Чтение 31–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Герцог спросил хмуро, видно, что напряженно думает о другом:

– Хотите пойти с сэром Полосатым?

Готмар прорычал зло:

– Не с сэром Полосатым! Просто заменю сэра Витерлиха! Хотя бы потому, что я теперь еще больше не доверяю этому… да, этому.

Герцог кивнул.

– Хорошо, сэр Готмар. Зато вам я доверяю всецело.

Готмар повернулся и смерил меня злобным взглядом. Я старался смотреть бесстрастно, хотя внутри тревожно заныло. Герцог взглянул на меня властно и прямо, но я чувствовал его неуверенность и тревогу.

– Туда спускаться пробовали многие, – сказал он со вздохом.

– И как? – спросил я вежливо.

– Возвращались, полные небылиц, – ответил он нехотя. – И все рассказывают разное. Думаю, не заходили так уж далеко. Ровно настолько, чтобы подобрать какую-то косточку и вернуться героями.

– Все? А в самом деле умные?

Он пожал плечами.

– Я сам убедился, – ответил он хмуро, – там путь сперва по расщелинам, потом спуск в пропасть… Ума человек набирается к старости, ладно, пусть к зрелости, но по веревкам лазить проще юнцам… Потому умные оставались в замке, а в подземелье спускались отважные и глупые.

Готмар уточнил:

– Сэр Франк молод и учен!

– Да, – согласился герцог, – он исключение. С детства все занимался всякими тайнами… Вот эти тайны наконец-то его и поймали.

Глава 6

Пир длился и длился, я подчеркнуто куртуазно извинился, дескать, вам всем хорошо, вы все знатные, наподвигались, а мне славные свершения превыше застолий, простите, пойду готовиться к возможности себя показать и подвалы посмотреть, это ж так интересно, так интересно…

Готмар, как мне показалось, даже обрадовался случаю покинуть пьянку и остаться со мной наедине. Правда, его сразу увели выбирать веревки и молотки с крючьями, а я вышел из донжона и с удовольствием вдохнул полной грудью свежий воздух.

Сейчас уже догорает закат, долго же мы пировали, яркий свет заливает и двор, в тени только хозяйственные постройки, прилепившиеся к крепостной стене, под ногами видны все прожилки в камне, я рассмотрел даже муравья, суетливо волокущего дохлого кузнечика к трещине.

– Сэр Полосатый, – прозвучал за спиной кристально чистый женский голос, – вы смотрите на звезды?

Леди Жозефина остановилась в дверном проеме, красиво держась тонкой рукой аристократки за косяк, смотрела на меня сдержанно и малость высокомерно. Свет падает строго сверху, потому тень от ее ресниц кажется густой и глубокой.

– Да, – ответил я, – конечно! Все-таки это наша древняя родина.

– Сэр Полосатый…

– А вы не знаете, – удивился я, – что человек рожден для рая, а в этом мире только изгнанник?.. Как-нибудь расскажу историю, за что его оттуда в шею, в шею да еще и пинком пониже спины… Однако сейчас вот чувствую себя в раю, потому что вы, как светлый и пушистый ангел… смотрите вот, прямо как человек… в ваших глазах такая ангельская кротость и готовность пойти мне навстречу…

Она выпрямилась и сделала строго контролируемый шаг назад.

– Сэр Полосатый, – произнесла она строго. – Я не ангел, я дочь герцога Ульриха!.. И не собираюсь идти навстречу всяким вашим желаниям!

– Да-да, – подтвердил я, – но вы можете быть и ангелом… так, по совокупности улик… Или не можете? Как жаль…

Она посмотрела на меня многозначительно и, улыбнувшись, уронила платочек. Я уставился на него, решая сложнейшую морально-этическую задачу: рыцарь поднимает платочек, оброненный девушкой даже в случае, если девушка не слишком красива, этим он отличается от нерыцаря. Но я в данной ситуации еще не признан рыцарем со всеми вытекающими, хотя вообще-то никто не спорит, что я вроде бы рыцарь, и, как поступить правильно, никто не подскажет, все умные при дворцах устроились, по дорогам не шастают, с бродягами не общаются.

Наконец я поднял платок и, вытерев нос, подал девушке. Жаркий румянец залил ее щеки, она широко распахнула удивительные глаза, то ли от негодования, то ли от восторга, не знаю, даже задохнулась от избытка чувств, и уже готовилась сказать мне что-то очень энергичное, наверное, признаться в любви, как сверху раздался строгий голос:

– Леди Жозефина!.. вас родители ищут!.. Вы должны быть в зале.

– Я вышла только на минутку, – запротестовала она.

– И до совершеннолетия, – продолжил голос еще строже, – не должны появляться на людях без старших подруг.

Она сердито сверкнула глазами, выпрямилась, но удержала, что рвалось из ее нежных розовых уст. Я сочувствующе развел руками, дескать, простите, леди, я не знал, что вы еще несовершеннолетняя, а с виду не скажешь, вот что значит царственный вид…

Она проговорила негромко:

– Мы еще увидимся, сэр Полосатый!

– Буду спать и видеть, – пообещал я. – Я такой, знаете ли… Такое наснится!

Она исчезла за дверью, а со стороны мастерских в мою сторону двигалась целая группа мужчин. В центре сэр Готмар с мешком за спиной, веревка вокруг пояса и целый моток на плече. В руке большой боевой топор, в другой небольшой рыцарский щит.

– Ну что, – прорычал он со злобной насмешкой, – еще не передумали, сэр Полосатик?

– А вы, сэр Готмарашка?

Он хрюкнул недовольно на столь быстрый ответ, поправил моток веревки, повел плечами, проверяя, а вдруг свалится с таких покатых.

– Идите за мной, – буркнул он.

– Я вас еще не посылал, – сказал я. – Вслух, по крайней мере. Но вы уже готовы идти? Хорошо, хорошо… Думаю, вы там встретите много народу.

Он убрал щит и топор за спину, взял у слуги зажженный факел, еще два сунули ему в сумку. Он пошел не оборачиваясь, а я выждал, чтобы между нами появилась дистанция, но Готмар быстро открыл дверь прямо в основании донжона и скрылся за нею.

Пришлось поспешить, три грубые ступеньки привели в винный подвал, спина Готмара маячит уже в на другом конце. Я увидел лестницу в подвал, но не простую: впервые рядом в стене укреплен удобный поручень из темного дерева. То ли сделан для удобства очень немолодого человека, которому часто приходилось спускаться и подниматься, то ли вообще так было принято. Хотя вообще для грубоватого рыцарского времени такое нехарактерно.

Готмар уже спускался, я снова выждал, чтобы не идти слишком близко, ступил на первую ступеньку.

– Ненавижу подвалы, – сказал я раздраженно. – Ненавижу подземелья!

Он буркнул не оборачиваясь:

– Есть идиоты, считающие, что башни безопаснее.

– А в них опаснее? – спросил я с недоверием.

– Намного, – ответил он мрачно.

– Чем?

– Могут упасть.

– Мда, подземелья не падают…

Он спросил с тяжелым сарказмом:

– Жаль, правда?

– Еще как! – ответил я.

Оглянувшись, не видят ли нас сопровождавшие некоторое время слуги, я создал шарик света. Изломанный каменный коридор озарился ровным неярким огнем и поплыл нам навстречу узкими стенами и стертыми ступеньками.

Готмар смотрел враждебно, я ожидал бурной реакции, он некоторое время шел с пылающим факелом в руке, но все же понял, что выглядит глупо, засопел злобно и, загасив факел, сунул в мешок.

– Магия, – произнес он с отвращением. – Недостойно…

– Церковник? – поинтересовался я любезно.

Он зыркнул свирепо, но посчитал ниже достоинства вступать в спор с проходимцем. Ступени все чаще попадались треснутые, пощербленные, а дальше вообще от целого рядаосталось меньше половины. Некоторое время спускались, цепляясь за стену и осторожно опуская ноги на шатающиеся камни.

Шарик света плыл впереди, приноравливаясь к нашей скорости. Готмар сопел, злился, наконец прорычал зло:

– Нельзя было сказать сразу?

– Вы о чем, любезнейший сэр Готмар? – осведомился я.

– Об этом… светлячке.

– А что изменилось бы? – спросил я. – Кроме того, что все знали бы то, что такому осторожному и мудрому человеку, каким вы видите меня, лучше придержать в рукаве?

Он прорычал:

– Я бы не тащил эти факелы. Тяжело нести лишнее.

– Выбросите, – посоветовал я.

– Ну да, – сказал он с явным недоброжелательством. – А вдруг ваше колдовство кончится?

– С чего вдруг?

Он хмыкнул.

– У герцога свет во всем замке погас! А у вас не крупнее навозного жука.

– Резонно, – согласился я. – Несите факелы, сэр Готмар, несите. Жаль, мало взяли.

Лестница привела в такой же подвал, только пустой и поменьше размерами, потому я сразу заметил посредине глубокую трещину. Я полез первым, Готмар всего лишь показал дорогу, а теперь, раз уж присматривает за мной, пусть тащится сзади…

Трещина, к счастью, наклонная и вся в изломах выступов. Я спускался хоть и осторожно, но быстро. Разогрелся, взмок, а последний отрезок протискивался, обдирая руки и застревая в слишком узкой части.

Готмар, к моему удивлению, догнал, потом я вспомнил, что эту часть местные уже проходили, а Готмар, который везде считает своей обязанностью совать нос, конечно же, побывал тоже.

Я пропыхтел:

– Может быть, есть другой ход?

Он ответил мне в спину сипло:

– Нет…

– Но если не пролезем, то и племяш не пролез?

Готмар прорычал:

– Он мельче…

Стены вроде бы потрескивают, я холодел от одной мысли, что вот если сдвинутся хотя бы на сантиметр, нас раздавит… да ладно, меня раздавит, вот что важно, остальных не жалко, пласты земной коры, насколько помню, всегда в движении…

Я втягивал пузо и выпускал из себя воздух и, когда щель кончилась, вывалился в открытое пространство пещеры почти бездыханный, долго хрипел и вентилировал легкие.

Сэр Готмар выбрался и рухнул на ровный пол, когда я уже отдышался. Его распластало, дыхание вырывается с хрипами, как у больного дракона.

Я торопливо поднялся и сказал бодро:

– Ну, пойдем дальше?

Он с трудом воздел себя на ноги, лицо залито потом, глаза покраснели, но ответил сипло:

– Да, конечно.

Я осведомился насмешливо, даже с тайным сочувствием:

– Вы в самом деле готовы?

– Больше, чем вы, – процедил он.

Пещера вырублена грубо и небрежно, но с известным размахом: потолок уходит ввысь, а это нерационально. Я медленно двигался вдоль стены, на камне заметны значки, вырублены достаточно глубоко, хотя края стерлись.

Шар света послушно плывет вверху и впереди, из темноты выступают все новые каменные блоки, среди знаков попадаются стилизованные фигурки людей и животных. Под ногами однажды попалась копоть и даже клочок промасленной ткани, наполовину сгоревшей.

Готмар двигается за моей спиной, держа в руке наготове боевой топор. Время от времени его жуткая тень на стене обгоняет меня, заставляя нервничать. Я собрался сказать, чтобы убрал оружие, как вдруг впереди между блоками показалась темная щель.

Готмар на этот раз обогнал и заглянул первым. Я послал шарик над его головой, вниз уходит глубокая расщелина.

Я заглянул опасливо, шарик высвечивает только верхнюю часть, где выступающие камни блестят свежими сколами, как свежелопнувший земной пласт кремния. Глубже тьма, тьма…

– Похоже, – произнес я, – мудрый племяш зачем-то спустился туда… Вот следы, а здесь след от веревки. Мы, конечно, туда не полезем, дураков нет… Во всяком случае, настолько дураков.

Он бухнул над моим плечом, словно ударил в большой барабан:

– Будем!.. Мы обещали вернуть сэра Франка.

– Вы обещали всего лишь пошпионить за мной, – напомнил я. – Да еще вроде бы ударить в спину при удобном случае.

Он побагровел, ухватился за рукоять меча.

– Что?

Я спросил любезно:

– Разве не так?

– Я вас мог убить десятки раз!

– Но мы еще не нашли племяша, – напомнил я. – А вот потом, да…

Он испепелял меня лютым взглядом.

– Как только вернемся, – прошипел он сквозь стиснутые челюсти, – вам придется ответить за свои слова с мечом в руке! Но я не такой легкий противник, как сэр Трандерт!

– Принимаю, – прервал я. – Полезете первым?

Он поколебался, еще раз смерил меня злым взглядом и начал вытаскивать из мешка веревку. Я наблюдал, как тщательно закрепил конец за скальный выступ, спустил ноги в разлом. Я потуже завязал ремни своего мешка, Готмар медленно слез в щель, держась обеими руками за веревку.

Я стоял над расщелиной, он одарил меня напоследок злым взглядом и скользнул вниз, опускаясь неожиданно ловко для такого грузного и одоспешенного тела. Я дождался, пока веревка перестала вздрагивать, легонько потянул вверх. Она чуть подалась, затем я ощутил ответный рывок.

– Мы так и не договорились об условных знаках, – пробормотал я. – Ладно…

Сердце екнуло и остановилось, когда я ухватился за веревку и спустил ноги в бездну. Смертный холод охватил все тело, когда сполз с каменного края и начал отвратительный спуск, подошвы то и дело соскальзывают, а веревка начинает казаться недостаточно толстой.

Я смотрел на уходящие вверх пласты, стараясь занять себя проблемой, триас это или мезозой, как будто в самом деле понимаю разницу, но только бы не смотреть вниз.

Подошвы коснулись твердого, я опасливо посмотрел по сторонам. Шарик света носится кругами, высвечивая уже не пещеру, а целый зал. Стены прямые, иероглифы от пола уходят к темному своду. Везде блестят синие и зеленые вкрапления камней.

Готмар в сторонке пробовал выковырнуть один, но сразу же пренебрежительно отмахнулся. И этот зал изуродован древним подземным толчком: ужасная трещина рассекает стену, а за ней и пол. Провалиться может не только человек, но и слон.

Я заглянул, присвистнул в изумлении. Ниже еще помещение, отделенное от этого всего лишь сводом.

– Это чердак, – сказал я. – Спустимся ниже? Или вернемся?

Готмар молча снял вторую веревку и принялся завязывать конец за массивный обломок скалы. Я спустился первым, это легко, когда видишь близкую цель. Готмар слез следом, оставив конец веревки болтаться на уровне пояса.

Этот зал ужасающе огромен, в центре нечто вроде разрушенного храма, с десяток темных и покрытых копотью колонн. Я хотел было начать осмотр, но Готмар прорычал:

– Здесь наши уже бывали.

– А вы? – спросил я любезно.

– Наши, – рыкнул он, – это люди из замка. Семьдесят лет назад.

– А вы тогда не полезли? – спросил я любезно.

Он нахмурился и пошел через зал, шарик понесся над ним, обогнал, я увидел в самом конце широкую лестницу, что повела вниз, поворачиваясь вокруг оси. Воздух здесь показался намного холоднее, на каменной стене крупные капли влаги, словно ее только что обдала волна прибоя.

Готмар держал топор наготове, стальной полумесяц лезвия поблескивает коротко и злобно, будто стал продолжением руки хозяина.

– Не рано? – буркнул я. – У страха велики глаза и слабоват мочевой пузырь.

Глава 7

Он промолчал, а я не стал оглядываться, а то подумает, что страшусь его всегда готового к бою топора. Вообще-то страшно и самому, а если вспомнить, что общий страх объединяет и злейших врагов, ну пусть на время, то, думаю, в спину не ударит. По крайней мере, пока здесь. Другое дело, на обратной дороге…

– С опытным проводником, – сказал я громко, – и заблудиться не страшно.

Он пробурчал, не поворачиваясь:

– Это вы к чему?

– Льстю, – сказал я. – Но вы ведь не из тех, кого можно обмануть лестью?

– Да, – сказал он польщенно, – я не такой…

Открылся зал огромных размеров, я вслед за Готмаром осторожно ступил на декоративно расчерченные плитки. Всю эту пещеру вырубали явно не кирками и зубилами. Я сосредоточился и увеличил светимость шарика до максимума. На минутку сильно заболела голова, зато свет озарил помещение просто немыслимых размеров. Спелеологи удавились бы от зависти.

Готмар прошелся к стене, нелепый в позе готовности к бою и с оружием наготове, но я так же нелеп для него с непонятной печалью во взоре.

– Здесь жили подземные боги?

– Может быть, – ответил я, – еще живут.

– Как это?

– Так и понимайте.

Он повернулся, настороженный и злой. Я прошел мимо, дальше видна высокая сводчатая арка, а за ней проход в другой зал. Готмар обогнал меня и первым вступил на новую территорию… и едва не сорвался в пропасть. Глубокая темная щель начинается сразу за аркой, ширина метра три, но глубина…

Я опасливо заглядывал за край, стены освещены достаточно глубоко, но дальше сгущается темень. Готмар посопел рядом, голос его дрожал, когда он сказал:

– Вон следы. Сэр Франк, похоже, все-таки спустился.

– Да, – сказал я, – видно, живете в свое удовольствие. Может быть, вам проще было объявить кому-нибудь войну?

Он сопел, всматривался, затем прошелся по краю, издалека закричал:

– Вот здесь!