Чтение 21–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

– Очень противно? – спросил я с запоздалым раскаянием.

– Очень, – призналась она и хихикнула громче. – Настолько отвратительно, что… даже понравилось.

– Ух ты, как это?

– Не знаю, – ответила она пьяным голосом. – Странно как-то…

Я подумал, предложил:

– Давай выясним, почему это. И как.

– Как выясним?

– А вот так, – ответил я.

Глава 11

К неудовольствию дуба, на этот раз мы не только измочалили траву спинами, но и вылезшие из земли корни вбили обратно, а землю утрамбовали, как стадо мамонтов. Я скатился с бурно дышащей зеленой горы, отдышался и, дотянувшись до мешка с едой, разложил по холстине остатки недельного запаса.

– Кушать подано, моя лягушечка!

Троллиха села напротив, в самом деле похожая на гигантскую зеленую лягушку, что уже обсохла и нажралась комаров, а, теперь сонная и ленивая, не желает даже шевелиться. Толстые ноги сложила, как йог, в такой позе спина не просто прямая, а даже слегка откинута назад, живот подтянут, а разогретые моими руками и не только руками исполинские зеленые шары грудей выглядят потрясающе, а еще там на кончиках выпуклые чаши из малахита с детский кулак размером рубинами.

– Хорошо, – сказал я с чувством, – что сохранились такие вот места.

– Какие?

– Где не ступала нога человека, – объяснил я.

– Таких мест полно, – ответила она с недоумением.

Я вздохнул.

– Пришли мы и принесли новую веру. Теперь этих мест не останется. Сперва везде побываем и все нанесем на подробнейшие карты. Потом все заселим, ибо наш Господь велел плодиться и размножаться. И… прости-прощай дикая природа!

Она сказала уверенно:

– Этого никогда не будет!

Хмель уже почти покинул ее голову, хотя тело все еще расслаблено, но за это время ушла настороженность, ужинаем и общаемся, как двое старых приятелей. Вообще-то хороший способ быстрого знакомства и приятельского сближения придумала природа. Или Господь, кому как удобнее.

– Живете только здесь? – спросил я. – В смысле, в этом районе?

Она проследила за моим взмахом руки.

– Нет, – объяснила она обстоятельно, – мы дальше. Это я забрела так далеко… из любопытства. Но пора возвращаться. А так мое племя пришло с моря. Там на островах живут остальные.

– На островах просто рай, – сказал я понимающе. – Теплое море, безоблачное небо, рыбная диета и богатые йодом водоросли… Зря вы ушли.

– Не знаю, – ответила она беспечно. – Наши переселились сюда, когда мой дедушка был ребенком. Я моря вообще не видела, хотя наши корабли, как говорят старейшины, ждут нас в каком-то тайном месте.

– Хорошо быть троллем, – сказал я. – Романтика дальних морей, альбатросы, пираты…

– Вообще-то ты сильный, – ответила она невпопад, словно отвечая на свои мысли. – Мог бы стать не самым худшим из троллей.

– Спасибо, – сказал я, – польщен! В самом деле. Сколько у нас таких, что мечтают стать троллями или хотя бы походить на них! Даже по улицам ходят, растопырив локти, будто им мешают горы мускулов и вот так смотрят исподлобья по сторонам. И морды делают вот так… и вот так…

Она снова улыбалась, польщенная, всем приятно, когда говорят комплименты им самим или их племени. Тени слились, темнота начала сгущаться, и улыбка на ее толстых, ещеболее толстых и вздутых губах застыла.

– Надо возвращаться…

– Могу разжечь костер, – предложил я.

– И что?

– Да так просто, – ответил я, – посидим еще и у костра. Ты покажешь свои тролльи пляски… Сперва воинские, ты же воин?.. потом всякие разные… ну, всякие, ты понимаешь, о каких я…

Она помрачнела, покачала головой. Нижние клыки уже не выдвигала, как-то догадавшись, что в людских канонах другие нормы красоты, вздохнула, отчего могучие шары красиво поднялись, задержались там и медленно вернулись на место.

– Надо идти.

– Надо, – согласился и я. – Не хочется, но надо.

Оба одновременно со вздохом сожаления поднялись на ноги. Она, почти не уступая в росте, прямо посмотрела мне в глаза.

– Меня зовут Фэдда, – произнесла она негромко. – Если скажешь, что пришел ко мне, тебя не убьют.

– Спасибо, – сказал я. – Тронут… Да, погоди, ты забыла, что я должен проболтаться о великой тайне, за которую наградят старейшины! Тайна вот в чем: никто не знает, даже здешние люди, что мы вышли не из герцогства Брабант. Да-да, мы проникли под Хребтом с северной стороны и теперь заграбастываем здешнее королевство. Мы куда более злые и нетерпимые, чем люди королевства Сен-Мари. И жестокие, как все молодые и сильные.

Она ахнула и смотрела на меня расширенными глазами. На лице ее впервые отразился страх.

– Ты… оттуда?

– Да, – подтвердил я.

Она прошептала испуганно:

– Но там, говорят, совсем чудовища…

– Ага, – сказал я с мрачной гордостью. – Вот мы они и есть. Волки и тигры перед нами – овечки! Драконы – так вообще муравьи. Потому мой вам совет: садитесь на корабли, что у вас есть, и отплывайте на острова, где живут ваши соплеменники. Это единственный способ выжить. При нашей власти в королевстве не останется ни одного тролля, гоблина, огра или чего-то еще разумного и говорящего, что не является человеком. Да что говорить… если и среди самих человеков устроим жестокую прополку!

– К-как?

– Лучше тебе этого не видеть, – сказал я.

Уже издали она крикнула:

– Я забыла спросить… как твое имя?

– Ричард Длинные Руки, – крикнул я в ответ. – Не забудь! Это имя добавит вес твоим словам.

Она исчезла в зелени леса.

Мало ли что для меня вполне, да, вполне нормально пообщаться как с вампиршей, так и с троллихой, но в целом это нехорошо, и как майордом-христианин я должен и сам воздерживаться и пресекать подобное падение в захваченных землях, за которые теперь несу ответственность. Мне еще как-то иногда можно, хотя и нельзя, но для меня такое лишь крохотный эпизод, меня большие цели привлекают, чтоб не мельче шкафа, а вот простой народ может запасть, ощутить запретную сладость, а там и вовсе свернет с трудной стези праведного христианина на эту дорожку классных плотских утех.

Потому, сказал я себе горько, но твердо, глядя вслед шевелящимся зеленым зарослям, человек – это звучит гордо, а все остальное – под корень! Оставим только животныймир, а конкурентов человеческому пути развития – под нож. Хотя, конечно, красиво намечтать цивилизацию, где уживаются мирно люди, эльфы, кентавры и прочая нежить, но, увы, такое нежизнеспособно, и кровавые войны начнутся еще до того, как наберется достаточная мощь для Войн Магов…

Нет, надо поступать, как великий Кортес, ныне оплевываемый всякой мелкой мразью…

Я вздрогнул, как молния во тьме мелькнула ослепляющая в неожиданности мысль. Да, Кортес уничтожил великие империи кровожаднейших дикарей с их чудовищными ритуалами, но… уничтожил ли он в том значении, как понимают в «моем срединном»?

Все эти бесчисленные инки, майя и ацтеки составляют нынешнее население Боливии, Парагвая и прочих-прочих стран Латинской Америки!

Когда Амру ибн аль Ас с восьмитысячным отрядом вторгся во многомиллионный Египет и наголову разгромил войска этого народа хапи, истребил ли он их? Да, если в прошлом значении, так как тогда каждый человек был неразрывно связан с государством, с вождем, с религией, но для меня важнее, что на самом деле Амру всего лишь сменил Египту имя и религию, а сами египтяне оставили в прошлом свой язык, самоназвание и отвратительную религию, обожествляющую змей, крокодилов и кошек. Приняв ислам, кто добровольно, а кто под угрозой истребления – все стали арабами.

Другой арабский полководец Серджабиль вторгся в Сирию с четырьмя тысячами мусульман, и многомиллионная Сирия приняла арабский язык, ислам, и люди стали… арабами!

То есть арабы не истребили местное население. Они его сделали иным: навязали более высокую религию, а заодно и язык, а также сменили им самоназвание. Вот в этом и есть весь секрет мудрости…

Разозленный противоречивыми чувствами, я несся над белым заснеженным полем облаков, а когда спохватился и резко пошел вниз сквозь их толщу, внизу уже знакомые места, а вон и светло-розовое пятнышко, означающее Геннегау.

Инстинкт, подсказал внутренний голос. Как у пернатых, что находят дорогу. И даже дает команду на посадку. Ну, не совсем команду, но все же деликатно подсказывает…

Я пошел вниз, как падающая бомба, стремясь как можно быстрее выйти из зоны видимости. Сейчас день, в небе слепящее солнце, вдруг кто-то задерет голову, я начал сбрасывать скорость, когда площадка башни выросла опасно близко, в плечах стало горячо, мышцы стонут, я стиснул челюсти и терпел, чувствуя, как рвутся мелкие мышцы, что значит – нарастут вдвое толще, таков закон их роста.

Лапы ударились о каменный пол, я упал, перекатился на бок, как парашютист, сразу же сосредоточился на кодовом слове. По телу пробежала злая дрожь, хрустнули суставы,а сухожилия болезненно натянулись, но мои когтистые крылья быстро превратились в человеческие руки.

Ноги слегка подрагивали, я поднялся, перевел дыхание и, только подтянув ремень перевязи, начал спускаться вниз, как услышал звон металла.

Я поспешил вниз, на полдороге увидел бодро бегущего вверх по ступеням рослого стражника. В руке покачивается обнаженный меч, щит на локте другой, доспехи прилаженытак хорошо, что не скрипят и не лязгают.

Увидев меня, оторопел.

– Ваша светлость!.. – крикнул он прерывающимся голосом. – Там вроде бы наверху что-то село!

– Правда? – спросил я.

– Клянусь! – выпалил он. – Черное, страшное!

– Уже улетело, – ответил я автоматически, затем спросил строго: – А что случилось?

Он сказал ошалело:

– Да как же… Надо же бдить!.. Я заметил и сразу кинулся… а вдруг там что всерьез… Может, почудилось, а может, и зверь какой… Вроде крупное!

– Это не зверь, – ответил я терпеливо. – Это почтовый голубь прилетал.

Он выпучил глаза.

– Почтовый… голубь?

– Ну да, – объяснил я. – А что?

– Ваша светлость, – взмолился он, – какой же это почтовый да еще голубь? Голуби разве такие?

Я сказал строго:

– Ты во всех странах бывал? Ишь, орнитолог дипломированный!.. Порода такая, понял? А то и вовсе вид. Что мохнатый, так это для морозоустойчивости. Этот голубь сизокрылый и мохнаторылый даже на Дальний Север летает, где медведи по улицам туды-сюды, туды-сюды… Почтой передают не только писульки мелкие, чтоб ты знал, но и бандероли сполезным грузом, посылки и даже контейнеры. И голубей выводят разной породы и разной грузоподъемности… Словом, ты молодец, что заметил и бросился охранять и бдить,за это тебе моя майордомья благодарность, а также поручение…

Он вытянулся, ответил бодро:

– Все выполню!

– Охраняй вход на эту башню, – сказал я строго, – не здесь, балда. Там внизу. Это секретное место для приема секретных и очень тайных агентов. Принимаю лично я! Что значит, высшая степень секретности. А тебе, значит, доверены высшие государственные ценности. Понял?

Он вытянулся, гаркнул:

– Премного благодарен!

– Молодец, – сказал я. – Это все потому, что все по бабам смотрят, а ты посмотрел на небо. Небо – это вот оно, понял? Да не на палец смотри, а куда показываю!

Он пробормотал со смущенной гордостью:

– Да, ваша светлость, другие на небо не смотрят, они уже как-то видели. А я смотрел и думал: правда ли, что от неба, как говорит наш священник, все места на земле одинаково далеко? Как это может быть, если я на башне, а священник у подножья?

– Наверное, – предположил я, – небесная твердь тоже с выпуклостями и впуклостями. Над пропастью впуклость, над нашей башней – выпуклость… Подробности – у попов. Я знаю, как сказал Экклезиаст, что всему свое время, и время всякой вещи под небом. Когда голубь прилетает, так и должно быть!.. Словом, ты отныне не рядовой, а сержант! С повышением жалованья, пером на шлем и добавочной бляхой на поясе.

Он вытянулся, обалдевший от счастья, повезло так повезло, а я милостиво похлопал по плечу, пошел по ступенькам вниз уже важно и майордомно.

Из серого камня стены выплыло призрачное облачко, мясистая морда расплылась в широкой улыбке.

– Интересный вы человек, сэр Ричард, – сказал Логирд, – когда не правитель. Слушаю и получаю такое удовольствие… Как полет?

– Хорош, – ответил я. – Видел каких-то птиц в небе, странно.

Я спускался по крутой лестнице, Логирд плыл рядом, иногда промахиваясь и влезая в камень до половины, а когда и целиком.

– Почему? – спросил он живо.

– А что им там делать ночью? – спросил я. – Птицы зверьками питаются. А если и птицами, то дневными тоже. А эти на такой высоте… и такие громадные. Честно говоря, я струхнул подниматься.

– А смогли бы?

По лицу призрака еще труднее определить, что он хотел узнать на самом деле, даже голос одинаково тихий, громче не умеет, я ответил все-таки осторожно:

– Если ты о разреженной атмосфере… то до нее еще далеко. Птицы все-таки в достаточно плотных слоях.

Он спросил быстро:

– Разреженных?

Мы вышли в зал, часовые бодро салютовали, я отечески кивал, лицо строгое, пусть понимают, что не по бабам ходил, а об Отечестве думаю, вот даже ночами все о нем, родимом, как сделать так, чтобы простому народу жилось еще веселее, еще беззаботнее, еще какие-нить ему шоу и состязания, это же моя главная задача и цель жизни – сделать имжизнь еще лучше, ага, щас, мечтайте…

Логирд изнывал, залетал то справа, то спереди, но я шел с надменным суровым лицом, пока не вышел из поля зрения часовых и еще не попал на глаза другим.

– Не хитри, – сказал я вместо ответа, – что-то знаешь.

Он торопливо покачал призрачной головой.

– В старых книгах записано, что чем выше, тем труднее махать крыльями. Воздух становится не таким… А еще дышать труднее. Это все, что знаю.

– Уже неплохо, – ободрил я. – Не знаешь, тут на большой высоте не ходят баггеры? Если очень мелкие, с земли не увидать… Баггеры – это такие корабли, что летают. Могут быть не больше тележки.

Я снова сделал государственное лицо, часовые меня провожали почтительными взглядами, но уже не спрашивают, почему я один. Такие у меня причуды, все знают. А правитель без причуд – ни рыба ни мясо.

Логирд все это время смотрел на меня почти с ужасом и одновременно почтением.

– Никогда не слышал, – ответил он твердо. – Но, сэр Ричард, вы так спокойно об этом говорите!

Я отмахнулся.

– На Юге их как ворон в небе.

– На Юге, – сказал он горько. – Сэр Ричард, я могу только мечтать о Юге! Думаете, не попробовал? Да сразу же метнулся именно туда!.. Мол, нет преград, как вы потом сказали, нет расстояний…

– И что?

– А ничего, – ответил он утомленно. – Стена. Я пробовал и снизу, и сверху, и с разгону. Но, увы, что ставят маги сообща, того не преодолеть одиночке. Если бы я увидел летающие корабли, я бы рехнулся от счастья!.. А вы так спокойно… Сказано, рыцарь.

– Да, – согласился я. – У нас лбы медные, а головы чугунные. Сплав такой интересный, понял? Биметалл. Нам царство Божье надо, а не какие-то летающие корабли. На летающих кораблях можно и говно возить, не знал? А в Царстве Божьем будут возить кого надо! Одних по небу, других мордой по битому стеклу. По справедливости, понял?

– Ох, догадываюсь…

Передо мной распахнули двери в королевские покои, Логирд прошел сквозь створки, я устало дотащился до ложа и тяжело сел. Мышцы стонут от пережитой непривычной нагрузки, а желудок снова напоминает, что все переварил и полностью истратил.

– Ладно, садись. Пить будешь?

Он посмотрел на меня с удивлением.

– Я бы с удовольствием. А вы знаете как?

– Нет, – признался я.

– Я тоже, – сказал он со вздохом. – Даже присесть не могу.

– Жалеешь?

Он жутко искривил рожу.

– Я, как и все, хотел бы только добавлять возможности, ничего не теряя. Хотя, если честно, получил больше, чем потерял. Если бы знал, что так получится, я бы… гм… мог бы как-то и ускорить…

Я сказал предостерегающе:

– Ничего бы не получилось. Это же стечение случайностей! Могучая защита церкви, я из сентиментальности решил сохранить череп, а потом побрызгал твоим зельем… Думаю, с другими черепами так не получится.

Он ответил со вздохом:

– Вы правы. Других можно вызвать на очень короткое время уже из царства мертвых. Да и то ритуал очень-очень сложный и дорогостоящий. А чтоб вот так получить отсрочку… не встречал таких.

– Еще встретишь, – утешил я. – Мир велик. А вы носитесь так, что друг друга не заметите даже при лобовом столкновении. Вот что я надумал пока… Конечно, я могу летать вот так по ночам и к бабам в окна заглядывать! Уже здорово. А то какую и посещать в отсутствие мужа…

– Не снимая шкуры?

– Конечно! – ответил я с удивлением. – В этом развращенном городе именно такое оценят по высшей шкале!

Он подумал, сказал серьезно:

– Ну, вообще-то тролли тоже… хороши по этой шкале. И гоблины…

Я поморщился.

– Да, я как-то о них забыл. Зато у меня крылья. А морду могу отрастить еще страшнее.

Он вздохнул, но спросил уже деловитым тоном:

– Какие планы теперь?

Я развел руками.

– По уму, так нужно бы неспешно и тщательно исследовать неожиданно свалившееся… или ввалившееся, но ты ж сам понимаешь, даже спросил совершенно правильно, что как-то глупо не проверить в деле. Хотя как, еще не знаю. Ну, полечу куда-нить… вряд ли быстро, зато можно не обращать внимание на ущелья, провалы, пропасти…

Он сказал хмуро:

– Про Ундерленды подумали? Хотя там главный храм Терроса, но туда рановато… Сожрут.

– А что в том храме?

Он посмотрел на меня остро, насколько это может призрак, даже звездочки блеснули в полупрозрачных глазах.

– Есть предположение, что там можно получить доступ ко всему, что знает и умеет Террос. Но это вас самого сделает темным богом. Потому рекомендую получать без посещения храма.

– Как?

– А вот так, – ответил он хладнокровно, – как научились летать.