мелких частников и контрабандистов.

– А далеко до него?

– Нет, километров пять. Как выйдете из здания, сворачивайте направо и топайте до бетонного забора.

Последние слова напарники едва расслышали: неподалеку стало взлетать небольшое судно. Вышедшие из бетона защитные шторки направляли раскаленные газы вверх, однако горячая волна все же докатилась до здания и принесла горьковатый запах перегоревшего топлива.

Напарники поспешили зайти в здание и в относительной тишине перевели дух.

– Смотри – буфет! – заметил Джим.

– Пойдем чего-нибудь пожрем, а то я внутри еще худее, чем снаружи.

– Это как?

– Ужасное ощущение, такое испытать никому не посоветую.

Пройдя мимо скучающего полицейского и полутора десятков сидевших возле багажа людей, напарники остановились перед стойкой буфета.

– Что господа желают? – спросила дородная женщина, наваливаясь на стойку тяжелым бюстом.

– Чай, пирожки, печенье… – заказал Джим.

– Да, чай, пирожки, печенье и сливочное масло, – уточнил Тони.

Получив все, что заказывали, Джим положил на стойку пятисотенную купюру.

– Ой, какие деньжищи! – воскликнула буфетчица. – Не знаю, наберу ли сдачи…

Вывалив всю наличность из кассы и добавив свою, сдачу она все же насобирала, и Джим отошел к столику, который занял Тони.

Намазанные маслом черствые пирожки и пролежавшее срок годности печенье прекрасно шли под горячий чай с искусственным подсластителем. Наблюдавший за незнакомцами полицейский решился подойти, чтобы спросить документы.

– У нас тут режимный объект – военная тюрьма, поэтому порядок должен быть соблюден, – сказал он в свое оправдание. Потом заглянул в пассажирские карты Джима и Тони, вернул их и, виновато улыбнувшись, спросил:

– А можно я пирожок возьму?

– Конечно, – сказал Джим.

– А можно два, у меня еще собака в дежурке сидит?

– Конечно, бери, парень, – поддержал его Тони, – собака – друг человека.

– Все жрет и жрет, никак не нажрется! – неожиданно возмутилась буфетчица. – У тебя за сегодня который уже пирожок, попрошайка?

Полицейский надвинул на глаза фуражку и, подхватив пирожки, поспешил прочь, а буфетчица все не унималась:

– Никакой у него собаки нет! Напарник у него там спит, в дрын упившийся! Позор, а не полиция!

Наскоро перекусив, Джим и Тони поспешили покинуть здание порта и, оказавшись на улице, удивленно огляделись – до самого горизонта, куда уходила выложенная бетонными плитами дорога, не было видно ни одного здания. Правда, на стоянке имелось старое грузовое такси, но водителя за рулем вроде не было.

Его удалось обнаружить, когда Джим и Тони подошли ближе, – он мирно спал, расположившись на двух передних сиденьях.

Джим постучал в окно, водитель приподнял голову, протер глаза и сел. Пришлось постучать еще раз, чтобы тот посмотрел в окно.

Увидев незнакомцев, он приспустил стекло и спросил:

– Чего надо?

– Подвези в Чимжан, приятель! – попросил Джим.

– Бесплатно не повезу.

– Десять реалов! – пообещал Джим, показывая деньги. Лицо водителя сразу разгладилось, он открыл заднюю дверцу, и Джим с Тони уселись на жесткую, приспособленную для багажа полку.

Получив деньги, водитель завел мотор и, крутанув руль, резко развернулся.

– Люблю полихачить! – пояснил он, улыбаясь во весь рот. – Но тут негде – дыра, а не планета!

Через полминуты скачки по выщербленным бетонным плитам грузовое такси с визгом затормозило напротив обшарпанного здания – копии здания порта.

– Ближе подъезжать не буду – ограбить могут! – пояснил водитель.

– И на том спасибо, – поблагодарил Джим, и напарники выбрались на бетон.

– Народ здесь обитает грамотный, – заметил Тони, имея в виду выведенную на стене кривую надпись: «Клайв Биррхолд – казел». Было видно, что надпись несколько раз пытались закрасить, затереть, но кто-то ее неизменно восстанавливал.

Потянув за ручку обшарпанной двери, Джим первым шагнул в тамбур и столкнулся с беззубым бородатым субъектом, закричавшим визгливо:

– Золото-брильянты!

Джим сбил его ударом в ухо:

– У нас нет ни того, ни другого.

– Так я же купить предлагал! – завыл из угла бородатый.

– Ну, извини. – Джим оглянулся на Тони. – Я не понял.

– Никто, никто меня здесь не понимает! – запричитал пострадавший, и под его завывания напарники вышли в просторный зал второго порта Бицкула.

По сравнению со зданием официального порта здесь жизнь била ключом. Несколько компаний, рассевшись на сдвинутых вместе ящиках, играли в кости, за другими «столами» пьянствовали удачливые контрабандисты. Никого не боясь, развешивали свой товар наркоторговцы, пьяные лежали вдоль стен, и местные воры обшаривали их карманы.

– А кому погадать, кому судьбу предсказать? – завопило нечто, покрытое не одним слоем грязных платков. – Подходите, золотые, не совру – всю правду расскажу!

– Отойди, – с угрозой произнес Джим.

«Нечто» послушалось и, подавшись назад, отбросило с лица спутавшиеся черные космы.

– Почему такой неприветливый, а? Угости хотя бы сигареткой.

– Я не курю, – ответил Джим, озираясь.

– Зато я курю. Может, дури хотите, ребята?

– Нам улететь отсюда нужно, – пояснил Тони.

– Улететь? Так улетите, золотые мои, у нас такие грибочки есть, улетите так, как никогда не улетали.

– Ты чего, тварь, нормального языка не понимаешь? – стал злиться Джим.

– Почему не понимаю, – женщина вздохнула, взгляд ее стал осмысленнее. – Дай реал, сведу с нужным человеком.

Немного подумав, Джим решил, что не обеднеет, даже если эта грязнуля его обманет, и протянул ей пять реалов – мельче не было.

Подметая мусор длинными юбками, женщина привела Джима с Тони в дальний угол зала, где в россыпи сплющенных картонных ящиков спал небритый лысоватый мужчина. Было видно, что он давно не стирал своей одежды и, наверное, никогда не снимал летние туфли в дырочку, которые носил на босу ногу. За долгое время они сели по форме стопы владельца, а их носы загнулись кверху.

– Кто это? – спросил Джим.

– Это Бруно. У него на поле судно стоит, правда, уже полгода он никуда не выбирается. Нет заказов, нет денег.

– А на что же пьет? – осведомился Тони.

– До сегодняшнего дня не пил, ему и на еду-то не хватало. А сегодня его дружку Катцелю удача подвалила, диспетчеру заказ пришел с оплатой вперед прямо на счет перевозчика, чтобы к военному кораблю слетал, женщину какую-то забрать.

– Женщину? – одновременно переспросили Джим и Тони.

– Говорят так. Вот Катцель его и угостил.

– Хорошо, видать, угостил, – заметил Джим, рассматривая судовладельца.