Чтение 37–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Готмар зашипел, когда я натянул лук.

– С ума сошли!.. Он же поднимет шум!

– А вдруг не поднимет, – ответил я и отпустил тетиву.

Легонько щелкнуло, стрела ушла в туман. Далекая багровая фигура дрогнула и повалилась на землю. Готмар исчез впереди, а когда я кое-как добрался до него, он обшаривал убитого.

– Удачный выстрел, – сообщил он. – Прямо в горло.

– При чем тут удача?

– Повезло же!

– Это не везение, – буркнул я.

Я огляделся, коня давно нет, это не мой Зайчик, что будет драться рядом. Конь Готмара удрал наверняка еще дальше.

– Я пошел, – сообщил я, – а вы, любезнейший сэр Готмар, можете простолюдничать дальше.

Через минуту я услышал за спиной торопливые шаги и угрюмый голос:

– Нужно было посмотреть, кто они такие.

– И что нашли?

– Всего пару монет.

Я сказал язвительно:

– Вы, конечно же, оставили их в карманах убитого?

Он зло засопел и не ответил. Я тихонько шел впереди, просматривая туман в тепловом диапазоне, но все равно сперва услышал дрожание почвы, затем далеко впереди мелькнула искра.

Подрагивание земли усилилось, я торопливо огляделся по сторонам, искра становится крупнее, нечто опасное двигается в нашу сторону.

– Сюда, – позвал я, в сторонке от дороги яма, Готмар скатился в нее следом за мной. – Ждем…

– Кто это? – прошептал он.

– Вам лучше знать, – прошипел я. – Аборигены, своих не узнаете.

Искра превратилась в пылающий багровый, а затем и оранжевый силуэт всадника на коне. Земля ощутимо вздрагивала, а когда конь с галопа перешел на рысь, слышались сухие удары в землю, словно били тяжелыми молотами.

Из тумана вынырнула конская голова, за нею и весь конь с ужаснувшим меня всадником: весь из металла, как и конь. Рядом придушенно охнул Готмар, глаза выпучиваются, как у рака, а рот открылся для вопля, но так и застыл, наподобие скворешника.

Стальной всадник на стальном коне остановился на уступе, в яме под которым мы затаились. Камень начал потрескивать под его тяжестью, я слышал жар разогретого металла.

Стальной конь, стальная упряжь, я с дрожью в коленях видел, как шевелится при движении конской головы уздечка, как позвякивают ремешки, а стальные конские ноздри раздуваются, выпуская струи раскаленного пара.

Давно не приходилось прятаться, мелькнула смятенная мысль. Только начал задирать нос, что майордом, а не хрень собачья, как на тебе щелчок по дурной башке.

А стальной всадник, это не медный, что за бедным Евгением скакал, этот если поскачет, то догонит.

– Как с ним сражаться? – прошептал Готмар.

– Никак, – ответил я еще тише.

– Тогда не пройти.

– Умный в гору не пойдет, – ответил я.

Всадник поглядел по сторонам, тронул повод, и конь пошел дальше за мгновение до того, как земля обвалилась к нам в яму. Готмар захрюкал недовольно, однако барахтался молча, выползая на поверхность, как крот из своей кучи, или даже вылупившийся из куколки навозный жук.

– Еще чуть, – пробурчал он за спиной, – и увидим замок. Но у сэра Кристина очень хорошая охрана. Замок охраняют кнехты и легкие всадники, а за скайлерами следят рыцари!

– Ого, – буркнул я. – И не зазорно?

– Охранять скайлеры?

– Служить в охране.

– Они не служат, – сказал он язвительно. – Они охраняют. Скайлеры. Это совсем другое, чем служба. Но вам разницу не понять, верно?

Я прикинул, сколько еще идти, ощутил растущую злость и обернулся к нему, злой, как кобра.

– Знаете ли, сэр служака! Вы мне не просто осточертели, вы вообще занимаете чужое место!..

Он отшатнулся, озадаченный и даже ошеломленный вспышкой непонятной злости.

– Чужое?

– Да! – отрубил я со злостью.

– А… кто…

– Да куда вам сообразить! – прорычал я злобно. – На вашем месте должна быть хрупкая и пугливая красотка с вот такими!.. Я имею в виду глазами. Она визжит и пугается,но в нужный момент выстрелит, испуганно зажмурившись, в затылок здоровенному гаду, когда тот будет меня додушивать, а вы ж разве так сделаете со своими кривыми ручками?.. Я ее буду постоянно спасать, а когда начну то и дело расшибаться с высоких скал о камни внизу, она пугливо спросит, о’кей ли я, на что я мужественно окейну, поднимусь и продолжу спасать мир, потому что за моими плечами она, которая верит, а для мужчины это так важно, нам этого так недостает, а женщины, дуры, этого не понимают!.. Авы в меня верите?

Он прохрипел:

– Ни хрена не понял, но… верю… если вам это так надо…

Я вздохнул и сказал с укором:

– Что-то сил не прибыло. Хреново верите! Убежденность какая-то неубедительная. По воде с такой верой не пойду, точно. Христос сказал, все на вере, все на вере. Как в стране, которую аршином общим по голове… Вот так и мир может хрюкнуться от безверья. Ладно, хватит лежать, пошли быстрее… В самом деле, что понимать, верить надо.

Туман окончательно истаял, за это время вечер незаметно перетек в ночь, прекрасную и чистую, наполненную призрачным лунным светом и тем очарованием, когда трепещущекрылые феи и мелкие эльфики снуют в теплом напоенном ароматами воздухе, а никакие не жучки и не светящиеся мухи.

Готмар брел сзади с таким видом, словно высматривает место между моих лопаток, но я не роговой Зигфрид, у меня вся спина голая и беззащитная, остановился и подождал,чтобы он шел рядом.

Усталый и злой, он буркнул:

– Вот там дальше первая сторожевая башня.

– Что за башня? – потребовал я.

– Межевая, – сказал он нехотя. – Дальше владения сэра Кристина. Он любит, чтобы все было под его надзором.

– И что, – спросил я недоверчиво, – там сидит некто и берет плату? Не при въезде на мост, не на городских воротах… а просто при пересечении незримой границы?

Он покачал головой.

– Нет, но смотрит, чтобы не вторгались чужаки с оружием. Потому во владениях сэра Кристина практически нет разбойников.

– Разумно, – согласился я. – А что он с ними делает?

– Сэр Кристин?

– Нет, этот страж.

– Убивает, – ответил Готмар лаконично.

– Один? – переспросил я.

– Один, – ответил Готмар.

Я остановился.

– Ладно, тогда изменим тактику. Если он так силен, то пойдем порознь. Сперва я, а если что со мной, вы со всех ног к герцогу! Скажете, что… словом, скажете.

Он смерил меня угрюмым взглядом.

– А почему не пробовать низинками, оврагами, распадками?

– Боюсь, тот гад все равно увидит.

Он побурчал, но остался, а я пошел по дороге, ступая твердо и уверенно, взгляд вперед, где далеко-далеко на пологом холме серебрится неземным серебром залитый лунным светом роскошный замок.

Придорожная башня выросла внезапно, настолько тонкая, что я начал искать взглядом прилепленную к ней лестницу. Странно, если она внутри, то стены должны быть из папиросной бумаги.

Голос сверху прозвучал резкий и требовательный:

– Стой! Кто идет?

– Свои, – ответил я.

– Свои коней крадут, – прозвучал голос. – Стой, я тебе сказал!

– Я ж еще не подошел, – ответил я. – Тебе же легче, не надо надрывать горло.

Но шаг я замедлил, а то подумает, что собираюсь проскочить бегом. На самом верху башни утолщение, как головка мака, даже с такими же ребрами, только не зеленая, а коричневая. Из широкого окна высунулся по плечи мужчина и грозил мне кулаком.

– Стой!

– Встал, – ответил я и остановился. – Что теперь?

– Ты мне очень не нравишься, – ответил страж. – Что-то в тебе есть опасное… Потому поворачивай и топай обратно.

– Всего-то? – спросил я саркастически. – А если откажусь?

Голос стража мгновенно наполнился лютой злобой, словно давно отвык слышать возражения:

– Ты умрешь!

– Да ты хоть покажись, – попросил я. – Что там у тебя за лук?.. Неужели лучше моего? Давай сравним, это интересно.

Он высунулся из окна больше, а потом, я не поверил глазам, просто вывалился головой вперед. Я инстинктивно ожидал, что с такой высоты превратится в кровавую лепешку,но страж раскинул руки в момент приземления и опустился так, словно соступил с невысокой ступеньки. Лицо его было страшным, страшнее, чем у любого зверя, потому что это лицо человека.

– Впечатляет, – признался я. – Правда, это и я умею.

– А это умеешь? – прошипел он и быстро вытянул в мою сторону руку с растопыренной пятерней. Я был готов, и едва оттуда полыхнул огонь, сам растопырил пальцы навстречу. Огненный шар ощутимо ударился о мою ладонь, отскочил и понесся обратно.

Опешивший страж едва успел уклониться. Шаровая молния ударила в стену башни. Послышался хлопок, в камне появилась дыра с обугленными краями, куда пролезла бы корова средней упитанности.

– Я не хочу тебя убивать, – сказал я легко. – Добрый я сегодня… К дождю, наверное.

– А я хочу! – заорал он. Глаза его начали вылезать из орбит, плечи вздрогнули и задергались, по телу пробежала дрожь, одежда вспыхнула оранжевым огнем. Он злобно закричал и вытянул в мою сторону ладони. – Умри!

Я поспешно выставил, как крохотные щиты, ладони. От стража метнулась целая стена огня. Я вскрикнул от боли, огонь охватил от пяток до ушей, но и тот пошатнулся, начал хлопать себя ладонями, сбивая часть отброшенного обратно огня.

На мне погасло, не успев разгореться, зато страж полыхал, словно обвязанный сухой берестой.

– Я не гуманист, – сказал я громко, – не гуманист, не гуманист, не гуманист…

Из-за спины набежал хромающий Готмар и прокричал затравленно:

– Это что, заклинание?

– Да!

– Что будет?

– Умнее стану, – огрызнулся я. – А то уже распирает! Щас руку помощи подам…

Страж рухнул нам под ноги. Я вытащил меч и поспешно вонзил ему в горло. Готмар прорычал:

– Он бы и сам издох.

– Нет, – возразил я утомленно.

– Почему?

– Я бы спас, – пояснил я. – Вот из такой я страны дураков.

Готмар посмотрел на меня, сплюнул под ноги.

– Могли бы и не объяснять.

Глава 14

Замок сэра Кристина медленно приближался. Я начал посматривать по сторонам, хорошо бы рощу, чтобы и от Готмара отделаться, найдя ему занятие, и самому в облик летающего ящера.

Готмар топал сзади, тропка слишком узкая, чтобы рядом, я спросил желчно:

– И почему нарушили мой приказ возвращаться?

Он проворчал:

– Вы сказали насчет возвращения, если с вами что случится. Но не случилось же!

Я отмахнулся.

– Ладно, спорить умеете, вам бы в юристы. Это вон башня тоже сторожевая?

Приземистая башня у края дороги, похожая на трехэтажный дом, два первых этажа вообще без окон, но опасностью от нее не тянет. Напротив, что-то уютное, но ловушки и капканы ставят в самых безобидных местах. Я ощетинился и поглядывал по сторонам, готовый бить все, что движется и шевелится, в том числе и сэра Готмара.

Можно было пройти мимо, никто нас не окликает, Готмар так и сделал и поглядывал нетерпеливо, но я обошел башню дважды в поисках двери, но везде одинаковая стена из светлого песчаника.

– Ну что там? – крикнул он.

– Загадка, – ответил я.

– Какая?

– Тот выпрыгивал из окон, но здесь они слишком узкие…

– Превращается в комара? – предположил он.

– Тогда он должен быть великим магом, – возразил я, блеснув знаниями. – А что делать великому в таком захолустье?

Я вздохнул, собираясь идти вслед за Готмаром, и в этот миг прямо в стене появилась дверь. Простая деревянная, с медной ручкой. Я без колебаний потянул ее на себя, открылась солидная винтовая лестница с широкими ступенями.

Готмар не видел, куда я исчез, дверь на другой стороне, я поднимался быстро, в голове кавардак, пытаюсь сообразить, как держаться, но ничего в череп не лезет.

Лестница вывела наверх, не заперто, я осторожно перешагнул порог чистой, опрятной комнаты. Стол, стулья, полки с посудой и шкаф с книгами – все в идеальном порядке.

За столом лицом ко мне сидит в кресле с высокой спинкой высокий человек с гривой седых волос, величественный, с лицом аристократа, пристрастившегося с детства к чтению.

При моем появлении он поднял голову, на губах появилась легкая усмешка. Ни страха, ни удивления, а смотрит так, словно увидел старого знакомого.

Я поинтересовался осторожно:

– Мы встречались?

– Нет, – ответил он невозмутимо.

– Тогда почему такой взгляд?

Он улыбнулся, покачал головой.

– Просто я знал о твоем приходе.

Я насторожился, попытался ощутить, откуда придет нападение, но все тихо и мирно, только колдун смотрит с непонятной усмешкой.

– Откуда?

Он развел руками, во взгляде снисходительное выражение стало заметнее.

– Из Книги Мудрости мага Корнинга-младшего. Я сумел прочесть ее, когда мне было двадцать три года, что для столь юного мага не зря считается величайшим достижением. Сейчас мне девяносто три, и я знаю, что именно сегодня оборвется моя жизнь.

Я сказал поспешно:

– Человек я не драчливый. Насилие не переношу. Может быть, обойдемся без драки?

Его улыбка стала шире.

– Мы не вольны над судьбой. Я, конечно, драться не собираюсь, однако это ничего не изменит. Из этой комнаты вы уйдете без единой царапины, а мой труп останется в лужекрови… Так я увидел в священной Книге Мудрости…

– …мага Корнинга-младшего, – договорил я быстро, потому что волшебник говорит мучительно медленно и важно, растягивая слова и упиваясь их торжественным смыслом. – Но, если следовать новейшим алхимическим данным, власть судьбы отменена с приходом нового Бога! Он поступил с человеком достаточно жестоко, дав ему свободную волю, однако теперь человек уже не может жаловаться, что Бог его в чем-то стесняет, не дал того или этого. Каждый сам решает, как ему жить, и как умереть. Никакого фатума!

Он отмахнулся с полнейшим пренебрежением.

– Глупости. Это означало бы, что мир хаотичен и абсолютно неупорядочен. Такое дикое предположение оскорбит даже вашего Бога, сторонником которого вы, судя по убеждениям, являетесь. Нет, юноша! У мира четкая структура, каждая частичка и каждая песчинка занимают указанное ей место!.. И, заглядывая в будущее, можно увидеть место всякой вещи, человеку, поступку, слову.

Я пробормотал:

– Я не хочу с вами драться. Тем более убивать. Я вообще-то уважаю интеллигенцию.

Он усмехнулся и спросил внезапно:

– А где второй?

– Кто? – переспросил я.

– С вами должен быть кто-то еще, – пояснил он.

– А-а-а-а, – сказал я понимающе, – обязательный спутник героя? Честный, самоотверженный, но глуповатый?.. Который хохмит и ничего не понимает? Санча Панса, он же дедЩукарь, майор Ватсон или туповатый, но преданный гном… Нет, я пока один. Скажите, а вам с таким знанием не страшно?

– Не волнуйтесь за меня, юноша, – ответил он, и я с изумлением ощутил, что ему в самом деле не страшно. – Когда я узнал, что проживу так долго, я возликовал и полностью посвятил себя алхимии. Жизнь подтвердила, что я прочел верно: мои сверстники умирали, а я жил и работал. И чем ближе дата моей смерти, тем привычнее она для меня.