Чтение 36–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Громада из металла проплывает слишком высоко, я едва не заскулил от бессилия, даже без женщин вряд ли смогу взлететь к этому древнейшему реликту, но все равно изнуряю себя, мышцы трещат, сухожилия едва не рвутся, душа моя уже там, открыла некие люки, вбежала вовнутрь и счастливо носится по всем помещениям, роется и копается, как любопытный бурундук, везде и всюду…

Мириам выдохнула в страхе:

— Это… что?

— Так тебе все и скажи, — прохрипел я.

— Там живет твой повелитель драконов?

— Много будешь знать, — рыкнул я измученно, — морщины появятся… Все, опускаемся…

Сильно разреженный воздух ринулся мимо нас вверх со свистом. Мы рухнули, как огромный камень. Женщины завизжали, впервые испытав чувство невесомости. Исполинская черепаха медленно шла дальше, уменьшается в размерах неторопливо и неспешно. Когда воздух начал ощутимо подпирать мне крылья, превратилась в небольшой комок, сверкающий в лучах солнца, словно оставшаяся от ночи забытая звезда.

Упругие струи, словно вода, щекочут крылья, мы все еще продавливаем их и опускаемся, опускаемся. Белое заснеженное поле медленно приближается, женщины смотрят на него зачарованно и с недоверием.

Опускались медленно, затем вдруг под женский писк с размаха утонули в этом плотном, если смотреть издали, месиве. На самом деле совсем уж редкий туман… Некоторое время падали, ничего не видя вокруг, кроме серости, наконец внизу появился рассеянный свет.

Принцесса счастливо взвизгнула, когда мы вывалились из слоя облаков. Внизу четко и ясно проступили золотистые пустыни, зеленые оазисы, голубые нити рек, густо обрамленные с обеих сторон пышной зеленью, и коричневые отроги невысоких гор.

— Мириам, — сказал я серьезно, — ты в самом деле веришь, что вот сейчас вернешься, ярл Камбре даст тебе излечить отца, после чего передаст трон… отцу или тебе, а сам с плачем и стенаниями удалится в изгнание?

Она зыркнула на меня исподлобья.

— Нет, — проговорила она нехотя. — Уже не верю.

— Тогда зачем прем прямо во дворец? — спросил я. — На этот раз твой дядя уже готов к встрече. Это в твою красивую головку помещается? Или рыжим такое недоступно?

Принцесса вскрикнула:

— Я же говорила, Мириам очень красивая!

Мириам отвела взгляд, плечи ее опустились.

— Я полагала, — сказала она тихо, — с тобой ничего не страшно.

— Польщен, — ответил я серьезно. — Только, Мириам… Драконы тоже смертны. Получить при посадке десяток стрел в упор… да не простых, а заколдованных… гм…

Принцесса заявила твердо:

— Я не хочу, чтобы Шумила ранили! Даже поцарапали. Ему будет больно.

Мириам спросила:

— Думаешь, дядя уже подготовил недоброе?

Я поморщил, насколько сумел, пасть, самому показалось мало, сдвинул костяные щитки на лбу и как мог поскрипел ими.

— Мириам, самой не смешно? Конечно же, он собрал, если не последний дурак, весь арсенал. Нас десять раз убьют еще при приземлении. А потом расстреляют наши трупы, заморозят, сожгут и развеют пепел. Даже не высовываясь из укрытий и ничем не рискуя.

— И что будем делать?

— Да вот думаю. Ты тоже могла бы, если бы умела…

— Думай, Шумил, — сказала принцесса, ее звонкий голосок звенел надеждой. — Ты что-нибудь обязательно придумаешь.

— Жизнь прекрасна, — пробормотал я, — если не вспоминать прошлое и не думать о будущем. Это женщины часто думают, почему не думали, когда надо было думать. А мы, драконы…

Мириам прервала:

— Кто долго думает, тот опаздывает.

— Под выстрелы можно и опоздать, — возразил я. — Давайте сделаем так… Если не ошибаюсь, королевство Меркер покажется скоро?

— Еще нет, — ответила Мириам, — до него пройдем над землями пяти королевств.

— Ого, — сказал я уважительно, — это же целых пять взмахов крыльями! А воробью, так и вовсе пятьдесят… Так вот, я снова подыщу укромное местечко уже вблизи дворца.Ну, вблизи дворца не удастся, но вблизи королевства, не такое уж оно и агромадное. Там подождете моего возвращения, только больше не выскакивайте навстречу, когда увидите вооруженных незнакомцев…

Мириам сказала негодующе:

— Я буду в своем королевстве!

— Могут быть бунтовщики, — объяснил я терпеливо и поскреб когтями по чешуйчастому брюху. — Или сторонники дяди. Или вообще якобинцы… Увезут за тридевять земель,а это с нынешними размерами королевств миль за десять, ищи вас!

Мириам сердито сопела и помалкивала, а принцесса пообещала:

— Спрячемся, как мыши!

— И сидите, как мыши, — велел я.

— Будем, Шумил! Ты только быстрее возвращайся.

Мириам возмущалась и рвалась в гущу активных действий, я сказал пророчески, что это у нее последний день, когда переведет дух, а затем начнется да мало не покажется,так что наслаждайся, рыжая, потом вспоминать будешь.

Принцесса долго обнимала мою голову и все норовила поцеловать в губы, вдруг да превращусь в принца. Я торопливо поджимал их и вообще старался подставить щеки.

— Ждите, — сказал я веско. — И запомните, как хорошо, когда все вот так делается вроде само собой, но для вас, морды…

Они задрали головы и смотрели, как я поднимаюсь вверх почти свечой, и когда вскарабкался как можно выше, медленно поплыл в сторону Меркера, а едва в зелени показалось светлое пятнышко, обозначающее сам город, удвоил осторожность, завис на месте и начал всматриваться, напрягая зрение так, что глазные яблоки горят и едва не лопаются. Сильно мешают кучевые облака, откуда и берутся их целые стада, идут, как овцы, вытаптывая небесный склон…

Ниже спуститься не рискнул, кто знает, какая мощь и предельная дальность у магических штучек, которыми ярл снабдил стражей на всех башнях. Теперь он знает, что Мириам опирается на ужасающую мощь дракона, а та тупая тварь появится сверху. Даже ясно, с какой стороны прилетит, нагнетая страх одним видом, как распустит грозные крылья и снова тяжело сядет перед дворцом, царапая алмазными когтями драгоценный мрамор, как и в прошлый раз…

Ага, сказал я мстительно, жди. Ворон на одну воронку дважды не падает. Умному достаточно и воздушной рекогносцировки, а удар нужно наносить, как сказал великий Фемистокл, там, где не ожидают даже соратники. Я же просто замечательно какой умный, когда не делаю глупостей, так что не надо лезть туда, где нас ждут. Умные герои всегда идут в обход…

Будь смелым, напомнил я себе. Или кажись таковым — со стороны одно неотличимо от другого. И победа придет. Хотя и страшно пока что, особенно, когда оставил в лесу надежный облик могучего дракона: разбегайтесь все, я иду! — и вошел в личину слабого и очень незащищенного человека.

Странно, как быстро привыкаешь к хорошему: стоит чуточку побыть драконом, как потом без толстой шкуры с костяной броней чувствуешь себя голым и беззащитным, аки тля.

Я вошел в город-королевство через восточные ворота, так зовется этот широкий проем в стене, хотя уже двести лет как самих ворот не существует. Впрочем, это неважно, Бранденбургские ворота тоже не совсем ворота…

Народ с утра делает покупки свежего молока, зелени, только что испеченного пахучего хлеба. Всюду звучат бодрые голоса, пока веселые, раздраженные нотки появятся позже, когда подустанут, начнут ошибаться, завидовать более успешным…

Мне с первого визита в Меркер казалось, что все в Гандерсгейме только и должны говорить о великом походе в Сен-Мари, впервые окончившемся неожиданным разгромом, однако жизнь здесь течет как ни в чем не бывало, что для меня странно и непривычно. Хуже того, как потом выяснилось, далеко не все племена принимали участие в походе: великому стратегу удалось подчинить своей воле многих вождей и повести великую армию, однако еще большая часть участия не принимала, занятая более важной борьбой с соседскими племенами.

Помню, когда-то для меня шоком было известие, что все великие крестовые походы оказались почти не замеченными в сарацинском мире. Местные народы больше сражались друг с другом, об этом и обширные летописи, и героические песни, и фрески, а про вторжение франков упоминается вскользь и только в двух-трех хрониках.

Великие вторжения людей Севера, их победы, а затем и поражение — коснулись только части племен на окраине мусульманского мира, а заслуга великого Саладина, отбросившего крестоносцев обратно в Европу, лишь в том, что сумел объединить небольшую часть племен, которых вторжение северных людей задело непосредственно. Остальной же мир ислама ожесточенно воевал друг с другом, это куда важнее, чем обращать внимание на какие-то отряды чужестранцев, прибывших из страны франков.

Очень осторожно продвигаясь к центру, я часто останавливался, вроде бы любуясь зданиями, а сам, держась за стенку, переходил на все диапазоны зрения, пробовал задействовать на всю мощь прекогнию, что вроде бы позволяет ощутить приближающуюся опасность. Или хотя бы успевает предупредить о ней за секунду до того, как обрушится смертельный удар…

Пару раз ощутил холодок, но слабенький, а по взглядам понял, что не всем мужчинам нравится, когда вот такой огромный стоит без дела и рассматривает их, что значит, нарывается.

— Где тут харчевня? — спросил я ближайшего прохожего.

Он ответил недоброжелательно:

— Разуй глаза, парень.

Я присмотрелся, через дорогу гордо и вызывающе высится массивное здание с распахнутыми дверями. Если принюхаться, даже здесь уловишь запахи вина, жареного мяса и мужского пота.

— Спасибо, — пробормотал я, — вы очень вежливы… сэр.

Пристыженный горожанин опустил голову и поспешил убраться. Я пересек дорогу и, напрягая прекогнию, переступил порог. Просторный зал с низким потолком, распахнутыеокна, четыре длинных стола, за двумя группы мужчин, ни одной женщины. Мужской мир, стук пивных кружек, громкий смех, даже довольный гогот, грубые шуточки, смачные шлепки широкими ладонями по спинам, у людей это означает одобрение, а вот у нас, драконов… эх, жаль, драконам в трактиры можно только в Динотопии, если верить слухам…

Я прошел в зал и опустился за свободный стол. Хозяин сразу вышел из-за стойки, рослый и широкий, весь в капельках пота, кожаный фартук заменяет рубашку, голые плечи блестят, словно намазанные маслом, из-за передника выступают широкие выпуклые пластины груди.

Неспешно ступая, он приблизился к моему столу, улыбается доброжелательно, я же клиент, но, судя по его виду, готов и вышвырнуть, если придусь не по нраву.

— Вина? — спросил он. — Завтрак?

— То и другое, — ответил я. — Вино получше, мясо можно любое, но предпочитаю по утрам баранину.

— Ребрышки подойдут?

— Обожаю ребрышки, — сообщил я.

— С кашей?

— Гречневой.

— Ночью доставили рыбу с горных озер, — сообщил он. — Редкость.

— Давай, — сказал я.

Он кивнул, лицо стало еще доброжелательнее, состоятельного клиента кормить приятно, но сказал осторожно:

— Местных кормлю и в долг…

— Я не местный, — сказал я и лихо бросил на стол золотую монету. — Это за все! Сдачи не надо.

Он удалился, один из пирующих оглянулся, на лице изумление, я узнал Омаля.

— Мой господин! — вскрикнул он. — Я услышал и ушам своим не поверил! Думал, вы тогда просто решили от меня отвязаться, послав в Йеремланд…

Я сказал несколько ошарашенно:

— Ну что ты, что ты… Я этот, как его, стратег, мать вашу… Все предусмотрел, рассчитал, прикинул. Я даже знал, что туда ты пойдешь через Меркер. Все путем, все по плану!Я такой вот умный и загадочный. В смысле, наперед все загадываю. А потом смотрю, что получается.

Остальные гуляки повернулись и посматривали на меня оценивающе.

Омаль спросил:

— Какое задание мне теперь?

— Рассчитайся там, — велел я, — и перебирайся ко мне.

Он бросил на стол пару мелких монет, торопливо пересел за мой стол. На лице быстро сменялись недоверие, ликование, восторг и снова опасение, словно я вот-вот исчезну.

— Пируешь? — спросил я. — Значит, не голодаешь?

Он отмахнулся.

— Вы же велели осмотреть убитых, а у них помимо дорогих амулетов нашлись и золотые монеты. Видать, плату получили вперед. Так что мне бы еще надолго хватило угощатьпо дороге народ… А как вы, господин? С тем колдуном удалось поладить?

— Да, — ответил я небрежно, — я его тоже взял в помощники. Ну там по мелочи: сбегать, принести, подмести… Зело ленив я бываю, каюсь. А ты, значит, двигаешься в Йеремланд? И больше ничего?

На его лице отразились недоумение и обида.

— Конечно! А что еще? Вот когда монеты бы кончились, тогда бы начал думать, чем заняться.

— Все в порядке, — произнес я. — Просто проверка твоей памяти. Есть, понимаешь, забывчивые… Пойдем отсюда, а то слишком людно.

Его глаза вспыхнули жарким пламенем, как два костра в ночи. Свистящим шепотом, который можно было услышать и на другом конце города, спросил:

— Приключение?

— Да, — ответил я, едва шевеля губами. — И добыча тебя ждет побольше, чем в прошлый раз.

Он потер ладони, а голос зазвенел, как жестяной флюгер на сильном ветру:

— Здорово! Обожаю добычу. И приключения.

Он едва не подпрыгивал в нетерпении, то и дело облизывал губы, показывая мелкие острые зубы хищника.

Я спросил с любопытством:

— А что любишь больше?

— Добычу, — ответил он без колебаний, но подумал и уточнил: — Но если без приключений, это неинтересно. Как и приключения без добычи! Должно быть то и другое.

— В равных долях?

Он подумал, заулыбался.

— Добычи пусть будет чуточку больше.

— Будет много, — пообещал я. — Предстоит нам в этот раз пробраться в королевский дворец…

Он охнул.

— Но там же…

— Охрана?

— Еще какая!

— Часть будет за нас, — объяснил я. — Потом, конечно. Не сразу. Сейчас они еще не знают, что они за нас. На самом деле мы не против короля, а за. Но против ярла Камбре. Однако правит ярл. Так что, сам понимаешь…

Он сказал быстро:

— Если избавиться от ярла, король не будет слишком против?

— Еще как не будет, — заверил я.

— Располагайте мною!

— Тогда пойдем…

Он весь сиял, искрился и светился радостью, как выдернутый из горнила раскаленный до вишневого цвета клинок.

Я сказал наставительно:

— Ты показал себя с лучшей стороны, Омаль. Ладно-ладно, твою худшую знаю, знакомство началось с нее. Да, все верно, жизнь — игра, где почти все просто пешки. Но дошедший до конца может стать той фигурой, какой захочет! Проблема лишь в том, что пешки не ходят — их двигают… Но это и жизненно важно, иначе сами пешки надвигались бы так, что рухнуло бы все.

Он кивал, глаза стали оловянными, вряд ли все понял, но суть уловил и сказал твердо:

— Я ваш верный слуга, хозяин!.. Я отдал вам жизнь, распоряжайтесь ею.

— Спасибо за доверие, — ответил я и добавил с угрозой: — А я уж надвигаю тебя, мало не покажется!

Он лишь ухмыльнулся в ответ лихо и беззаботно.

Глава 11

К счастью для подлого узурпатора Камбре, вокруг дворца сохранились от древних времен три высокие башни. Четвертая, потеряв верхние этажи, превратилась в просторный каменный склад, но и оставшихся вполне достаточно, чтобы защитить дворец и вообще весь город от нападения сверху.

Башни строились надежно, добротно: верхние площадки настолько вместительные, что можно устраивать танцы, а каменные навесы укроют от любого ливня.

Лучшего места для встречи огнедышащего дракона и придумать трудно: навес защитит от струи огня, а в ответ крылатое чудовище расстреляют даже из простых арбалетов. Ярл же, понятно, приготовил кое-что и похлеще.

Для меня тоже просто прекрасно, что башни такие высокие и вместительные. Пусть там ярл сконцентрирует лучших воинов и самое мощное оружие. Хорошо бы как-то вообще снизу двери закрыть и чем-то подпереть…

Омаль все время зыркал по сторонам, ладонь то и дело дергается к рукояти меча. Я помалкивал, быть начеку всегда хорошо и для здоровья полезнее любых диет.

Улица вывела на площадь, в центре высится стела, вокруг вымощенное булыжником пространство, а на той стороне чуть правее массивное здание белоснежного дворца, солидное и одновременно величественное, легкое — такое впечатление воздушности может придать только белый мрамор.

Вообще выстроено с размахом, словно здесь на праздники собирается население всего королевства. Хотя кто знает, может быть, и собиралось при прошлом короле.

В прошлый раз я видел дворец при дневном свете только снаружи, да еще холл, куда удалось просунуть голову, потому сейчас всматривался издали с утроенной, нет, с удесятеренной настороженностью, а уж от мыслей про ловушки, которые ждут нас, становится вообще дурно.

Омаль заметил негромко:

— Стражей вроде бы стало больше.

— Хитрость, — сказал я.

— Какая?

— Их стало больше на одного, — объяснил я, — чтобы мы думали, будто их стало больше только на одного. На самом же деле по ту сторону ворот… даже и не знаю.

Он сказал без уверенности в голосе:

— Но пробраться надо обязательно?

— Да, — ответил я.

Он уточнил:

— Хотя нас ждут?

— Да, — повторил я. — Правда, ждут с другой стороны, однако… главный паук все равно настороже.

Он подумал, спросил:

— Ждут именно сегодня?

— Не знаю, — признался я. — Не думаю, что ярл настолько силен в предсказаниях. Хотя кто знает…

Он посмотрел с удивлением.

— Вы в самом деле хотите во дворец?

— Не хочу, — признался я. — Надо!.. Хотя, на самом деле, не то чтобы надо… но и отказаться уже не могу.