Чтение 18–й страницы книги ~Принцесса и чудовище~

Осторожным движением Вэлланор положила ладонь на живот и замерла, прислушиваясь к самой себе.* * *

Геордор Вер Сеговар Третий сердился. Быстро шагая по коридорам замка, он что-то сердито бормотал, и челядь, не ожидавшая встретить монарха, блуждающего по замку в одиночку, пряталась по углам, освобождая дорогу повелителю. Геордор не обращал на них внимания и целеустремленно шагал вперед, исполненный решимости. Двое королевских гвардейцев, уже испытавших на себе силу королевского гнева, держались далеко позади, стараясь оставаться незамеченными. Им полагалось сопровождать короля по всему замку, но когда тот внезапно прервал завтрак с королевой и покинул зал, они едва его не упустили. Опомнившись, бросились вслед и наткнулись на яростный отпор: король выбранил их, как последних пастухов со скотного двора, причем незаслуженно, что было для Геордора редкостью. Привычные ко всему гвардейцы молча выслушали все оскорбления, но и не подумали оставить короля одного. Просто немного отстали, держась позади, да обменялись недоуменными взглядами, пытаясь понять, что именно так сильно испортило настроение королю.

Только один человек в замке посмел заступить дорогу королю Сеговару — у дверей, ведущих в кабинет Эрмина Де Грилла, его встретил маленький человечек, закрывший проход своим щуплым телом. Геордор, что был чуть ли не вдвое больше слуги, недоуменно воззрился на безмолвствовавшего Тьена. Потом просто смахнул его с дороги огромной ручищей, пинком распахнул дверь и ворвался в кабинет своего советника. Тьену осталось только развести руками и прикрыть дверь в кабинет хозяина. Гвардейцы привычно заняли пост у тяжелых створок и постарались не прислушиваться к раскатам королевского голоса.

Геордор, кипя от гнева, успел сделать несколько шагов к столу, прежде чем Де Грилл его заметил. Оторвавшись от бумаг, он вскинул голову, и король остановился на месте, как громом пораженный.

— Эрмин! — пророкотал он, давая выход гневу. — Ты посмотри на себя!

— Сир? — удивленно переспросил Де Грилл, не ожидавший визита короля.

— Посмотри, до чего ты себя довел! — Геордор подошел к столу и смахнул пачку бумаг на пол. — Благие небеса, Эр, ты что, решил уморить себя?

— Не совсем понимаю, — растерянно отозвался советник, потирая лоб. — Что случилось, сир?

Король тяжело оперся на стол обеими руками и навис над советником.

— Мне доложили, что ты опять не спал этой ночью, — зловещим шепотом сообщил он. — Эрмин, ты же обещал, что выспишься!

— Прости, — выдохнул советник. — Совсем запамятовал. Столько дел… Просто из головы вылетело.

— Эрмин, ты мне нужен живым и здоровым, — жарко зашептал король. — Ты же на ногах не держишься. Стал похож на привидение, едва дышишь. У меня сердце кровью обливается. Ладно бы с похмелья, я бы понял. И если бы заговор нужно было раскрыть… Но ведь все уже позади, Эр!

— Не все, — буркнул Де Грилл, отводя взгляд. — Еще не все.

— Встань! — рявкнул король.

Де Грилл удивленно вскинул брови, но, заметив, что на лице Геордора нет и намека на улыбку, медленно поднялся на ноги. Покачнувшись, он ухватился за край стола.

— Так и есть, — с горечью воскликнул король. — На ногах уже не держишься. А ведь именно сегодня ты должен стоять рядом со мной. Ты, надеюсь, не забыл, о чем мы говорили вчера, и о том, что я собираюсь сегодня сделать?

— Да, сир, — смущенно пробормотал советник. — Пожалуй, мне и правда нужно немного отдохнуть. Сир.

— Брось эти глупости, — Геордор взмахнул рукой. — Ты не спрячешься от меня и за сотней сиров. Эр, посмотри на меня. Помнишь, ты обещал, что возьмешь все на себя, а мне останется только развлекаться?

— Да… Геор, — медленно ответил Де Грилл. — Помню.

— Ты выполнил свое обещание, Эр, — сообщил ему король. — Ты сделал все, что обещал, и даже больше того. А теперь тебе нужно отдохнуть, мой друг. Иначе ты загонишь себя до смерти. И я буду весь остаток своей жизни винить себя в твоей гибели.

— Можно, я сяду? — спросил Эрмин.

— О! — смутился Геордор. — Конечно. Садись.

Де Грилл со вздохом облегчения опустился в кресло и потер руками щеки. Король, оглянувшись по сторонам, подтащил поближе к себе стул и уселся на него верхом, как больше подобает юнцу, чем монарху.

— Прости, — бросил Де Грилл. — Я и в самом деле слишком увлекся.

— Это заметно, — мрачно отозвался король. — Если бы не я, ты так и умер бы в этом своем медвежьем углу. Никто не решается тебя побеспокоить, да еще твой слуга бросается на всех, как цепной пес. Мой камергер клялся, что твой Тьен чуть не искусал его. А ведь он всего-то явился, чтобы справиться о твоем здоровье. По моему приказу, между прочим.

— Тьен — парень хороший, — сказал советник с отсутствующим видом, словно думал совершенно о другом. — Исполнительный.

— В общем, раз уж пришлось вмешаться мне, слушай мой королевский указ — отправляйся спать. Немедленно.

— Подожди! — воскликнул пораженный Эрмин. — Послушай, Геор, ты знаешь, в Дарелене опять зашевелились упыри. Сейчас они собираются прикончить того несчастного на троне и…

— Стоп, — перебил его король, вскинув руку. — Это до завтра подождет?

— Пожалуй, — протянул Де Грилл. — Если ничего не случится, то вести из Дарелена будут не раньше завтрашнего вечера.

— А если и случится прямо сейчас, ты все равно ничего сделать не сможешь, — подытожил Геордор. — Упыри в нашем замке? Идут на приступ? Пытаются меня убить?

— Нет, нет и нет, — мрачно ответил советник. — Но…

— Никаких но. Значит, дела подождут до завтра. Давай поднимайся.

— Подожди! — Эрмин вытянул руку и схватил короля за рукав. — А как же сегодняшний обед? Если я сейчас усну, то встану не раньше завтрашнего утра…

— Сам виноват, — холодно отозвался Геордор, освобождая рукав из ослабевших пальцев друга. — Пропустишь все веселье. Но я как-нибудь справлюсь один. В конце концов, не такая уж тяжелая работа — возвестить о появлении наследника.

— А это точно? — спросил Де Грилл. — Все же прошло так мало времени. Я, конечно, не специалист в этом деле, но мне кажется, что так быстро никто не может узнать… об этом.

— Все верно, — отозвался король, и его глаза заблестели от возбуждения. — Твой кудесник Ронэлорэн ручается головой. Вчера весь день возился со своими бутылками итравами. Два раза пальцы колол Вэлле, она чуть не заплакала. Но клянется, паршивец, что ошибки быть не может — она понесла.

— Рон, конечно, хороший алхимик, — с сомнением в голосе отозвался Де Грилл. — Но…

— Вечером был консилиум медикусов. Потом двух повивальных бабок привела лично графиня Брок, а уж она, думаю, знает, что делает. И все в один голос твердят — да, будет ребенок. Жаль, магов не осталось, эти паршивцы могли бы точно сказать.

— Будет маг, — успокоил его Де Грилл, — завтра. Или послезавтра. Дарион уже едет. Может, отложим объявление до его прибытия? Я отдохну, наберусь сил, Дарион подтвердит слова медиков. Тогда и…

— Нет, — отрезал король. — Ни дня промедления, ни часа! Ты не представляешь, что это значит для меня. Никто не может представить, что…

Король отчаянно махнул рукой, разметав еще одну стопку бумаг по столу. Де Грилл со стоном попытался подхватить листки, падающие на пол, но промахнулся и едва не вывалился из кресла.

— Все, — король поднялся на ноги. — Хватит разговоров. Отправляйся спать, Эрмин. Это королевский приказ.

— И пропустить такое знаменательное событие? — с обидой переспросил советник. — Быть может, я еще…

— Нет, — отрезал Геордор. — Еще одна ночь на ногах — и ты, судя по твоему виду, покинешь этот мир. Или Ла Тойя встретит тебя ночью в коридоре и с испугу упокоит тебясам. И тогда ты пропустишь еще более знаменательные события, все, какие только есть.

— Не упокоит, — ворчливо отозвался советник, подбирая упавшие бумаги. — Я отослал его в Дарелен.

Король замер, потом медленно обернулся к другу. Нахмурился, словно решая что-то для себя. Де Грилл умолк на полуслове, не зная, сболтнул ли он лишнее или нет. Но в следующий миг чело короля разгладилось. Буря миновала.

— Быть может, так будет и лучше, — тихо сказал он. — Дарелен? Почему бы нет.

Взгляд его упал на Де Грилла, собиравшего бумаги в аккуратные стопки на столе.

— Что ты возишься? — бросил Геордор. — Ступай немедленно в постель!

— Куда? — огрызнулся советник и тут же виновато глянул на короля. — Прости, Геор. Я действительно слишком сильно устал. Но до моего дома, если так можно назвать место, где я не появлялся больше полугода, далеко. Я должен быть здесь, в замке. Нельзя мне сейчас уходить.

— А в этот кабинет через часок выстроится очередь из осведомителей, вестовых, дознавателей и прочего люда, так же озабоченного работой, как и ты, — пробормотал король. — Эр, ступай в башню. Та комната, конечно, невелика, но там есть огромное кресло. И камин. Мне доводилось там спать долгими зимними вечерами. Я уверен, там тебя никто не побеспокоит. Эрмин!

— Уже иду, сир, — покорно отозвался Де Грилл, поднимаясь на ноги.

Король подхватил его под руку и довел до дверей кабинета, словно опасаясь, что советник вырвется и бросится обратно к своим драгоценным бумагам.

— Ступай, Эр, — мягко повторил король. — Мне пора возвращаться к гостям. И к Вэлле. Прошу тебя, как друга, иди в башню и выспись. Не заставляй старика снова бегать за тобой по всему замку.

— Так уж и старика, — буркнул Эрмин, но, поймав настойчивый взгляд короля, вздохнул. — Конечно. Уже иду.

У самых дверей, взявшись за медную ручку, он обернулся к своему другу и повелителю.

— Я что-то упустил, Геор, — сказал он. — Никак не пойму, что именно. Это меня тревожит.

— Ступай, — махнул рукой король. — Подумаешь об этом завтра. На свежую голову. Тебе просто нужно выспаться.

— Пожалуй, — согласился советник. — Может быть, это и поможет.

Распахнув дверь, он вышел в приемную и, покачиваясь на ходу, двинулся прочь от кабинета. Ему нужно было добраться до тайного входа в башню, расположенного вдали от жилых комнат. Геордору оставалось только надеяться, что Де Грилл не свалится на середине дороги от слабости.

Проводив советника печальным взглядом, он прикрыл дверь в кабинет и обернулся к гвардейцам, навытяжку застывшим у порога.

— Ты, — указал он пальцем. — Стой здесь. Никого не пускать. Если советник вернется в кабинет, немедленно доложить мне. А ты — за мной.

Перед тем как выйти в коридор, король обернулся и поймал укоризненный взгляд маленького слуги, стоявшего у дивана да так и не промолвившего ни слова.

— Всем нужно отдыхать, Тьен, — сказал король, чувствуя, что должен что-то сказать. — Ступай и ты.

Слуга медленно поклонился, до самого пола. Когда он выпрямился, король уже вышел. Не обращая внимания на оставшегося гвардейца, Тьен улегся прямо на диван в приемной и заснул, едва его голова коснулась бархатной подушки.* * *

Когда часы на королевской башне пробили полночь, Корд вздрогнул. Он задремал за столом, склонившись над бумагами, и гулкий звон колокола разбудил его. Отложив в сторону приказ о выделении средств на пошив мундиров для новых лейтенантов стражи — приказ, на котором к утру должна появиться его подпись, — капитан откинулся на спинку стула и сладко потянулся. Вечером ему посчастливилось удрать из штаба стражи в ставшую уже привычной башню на дворцовой площади. На Конной площади, в шикарном зале штаба, уставленном легкими стульями с затейливой резьбой, ему не дали бы подремать и пяти минут. Но, к счастью, ему нашлось дело здесь, у дворца.

Когда герольды возвестили о том, что королева ожидает наследника, город накрыла новая волна ликования. В кабаках, где бочки с пивом уже показывали дно, внезапно нашлись новые запасы. Лавки, едва открывшиеся после недельного гуляния, закрылись вновь. Ровно в полдень начался новый праздник, и только сейчас, к полуночи, горожане чуть успокоились — лишь для того, чтобы завтра с новыми силами продолжить праздник. Но кому праздник, а кому и работа — все стражники, и старая гвардия, и едва принятые на службу, вышли на улицу, чтобы хранить порядок и спокойствие, конечно, насколько это возможно в день праздника. Хуже всех пришлось родному отряду Корда из Башни на Королевской площади. Здесь желающих поглазеть на замок было хоть отбавляй, а стражи — не так уж много. Но все они вышли на улицы, и дневная, и ночная смены. И стражники все еще обходили кварталы под руководством новоиспеченного лейтенанта Трана, знавшего округу как свои пять пальцев. Стражников отчаянно не хватало, некого было даже оставить в караулке — в других отрядах тоже не нашлось лишних людей, хотя десяток прислали из тихого и благополучного Северного округа. И то только по личной просьбе Корда, который счел нужным укрепить ряды охраны на Королевской площади. Все были при деле. И потому Демистон, чувствующий себя самым ненужным человеком в страже, и отправился дежурить сюда, в Башню, где он провел столько долгих ночей. Легерро, собиравшегося отправиться вместе с ним, Корд оставил в штабе, взвалив на его плечи все местные дела. Но будущий капитан все-таки умудрился всучить своему начальнику пачку важных бумаг, с которыми требовалось немедленно разобраться. Этим Демистон и занимался, пока не задремал.

Привычный кабинет выглядел необычно пустым и тихим. Стол Горана, стоявший все так же напротив Корда, был завален бумагами — теперь за ним сидел Тран. А стол самого Корда до сегодняшнего дня был идеально чист, словно бывший сержант не сомневался, что однажды тот понадобится бывшему владельцу.

Поднявшись на ноги, Демистон медленно прошелся из угла в угол, разминая затекшие мышцы. Его шаги гулко отдавались в непривычной тишине. В Башне не осталось никого — ни офицеров здесь, наверху, ни стражников внизу. Ни вестовых, ни караульных — все они сейчас на улицах Рива. Башня напоминала пустой орех, над которым хорошенько потрудилась голодная белка.

Распахнув ставни, Демистон выглянул в маленькое окно, бывшее когда-то узкой бойницей. При ремонте ее расширили, и теперь Корд без труда высунулся на улицу, обозревая темную площадь.

С этой стороны Башни, выходившей к темному ряду домов, все было тихо. Фонарь, в котором хмельные фонарщики не удосужились сменить масло, тихо догорал, мигая тусклым огоньком. Между Башней и домами лег темный провал, напоминающий бездонную пропасть. Корд прищурился, пытаясь рассмотреть в темной глубине хоть что-нибудь, но так ничего толком и не рассмотрел — огонек фонаря больше мешал, чем помогал.

Зато в наступившей тишине Демистон без труда расслышал привычные звуки — негромкие покашливания, тяжелый стук подкованных сапог. Звук доносился с другой стороны Башни, обращенной к королевскому замку. Там находился вход в большое караульное помещение, заменявшее стражникам казарму.

Корд беззвучно ухмыльнулся. Тран вел на отдых первую смену. Отряд невелик, значит, остальные все еще прочесывают окрестности. А самых уставших бывший сержант решилотправить на отдых. Оставалось надеяться, что сам Тран тоже вернулся к Башне. Тогда можно будет оставить его на дежурстве, а самому забрать бумаги и отправиться поработать в особняк Эветты. До него, слава небесам, рукой подать — всего-то перейти площадь.

Корд быстро вернулся к столу и начал собирать разбросанные бумаги в стопку. В самом деле, теперь ему здесь нечего делать. Работать можно и в особняке. Опять же, расположен он очень удачно — если что-то случится, вестовой из Башни доберется до своего командира за пару минут.

Прислушиваясь к скрипу деревянных ступеней за дверью, Демистон пообещал себе, что не ляжет спать. Даже раздеваться не станет. Сядет за стол Эветты и, пока она будет спать, поработает с бумагами. И даже камзол командора стражи не снимет, так и будет сидеть в нем на случай, если срочно понадобится бежать в штаб.

Когда дверь распахнулась, Корд подхватил со стола стопку бумаг и обернулся.

— Вот что… — сказал он.

И замер. Застывшая рука дрогнула, а потом медленно и осторожно, как величайшую драгоценность, вернула бумаги на стол. И двинулась к поясу, туда, где висела верная абордажная сабля, с которой Корд не расставался ни днем, ни ночью.

— Вот ты где, — медленно произнес Мерд, растянув губы в злой усмешке. — А я искал тебя в штабе, капитан.

Ладонь Корда легла на рукоять клинка, и он выпрямился, так и не произнеся ни слова. Мерд, бывший командующий стражей, королевский преступник, изменник, один из главарей постыдного заговора, стоял на пороге комнаты. Его рослая фигура полностью закрыла дверной проем. Сверкающая кираса закрывает грудь, кудри убраны под железный шлем, на лице, заросшем светлой щетиной, играет ухмылка. Он не похож на беглеца. Скорее на завоевателя, штурмом берущего крепость.

— Как тебе китель командора? — осведомился Мерд. — Не жмет?

Демистон не ответил, пытаясь сообразить, что бывший полковник стражи делает здесь, в самом сердце королевства. Как ему удалось выбраться? Его освободили? Но почему он не убежал, а пришел сюда, к новому командору стражи? И не один. Скорее всего, сообщники, освободившие его из темниц королевских дознавателей, пришли вместе с ним. Но почему? Неужели Корд Демистон настолько насолил бывшему командору, что тот решил рискнуть жизнью и свободой, чтобы отомстить обидчику?

— Что же ты не отвечаешь, капитан? — все так же ухмыляясь, бросил Мерд. — Неужто чин настолько вскружил тебе голову, что ты не снизойдешь до ответа мне, командору стражи?

Демистон сделал шаг назад, и сабля сама выскользнула из ножен, словно по волшебству очутившись в руке бывшего капитана. Ее острие смотрело точно в лицо изменника.

— Драться? — притворно изумился Мерд. — С тобой, безродное отребье? Нет, слишком много чести для тебя. Сражаются с равными, а таких, как ты, — в петлю.

Мерд сделал шаг в сторону, и из открывшегося дверного прохода в комнату шагнул человек с мечом в руке. За ним второй, третий…

Корд отступил еще на шаг, сойдя с ненадежной ковровой дорожки на гладкие доски пола. Пятеро. В кольчугах стражников, но заросшие бородами, как самые отпетые головорезы с окраин Рива. Держатся уверенно, но вряд ли обучены слаженному бою, когда один всегда прикрывает другого. Пустяки — для Кейора Черного, выходившего в одиночку против абордажной команды чужого корабля. Но там, на лестнице, были и другие. Только бы не арбалеты, лишь бы не они…

— Сейчас у меня есть более важные дела, — произнес Мерд. — Увидимся позже, капитан. Если ты уцелеешь, конечно.

Клинки врагов приподнялись, нашаривая цель.

— Брать, — рявкнул Мерд. — Живым или мертвым!

И вышел из комнаты. На его место с лестницы протиснулся еще один головорез в кольчуге стражника, а за его спиной Корд рассмотрел еще нескольких, толпящихся на площадке у двери. Он грудью ощутил холодный ветерок, пробежавший по комнате. Там, где всегда была кольчуга капитана, остался только китель командора стражи да кружевной воротник сорочки. На грудь словно положили кусок льда — всей кожей Корд ощутил, что сюда, в отворот кителя, смотрят клинки головорезов, словно предсказывая, куда они вонзятся.

Чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом, Демистон отступил еще на шаг, держа клинок перед собой. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Вся эта кутерьма… Зря он согласился пойти в начальники и сменить кольчугу на кружева.

Зря.

— Взять! — раздалось с лестницы, и пятеро головорезов кинулись вперед, на одинокую фигуру в тонком кителе, сжимавшую в руке хрупкий клинок.* * *

Де Грилл проснулся от холода. Прохладный осенний воздух покалывал щеки и забирался в распахнутый ворот рубахи, щекоча грудь. Эрмин заворочался в огромном кресле, пытаясь вытянуть ноги, ударился коленкой об острый угол стола и проснулся окончательно.

Отпустив на волю крепкое словцо, он сел и потер холодные щеки, пытаясь их согреть. Потом нашарил на столе коробку со спичками алхимиков, разжег масляный фонарь и поднялся на ноги.

Секретный кабинет на вершине башни, в котором так редко нынче появлялся король, был погружен в темноту. Здесь было холодно, а от шкафов с бумагами, выстроившихся вдоль стен, тянуло сыростью. Еще немного, и с ценными архивами будет покончено — если никто не сподобится взять на себя заботу регулярно проветривать и обогревать комнату.

Де Грилл с подозрением покосился на небольшой камин. Справиться с ним не удавалось ни Геордору, ни Эрмину — вместо тепла тот выдавал удушливый дым, и наотрез отказывался обогревать хоть что-то, кроме себя самого. Нужна была рука мастера, чтобы привести камин в порядок, но ни один печник в королевстве не должен был переступить порог этой комнаты. Окинув взглядом длинные ряды шкафчиков с бумагами, Эрмин тяжело вздохнул. Еще одна забота. Мелкая, досадная, но, как все мелочи, грозившая превратиться в громадную проблему, если вовремя с ней не разобраться. Если бумажные архивы сгниют, будет безвозвратно утеряно столько ценной информации, что королевский советник сойдет с ума. Но сейчас никак нельзя этим заниматься, на это просто нет времени.

Спохватившись, Эрмин поднял фонарь повыше и похлопал свободной рукой по карманам. Нашарив прочную цепочку, он вытащил на свет серебряный кругляш, блеснувший в свете фонаря. Часы. Точный гномий механизм, одно из самых важных и беспощадных орудий советника короля. И его проклятье.

Взглянув на стрелки, Эрмин вздохнул с облегчением. Едва за полночь. Он проспал всего половину суток. Геордор, конечно, уже оповестил королевство о грядущем наследнике трона. Вон, даже отсюда слышны пьяные вопли, доносящиеся снизу. Праздник продолжается, и советник пропустил очень важное событие в жизни королевства. С другой стороны, он хотя бы немного выспался.

Прислушавшись к себе, Эрмин с удивлением понял, что это правда. Он чувствовал себя отдохнувшим и умиротворенным, таким, каким не был уже больше месяца. Сердце билось ровно, голова больше не болела, а мысли текли спокойной рекой, не перескакивая с одного на другое.

Поставив фонарь на стол, Де Грилл нашарил в глубинах огромного кресла потрепанный плед, служивший верой и правдой еще отцу Геордора. Опустившись на холодное кожаное сиденье, советник закутался в плед, как в одеяло, и с облегчением откинулся на спинку кресла. Ему было тепло и уютно. Спокойно. Теперь можно и подремать — до утра. Уже размеренно, с чувством, осознано наслаждаясь каждой минутой отдыха.

Но сон не шел. Вопреки воле самого Де Грилла, его отдохнувший разум не торопясь перебирал события предыдущих дней. Почему-то теперь все выглядело иначе, чем раньше, — словно советник чуть отодвинулся от полотна, взглянул на него сверху и увидел всю картину целиком. Вопросы, ранее казавшиеся Эрмину загадками, мгновенно находили ответы. Все события выстраивались в логичную схему, которую хоть сейчас можно было начертить на бумаге. Всякому кусочку мозаики находилось свое место, стоило лишьнемного поразмыслить над его формой.

Советник даже причмокнул от удовольствия. Потом, закряхтев, подался вперед, к столу, и отодвинул в сторонку фонарь. Достав из ящика стола хрупкий лист бумаги, Эрмин положил его на столешницу. Потом извлек из кармана свинцовый карандаш — свое грозное орудие номер два — и уставился на пожелтевший лист. Задумался. И сам не заметил, как рука вывела первую строчку.

Все же общая картина была слишком большой, чтобы держать ее в голове. Тут Эрмину на помощь и пришли верные помощники — бумага и карандаш. Строчки и линии, выводимые рукой советника, напоминали карту военных действий: отряд сюда, отряд туда, здесь обозники, там засадный полк… Сражение, что разворачивалось на бумаге, полностью поглотило советника. Он вновь погрузился в работу, но теперь его отдохнувший ум работал четко, как те гномьи часы в кармане, скрупулезно отмечая мелочи, упущенные ранее.

Заговор был глупостью. От начала до конца. В него было замешано столько людей, что его не заметил бы только слепой и глухой деревенский пастух. А в столице, в городе, где сотни ушей подслушивают чужие разговоры, где один и тот же доносчик может работать на десятерых господ, пытаться что-то сохранить в тайне — глупость несусветная. Заговор был обречен. И только суета, сопровождавшая свадьбу короля, не позволила раскрыть его раньше. И еще, будем честными сами с собой, упрямство короля, не желавшего ничего слышать о виновности бывшего тестя. Чего добивался герцог? Судя по показаниям изменников — отречения короля от престола. В свою пользу, разумеется. В принципе, его кровь позволяла сесть на престол, в том случае, если бы Геор умер и не оставил наследника. И если бы герцог получил поддержку знати и войск. Гемел давно бредил этими идеями, но, насколько было известно Птаху, никогда раньше не заходил дальше планов. А это дикое представление, которое они собирались разыграть во дворце во время свадьбы? Отречение под венцом. Попахивает дурной постановкой бродячего театра. И все же Гемела поддержали. Очень многие. И денег на такую поддержку было потрачено гораздо больше, чем имелось в казне престарелого герцога. Ему помогли, это ясно. А свадьба, похоже, смешала им планы. Если бы не она, то Гемелу, быть может, и удалось бы прорваться во дворец, а кто-нибудь из молодых заговорщиков, мечтающих застолбить место в истории, нанес бы удар Геордору, освобождая трон. Может быть.

Эрмин задумался и едва не прикусил кончик карандаша, как гусиное перо. Почувствовав губами холод металла — опомнился. Отложил карандаш, придвинул ближе фонарь и всмотрелся в схему, начерченную на листке бумаги.

Герцог Гемел мечтает о троне. Ему помогают деньгами. Лорды? Да, разумеется, всегда найдется пара толстосумов, недовольных своим местом. Но из такого большого плана торчат совсем другие уши — уши Волдера, который посмел вторгнуться на территорию Ривастана. Черный маг на земле королевства! Давненько такого не случалось. Волдер, конечно, хотел отсрочить свадьбу, чтобы дать Гемелу время для его дурацкого плана, и потому атаковал кортеж Вэлланор Борфейм. Сигмон, уверенный в том, что маг явился по его душу, просто поддался мании преследования. В идеале маг должен был убить будущую королеву, чтобы она не оставила наследника. Тогда после смерти Геора трон занял бы Гемел, которым, конечно же, управляли бы колдуны Волдера. Даже если бы он сам об этом не подозревал. Ведь сейчас, случись что с Геором, власть номинально останется у его супруги, а в будущем трон перейдет к ее наследнику. Гемел опоздал. Но его план был настолько дурацким, что просто не мог сбыться. Колдуны Волдера — не глупцы, они должны были это понимать. Им достаточно было отправить тот отряд в Рив, в помощь Гемелу, и все могло сложиться иначе. Как же они смогли незамеченными пробраться так далеко? И зачем потратили силы впустую, пытаясь всего лишь помешать свадьбе…

Рука советника замерла над бумагой. Пальцы нашарили карандаш и неуверенно, словно сомневаясь в своих силах, начертили еще одну линию.

Эрмин вздрогнул и выронил карандаш. Он почувствовал, как на лбу, несмотря на холод, выступила испарина. Вцепившись обеими руками в край столешницы, он прикрыл глаза, пытаясь усмирить рой картинок, вьющихся у него перед глазами. Со вполне ощутимым щелчком последний кусок картинки встал на место, и Эрмин задохнулся от ужаса, увидев весь план целиком.

Колдун из Волдера, тайком пробравшийся в Ривастан, охотился вовсе не за невестой короля. Нет, отряд действительно пришел за Сигмоном Ла Тойя, самой сильной фигурой на игровой доске Ривастана. Волдер знал, что Сигмона отправят за принцессой, это было очевидно даже младенцу. Глупая засада с разбойниками — дело рук Гемела, пытавшегося отсрочить свадьбу и обеспечить себе больше свободного времени для маневра, это стало ясно еще при первых допросах. А Волдер нанес удар позже, именно туда, кудахотел. Никакой ошибки. Небольшой отряд тайно проник на территорию Ривастана и нанес удар там, где и планировалось. Вот только Ла Тойя оказался им не по зубам. Вместотого чтобы героически погибнуть, защищая невесту короля, он уничтожил лазутчиков. Тех самых, что были скрыты от взора советника короля темным колдовством. Гемел поторопился, заговор был раскрыт, все счастливы. Кроме Эрмина Де Грилла, увязшего в доносах на сотни пешек, впутанных в темные делишки герцога. Советника, чей дар в самый решающий момент был подавлен колдунами Волдера. Тот самый дар, что вернулся совсем недавно и позволил ему увидеть новую опасность.

Эрмин медленно, не открывая глаз, поднял руку и вытер вспотевший лоб. Он боялся заглядывать глубже. Но картина все еще горела перед глазами, и он не мог оторвать от нее взор, против воли впитывая мельчайшие детали, от которых кровь стыла в жилах.

Глупый заговор Гемела открыт. Он не мог удаться ни при каких обстоятельствах. Герцог — ширма, которой Волдер прикрыл свои настоящие планы. Он лишь орудие в руках колдунов, тупое и грубое, которое только и способно, что нанести один удар, а потом разлететься вдребезги. Всем известный заговорщик Гемел Сеговар наносит смертельныйудар королю. И сам погибает от рук сообщников или совершенно случайно оказавшегося рядом стражника. Король мертв, его родственник, что мог претендовать на престол, — тоже. На троне остается девочка, которую жалеет все королевство. Нет, не девочка — мать будущего короля, мать наследника рода Сеговаров. Весь Ривастан подниметсяна ее защиту. А у трона с улыбкой встанет ее ближайший родственник — герцог Бертар Борфейм из Тарима, который совсем недавно был союзником Волдера в неудавшейся войне против Ривастана. Конечно, он поддержит племянницу, трагически овдовевшую сразу после свадьбы. Конечно, именно он будет принимать все важные решения — то той поры, пока повзрослеет еще не рожденный сын Геордора. И только в том случае, если ему дадут родиться. А может быть, и дадут. В Тариме много девушек на выданье. Может, в это самое время в Волдере уже зачали будущую невесту еще не рожденного короля Ривастана. А будет ли к тому времени существовать сам Ривастан? Все это время будет править — нет, не Борфейм — а тот колдун из Волдера, что придумал этот план. Да. Это выгоднее, чем война — более дешево и менее кроваво. Не надо воевать со всем населением Ривастана, которое никогда не примет завоевателя, пришедшего с мечом, но безропотно отдастся в руки обманщика. Нет. Пожалуй, не будет ни наследника Геордора, ни самого Ривастана. Пройдет несколько лет — и на месте Ривастана появится еще одна провинция Волдера. Или Тарима. Или, чем демоны не шутят, Дарелена. Если… если этот план удастся.

Беззвучно застонав, Эрмин де Грилл выпрямился и дрожащими руками расправил смятый листок. Когда они нанесут удар? Ведь все уже готово. Осталось лишь толкнуть крошечный камешек, и лавина обрушится на безмятежный Ривастан, уже две недели подряд отмечающий свадьбу короля.

Дрожащая от волнения рука советника принялась яростно чертить ветвистые линии, пытаясь найти лазейку в убийственной логике событий.

Наследник — уже есть. Геордор больше не нужен. Фальшивые заговорщики — в тюрьмах, а некто Птах лишился дара и погряз в делах настолько, что не успевает выспаться и не может мыслить ясно. Сигмон Ла Тойя уехал в Дарелен. Его задание — это ловушка, повод удалить серьезного противника из города. Заговор упырей — ложное видение, плод волшбы темного мага, который обманул советника, так обрадованного возвращением дара. Когда Сигмон откроет обман и вернется, все уже будет кончено. А единственный маг королевства, юный Дар, слишком далеко от столицы. Рив пуст и открыт. Отослав ручное чудовище, советник короля сам распахнул перед врагами двери неприступной крепости.

Оставался лишь последний штрих. Тот, что должен либо все подтвердить, либо все опровергнуть. Эрмин почел бы за счастье оказаться спятившим от подозрительности глупцом, который выдумал несуществующий заговор. Пусть будет так. Благие небеса, пусть будет именно так! И все же… он должен проверить.

Закрыв глаза, Эрмин Де Грилл, королевский советник, обратился к своему дару. Дару, с помощью которого он хотел увидеть Дарелен, заговор в нем и Сигмона Ла Тойя, скачущего по ночной дороге. Хотел — но не смог.

Черная пелена окружила Эрмина со всех сторон. Черное колдовство вернулось, вновь ослепив советника, заставив его ослепнуть и оглохнуть, лишив его возможности увидеть то, что так необходимо. Но именно в этом Де Грилл и увидел ответ на свой вопрос.

Открыв глаза, он уставился на пожелтевшую бумагу, лежащую на столе. Теперь он знал ответ на вопрос — когда. И, увы, ничего, совершенно ничего не мог сделать. Потому что удар уже нанесен.

Выпрямившись, Эрмин медленно поднялся на ноги и прислушался. Замок был непривычно тих. Звуки веселья пропали, растворились в ночи, и на смену им пришло холодное молчание, заполнявшее замок, как болотная вода. В наступившей тишине Эрмин де Грилл отчетливо слышал глухие удары. Он знал — это ломали дверь в тайный ход, ведущий сюда,в башню короля. Это значит, все только начинается. В этот самый миг замок наполняют те, кто еще совсем недавно сидел в тюрьмах. Те самые заговорщики, чьими руками Волдер нанесет окончательный и сокрушительный удар. Колдуны знали, что Геордор не станет омрачать свою свадьбу массовыми казнями. Ни один из заговорщиков не был казнен. Они все, живые и здоровые, сидели в темницах, переполненных, плохо охраняемых. Маленькая армия изменников в самом сердце королевства. Армия, которую не составит труда выпустить из-под замка, в ночь, когда весь город мертвецки пьян, включая самых преданных сторожей. И эти десятки, а то и сотни подозреваемых получат шанс избежатькоролевского правосудия. Они сделают все, чтобы его избежать. Уже делают.

Эрмин поднял голову и взглянул на пыльное окошко в крыше, едва заметное в полумраке. Быть может… Еще не поздно подтащить шкаф к стене и выбраться на крышу башни. Да,у него есть еще пара минут. Нужно подняться на самый верх, избавиться от лишней одежды, бросить все тяжелое. Дар ему недоступен, но, быть может, удастся хорошенько оттолкнуться и допрыгнуть до кроны огромного тополя, растущего неподалеку. И, как в далеком детстве, скатиться по ветвям, рухнуть на сырую землю, туда, где много лет назад он уже лежал на спине, упав с огромной высоты. Маленький Эрмин лежал на земле и плакал. А мальчик, что был чуть старше его, склонился над беглецом и нахмурил еще редкие брови, словно пародируя кого-то из старших.

Но на этот раз мальчика под тополем не будет. Теперь он лежит в своей спальне, старый, обрюзгший и научившийся по-настоящему хмурить седые брови.

— О, мой король, — прошептал выросший мальчик Эрмин, — мой бедный король.

Выпрямившись, Де Грилл положил ладонь на рукоять узкого клинка, висевшего на поясе. Бросил отчаянный взгляд на окно в крыше башни, а потом, прикусив губу, развернулся и бросился в узкий проем тайного хода.

Он шел к своему королю.* * *

Пятеро убийц ринулись на Корда разом, мешая друг другу. Он шагнул назад, взмахнул саблей, сметая клинки в сторону, увернулся от одного из ударов и нанес ответный. Клинок глухо звякнул, встретившись с кольчугой, а Демистон уже пригнулся, пропуская над собой чужой меч. Он и выпрямиться не успел, как на него обрушились сразу два удара. Откатившись в сторону, Корд вскочил на ноги, парировал новый выпад и легко запрыгнул на стол. Развернувшись, с размаха полоснул саблей по лицу убийцы, подскочившего к столу, и тут же спрыгнул обратно.

Убийца с криком повалился на пол, зажимая руками разрубленное лицо. Из-под пальцев хлестала кровь, можно было добить, но Корду было не до него — парируя удары, что сыпались на него, подобно стальному граду, он отступил за стол и пинком отправил под ноги нападавшим стул. Один споткнулся и упал, остальные замешкались, и Демистон бросился в атаку.

Он прорвался сквозь серебряное облако клинков и вышел с другой стороны, оставив противника за спиной. Не мешкая, перепрыгнул через стол Горана и лишь тогда обернулся.

Еще один убийца лежал на полу мертвым — Корд знал, что его укол в горло достиг цели. На ногах остались трое, и один из них зажимал рассеченную щеку. Ухмыльнувшись, Демистон отсалютовал убийцам окровавленным клинком, стараясь не подать виду, что разрез на плече и легкая царапина на лопатке уже начали кровоточить.

Убийцы, переглянувшись, стали медленно наступать. Теперь они держались рядом и не торопились, решив больше не рисковать. Заходили с двух сторон, беря стол в клещи. Один справа, другой слева, третий точно посередине, перед столом, чтобы жертва вновь не ускользнула. Достаточно одному из них чуть задержать Корда, и клинки остальныхвопьются ему в спину.

Демистон глянул в сторону приоткрытой двери и зарычал. В комнату заглядывал еще один головорез, и, судя по всему, за дверью их было еще порядочно. Вполне хватит на одного растолстевшего пирата, возомнившего, что кружева защитят его лучше кольчуги.

Корд сделал вид, что атакует врага с левой стороны, а когда тот подался назад, защищаясь клинком, быстро обернулся и набросился на убийцу за спиной, закрывавшего проход к двери.

Они схлестнулись у стола. Корд выполнил ложный финт, а когда враг вскинул клинок, отражая несуществующую атаку, одним широким взмахом разрубил противнику бедро и бросился вперед, отбросив раненого в сторону плечом.

Он подбежал к двери, слыша топот за спиной. У него была пара секунд, не больше, и Корду оставалось только молиться, чтобы их хватило. Спина уже предательски ныла, словно заранее ощущая, как сталь клинков вонзится в нее — голую, беззащитную, лишенную привычной стальной брони.

Головорез, заглянувший в дверь, шагнул было в комнату, но Демистон с разбега ударил его плечом в грудь, и тот вылетел в коридор. Корд же захлопнул тяжелую дубовую дверь, ловко опустил в паз железный засов, оставшийся еще с тех времен, когда Башня Стражи была военным укреплением, и рухнул на колени.

Первый клинок вонзился в дверь над его головой, заставив дверь застонать от удара. А второй пошел ниже и рассек Корду левое плечо. Он широко взмахнул саблей, подрезая беззащитные голени убийц, и под вопли боли откатился в сторону.

Поднявшись на ноги, он обернулся как раз вовремя для того, чтобы отразить выпад. Один из убийц, чьи сапоги оказались покрепче, отчаянно атаковал командора стражи, а второй, охромевший на одну ногу, держался за дверь и пытался вытащить из нее застрявший в дереве клинок.

Нападавший словно обезумел от ярости — он теснил Корда к стене, нанося удары обеими руками, со всей силы, не обращая внимания на свои раны. Рыча от боли и бешенства, он оттеснил командующего к стене с окном. Корд едва успевал уворачиваться от мелькающего клинка, он нанес уже две раны противнику, но тот пер напролом, словно и не замечая ранений.

Улучив момент, Корд парировал удар меча и пнул врага в колено. Тот споткнулся, и Демистон отскочил в сторону, подальше от стены, к которой его едва не прижали. Краем глаза он уловил какое-то движение за спиной и резко обернулся, опасаясь, что кто-то из раненых решил напасть с тыла.

Но это был всего лишь убийца у двери. Отчаявшись вытащить застрявший меч, он поднял засов и распахнул дверь, открывая дорогу новым убийцам. Корд заскрежетал зубами от бешенства. В комнату ворвались сразу трое, еще четверо толпились за спиной, и Демистону казалось, что им нет числа, что их там целая армия, явившаяся за одним-единственным человеком. Пиратом Кейором Черным.

Над его ухом взревел раненый убийца, замахиваясь для смертельного удара, но Корд не позволил его нанести. Ткнув саблей назад, он пронзил врагу живот, а потом обернулся, принимая в объятия тело, навалившееся на него. Провернув клинок в теле врага, Корд, под выдох смертного хрипа, перехватил окровавленную руку убийцы и лишь потом позволил телу упасть к своим ногам.

Обернувшись к новым противникам, толпившимся у двери, Кейор Черный злобно ощерился. Он стоял напротив строя врагов, сжимая в правой руке саблю, обагренную кровью, ав левой меч, отобранный у врага. Кровь — своя и чужая — щедро заливала его лицо и грудь, превращая белоснежные кружева сорочки в алый влажный бархат. Он чувствовал, как ноет бок, задетый вражеским клинком, чувствовал, как течет по спине теплая кровь из раны на плече. Левая рука уже плохо слушалась, но Кейор лишь улыбался, считая врагов. Один, два… раненого можно не считать… Вот еще подошли, набились в комнату, как сельдь в бочонок. Десять. Десять свежих головорезов, горящих желанием поквитаться за своих, десять крепких рубак в тесной комнате, вышедших против одного раненого стражника, чья кровь уже начинала капать на ковер.

— Абордаж! — зарычал Кейор Черный и бросился грудью на воздетые клинки.* * *

Геордор Вер Сеговар Третий проснулся от волны холода, прокатившейся по комнате. Вздрогнув, король заворочался, пытаясь натянуть одеяло на плечо, прикрытое лишь тонкой ночной рубахой. Но стало еще прохладней, и Геордор нахмурился, жалея, что его дорогая Вэлланор в этот момент спит в своей спальне, в другом крыле замка. Они провели вместе лишь две ночи, это были самые лучшие ночи короля Геордора за последние два десятка лет. Он не хотел расставаться с Вэлланор ни на минуту, но не решался настаивать, трепетно оберегая свою юную жену. Он не хотел причинять ей вреда. Никакого. Ничто не должно было совершаться против ее желания, особенно сейчас, когда под сердцем королевы зреет новая жизнь, жизнь нового Сеговара, жизнь, что не позволит угаснуть древнему роду королей.

Новая волна холода заставила Геордора вздрогнуть. Он открыл глаза, оторвал голову от подушки и приподнялся, всматриваясь в темноту.

— Эрмин? — позвал он. — Проклятье, я же велел тебе…

Двери в опочивальню с треском распахнулись, и в комнату, с грохотом сапог и лязгом железа, ворвались люди. Держа в руках пылающие факелы, они выстроились у двери — десяток, не меньше, — освещая комнату. Король рывком поднялся, сел на кровати, и зарычал:

— Благие небеса! Что вы творите, бездельники…