Чтение 30–й страницы книги ~Сын погибели~

Неожиданный грохот заставил сидевших вокруг древнего храма вскочить на ноги.

– Капитан, – забывая о правилах, воскликнул Лис, – шоб я сдох – это было похоже на ядерный взрыв!

– Точно, – пробормотал Камдил, – только в обратном порядке. Не распад, а синтез.

Он сорвался с места и бросился в молельню. Прочие рыцари устремились за ним. Молельня была пуста. Лишь посредине ее около распластанного тела Бернара сидел Федюня Кочедыжник, не замечая вбежавших людей.

– Ты погоди, я тут поудобнее чего-нибудь намощу…

– Ни-че-го не понимаю, – для убедительности помотав головой, объявил Лис.

– Смотри. – Камдил указал на серебряную дарохранительницу. – Лицо…

Отчеканенная физиономия непрерывно меняла выражение, ее то и дело искажали непонятные гримасы.

– О как! – Лис обошел загадочный предмет. – Маманя дорогая! Вальдар, у него лицо со всех сторон!

– То есть как?

– То есть так! Даже сверху!

– Сережа, осторожней! Это Бафомет! Настоящий Бафомет, а не его двуликое изображение!

– Зашибительский прибамбас! Они что там, оба поместились?!

– Оба! Воплощенные единство и борьба противоположностей.

– Шо-то мне это напоминает. Старый вопрос: начнется ли очередная мировая война? Ответ: война не начнется, но будет такая яростная борьба за мир, что камня на камень не останется. Это два в одном от тяжких мыслей не бабахнет?

– Может. Но это уже вопрос к спецам.

Гуго де Пайен и его собратья, не обращая внимания на собратьев по оружию, склонились над Бернаром.

– Да вы не волнуйтесь, – послышалось из круга, – он не помрет, я его излечу.

Мраморная балюстрада дворца была залита весенним солнцем.

– Ваше величество, – монах-василианин склонился перед императрицей, – когда цезари былых времен могли бы видеть нынче благословенную Никотею в могуществе и блеске славы, когда бы могли знать они мудрость замыслов ваших, никто из них не усомнился бы именовать вас Цезарем и Августом – равным среди великих мужей.

– Я рада встрече с тобой, отец Георгий. Рада, что именно ты привез мне вести из Британии. Глубина разумения твоего мне давно ведома, и я бы желала держать тебя подле себя. Пока же скажи, что велела передать моя венценосная родственница, королева Матильда?

– Те условия, которые были предложены вами и королем Людовиком Французским, во многом справедливы и полезны. Но королева Матильда не может дать окончательный ответ без решения мужа.

– Ну конечно! Я не ожидала иного. Разве слабой хрупкой женщине одной управлять державой? – Никотея чуть помедлила. – А скажите, отец Георгий, правду ли говорят, что посланец короля Франции, граф Фульк Анжуйский, в большом почете у ее величества?

– Чистая правда.

Императрица задумчиво кивнула:

– Прошу извинить меня, святой отец, если я в твоем присутствии займусь еще кое-какими делами. Муж пропадает в войсках, и я вынуждена в меру сил помогать ему. Но я прошу тебя остаться – отдохни, друг мой, откушай с дороги. – Она хлопнула в ладоши.

Четверо смуглых мускулистых невольников вынесли низкий стол и расшитые подушки. Затем четыре невольницы с занавешенными лицами, но одетые так, что Георгию Варнацу пришлось прикрыть глаза, дабы не вводить себя в искус, уставили стол яствами, фруктами и кувшинами с вином.

Одна из невольниц наполнила до краев кубок и придвинула его посланцу английской королевы, да так и осталась ожидать новых распоряжений.

– Барон ди Гуеско ждет приема, – напомнил стоящий позади установленного на балюстраде переносного трона рыцарь Надкушенного Яблока.

– Скорее зовите его!

Анджело Майорано выглядел уставшим, но весьма удовлетворенным:

– Ваше величество, я счастлив…

– Оставим этикет. Я жду новостей!

– Ваше величество, я добрался сюда через Дакию, Фракию, через горы, через леса, полные опасностей, добирался, чтобы опередить первый корабль…

– Граф, я помню о своем обещании. По твоему лицу я вижу, что у меня есть основание его исполнить. Говори.

– Херсонес восстал. Русь поддержала его. Я намекнул Великому князю Мстиславу, что вы знаете, для чего василевсу Иоанну так нужна Матраха. А также о том, что вам, как члену императорской семьи, наверняка известен секрет греческого огня.

– Увы, нет. Но это и не важно. Не пройдет и недели, как я узнаю его – как только первый корабль сможет войти в бухту Золотого Рога… Прекрасная новость, дон Анджело! – Никотея хлопнула в ладоши. – Это следует отметить!

Вино густой струей полилось в принесенные кубки, и легко одетая невольница, не забывая кланяться, подала их всем, находившимся на балюстраде.

– За Нику, приносящую славные победы! – возгласил Анджело Майорано.

Никотея прикоснулась губами к краю серебряного кубка и сделала несколько жадных глотков.

– Моя госпожа… – услышала она совсем рядом.

Невольница, разносившая вино, сорвала паранджу и устремила на императрицу пронзительный, точно раскаленный, взгляд черных, как адская бездна, глаз.

– Мафраз… – прошептала Никотея, схватилась за горло, пытаясь восстановить куда-то исчезнувшее дыхание. – Ты?

«Яд! В вине яд», – стучало в висках. Дыхание не восстанавливалось, сердце рвалось из груди, будто страшась дольше оставаться в ней, и ясный весенний полдень вдруг потемнел.

– Отравили! Императрицу отравили! – услышала она, но уже как-то со стороны, точно и не ушами.

Повелительница Европы лежала на белом мраморе без движения. Возле нее валялся кубок, алая лужа растекалась по камню.

– Хватайте ее! – закричал Гринрой, вырывая меч из ножен.

Мафраз стояла на месте, не думая сопротивляться.

– Там нет яда, – торжествующе произнесла она, и глаза ее сияли. – Можете убить меня.

– Погодите! – властно остановил стражей монах-василианин и щедро отпил из кубка. – Это то же вино! У каждого из нас такое! – Он подошел к винной луже, обмакнул в нее рукав и выдавил несколько капель себе в рот. – Здесь, в вине, нет яда. Она сама убила себя. Яд был в ней.

Он наклонился над мертвым телом:

– Покойся с миром.

– Проклятие! А как же моя Лигурия? – раздался над его головой голос Анджело Майорано. – Проклятие!!! – завопил Мултазим Иблис и бросился вон из дворца, инстинктивно нащупывая на груди массивную золотую гривну.

– Теперь все будет по-другому. Трудно, медленно, но по-другому, – глядя ему вслед, пробормотал Георгий Варнац. – У этого мира есть своя надежда.

Эпилог

Поворот судьбы проскочить нельзя.Борис Крутиер

Низкий свод пещеры невольно порождал мысли о разверстой пасти, и острые сталактиты только усугубляли это сходство.

– Оставайтесь тут, – приказал спутникам Гуго де Пайен, – дальше мы пойдем одни.

Рыцари в белых плащах с алыми крестами в молчании склонили головы, провожая достойного собрата и его оруженосца в путь, если не последний, то очень долгий. Мечи со слитным шелестом покинули ножны, образуя стальной коридор к провалу в каменной толще. Лица рыцарей Горного Храма были сумрачны, но исполнены гордого величия от ощущения причастности к тайне и неповторимости момента.

Идти приходилось согнувшись, чтобы не цеплять макушкой предательски таившийся в темноте камень: впереди де Пайен с факелом, за ним – Вальтарэ Камдель и его оруженосец-менестрель по прозвищу Лис. Они несли сундук – небольшой, но, судя по всему, увесистый. Семь кованых замков висели на нем, и еще пять тайных запоров были скрыты от глаз. На каждом из замков красовалась гербовая печать с тамплиерским крестом.

– Здесь это тайное убежище, – останавливая де Пайена, сказал Камдель.

Он провел рукой около стены, и та словно провалилась вниз.

– Да уж, никогда не найти, – восхитился глава рыцарского братства.

– И все же, когда мы войдем, вход в пещеру следует надежно завалить камнями.

– Признаюсь, Вальтарэ, мне страшно подумать, на что вы себя обрекаете. Ведь если рожденные в Аннуне будут жить вечно, то вы останетесь здесь навсегда, понимаешь? Сколько бы лет ни прошло, вы будете в этой пещере!

– Это наш долг, Гуго! Этот мир слишком юн, чтобы понять величие неоднозначности. Когда он сам придет к Знанию, ни стены, ни замки не удержат истины, время которой пришло. Мы вернемся в мир, когда настанет срок. Вы же будете жить в нем, дабы сеять незримые семена того опыта, который обошелся всем нам столь дорогой ценой, и, конечно же, оберегать тех, кто остался в Аннуне.

– Да будет так. – Де Пайен обнял уходящих.

Те ступили в освещенную неведомо откуда идущим светом комнату, и каменная стена вновь скрыла хранителей священного дара от прочего мира.

С тяжелым сердцем возвращался Гуго де Пайен, пока наконец не выбрался из пещеры к свету и теплу.

– Заваливайте, – скомандовал он. – Хорошенько заваливайте!

– Недурственная была идея установить камеру перехода в такой драконьей норе, – пытаясь отыскать хоть что-нибудь живое в окуляр перископа, констатировал Лис. – Ну что, официальные лица были достаточно грустными?

– Глупая шутка, Сергей. Ты знаешь, я чувствую себя Индианой Джонсом, похитившим реликвию тамплиеров.

– Ну, ты даешь! Это еще та реликвия! Оставлять ее здесь без присмотра точно нельзя!

– Знаю, все знаю, но чувствую… Ладно, активизируй пульт. Возвращаемся.

Примечания

Диоцез – область правления епископа епархии.

Зиндан – подземелье, тюрьма в странах Востока.

Понт – Черное море.

Матраха, Тмуторокань – Тамань.

Нобль – представитель городского патрициата.

Dixi – «сказал» (лат.), разговор окончен.

Mea culpa – «моя вина» (лат.).

Лен – феодальное владение.

Займище – заливные луга.

Кочедыжник – цветок папоротника (др. слав.).

Иль-де-Франс – область Франции вокруг Парижа.

Кеназ – князь (тюркск.).

Текин – конь ахалтекинской породы.

Стадий – расстояние, проходимое человеком спокойным шагом за время восхода солнца, то есть в течение 2 минут. Приблизительно 178 м.

Выход – дань.

Ныне Судак.

Сантодоро – генуэзское наименование княжества Феодоро со столицей в Мангупе.

Фейри – общее название для всех волшебных существ Британии.

Портариус – привратник.

Новиций – звание послушника до принятия им монашеских обетов.

Кутюмы – местные законы.

Аргус – в греч. мифологии стоглазый страж Зевсовых стад.

Банки – скамьи гребцов.

Армигер – оруженосец.

Визитатор – церковный ревизор.

Фра – брат, обращение к итальянским священнослужителям.

Клотик – верхушка мачты.

Нок-рея – конец реи.

Свинопас – император Никифор I в юности был свинопасом.

Викарий – помощник, заместитель священнослужителя высокого ранга.

Mano a mano – один на один (ит.).

Бальи – королевский чиновник, осуществляющий в основном судебные полномочия на территории бальяжа (адм. единица Англии).

Vale – «Будь здоров!» (лат.).

Миф о несчастном охотнике Актеоне. Юношу, увидевшего купающуюся богиню Артемиду (Диану), она в гневе превратила в оленя, которого растерзали собственные псы.

Поэма ирландского отшельника Мирддина, в которой он обращается к своему ручному кабану.

Подробнее см. книгу В. Свержина «Лицо отмщения».