Чтение 12–й страницы книги ~Знак чудовища~

— Не настолько слаба, чтобы не справиться с одним наглым таном, — зло бросила она. — Кто тебе сказал о жажде? Тот слабак из Вента? Повтори, как его звали?

Ее глаза широко распахнулись, и Сигмон разом утонул в их зеленом сиянии. Он понимал, что происходит, но ничего не мог поделать. Ничего. Страшный вампир обернулся красавицей, обиженной, но не смирившейся. Такой гордой, но беззащитной… Принцессой, заточенной в высокой башне. Вернее — в глубоком подвале.

Арли схватила его за руку и сжала до боли, так что тан едва не отдернул руку, мигом вернувшись в реальный мир.

— Как он выглядел? — спросила она. — Тот вампир?

— Долговязый такой, тощий, — припомнил Сигмон. — Напоминает подростка. Длинные черные волосы. Большие глаза. Нос прямой, высокие острые скулы.

— Как у меня?

— Да, точно. Вы с ним похожи.

— И звали его?

— Риго.

— Риго де Сальва, — прошептала Арли.

Она выругалась — громко и зло, как пьяный конюший, и вскочила на ноги. Сигмон откатился в сторону, готовясь дать отпор, но вампирица лишь бранилась и стучала по каменной стене хрупким кулачком.

— Проклятый идиот, — кричала она. — Идиотский идиот Риго!

— Он тебя обидел? — осторожно спросил Сигмон, поднимаясь с колен.

У него в голове не укладывалось, что виконт мог обидеть такую девушку, тоже вампира, да еще и наследницу графа.

— Да! Обидел! — всхлипнула Арли. — Три года назад в замок пришел вестник, Младший. Он рассказал, что Риго упокоили и прах его развеян по полям! Теперь я понимаю, что его послал сам Риго. И мы поверили посланнику… О, какой негодяй!

— Подожди, — попросил тан. — Успокойся. Риго жив и не думаю, что благородный виконт мог обидеть тебя. Мы мало общались, но у меня сложилось впечатление, что он не такплох, как ты думаешь.

— Ты его защищаешь, потому что он твой друг? — спросила вампирица.

— Да, — просто ответил Сигмон. — Кроме того, он достойный человек. Или вампир, как угодно.

— Тогда позвольте представиться: Арли де Сальва к вашим услугам, любезный тан! Бывшая виконтесса, а ныне графиня. Этот негодяй Риго де Сальва — мой брат. Именно его я похоронила и оплакала три года назад.

Сигмон снова опустился на колени и перевел дух. Да, все сходится. Он сразу заметил, что вампирица похожа на Риго, но тогда подумал, что все вампиры схожи между собой.

— Как, как он мог так поступить со мной? — с отчаянием крикнула Арли, упала на колени и вцепилась в грязные покрывала. — Он не должен был уходить. Он бросил меня, — пожаловалась она и заплакала.

Сигмон на коленях подполз к ней, сел рядом и обнял за плечи. Арли вцепилась в него, как утопающий в спасителя, и сквозь рыдания тан разобрал:

— Это он Старший, это он должен принять Железный венец! Он должен был остаться и защитить меня. При нем Терат никогда бы не посмел так поступить со мной!

— Ничего, — сказал Сигмон и провел ладонью по грязным свалявшимся волосам. — Успокойся. Все наладится. Риго жив, и он еще вернется. Я с ним поговорю.

— Вот именно — вернется, — всхлипнула Арли. — Когда? Где он был три года…

— Риго — мой друг, — отозвался Сигмон. — Я помогу тебе. Я не дам в обиду сестру человека, спасшего мне жизнь. Успокойся, Арли.

— Вампира, а не человека!

— Да плевать!

Вампирица уперлась руками в широкую грудь тана и отстранилась. Она выглядела такой беззащитной, что у Сигмона защемило сердце. Ему хотелось встать и закрыть ее от всех неприятностей мира своей новой кожей. Самим собой. Арли заглянула ему в глаза с надеждой. Так, как смотрят на того, кто может помочь, причем помочь бескорыстно, за просто так. По зову сердца.

— Ты не такой, как все, — тихо сказала она. — Совсем не такой. Я сразу это почувствовала, как только ты подошел ко мне. Поэтому я и заговорила с тобой. Никогда не думала, что люди бывают такими.

— Я не такой, — согласился Сигмон, но не стал говорить ничего больше.

— Теперь я понимаю Риго. Это так на него похоже. Если он и смог подружиться с человеком, то только с тобой. Риго… как бы я хотела его увидеть!

— Главное — выбраться отсюда, — прошептал Сигмон. — А потом мы его разыщем, и вы снова встретитесь.

— Теперь нам будет проще, — сказала Арли, вытирая слезы ладошкой. — Риго… Даже если он далеко, то все-таки поможет нам.

Сигмон смотрел на ее узкую ладошку и понимал, что сделает все, чтобы найти Риго. И задать ему один-единственный вопрос… Насчет сестры.

— Проще? — спохватился он, заметив, что Арли пристально смотрит на него.

— Да. — Она выпрямилась, и ее глаза снова зажглись зеленым огнем. — Нам только надо выбраться в общий зал и сказать, что наследник Теума Тиама жив.

— Думаю, — мягко сказал Сигмон, — от такого известия Терат немного расстроится.

Арли кивнула, вытерла ладонью мокрую от слез щеку и рассмеялась.

Когда кругом темно и холодно, когда неизвестно, что готовит судьба, то легко впасть в отчаяние или сойти с ума. Если ты один. Но если в темноте двое, то отчаянию нет места. Есть место разговорам и надежде.

Обнимая хрупкие плечи вампирицы, Сигмон отчетливо понимал, что надежда — это все, что у них осталось. Положение незавидно: каменный мешок, стражник наверху, вампиры в замке, и только призрачная, протертая до дыр, как старая простыня, надежда на освобождение. Но, несмотря на все это, тан чувствовал себя так хорошо, как никогда раньше. Их двое. Часом раньше они были одиноки, хоть и стояли рядом, но теперь они вместе. Вот что понимал Сигмон, прижимая Арли к своей груди. Пожалуй, со времени смерти родителей он никогда еще не чувствовал себя так хорошо. Почти человек и почти не человек — хорошая пара.

Арли была холодной, как снежинка. Сигмон обнимал ее ледяные плечи и удивлялся тому, как может жить такое существо. Или не жить? Нет, она совсем не похожа на зомби, на ожившего мертвеца, что поднялся из могилы. Тан чувствовал, как там, в самой глубине холода, бьется ее сердце. Чувствовал его ритм, проходящий сквозь хрупкие руки, бледные и холодные. Он знал: она живая. И еще понимал, что ничего не знает о вампирах. О настоящих вампирах, а не тех, которыми его пугали в детстве. Риго оказался отличнымпарнем. Настоящим человеком, более человечным, чем лавочник, погубивший десятки жизней. И все же он пил кровь. Арли… Она говорила и говорила, найдя наконец того, ктосогласился бы ее выслушать. Того, кто был не таким, как ее братья, и не таким, как другие люди. Люди… мог ли он, быстрый, сильный, видящий в темноте, с живым панцирем нателе, называться человеком? Пожалуй, что нет. Сигмон размышлял об этом, поглаживая спутанные волосы Арли, а она все говорила, и тан чувствовал ее дыхание на своей щеке.

— Конклав состоится на днях, завтра или послезавтра. В замке собрались Старшие, и много — почти все, что есть в Даре. Здесь главы кланов, я чувствую их силу. Они приехали из провинций, собрались со всех уголков графства. Они должны обсудить вопрос наследника и после совета принять решение, хотя все знают, каким оно будет.

— Разве у старого графа не осталось других наследников? Род Дарелена прекратился?

— Граф Дарелена — это титул. Такой же, как король Ривастана. В каждом из нас течет кровь великого предка, и титул по праву наследуют разные Кланы. У нас есть и трон, ивенец… Вольное графство давно стало бы королевством, только вот соседи не хотят его признавать. С Дареленом они смирились, но если доказывать, что у него была и часть старой королевской крови… Слишком многое откроется. Этого нельзя допустить.

— Хорошо, но, если известно, что ты наследница, зачем собирать конклав? Что он будет решать?

— Они приехали не решать — торговаться. Каждый хочет получить свою долю расположения нового графа Дарелена. Младшие очень возбуждены. Их тоже много в замке, очень много, но они не доставят неприятностей.

— Подожди, — попросил Сигм он. — Кто такие Старшие и Младшие? Я не понимаю.

— Старшие — это наследники, — сказала Арли. — Те, чья кровь не разбавлена человеческой. Рожденные вампиром от вампира, сохранившие наследство рода. А Младшие — те,в чьих жилах есть человеческая кровь. Они намного слабее Старших, даже лучшие из них не могут сравниться с теми, чья кровь чиста…

— Постой, — спохватился тан. — Ты говоришь, рожденные от вампира? Или от человека? Так вы…

Арли отстранилась, стряхнула с плеч руку Сигмона и нахохлилась, как замерзший воробушек. Тан понял, что коснулся запретной темы, и замолчал.

— Не пристало наследнице графского венца говорить о таких вещах. Да и тебе не нужно это слышать. Ты и так знаешь слишком много для смертного.

— Я знаю то, что знаю, — спокойно отозвался Сигмон. — Но чем больше я знаю, тем больше шансов на то, что я вытащу нас из темницы.

Вампирица заколебалась, проглотила обидные слова, готовые сорваться с языка, и опустила плечи. Сигмон снова поразился ее беззащитности. Он никак не мог представить ее на… охоте. Хотя дочь главы клана, выросшая в замке, вернее, выращенная, как цветок в оранжерее, вряд ли она по-настоящему охотилась на людей.

— Хорошо, — тихо сказала она. — Да, мы… размножаемся, как люди. Мы такие же, как вы, только немного другие.

Она улыбнулась, прыснула и прикрыла ладонью появившиеся клыки. Сигмон тоже улыбнулся. Смена настроений Арли напоминала погоду в ветреный день. Вот светит солнце, все прекрасно. Но вдруг — набежала туча. Тень падает на землю, небо набухает слезами, но дуновение ветра в мгновение ока уносит облака, и улыбка алой розой расцветает на губах, из-под которых виднеются клыки.

— Глупо звучит, верно? — спросила она.

— Немного, — сухо ответил тан, думая о том, что «вы» вряд ли относится к нему.

— Когда вампир сходится с вампиром, то у них рождается тоже вампир. Если один из них человек, то рождается Младший. Полукровка. Риго всегда говорил, что мы настолькоблизки — люди и ночное племя, что можем даже жить семьями…

— Но что они могут? — перебил Сигмон. — Чем отличаются Старшие и Младшие? Чего мне от них ждать?

— Старшие сильны и быстры. Они боятся дневного света и серебра. Оно слишком ядовито для нас. Особенно то, где есть часть эльфийской крови. — Это для нас яд. Мы по-другому устроены внутри, не так, как люди, поэтому нас нельзя убить, как людей. И наши раны быстро заживают. Очень быстро. Один Старший без труда одолеет десяток людей. И даже сотню — заморочит им голову взглядом, сломит их волю и уничтожит.

— Как их убить? — резко спросил Сигмон и сразу же пожалел об этом.

Вампирица прислонилась к стене, обхватила колени руками и отвернулась.

— Тебе нужно знать, да? — глухо спросила она.

— Да, — ответил тан. — Извини. Понимаешь, мне будет нужно…

— Я понимаю. Старшего можно убить, разбив ему голову. Не просто сильно ударить по голове, а разбить совсем. Или оторвать. Такое бывает, на дуэлях. Но вряд ли ты справишься даже с одним из нас. Особенно, если Старший будет в облике…

— Облик? — переспросил тан.

— Арли резко обернулась, и Сигмон отшатнулся. Ее лицо стало мертвенно-серым, словно из тела ушла кровь. Кожа плотно обтянула череп, зубы выдались вперед, и теперь были видны не только верхние клыки, но и нижние. Уши заострились и торчали сквозь волосы, как острия пик.

— Да, я помню, — медленно произнес тан, приходя в себя. — Я видел, как Риго становился таким.

Арли оскалилась и стала похожей на чудовище из страшных историй. Это был облик вампира — того самого, что по ночам приходит за чужими жизнями. Но Сигмон не дрогнул, он был готов к такому. И еще он был очень благодарен Риго, что тот подготовил тана к этому зрелищу.

— Какое лицо настоящее? — тихо спросил Сигмон. — Это… Или то?

Лицо Арли медленно менялось. Кожа вновь стала гладкой, исчезли звериные уши. исчезли клыки. Миг — и она снова превратилась в симпатичную девушку.

— А какое настоящее лицо у тебя? — спросила она, и голос обиженно дрогнул. — Когда ты улыбаешься или когда хмуришься?

— Понятно, — отозвался Сигмон после долгой паузы. — Просто вы очень забавно хмуритесь.

Арли снова улыбнулась и качнула головой.

— Ты молодец, — сказала она. — Так бы ответил Риго.

Тан кивнул, прижал ладонь к сердцу, изображая поклон. Почувствовал каменную твердость своего панциря и отдернул руку. Арли ничего не заметила. Прикрыв глаза, она смотрела в темноту и продолжала рассказ:

— Младшие почти как люди. Они просто немного сильнее. Некоторые видят в темноте. Но никто из них не умеет принимать облик. Им даже не нужно пить кровь, хотя многие это делают — хотят быть похожими на Старших. Я всегда не любила их, они словно поддельные монеты. Фальшивки, что хотят выглядеть, как настоящее золото, но никогда не станут им.

— А полеты? — спросил Сигмон. — Вампир может превратиться в летучую мышь?

— Мышь? — Арли вздрогнула. — Нет. Некоторые Старшие могут летать. Только маги. Но по мастерству они не сильно отличаются от человеческих магов. Полет — это редкость, я не знаю таких Старших. Говорят, где-то на западе есть и такие.

— Понятно, — тихо произнес Сигмон, с сожалением вспоминая свой меч. — Значит, гораздо крепче, чем люди, но можно убить, разбив голову.

Арли протянула руку и накрыла холодными пальцами его ладонь.

— Ты не справишься со Старшим, — мягко сказала она. — Я чувствую, ты силен, но в открытом бою… Нет. Нам нужно пробраться в зал, где состоится конклав. Там, при всех, я объявлю, что Риго жив, а ты станешь свидетелем. Главное — убедить тех, кто еще сомневается: клан Нако и де Рива. Это сильные кланы, и они помнят Риго. Они будут настаивать на том, чтобы его разыскали. Это наш единственный шанс спастись: и мой, и твой.

— Посмотрим, — так же мягко отозвался Сигмон и аккуратно сжал ее пальцы. — Я смогу постоять за себя. Главное — выбраться отсюда.

Вампирица молчала, рассматривая руку, оставшуюся в ладони тана. Сигмон замер, не зная, что делать.

— Знаешь, — сказала Арли. — Мне иногда кажется, что ты все-таки Старший. Даже скорее тот, кто старше Старших. В тебе есть сила, я чувствую ее. Но ты не Старший. И не Младший. Я точно знаю это. Ох, я совсем запуталась!

— Арли, — перебил Сигмон, стараясь увести разговор подальше от опасной темы. — Ты сможешь выбраться отсюда, если я открою решетку?

Она взглянула наверх, в темноту, и тан незаметно вздохнул. Вопрос: «Кто ты?» — так и не прозвучал.

— Думаю, да, — ответила вампирица. — Если не будет решетки и мне хватит сил. Ты прав, сейчас я совсем слаба. Я долго ничего… не ела. А ты сможешь?

Сигмон взглянул на стены. Старые камни чуть разошлись, раствор выкрошился, кое-где зияли черные дыры от выпавших булыжников. Похоже, за темницей не следили. Оно и понятно: к чему? Решетка с серебром удержит здесь любого вампира, а людей вряд ли держат здесь. И вообще, вряд ли держат долго. Здесь. В замке.

— Я смогу, — сказал он.

Арли медленно встала, скинула одеяла и осталась в своей странной робе. Присмотревшись, Сигмон увидел, что это действительно просто большой мешок, в котором прорезаны дырки для рук и головы. Руки Арли, обнаженные по самые плечи, выглядели хрупкими, нежными, никогда не знавшими тяжелой работы. Сейчас Арли казалась слабой, беззащитной девчонкой, но Сигмон не сомневался: дойди дело до схватки, вампирица растерзала бы десяток людей.

Арли прижала ладони к стене, погладила ее и что-то прошептала. Потом вскинула руки, вцепилась в камни и попыталась подтянуться. Пальцы разжались, скользнули по стене, и вампирица с размаху села в груду покрывал.

— Не могу, — простонала она. — Нет сил.

Сигмон поднял голову и снова посмотрел на горловину каменного мешка, прикрытую решеткой. В одиночку он выберется, хоть это будет и не просто, но нести с собой девушку, пусть исхудавшую, легкую — это слишком. Он не сможет ее держать, ей придется ухватиться за его плечи или шею. Даже если он не сорвется, если пальцы выдержат двоих, у нее просто не хватит сил, чтобы так долго держаться за его плечи. Она упадет. Можно, конечно, прямо сейчас прыгнуть на стену и попытаться бежать. Бросить вампирицу тут, в темнице. Предоставить ее судьбе и навсегда забыть. Но это будет подло.

Сигмон прикрыл глаза. Нет. Так он поступить не мог. Он еще не настолько чудовище, еще не настолько монстр, чтобы поступать так. Он знал: даже если бы Арли не была сестрой Риго, он все равно не оставил бы ее здесь. Ни за что.

Оставался только один выход. Стараясь унять страх и заглушить крики насмерть перепуганного естества, тан шумно выдохнул. Потом опустился на одеяла и положил руку на плечо Арли. Она снова собиралась плакать, даже тихонько всхлипывать начала.

— Что тебе нужно, чтобы вернуть силы? — тихо спросил он, заранее зная ответ.

— Мне нужно проснуться, — прошептала она. — Мне нужно согреться. Мне нужна… еда.

— Сколько? — хрипло спросил Сигмон. — Сколько тебе нужно?

— Только проснуться, это два или три глотка, — сказала она. — Сигмон!

— Тише. Я могу дать их тебе, эти глотки. Потом ты сможешь сама выбраться из темницы?

— Смогу! — Ее глаза вспыхнули зеленым огнем, но сразу погасли.

— Нет, — сказала она твердо. — Ты ослабнешь. Сильно. Может быть, заснешь. А я, даже если выберусь, не смогу одна справиться со стражем. Я смогу его убить, это наверняка будет Младший, но он успеет поднять шум, а этого нельзя допустить. Я не воин. Чтобы все получилось, ты должен будешь его отвлечь.

— Ничего, все будет в порядке, — ответил тан, стараясь убедить в этом самого себя. — Я справлюсь.

— Нет, Сигмон, ты не знаешь, о чем говоришь. След от укуса распухнет и будет болеть, у тебя начнется жар…

Он поднял руку и накрыл ладонью ее губы — мягкие и неожиданно теплые.

— Арли, — прошептал он, — поверь мне. все будет хорошо. Я выдержу. Три глотка не отнимут у меня много сил. Сейчас их у меня достаточно. Но чем дольше мы будем тянуть, тем хуже мне придется. Я хочу пить, а скоро захочу спать. Прошу тебя, не разговаривай, делай то, что нужно.

Он осторожно отнял руку от ее губ и дернул грязный воротник, обнажив шею. Арли молчала и завороженно следила за его рукой.

— Давай, — скомандовал Сигмон, чувствуя, как тело предательски дрожит от страха. — Начинай. Покончим с этим.

Арли медленно подняла руки и положила их на плечи тана. Потом потянулась к нему, словно хотела поцеловать в губы. Сигмон закрыл глаза. Он ощутил, как она прижимаетсяк нему, обнимает, как будто хочет приласкать. Ее тело сотрясала дрожь, как бывает от страстного желания, но тан знал: страсть тут ни при чем, это только жажда вампира.

Когда клыки — холодные, как сосульки, — коснулись его шеи, Сигмон едва не вскрикнул. Прикосновение напомнило ему о демоне, о том самом демоне, что точно так же касался его шеи — там, в подвале Фаомара. Тогда от смерти его спасла чистая случайность, слепое везение… Но теперь все по-иному. Он сам подставляет шею под укус, потому что так нужно. И это — его решение, он сам хочет этого, несмотря на то, что плоть отчаянно трусит и трясется от страха, как лист на ветру.

Вампирица почувствовала, как Сигмон вздрогнул, и замерла, не решаясь пошевелиться.

— Давай, — прошептал тан, чувствуя, что еще миг — и он, повинуясь телу, отпрыгнет в сторону. — Быстрей!

Это было не очень больно. Он ощутил, как кожа расходится в стороны, пропуская клыки вампира в тело, и напрягся в ожидании боли. Но она так и не пришла. Потом… Потом онощутил поцелуй. Самый лучший, самый сладкий поцелуй на свете. Еще никто и никогда не касался его шеи так нежно.

Вампирица содрогнулась. Сигмон почувствовал, как ее сердце выбило барабанную дробь, и вздохнул, отдаваясь своей судьбе.

Второй поцелуй оказался даже лучше первого — еще слаще и приятнее. У него закружилась голова, пришлось открыть глаза и опереться рукой о стену. Сигмон чувствовал себя прекрасно. Это было удовольствие, которое он не смог бы описать словами. Которому просто не было названия, которое не с чем было сравнить. Но это было удовольствие — смертельно опасное и притягательное, соблазнительное до невозможности.

Третий поцелуй не заставил себя ждать. Арли шумно задышала, еще крепче сжала его плечи, притянула тана к себе изо всех сил. Сигмон почувствовал, как она прижалась к его телу — так плотно, как это могла сделать только любовница. Он ощущал ее тело — каждый изгиб, каждый пленительный выступ. Ему хотелось сидеть так вечно, остаться здесь навсегда, чтобы всегда чувствовать близость Арли и ее губы, приносящие дар блаженства. Хотелось.

Тан застонал, выпуская весь страх, скопившийся внутри, освобождая всю силу, необходимую, чтобы выжить. Зверь внутри него — хозяин крепкой шкуры — очнулся от сладостного дурмана и зарычал. Сигмон отогнал от себя сладостные видения, поднял руки, обхватил Арли за плечи и потянул нежно, как только мог.

Она не сопротивлялась. Поддалась неохотно, но не, сопротивлялась. И еще она застонала, даже заскулила, как щенок, когда его отнимают от материнской груди. И, конечно,она заплакала.

Сигмон обнял ее, прижал к себе и стал баюкать, Как маленького ребенка. Арли тихо скулила, принимала к лицу маленькие кулачки — и плакала.

— Как ты? — хрипло спросил Сигмон. — Как? Вампирица не ответила. Тогда тан поднял руку и прикоснулся к шее. На ней появились два бугорочка — совсем маленькие, не больше, чем от укуса слепня. Он провел по ним пальцами, но не ощутил ни боли, ни жара. Ничего он не ощутил. Слабость ушла, голова больше не кружилась, и он снова чувствовал себя хорошо. Волшебство укуса пропало.

— Арли, — позвал он. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — глухо отозвалась она. — Мне очень хорошо.

— Тебе этого достаточно?

— Да. Мне просто нужно прийти в себя. Немного полежать. Знаешь, это как вино, у меня даже голова кружится. А этот вкус…

Она отняла руки от лица и взглянула на Сигмона. Глаза Арли широко открылись, так, что тан даже увидел в них свое отражение. Ресницы дрогнули испуганной птахой, уголки рта поползли вниз, открывая клыки. Страх. Сигмон прочел страх в ее глазах.

— Кто ты? — спросила она. — Кто? Твоя кровь… У нее странный вкус. Она слишком сильна. Это не кровь человека. И ты такой жесткий, словно надел кольчугу.

— Все будет хорошо, — рассеянно отозвался тан и провел ладонью по ее спутанным волосам.

— Сигмон, — прошептала Арли, и ее глаза затуманились, как будто она и в самом деле выпила вина — Сигмон… Посиди немного со мной. Ты такой… не такой. Теперь я верю, что ты выберешься отсюда. Кто ты, Сигмон?

— Тише, — отозвался тан, обнимая ее хрупкие плечи. — Тебе нужно отдохнуть.

— Расскажи мне, — потребовала вампирица. — Я тебе рассказала так много, почти все. А ты — ничего. Расскажи мне про себя, Сигмон. Посиди со мной. Пожалуйста…

— Хорошо, — ответил Сигмон, надеясь, что не будет жалеть об этом.

Он поцеловал ее в лоб, устроил ее голову на своих коленях, словно на подушке, обнял за плечи и начал рассказ:

— Из леса пахло едой: густой дух мясной похлебки витал над дорогой, вышибал слюну и заставлял шумно втягивать носом пыльный воздух…
* * *

Она заснула первой, задремала на руках у Сигмона, убаюканная его спокойным голосом. Он пригладил ее взъерошенные волосы, прислонился к стене и прикрыл глаза.

Все обошлось. Он чувствовал, что укус вампира не причинил ему вреда: новое тело без труда справилось с таким необычным ранением. Боли он не чувствовал, головокружение прошло, и рана вопреки опасениям Арли не воспалилась. Все было прекрасно, вот только очень хотелось спать. Приближалось утро, он чувствовал это и дивился тому, какбыстро пролетела ночь. Конечно, сначала он долго лежал без сознания, потом разговаривал с вампирицей — на все это ушло много времени. Но все равно слишком быстро промелькнули мгновения. Так бывает, когда ты разговариваешь с интересным человеком, когда он тебе нравится. Человек. Или вампир? Стоит ли думать об этом, стоит ли вообще задаваться вопросом: кто из них лучше, кто человечнее? Особенно сейчас, когда на мягких лапах подкрадывается сон, и глаза уже слиплись, словно намазаны медом…

Проснулся он оттого, что Арли пошевелилась. Открыв глаза, тан вздрогнул. Показалось: он снова в подвале Фаомара. Но вампирица подняла голову с его колен, и наваждение пропало. Сигмон сразу вспомнил, где он находится, и шумно вздохнул. Арли, почувствовав, что тан проснулся, протянула руку и коснулась его плеча. Потом узкая ладонь прошлась по груди, коснулась живота и замерла.

— Это… правда? — тихо спросила она. — Не сказка на ночь, не сон? Ты ничего не выдумал?

— Нет, Арли. Это не сказка.

— Так кто же ты?

— Не знаю. Мутант. Уродец. Чудовище.

— Люди тоже считают меня чудовищем. И весь наш род.

— Ты — вампир. Ты знаешь, кто ты и что с тобой будет. У тебя были родители, у тебя есть братья и сестры, у тебя есть семья. Вы — род. Ничем не хуже эльфов или гномов. А я…

Арли подняла руку и погладила его по щеке, укололась об отросшую щетину и отдернула ладонь. Улыбнулась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил тан.

— Замечательно, — отозвалась вампирица и потянулась, как довольная кошка. — Необычайный прилив сил. Сигмон, твоя кровь… Она как очень крепкое вино. Никогда еще не пробовала такого. Я наелась, наверно, на пару месяцев вперед…

Увидев, как вытянулось лицо тана, она запнулась и быстро добавила: