Чтение 30–й страницы книги ~Песчаный дьявол~

– О чем это ты?

Денни подался вперед.

– Пустыня была здесь не всегда. Снимки со спутников показывают, что под песками находятся следы древних рек и озер. Это позволяет предположить, что когда-то Аравийский полуостров был покрыт влажными лесами и степями, в которых обитали гиппопотамы, быки и антилопы. Это был настоящий Эдем.

Денни кивнул на негостеприимную землю. Клей недоверчиво посмотрел на высушенную пустыню.

– И давно это было?

– Около двадцати тысяч лет назад. Здесь до сих пор встречаются памятники эпохи неолита: каменные топоры, скребки, наконечники стрел. Затем наступил период засухи, превративший Аравию в безводную пустыню.

– Почему? Что именно явилось толчком к таким изменениям?

– Не знаю.

Вмешался другой голос, ответивший на вопрос Клея:

– Изменения климата явились следствием факторов Миланковича.

Все повернулись к говорившей. Это была Корал Новак. Она объяснила:

– Периодически Земля совершает колебания относительно своей орбиты вокруг Солнца. Эти колебания, или "орбитальные силы", приводят к резким изменениям климатических условий. Таким, как превращение в пустыню Аравийского полуострова, отдельных районов Индии и Африки и большей части Австралии.

– Но что вызывает колебания Земли? – не унимался Клей.

Корал пожала плечами.

– Возможно, речь идет о простой прецессии, естественном периодическом колебании земной оси. А может быть, тут дело в чем-то более существенном. Например, в перемене полярности магнитного поля Земли, что происходило тысячу раз. Или, быть может, всему виной возмущение во вращении никелевого ядра Земли. Трудно сказать.

– Что бы это ни было, – заключил Денни, – последствия перед нами.

По мере приближения барханы вырастали в огромные холмы красного песка, некоторые из них достигали в высоту шестисот футов. Между барханами оставались участки каменистой земли, которые образовывали извилистую, хаотическую сеть, прозванную "дорогами в барханах". Заблудиться в этом лабиринте было совсем легко. Однако при движении напрямую через барханы даже самые выносливые машины вязли в песке, чего сейчас никак нельзя было допустить.

Указав рукой вперед, Омаха обратился с вопросом к Бараку, встретившись с ним взглядом в зеркале заднего вида.

– Тебе известна эта дорога, так?

Великан араб лишь молча пожал плечами, что было его обычным ответом на любой вопрос.

Омаха посмотрел на вершины барханов, за которыми поднималась черная стена бурлящего песка, подобная надвигающемуся фронту затянутого дымом обширного степного пожара.

Времени плутать не осталось.* * *

7часов 14 минут

Сафия вошла вслед за Карой в следующий подземный тоннель. Женщины рахим, растянувшиеся цепочками впереди и позади них, двигались группами, освещая темноту масляными светильниками. Они шли так в течение трех часов, время от времени останавливаясь, чтобы отдохнуть и напиться. У Сафии снова разболелось плечо, однако она молчала.

Весь клан снялся с места, включая детей. В нескольких шагах впереди Сафии шла мать с грудным младенцем на руках, которую сопровождали еще шесть девочек в возрасте от шести до одиннадцати лет. Старшие дети вели за руку младших. Все рахим, даже маленькие дети, были закутаны в плащи с капюшонами.

Сафия всматривалась в лица молодых девушек, украдкой бросавших на нее взгляды. Все они казались родными сестрами. Зеленые глаза, черные волосы, смуглая кожа. Даже их робкие улыбки украшали очаровательные одинаковые ямочки. И взрослые женщины, хотя и отличались друг от друга – одни были худощавее, другие полнее, одни носили длинные волосы, у других они были острижены, – обладали поразительным сходством.

Ходжа племени Лулу шла рядом с Карой и Сафией.

Объявив о предстоящем путешествии к Вратам Убара, старуха отправилась заниматься подготовкой к выступлению в дорогу: все хранительницы тайны Убара – все до однойрахим – должны были принять участие в этом знаменательном событии. Как только племя тронулось в путь, ходжа умолкла, предоставив Каре и Сафии возможность обсуждать открытие их кровного родства. До сих пор ни та ни другая не могли в это поверить. Однако на протяжении целого часа обе женщины не произнесли ни слова, каждая погруженная в собственные мысли.

Кара нарушила молчание первой.

– А где ваши мужчины? – спросила она. – Отцы этих детей? Они присоединятся к нам по дороге?

Лулу хмуро взглянула на нее.

– Никаких мужчин нет. Это запрещено.

Сафия вспомнила слова ходжи, сказанные раньше. Относительно того, что она родилась вопреки запрету. Неужели для этого необходимо получать разрешение? Не потому ли все рахим так похожи друг на друга? Не следствие ли это примитивной попытки управлять генетикой, хранить чистоту крови?

– Значит, в племени одни только женщины? – продолжала спрашивать Кара.

– В былые времена число рахим измерялось сотнями, – тихо промолвила Лулу. – Теперь нас всего тридцать шесть. Дар, ниспосланный нам через кровь Билкис, царицы Савской, ослаб, стал немощным. Все чаще и чаще у нас рождаются мертворожденные младенцы. Другие женщины вовсе лишаются дара. Окружающий мир вредно воздействует на нас. Всего лишь на прошлой неделе Мара, одна из старейшин, потеряла благословение, побывав в больнице в Маскате. Почему это произошло, мы не знаем.

Сафия наморщила лоб.

– О каком именно даре вы постоянно упоминаете?

Ходжа вздохнула.

– Я расскажу тебе, потому что ты одна из нас. Ты прошла испытание и показала, что обладаешь некоторой толикой благословения Убара.

– Прошла испытание? – удивилась Кара, вопросительно взглянув на Сафию.

Старуха кивнула.

– В определенный момент мы обязательно проверяем всех детей нашего клана, имеющих смешанную кровь. Алмаз не первой покинула рахим и бросилась в объятия мужчины, отказавшись от своего рода ради любви. До тебя рождались и другие такие дети. Немногие из них обладают даром.

Она положила руку на плечо Сафии.

– Услышав о твоем чудесном спасении при взрыве бомбы в Тель-Авиве, мы предположили, что, возможно, у тебя в крови есть сила Билкис.

При упоминании о взрыве Сафия вздрогнула. Она вспомнила, что в газетных заголовках ее спасение действительно называлось не иначе как чудесным.

– Но ты покинула страну до того, как мы успели подвергнуть тебя испытанию, и больше не вернулась. Поэтому мы решили, что ты навсегда потеряна для нас. Затем до нас дошло известие о находке ключа. В Англии, в музее, которым ты заведовала. И мы сразу поняли, что это знак!

В пылких словах ходжи прозвучала надежда.

– Когда ты возвратилась сюда, мы попытались выйти на тебя, – сказала вполголоса Лулу, оглядываясь по сторонам. – Сначала мы попробовали захватить твоего суженого, чтобы завлечь тебя.

Кара ахнула.

– Так это вы пытались похитить Омаху!

– Он оказался человеком не без способностей, – снисходительно усмехнулась старуха. – Могу понять, почему ты отдала ему свое сердце.

Сафия смутилась.

– А после того, как попытка похищения не удалась, что вы предприняли дальше?

– Поскольку мы не смогли заставить тебя прийти к нам, мы сами пришли к тебе. Мы испытали тебя старинным способом, – ответила ходжа, пристально глядя на Сафию. – Змеей.

Сафия застыла, вспомнив происшествие в ванной в особняке Кары.

– Значит, это вы подбросили мне пеструю эфу!

Кара и Лулу тоже остановились. Другие рахим проходили мимо них дальше.

– Эти простые твари узнают тех, кто обладает даром, кому ниспослано благословение Убара. Такой женщине они не делают зла, а лишь обретают в ее обществе спокойствие.

Сафия снова явственно ощутила прикосновение змеи к своей обнаженной груди. Казалось, ядовитая гадина выползла погреться на солнце, довольная жизнью. Затем вскрикнула от испуга вошедшая горничная, и змея, очнувшись, набросилась на нее.

– Но ведь вы же могли кого-нибудь убить!

Ходжа махнула рукой, приглашая молодых женщин продолжить путь.

– Чепуха. Мы не настолько глупы. В данном случае мы не следуем слепо древнему обычаю. У эфы были предварительно вырваны ядовитые клыки. Тебе ничто не угрожало.

Сафия медленно двинулась дальше по тоннелю, слишком потрясенная, чтобы говорить. Чего нельзя было сказать про Кару.

– Ну и при чем тут дар? Что должна была почувствовать змея?

– Те, кто несет благословение Убара, обладают способностью внушать свои мысли другим. Особенно податливы дикие животные, готовые выполнять наши желания, подчиняться командам. Причем чем проще создание, тем легче оно поддается внушению. Смотрите!

Лулу подошла к стене, где в песчаном полу темнело небольшое отверстие. Нагнувшись, она протянула раскрытую ладонь.

Голова Сафии наполнилась мягким жужжанием. Из норки выполз маленький крот, шевеля усиками. Смирный как котенок, он забрался ходже в ладонь. Та, погладив пальцем, отпустила его. Крот нырнул обратно в норку, удивленный тем, что покинул ее.

– Управлять такими простыми существами очень легко, как и рассудком, ослабленным дурманом, – сказала ходжа, повернувшись к Каре.

Кара смущенно отвела взгляд.

– Над рассудком психически здорового, бодрствующего человека мы практически не имеем власти. В лучшем случае мы можем затуманить его органы чувств, да и то если он находится совсем рядом. Можем на краткий миг скрыть свое телесное присутствие. Лучше всего это делать полностью обнаженной, в полумраке.

Пораженные Кара и Сафия переглянулись, не в силах сказать ни слова. Несомненно, они имели дело с какой-то формой телепатии, проникновения в чужое сознание.

Ходжа поправила плащ.

– И разумеется, дар может быть обращен на саму себя: полная концентрация воли, направленная внутрь. В этом и заключается наше величайшее благословение, которое обеспечивает нам непрерывную связь с царицей Билкис, первой и последней из нас.

Сафия вспомнила предания о царице Савской, которые можно услышать по всей Аравии, в Эфиопии и Израиле. Во многих из них повествуется о различных чудесах: коврах-самолетах, говорящих птицах, даже телепортации. А царь Соломон, самый значительный мужчина в жизни царицы, согласно преданиям, обладал даром разговаривать с животными,как только что утверждала ходжа. Сафия вспомнила леопарда, который набросился на Джона Кейна. Неужели эти женщины действительно способны повелевать такими зверями? Не этот ли талант лежит в основе многочисленных легенд, окружающих царицу Савскую?

Зависшую тишину первой нарушила Кара.

– И что происходит, когда вы обращаете дар на себя?

– На нас нисходит величайшее благословение, – повторила Лулу, и в ее голосе прозвучала едва уловимая грусть. – В нас созревает младенец. Ребенок, зачатый без участия мужчины.

Кара и Сафия ошеломленно переглянулись.

– Непорочное зачатие... – прошептала Кара.

"Подобно Деве Марии. – Сафия задумалась над словами ходжи. – Не потому ли первый ключ – железное сердце – был спрятан в гробнице отца Богородицы? В качестве своеобразного признания. Одна девственница передает ключ другой".

Лулу продолжала:

– Но наши дети являются не просто детьми. Ребенок рожденный нашим телом, является частицей этого тела, возрожденной, чтобы продолжить род.

Сафия покачала головой.

– Что вы имеете в виду?

Подняв посох, Лулу повела им из стороны в сторону, охватывая весь клан.

– Все мы являемся одной и той же женщиной. Говоря современным языком, мы генетически идентичны. Величайшим благословением является дар продолжать наш род без кровосмешения, производить из утробы новое поколение самих себя.

– Как клоны, – пробормотала Кара.

– Нет, – возразила Сафия.

Она начинала понимать то, что хотела сказать ходжа. Подобная форма воспроизводства встречается у некоторых насекомых и других животных, в первую очередь у пчел.

– Партеногенез, – высказала она вслух свою догадку.

Кара по-прежнему оставалась в недоумении.

– Это такая форма воспроизводства, когда женская особь вырабатывает яйцеклетку с нетронутым ядром, содержащим ее собственный генетический код. Яйцеклетка развивается без оплодотворения, растет и превращается во взрослый организм, точную генетическую копию матери.

Сафия обвела взглядом тоннель. Всем этим женщинам какой-то необъяснимый дар позволяет воспроизводить самих себя генетически неизмененными. Бесполовое воспроизводство.

Сафия вспомнила своего профессора биологии из Оксфорда, упомянувшего как-то о том, что половое воспроизводство является для живых организмов чем-то достаточно неестественным. Обыкновенно клетка, делясь, воспроизводит две своих точных копии. И только половые клетки женщин и мужчин обладают лишь половиной исходного генетического кода, что позволяет генетическому материалу смешиваться. Но если бы женщина могла каким-либо образом усилием воли запустить механизм развития неоплодотворенной яйцеклетки, получившееся потомство явилось бы полной копией матери.

Мать...

У Сафии перехватило дыхание. Остановившись, она всмотрелась в лица окружающих ее женщин. Если ходжа сказала правду, если ее мать действительно родом из этого племени, тогда все женщины вокруг – это ее мать. Сафия видела свою мать на всех ступенях жизни: от новорожденного младенца, сосущего материнскую грудь, до матери, кормящей его, от маленькой девочки, идущей под руку со старшей сестрой, до старухи рядом с собой. И все это ее мать.

Только теперь до Сафии дошел смысл загадочных слов ходжи: "Мы все – это твоя мать". Это был не иносказательный оборот. Это была правда.

Не успела Сафия прийти в себя от такого открытия, как мимо прошли две женщины. Одна несла серебристый чемоданчик, внутри которого лежало железное сердце, другая держала железное копье с изображением головы. Сафия снова вгляделась в лицо статуи – лицо царицы Савской, лицо всех этих женщин.

Озаренная внезапной догадкой, Сафия вынуждена была прислониться к стене. У нее перед глазами все померкло.

– Билкис...

Лулу кивнула.

– Она первая и последняя. Она – это все мы.

В голове у Сафии прозвучало признание ходжи: "Мы и есть царица Савская".

Сафия смотрела на проходивших мимо женщин, закутанных в плащи. Испокон веку эти женщины воспроизводили себя бесполым способом, наследуя генотип одной женщины, которая первая родила ребенка таким способом, воспроизведя себя.

Билкис, царица Савская.

Сафия всмотрелась в лицо Лулу, в зеленые глаза давным-давно умершей царицы. Прошлое жило в настоящем. Первая и последняя.

Неужели такое возможно?

Впереди раздался торжествующий крик.

– Мы прошли сквозь горы, – сказала ходжа. – Идем. Врата Убара ждут нас.* * *

7часов 33 минуты

Прикрыв глаза сложенной козырьком ладонью, Пейнтер обвел взглядом застрявшую машину, поднимающееся над горизонтом солнце, нескончаемые холмы песка вокруг. Не самое лучшее место для того, чтобы встретить здесь бурю. Кроу представил себе, как огромные барханы стремительно надвигаются на него, словно прибой на скалы.

Необходимо любой ценой двигаться дальше.

Еще несколько минут назад "фольксваген" несся по полосе ровного песка вдоль края барханов. Каменистые "улицы", по которым они ехали до этого, закончились, и теперь приходилось пахать плотную песчаную целину.

Вот только плотным песок оказался не везде.

– Верблюжья яма, – объяснил Барак. – Песок здесь очень рыхлый. И глубокий. Все равно что зыбучие пески. Верблюды катаются в нем, очищая шкуру.

Опустившись на колени, он осмотрел машину. Задние колеса провалились в песок по самую ось.

– Мы сможем выкопать машину? – спросил Омаха.

– На это нет времени, – ответил Пейнтер.

Барак кивнул.

– К тому же чем больше мы будем копать, тем глубже машина будет проваливаться в песок.

– В таком случае нам надо забрать из нее все, что мы сможем унести. И идти дальше пешком.

Денни, сидевший на песке, недовольно простонал:

– Впредь нам надо подходить к выбору средств передвижения более тщательно. Сначала тот грузовик, теперь эта рухлядь.

Пейнтер отошел в сторону, переполненный энергией. Возможно, все дело было в насытившем воздух электричестве, каком-то облаке статических зарядов, которое гнала перед собой песчаная буря.

Я поднимусь на этот бархан. Посмотрю, виден ли с него Шисур. До него должно быть не больше мили. А вы тем временем разгружайте машину. Доставайте оружие, оборудование, все.

Кроу начал восхождение на гребень бархана. Данн поспешил следом за ним.

– Я справлюсь и один, – махнул рукой Пейнтер, останавливая его.

Омаха продолжал лезть наверх, с силой опуская ботинки, словно каждым своим шагом наказывая песок. У Пейнтера не было желания с ним спорить. Они вдвоем карабкались по склону. Дорога наверх оказалась гораздо более длинной и тяжелой, чем предполагал Пейнтер, глядя на бархан снизу.

Наконец Омаха нагнал его.

– Извини...

Кроу недоуменно наморщил лоб.

– Я насчет машины, – смущенно пробормотал Омаха. – Мне следовало бы заметить ту яму...

– Не бери в голову. Я сам бы тоже провалился в нее.

Омаха не отставал.

– Я просто хотел извиниться.

Пейнтер почувствовал, что Омаха приносит извинения не только за завязшую в песке машину.

Наконец они добрались до острого как лезвие гребня, с которого песок ручейками стекал по противоположному, почти отвесному склону. На пустыню опустилась полная, прозрачно чистая тишина. Ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Даже ветер на время утих. Затишье перед бурей.

Пейнтер ахнул, увидев открывшуюся перед ним картину. Бесконечные барханы тянулись до самого горизонта. Однако взгляд его в первую очередь привлекла черная стена, которая накатывалась с севера, – песчаный ураган. Облака пыли напомнили Пейнтеру грозовые тучи. Он даже различил в них голубоватые сполохи. Разряды статического электричества, миниатюрные молнии.

Необходимо как можно скорее укрыться.

– Вон там, – окликнул его Омаха, указывая вдаль. – Видишь ту рощицу финиковых пальм?

Пейнтер разглядел в полумиле крошечное зеленое пятнышко, затерявшееся среди барханов. Не заметить его было очень легко.

– Это оазис Шисур, – продолжал Омаха.

До цели осталось совсем немного.

Вдруг внимание Пейнтера привлекло какое-то движение. В небе к востоку. Там пролетела черная мошка, мелькнувшая на фоне восходящего солнца. Пейнтер поднес к глазам очки ночного видения. Отключив усилитель, который позволял регистрировать самые слабые сигналы видимого спектра, он воспользовался одними оптическими объективами, увеличив до предела фокусное расстояние.

– Что это?

– Транспортный вертолет американских ВВС. Скорее всего, с авиабазы Тумрайт. Делает круг, заходя на посадку.

– Спасательная операция в связи с надвигающейся бурей?

– Нет. Это Кассандра.

Пейнтер снова отчетливо услышал ее насмешливый голос: "Неужели ты мог вообразить, что я поверю, будто ты направляешься к йеменской границе?" И вот еще одно подтверждение того, какие высокие покровители у Кассандры в Вашингтоне. Как тут можно рассчитывать одержать верх? С ним всего пятеро, из которых половина не имеет военной подготовки.

– Ты уверен, что это она?