Чтение 17–й страницы книги ~Песчаный дьявол~

– Двадцать минут назад отправился к Каре.

"Туда, где сейчас как раз самая оживленная пальба", – мысленно добавил Омаха. Переполненный тревогой, он устремил взгляд в сторону трапа. Сафия и ее аспирант разместились в отдельных каютах прямо под каютой Кары, очень близко к тому месту, где сейчас шла перестрелка. При каждой автоматной очереди у Омахи сжималось сердце. Ему надо быть рядом с Сафией. Он осторожно направился к трапу. Снова раздался бешеный треск выстрелов, на этот раз со стороны люка на верхнюю палубу. Загремел топот ног, обутых в тяжелые ботинки. Бегущие шаги приближались.

– Оружие у вас есть? – шепотом спросила Корал.

Обернувшись, Омаха показал ей пустые руки. Перед тем как подняться на борт корабля, всем пришлось сдать личное оружие. Скорчив гримасу, молодая женщина поспешила к выходу на узкий трап, по дороге рукояткой кинжала разбив единственную лампочку, освещавшую коридор. Все вокруг погрузилось в темноту.

Уловив во мраке какую-то тень, Корал бесшумно переместилась, расставляя ноги и широко растопыривая руки. По трапу скатилась темная фигура. Выбросив вперед ногу, Корал попала неизвестному в колено. Тот, вскрикнув, растянулся во весь рост. Как оказалось, это был один из членов экипажа. Корабельный кок. Ударившись головой о доски палубы, он застонал, но остался лежать неподвижно, ошалевший и оглушенный. Сжимая в руке кинжал, Корал растерянно склонилась над коком. Сверху продолжали доноситьсявыстрелы, но теперь они уже были редкими, прицельными. Не отрывая взгляда от трапа, Омаха протолкнулся вперед.

– Нам нужно найти остальных. Сафию.

Выпрямившись, Корал рукой загородила ему дорогу.

– Нам нужно оружие.

Наверху протрещала автоматная очередь, оглушительно громкая в замкнутом пространстве. Все непроизвольно отступили назад. Корал встретилась взглядом с Омахой. Тот посмотрел вверх, не в силах решить, то ли броситься в каюту Сафии сломя голову, то ли продвигаться вперед осторожно. Осторожность не входила в число его жизненных ценностей. И все же эта женщина права. Кулаки против пуль – не лучший план спасения. Омаха развернулся.

– В трюме есть оружие и боеприпасы, – сказал он, указывая на люк в палубе, который вел в отсеки, расположенные ниже ватерлинии. – Нам нужно спуститься и пробраться в грузовой трюм.

Частая дробь выстрелов раздалась снова, окончившись пронзительным криком. Кричал мужчина, а не женщина. И тем не менее Омаха, вздрогнув, вознес немую молитву, призывая Сафию сохранять предельную осторожность. Презирая себя, он закрыл за собой люк. Отсек погрузился в темноту. Ослепленный Омаха скатился по короткому трапу и плюхнулся в воду, собравшуюся на дне трюма.

– Кто-нибудь догадался захватить фонарик? – спросил он.

Ему никто не ответил.

– Замечательно, – пробормотал Омаха. – Просто замечательно.

Что-то прошмыгнуло у него под ногами и скрылось, шлепая по воде. Крысы.* * *

1час 58 минут

Пейнтер высунулся из иллюминатора как раз в тот момент, когда мимо пронесся, укрываясь под нависающей кормой, первый водный мотоцикл. Оснащенный специальным глушителем двигатель издавал лишь негромкое завывание. Водный мотоцикл сделал крутой разворот, оставив за собой пенистый след. Даже в темноте Пейнтер узнал модель: созданный в УППОНИР экспериментальный прототип для проведения специальных операций. Водитель сидел, низко пригнувшись, укрывая лицо от соленых брызг за ветровым стеклом. Пассажир управлял ручным пулеметом, установленным на турели с гироскопическим стабилизатором. Оба были в очках ночного видения.

Всего Пейнтер насчитал четыре водных мотоцикла. Возможно, на самом деле их больше. В темноте Пейнтер не мог различить никаких признаков корабля, с которого спущен отряд нападения. Скорее всего, он подплыл к "Шабабу Омани", а затем отошел подальше, оставаясь на безопасном расстоянии до тех пор, пока не придет время забирать нападавших.

Приоткрыв дверь, Пейнтер выглянул из каюты. На палубе были видны клубы дыма и зловещие багровые отблески. Зажигательная граната. Этот мимолетный взгляд едва не стоил Пейнтеру жизни. Всего в нескольких шагах от двери внезапно появился человек в черном маскировочном облачении. Он навскидку дал автоматную очередь, и Пейнтер едва успел нырнуть обратно в каюту. Если бы дверь "президентской каюты" не была усилена бронированным листом, Пейнтер оказался бы распорот надвое. Заперев дверь на задвижку, он доложил Каре свою оценку происходящего.

– Они захватили радиорубку.

– Кто?

– Не знаю. Судя по виду, какое-то вооруженное формирование.

Кара сидела на корточках за диваном, не столько перепуганная, сколько взбешенная. Пейнтер присел на корточки рядом с Карой. На самом деле он совершенно точно знал, кто именно возглавлял нападавших. В этом не было никаких сомнений. Кассандра. Водные мотоциклы "джет-ски" – похищенные прототипы УППОНИР. Значит, она где-то рядом. Возможно, даже на борту яхты лично возглавляет десант. Перед мысленным взором у Пейнтера возникло сосредоточенное лицо Кассандры, горящие решительным огнем ее глаза,глубокая морщина между сдвинутыми бровями. Он отмахнулся от этого видения, удивленный внезапным уколом боли, в котором слились ярость и горечь утраты.

– Что будем делать? – спросила Кара.

Выжидать. По крайней мере, какое-то время.

В "президентской каюте" им не угрожала сиюминутная опасность, чего нельзя было сказать об остальных. Обученные оманские моряки быстро среагировали на нападение и оказали упорное сопротивление, открыв ответный огонь. Однако в большинстве своем молодые ребята, плохо вооруженные, они не имели специальной подготовки, и, кроме того, Кассандре были известны все их слабые места. Вскоре весь корабль окажется у нее в руках. Однако какова ее конечная цель? Пейнтер сидел за диваном на корточках. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох. Ему требовалось мгновение передышки, чтобы прекратить действовать и подумать, сосредоточиться. Его отец обычно предпринимал попытки привить единственному сыну традиции племени и учил песнопениям пеко, приняв изрядную дозу текилы и пива. Тем не менее Пейнтер кое-что запомнил. Эти песни он нашептывал в темноте, пока родители дрались, кричали и ругались в соседней комнате. Мальчик находил успокоение в повторяющихся словах, хотя и не понимал их смысла – не понимал тогда, не понимал и сейчас.

Губы Кроу шевелились медленно, беззвучно. Отключившись от звуков перестрелки, он полностью погрузился в свой внутренний мир. У него перед глазами снова возникла Кассандра. У этого нападения есть четкая цель: получить то, за чем она охотится с самого начала. Железное сердце. Единственная вещь, которая может позволить раскрыть тайну взрыва антивещества. Сердце по-прежнему находилось в каюте Сафии. Пейнтер мысленно перебирал различные сценарии нападения, возможные стадии операции...

И вдруг до него дошло. Он рывком вскочил на ноги. С самого начала ему не давала покоя мысль о какой-то неряшливости, с которой было организовано нападение. Зачем взрывать радиорубку и тем самым раньше времени предупреждать весь экипаж? Если бы это была обычная группа наемников, можно было бы свалить все на недостаток опыта и неумение предвидеть все последствия. Но если за операцией стоит Кассандра... Под желудком у Пейнтера появилась щемящая тоска.

– В чем дело? – встревоженно спросила Кара, вставая следом за ним.

Перестрелка за дверью каюты умолкла. В зловещей тишине отчетливо послышался красноречивый вой. Подбежав к иллюминатору, Пейнтер высунул голову. Из темноты к яхте приближались четыре водных мотоцикла – однако на каждом находился только водитель. Пассажиров не было. Задние сиденья оставались пустыми.

– Проклятье!

– В чем дело? – повторила Кара, и в ее голосе прозвучал страх.

– Мы опоздали.

Со всей определенностью Пейнтер понял, что взрыв гранаты обозначал не начало операции, а ее окончание. Он мысленно выругал себя за глупость. Партия вошла в стадию эндшпиля. А он еще не сделал ни одного хода. Позволил захватить себя врасплох. Преодолев мгновение бессильной ярости, Пейнтер снова сосредоточился на настоящем. Конец партии еще не обязательно означает конец вообще. Пейнтер смотрел на четыре "джет-ски", несущихся к яхте. Они спешат забрать последних бойцов группы захвата, арьергард, который подорвал радиорубку. Должно быть, один из матросов случайно наткнулся на них, что и привело к перестрелке.

Снова раздались выстрелы откуда-то с кормы. Нападавшие пытаются отойти. Высунувшись в иллюминатор, Пейнтер проследил, как водные мотоциклы описывают вокруг "Шабаба Омани" широкие круги, оставаясь вне досягаемости винтовочных выстрелов. Водные мотоциклы с пулеметами ушли, вероятно увезя бойцов авангарда и добычу. Но куда? Пейнтер снова всмотрелся в темноту, пытаясь обнаружить основной корабль. Он должен был быть где-то рядом. Однако вокруг простирались лишь черные волны. Грозовые тучи, затянувшие небо, полностью скрыли луну и звезды, погрузив весь мир во мрак.

Пейнтер в бессилии стиснул широкий подоконник. Вдруг его взгляд привлек слабый отблеск – не на поверхности воды, а в глубине. Перевесившись, Пейнтер всмотрелся вниз. Глубоко во мраке полуночных вод под яхтой скользил светящийся силуэт. Медленно проплыв вдоль правого борта, он решительно направился прочь. Пейнтер нахмурился. Не было никаких сомнений в том, что именно он увидел. Подводная лодка. Почему? Ответ последовал сразу же за вопросом. Основная часть операции завершена. Подводная лодка и группа захвата уходят. Осталось только подчистить следы. Убрать всех свидетелей. Пейнтер догадался, чем именно объяснялось присутствие подводной лодки.

– Яхта заминирована, – произнес Пейнтер вслух.

Он прикинул в уме, сколько времени потребуется подводной лодке, чтобы выйти из вероятной зоны распространения ударной волны. Кара что-то сказала, но Пейнтер ее не слушал и поспешил к выходу. Перестрелка, первоначально ожесточенная, утихла до отдельных выстрелов. Прижав ухо к двери, Пейнтер прислушался. Похоже, бой переместилсякуда-то далеко. Пейнтер отодвинул засов.

– Что ты делаешь? – прошептала Кара у него за спиной, прижимаясь к нему и одновременно злясь на себя за это.

– Нам нужно покинуть корабль.

Пейнтер приоткрыл дверь. В нескольких шагах от нее был люк, ведущий на среднюю палубу. С приближением шторма ветер усилился. Оставшиеся без присмотра паруса "Шабаба Омани" громко хлопали. Раскачивались незакрепленные тали. Пейнтер окинул взглядом палубу, читая ее словно позицию на шахматной доске. Экипаж не успел убрать главные паруса. Оманским морякам не давали поднять головы двое – нет, трое нападавших, которые укрылись за бочками, выстроенными в ряд в конце полубака. Люди в масках заняли прекрасную позицию, позволявшую им контролировать всю переднюю часть корабля. Один из них, развернувшись назад, держал под прицелом автоматической винтовки корму, прикрывая тыл.

Всего в нескольких шагах от Пейнтера на палубе лежал без движения четвертый нападавший в маске. Вокруг его головы разлилась лужица крови. Пейнтер оценил ситуацию с одного взгляда. За контейнерами на противоположной стороне полубака укрылись четверо "призраков пустыни", оманских пограничников. Они, вжимаясь в доски палубы, целились в нападающих. Позиция была патовой. Должно быть, именно "призраки" подстерегли арьергард и, прижав его огнем к палубе, не дали налетчикам перепрыгнуть через ограждение за борт.

– Пошли, – сказал Пейнтер, хватая Кару за локоть.

Он вытащил молодую женщину из каюты и увлек за собой к трапу, ведущему вниз.

– Куда мы? – спросила Кара. – Ты же сказал, что нам нужно покинуть корабль?

Кроу не ответил. Он понимал, что опоздал, но все же хотел убедиться наверняка. Американец сбежал по трапу на следующую палубу. К гостевым каютам вел короткий коридор. Посреди коридора в свете единственной лампы под потолком лежало тело. Лицом вниз, как человек в маске наверху. Но это не был один из нападавших. На мужчине были только спортивные трусы и белая футболка. На спине темнело крошечное пятнышко.

– Это Клей... – прошептала потрясенная Кара, спеша вперед вслед за Пейнтером.

Она опустилась на колени перед телом молодого аспиранта, но Пейнтер перешагнул через него. Он не мог терять время на скорбь по убитым и поспешил к двери, к которой направлялся аспирант, собираясь укрыться или предупредить об опасности. Но он опоздал. Пейнтер тоже опоздал. Он остановился перед дверью. Она была приоткрыта. Сквозьщель в коридор падал свет. Пейнтер внимательно прислушался. Тишина. Он внутренне собрался, готовясь к тому, что застанет в каюте. Кара, поняв его опасения, тихо воскликнула:

– Сафия?* * *

2часа 2 минуты

Омаха вытянул руку вперед. Полный мрак в трюме лишил его пространственной ориентации. Он с трудом сохранял равновесие от качки корабля. Где-то позади раздались грохот и громкое ругательство. Судя по всему, у Денни получалось ничуть не лучше.

– Ты знаешь, куда надо идти? – спросила Корал.

Ее голос раскатился в сыром трюме гулким эхом.

– Да, – отрезал Омаха.

Это была ложь. Он двигался вперед, ощупывая ладонью проходящий слева наклонный борт в надежде наткнуться на трап, который ведет наверх. Главный грузовой трюм находился под полубаком, где-то впереди. По крайней мере, Омаха надеялся на это и молча шел дальше.

Громко пищали крысы, выражая свое негодование по поводу несанкционированного вторжения. В темноте они казались гораздо крупнее, размерами с мокрых бульдогов. Воображение многократно увеличивало их количество. Слышался плеск отвратительных тварей в затхлой воде трюма. Крысы бежали вперед, казалось, для того, чтобы собратьсяв носовом отсеке всей своей недовольной массой и броситься в атаку на незваных гостей.

Омахе однажды пришлось в трущобах Калькутты увидеть мертвеца, обглоданного крысами. У трупа не было глаз, отсутствовали отгрызенные половые органы, мягкие ткани были искромсаны острыми зубами. Омаха терпеть не мог крыс. Однако тревога за судьбу Сафии, усиленная периодически вспыхивающей перестрелкой, влекла его вперед. Перед глазами мелькали кровавые образы, слишком жуткие, чтобы на них задерживаться. Ну почему он все никак не мог признаться в том, какие чувства по-прежнему испытывает к ней? Сейчас Омаха готов был с радостью броситься на колени перед Сафией, лишь бы с ней все было в порядке.

Его вытянутая вперед рука наткнулась на что-то твердое. Пошарив по сторонам, Омаха нащупал кольца и головки гвоздей. Трап.

– Вот он, – произнес Омаха с уверенностью, которую на самом деле не испытывал.

Ему было все равно, тот это трап или нет и куда, черт побери, он ведет. Омаха решительно поставил ногу на первую ступень. Когда подошли Денни и Корал, он уже успел подняться довольно высоко.

– Будь осторожен, – предостерегла его Корал.

Сверху по-прежнему доносились выстрелы. Где-то совсем близко. Одно это уже было достаточным предостережением.

Добравшись до последней ступеньки, Омаха нащупал ручку люка. Моля Бога о том, чтобы люк не оказался заперт или заставлен грузом, он нажал на ручку. Люк поддался без труда и, распахнувшись настежь, ударился о деревянную стойку. В трюм пролился благословенный свет, ослепительно яркий после полной темноты. Хлынувший вниз воздух также показался освежающим после соленой плесени трюма. Запах свежего сена.

Справа от люка метнулась какая-то крупная тень. Обернувшись, Омаха увидел перед собой, точнее, над собой огромного жеребца. Того самого белого арабского скакуна, которому незадолго до этого уже удавалось сорваться с привязи. Тряхнув головой, жеребец испуганно заржал. Его глаза побелели от ужаса; он угрожающе поднял копыто, готовый ударить возмутителя спокойствия, нагрянувшего в конюшню. Омаха отпрянул назад, кляня на чем свет стоит невезение. Этот люк привел в стойла для лошадей. Омаха успел разглядеть еще три темных силуэта. Он снова посмотрел на белого жеребца.

Благородное животное мотало головой, пытаясь освободиться от веревки, которой было привязано к переборке. Горячий арабский скакун стерег выход из трюма лучше вооруженного часового. Однако Омахе надо было любой ценой добраться до ящиков с оружием, уложенных в соседнем отсеке. Кровь ему подогревал страх за судьбу Сафии. Надеясь на прочность веревок, которые удерживали жеребца, Омаха вынырнул из люка, распластался на дощатой палубе и прополз под оградой, отделявшей стойло от прохода. Вскочив на ноги, он отряхнул голые колени.

– Ну же, живее!

Отыскав попону, расшитую яркими красными и желтыми узорами, Омаха схватил ее в руки, отвлекая внимание жеребца, чтобы дать остальным возможность беспрепятственно выбраться из трюма. Жеребец громко заржал. Однако вместо того, чтобы выражать недовольство по поводу новых незваных пришельцев, арабский скакун натянул веревки, рванувшись к попоне. Омаха понял, что жеребец узнал свою попону и решил, что его сейчас выпустят из стойла, дадут порезвиться на воле. Общее возбуждение лишь усилило желание скакуна вырваться на свободу. Как только Денни и Корал благополучно выбрались из стойла, Омаха с сожалением опустил попону. Жеребец встретился с ним взглядом.В его больших глазах светился испуг. Благородное животное нуждалось в том, чтобы его успокоили, подбодрили.

– Где оружие? – спросила Корал.

Омаха отвернулся от стойла.

– Должно быть, вон там.

Он указал в сторону пандуса, ведущего на верхнюю палубу. Вдоль дальней переборки были уложены в три яруса ящики, отмеченные гербом Кенсингтонов. Омаха шел первым, пригибаясь при каждой новой вспышке пальбы. Перестрелка то и дело вспыхивала вновь. На каждый выстрел с одной стороны следовал ответный огонь. Судя по грохоту, беспощадный бой шел прямо за двустворчатым люком в конце пандуса. Омаха вспомнил первый вопрос, который задал ему брат. Кто напал? Несомненно, это была не шайка простых пиратов. Действия нападавших были слишком решительными, слишком организованными, слишком дерзкими, черт побери.

Добравшись до ящиков, Омаха изучил прикрепленные таблички с перечнем содержимого. Поскольку он лично занимался поставкой снаряжения, ему было известно, что где-тодолжен быть ящик с винтовками и пистолетами. Наконец Омаха нашел то, что нужно. Схватив гвоздодер, он сорвал с ящика крышку. Денни взял винтовку.

– Что будем делать дальше?

– Ты будешь сидеть здесь и не высовываться, – ответил Омаха, хватая полуавтоматический пистолет.

– А ты? – спросил Денни.

Омаха зарядил пистолет, прислушиваясь к звукам перестрелки.

– Я должен пробиться к остальным. Убедиться, что с ними все в порядке.

Однако в действительности у него перед глазами стояла одна Сафия, улыбающаяся, молодая, какой она была несколько лет назад. Один раз он ее уже подвел, но больше такого не случится. Корал, последней закончив исследование содержимого ящика с оружием, остановила свой выбор на пистолете тридцать седьмого калибра. Быстрыми, уверенными движениями снарядила обойму и вставила ее в рукоятку. Раздобыв оружие, молодая женщина несколько успокоилась, превратившись в львицу, которая вырвалась на свободу и отправилась на охоту. Она поймала на себе взгляд Омахи.

– Надо вернуться в носовую часть по трюму и присоединиться к остальным.

За двустворчатым люком снова послышался частый треск выстрелов.

– Так мы потеряем слишком много времени. Возможно, нам удастся найти другой путь.

Омаха бросил взгляд на пандус, ведущий в самое пекло боя, и вкратце изложил свой замысел. Корал, выслушав его, нахмурилась.

– Ты шутишь, – пробормотал Денни.

Но Корал, подумав, кивнула.

– Стоит рискнуть.

– Тогда пошли, – сказал Омаха. – Иначе будет слишком поздно.

Штормовой вал

3декабря, 2 часа 7 минут

Аравийское море

Пейнтер понял, что опоздал. Он приблизился к приоткрытой двери каюты Сафии. Внутри горел свет. Несмотря на уверенность в том, что корабль заминирован, Кроу на мгновение нерешительно застыл на пороге. Кара осталась в коридоре у тела Клея Бишопа. Пейнтер боялся обнаружить Сафию в таком же состоянии. Распростертую на полу, мертвую. Но он понимал, что ему нужно увидеть все самому. Сафия доверилась ему. Ее смерть будет на его совести. Он не был достаточно бдительным. Захват корабля произошел прямо у него под носом в момент, когда он бодрствовал.

Отойдя в сторону, Пейнтер толчком распахнул дверь. Осмотрел каюту. Никого. Не в силах поверить своим глазам, Пейнтер осторожно перешагнул порог. Воздух был насыщен ароматом жасмина. Но это было все, что осталось от женщины, занимавшей каюту. Никаких следов насилия не было. Однако металлический чемодан, в котором хранилось железное сердце из музея, исчез. Пейнтер застыл на месте, на мгновение парализованный тревогой и недоумением. У него за спиной раздался слабый стон. Пейнтер обернулся.

– Клей жив! – окликнула его из коридора Кара.

Пейнтер поспешно вернулся к ней. Кара стояла на коленях перед телом молодого аспиранта. Она что-то сжимала в пальцах.

– Я вытащила это у него из спины.

Приблизившись к ней, Пейнтер заметил, что грудь Клея вздымается и опускается. Как он сразу не обратил на это внимания? Впрочем, ответ был ему известен. Пейнтер спешил в каюту Сафии, уверенный в том, что ждет его там. Кара показала маленькую окровавленную иглу с оперением.

– Снотворное, – констатировал Пейнтер.

Он обернулся к распахнутой двери в каюту Сафии. Снотворное. Значит, она была нужна нападавшим живой. То есть ее похитили. Пейнтер тряхнул головой, сдерживая горькийсмешок от восхищения изобретательностью Кассандры. И от облегчения – Сафия жива. Пока.

– Клея нельзя бросать здесь, – сказала Кара.

Пейнтер кивнул. Мысленно представив свечение подводной лодки в темных глубинах, он вернулся к действительности. Сколько времени у них осталось?

– Побудь с ним.

– А где...

Пейнтер не стал ничего объяснять. Спустившись бегом на нижнюю палубу, он заглянул в каюты остальных членов экспедиции: братьев Данн и Корал Новак. Как и каюта Сафии, они оказались пустыми. Неужели нападавшие забрали всех? В коридоре Пейнтер обнаружил забившегося в угол оманского матроса, корабельного кока. У того был разбит нос. Пейнтер попытался успокоить матроса и предложил ему следовать за собой, но тот был парализован ужасом. Не имея времени на то, чтобы приводить матроса в чувство, Пейнтер поднялся по трапу. К этому времени Каре удалось усадить американского аспиранта. Клей еще не пришел полностью в себя. Мотая головой, он бормотал что-то бессвязное.

Пейнтер потянул Клея за руку, поднимая его на ноги. Это было все равно что тащить тяжеленный мешок цемента. Кара подобрала с палубы очки аспиранта и спросила:

– Куда идем?

– Нам нужно как можно быстрее покинуть корабль.

– А как же остальные?

– Их уже здесь нет. Ни Сафии, никого.

Пейнтер стал подниматься наверх. Когда они добрались до последней площадки, к ним навстречу бросился какой-то человек. Он быстро заговорил по-арабски, слишком быстро, так, что Пейнтер не смог ничего разобрать.

– Капитан аль-Хаффи, – поспешно объяснила Кара.

Пейнтер уже успел получить досье на этого человека и знал, что перед ним командир "Призраков пустыни".

– У нас кончаются патроны. Они есть в арсенале в трюме, – объяснил капитан. – А вам нужно укрыться.

Пейнтер загородил ему дорогу.

– Сколько вы еще сможете продержаться с тем, что у вас осталось?

Аль-Хаффи пожал плечами.

– Буквально считанные минуты.

– Вы должны держать их под огнем. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они покинули корабль.

Пейнтер лихорадочно соображал: "Шабаб Омани" не взлетел на воздух исключительно потому, что подрывники остаются на борту яхты. Как только они уйдут, Кассандра со спокойной совестью взорвет мину. Пейнтер заметил у дверей безжизненное тело. Это был один из нападавших в маске, тот, которого он видел распростертым на палубе. Опустив Клея на пол, Пейнтер осторожно подполз к убитому. Возможно, ему удастся найти на трупе что-либо полезное. Например, рацию или что-нибудь еще. К нему присоединился капитан аль-Хаффи.

– Я притащил его сюда, надеясь, что у него есть патроны. Или граната.

Последнее слово он произнес с сожалением. Одной гранаты хватило бы, чтобы разрешить патовую ситуацию на палубе. Ощупав труп, Пейнтер сорвал с лица маску. У нападавшего была рация с ларингофоном. Пейнтер взял ее и вставил наушник себе в ухо. Полная тишина, нет даже треска статических разрядов. Группа захвата перешла на радиомолчание. Продолжая поиски, Пейнтер забрал у убитого очки ночного видения, а затем наткнулся на широкую ленту, опоясывающую его грудь. Датчик кардиографа.

– Проклятье!

– В чем дело? – тревожно спросила Кара.

– Очень хорошо, что вам так и не удалось найти гранату, – пробормотал Пейнтер. – У всех нападавших есть мониторы слежения за жизненными функциями. Убить их – это то же самое, что дать им бежать. Как только они будут мертвы или покинут корабль, остальные взорвут яхту.

– Взорвут яхту? – прищурившись, повторил аль-Хаффи, переходя на английский.

Пейнтер быстро объяснил то, что ему удалось обнаружить, и то, какие из этого следовали выводы.

– Нам нужно покинуть корабль до того, как его покинет арьергард. Я заметил за кормой моторную лодку.

– Да, это катер, но на пути к нему стоят неверные, – возразил аль-Хаффи. – Можно было бы попытаться пробраться на корму по нижним палубам, но как только мои люди прекратят огонь, захватчики сбегут с корабля.

Оставив труп, Пейнтер выглянул из люка, ведущего на открытую палубу. Стрельба утихала. У обеих сторон заканчивались боеприпасы, и приходилось беречь каждый патрон.Положение "призраков" было безвыходным: нельзя было дать нападавшим бежать, однако нельзя было и перебить их. Впрочем, так ли это?

Пейнтер огляделся по сторонам, осененный внезапной идеей. Однако, прежде чем он успел что-либо сказать, с полубака донесся громоподобный треск. Пейнтер обернулся. Створки люка распахнулись от неистового удара, не устояв перед мощным напором тройки лошадей. Арабские скакуны вырвались на продуваемую ветром палубу, налетая на ящики и путаясь в снастях. Наступил хаос. Свет погас. Корабль погрузился в темноту. Одна кобыла наскочила прямо на баррикаду, за которой укрывались нападавшие. Прозвучали выстрелы. Кобыла заржала от боли. Среди всеобщего смятения из трюма появилась четвертая лошадь, несущаяся во весь опор. Белый арабский жеребец. Взлетев по пандусу, он выскочил наверх, стуча копытами по доскам палубы. Однако на этот раз благородное животное подчинялось опытному наезднику. Оседлавший жеребца Омаха встал в стременах, сжимая в обеих руках пистолеты. Прицелившись в двух ближайших к нему нападавших, он открыл огонь, безжалостно разряжая пистолеты практически в упор. Оба нападавших упали. Омаха, не задерживаясь, промчался мимо.

– Стой! – закричал Пейнтер, выбегая на палубу.

Его предостережение потонуло в общей суматохе. В то же мгновение из кормового люка появилась Корал Новак. Припав на колено, молодая женщина вскинула к плечу винтовку и прицелилась в последнего оставшегося в живых нападавшего. Тот, выскочив из-за баррикады, бросился к леерному ограждению, намереваясь выпрыгнуть за борт. Из дула винтовки вырвалась вспышка, раздался оглушительный выстрел. Убегавший дернулся, словно его лягнула невидимая лошадь. Левая сторона его головы превратилась в кровавое месиво. Труп по инерции пролетел вперед и наткнулся на ограждение. Пейнтер едва сдержал стон. Патовая ситуация наконец разрешилась. Теперь, когда все бойцы арьергарда были убиты, уже ничто не мешало Кассандре взорвать корабль.* * *

2часа 10 минут

Перебираясь с надувной лодки на борт судна на воздушной подушке, Кассандра сверилась с часами. Операция выбивалась из графика уже на десять минут. Когда Кассандра поднялась на палубу, ее встретил Джон Кейн. Рявкнув двоим своим людям, чтобы те помогли перетащить на борт бесчувственное тело хранительницы Кенсингтонской галереи, Кейн поспешил к Кассандре. Усилившийся ветер поднял волнение, и передвижение по палубе требовало навыков эквилибристики и точного расчета. Кассандра с трудом тащила чемодан с музейным экспонатом. Несмотря на непредвиденные осложнения, цель операции была достигнута. Кейн шагнул к Кассандре. Облаченный во все черное, от высоких ботинок до черной вязаной шапочки, он казался тенью.

– С "Аргуса" восемь минут назад доложили о том, что все в порядке. Командир лодки ждет вашего разрешения взорвать мину.

– А что насчет команды подрывников?

Возвращаясь назад, Кассандра слышала отзвуки перестрелки, которые разносились над волнами. Однако в течение последней минуты над ночным морем воцарилась тишина. Кейн покачал головой.

– Кардиографы только что подняли лапки кверху. Убиты.

У Кассандры перед глазами мелькнули лица бойцов. Опытные наемники. Со стороны командирской рубки загремели шаги. Это был судовой радист.

– Капитан Санчес!

С трудом удерживая равновесие на скользкой палубе, он подбежал к Кассандре.

– Мы снова принимаем сигналы кардиографов. Всех трех!

– Ты имеешь в виду подрывников?

Кассандра всмотрелась в темноту. Словно почувствовав ее внимание, на "Шабабе Омани" опять затрещали частые выстрелы. Кассандра взглянула на Кейна. Тот молча пожал плечами.

– Мы на короткое время потеряли контакт, – доложил радист. – Быть может, это помехи надвигающегося шторма. Но теперь сигналы опять есть, сильные и отчетливые.

Кассандра продолжала стоять, устремив взгляд на отдаленные огни яхты. Прищурившись, она снова мысленно увидела лица подрывников. Кейн осторожно тронул ее за плечо.

– Какие будут приказания?

По палубе забарабанили жесткие капли дождя. Едва чувствуя их жалящие удары, Кассандра последний раз взглянула вдаль.

– Взорвать мину.

Радист вздрогнул. Однако он понимал, что вопросы бесполезны. Радист украдкой взглянул на Кейна; тот кивнул. Стиснув кулак, радист побежал обратно в рубку. Кассандрузахлестнула волна ярости. От нее не укрылось, что радист, перед тем как исполнить ее приказание, запросил подтверждение у Кейна. Ее взбесило это промедление. Но хотя руководить операцией было поручено ей, это были люди Кейна. И она только что приговорила троих из них к смерти.

Лицо заместителя оставалось непроницаемым, но Кассандра сочла нужным объяснить: