Чтение 11–й страницы книги ~Цифровая крепость~

– Слушай, я хотел спросить, – заговорил он. – Что ты думаешь об этом не поддающемся взлому алгоритме, который, по словам Танкадо, он хотел создать?

У Сьюзан свело желудок. Она подняла голову.

– Не поддающийся взлому алгоритм? – Она выдержала паузу. – Ах да… Я, кажется, что-то такое читала.

– Не очень правдоподобное заявление.

– Согласна, – сказала Сьюзан, удивившись, почему вдруг Хейл заговорил об этом. – Я в это не верю. Всем известно, что невзламываемый алгоритм – математическая бессмыслица.

Хейл улыбнулся:

– Ну конечно… Принцип Бергофского.

– А также здравый смысл! – отрезала она.

– Кто знает… – Хейл театрально вздохнул. – Есть множество такого… что и не снилось нашим мудрецам.

– Прошу прощения?

– Шекспир, – уточнил Хейл. – Гамлет.

– Самообразование за тюремной решеткой?

Хейл засмеялся.

– Нет, серьезно, Сьюзан, тебе никогда не приходило в голову, что это все-таки возможно и что Танкадо действительно придумал невзламываемый алгоритм?

Этот разговор был ей неприятен.

– Ну, мы не сумели этого сделать.

– А вдруг Танкадо умнее нас?

– Может быть. – Сьюзан пожала плечами, демонстрируя равнодушие.

– Мы с ним какое-то время переписывались, – как бы невзначай сказал Хейл. – С Танкадо. Ты знала об этом?

Сьюзан посмотрела на него, стараясь не показать свое изумление.

– Неужели?

– Да. После того как я вскрыл алгоритм «Попрыгунчика», он написал мне, что мы с ним братья по борьбе за неприкосновенность частной переписки.

Сьюзан не могла поверить своим ушам.Хейл лично знаком с Танкадо!И снова постаралась держаться с подчеркнутым безразличием.

– Он поздравил меня с обнаружением «черного хода» в «Попрыгунчике», – продолжал Хейл. – И назвал это победой в борьбе за личные права граждан всего мира. Ты должна признать, Сьюзан, что этот «черный ход» был придуман для того, чтобы ввести мир в заблуждение и преспокойно читать электронную почту. По мне, так поделом Стратмору.

– Грег, – сказала Сьюзан, стараясь не показать своего возмущения, – этот «черный ход» позволял АНБ расшифровывать электронную почту, представляющую угрозу нашей безопасности.

– Что ты говоришь? – Хейл невинно вздохнул. – И в качестве милого побочного развлечения читать переписку простых граждан?

– Мы не шпионим за простыми гражданами, и ты это отлично знаешь. ФБР имеет возможность прослушивать телефонные разговоры, но это вовсе не значит, что оно прослушивает всех.

– Будь у них штат побольше, прослушивали бы.

Сьюзан оставила это замечание без ответа.

– У правительств должно быть право собирать информацию, в которой может содержаться угроза общественной безопасности.

– Господи Иисусе! – шумно вздохнул Хейл. – Похоже, Стратмор здорово промыл тебе мозги. Ты отлично знаешь, что ФБР не может прослушивать телефонные разговоры произвольно: для этого они должны получить ордер. Этот новый стандарт шифрования означал бы, что АНБ может прослушиватького угодно, где угодно и когда угодно.

– Ты прав –и так и должно быть! – сурово отрезала Сьюзан. – Если бы ты не нашел «черный ход» в «Попрыгунчике», мы могли бы взломать любой шифр, вместо того чтобы полагаться на «ТРАНСТЕКСТ».

– Если бы я не нашел «черный ход», – сказал Хейл, – это сделал бы кто-то другой. Я спас вас, сделав это заранее. Можешь представить себе последствия, если бы это обнаружилось, когда «Попрыгунчик» был бы уже внедрен?

– Так или иначе, – парировала Сьюзан, – теперь мы имеем параноиков из Фонда электронных границ, уверенных, что «черный ход» есть во всех наших алгоритмах.

– А это не так? – язвительно заметил Хейл.

Сьюзан холодно на него посмотрела.

– Да будет тебе. – Хейл вроде бы затрубил отбой. – Теперь это не имеет значения. У вас есть «ТРАНСТЕКСТ». У вас есть возможность мгновенно получать информацию. Вы можете читать все, что пожелаете, – без всяких вопросов и запросов. Вы выиграли.

– Почему бы не сказать –мывыиграли? Насколько мне известно, ты сотрудник АНБ.

– Ненадолго, – буркнул Хейл.

– Не зарекайся.

– Я серьезно. Рано или поздно я отсюда смоюсь.

– Я этого не переживу.

В этот момент Сьюзан поймала себя на том, что готова взвалить на Хейла вину за все свои неприятности. За «Цифровую крепость», волнения из-за Дэвида, за то, что не поехала в Смоуки-Маунтинс, – хотя он был ко всему этому не причастен. Единственная его вина заключалась в том, что она испытывала к нему неприязнь. Сьюзан важно было ощущать свое старшинство. В ее обязанности в качестве главного криптографа входило поддерживать в шифровалке мирную атмосферу – воспитывать других. Особенно таких, как Хейл, – зеленых и наивных.

Сьюзан посмотрела на него и подумала о том, как жаль, что этот человек, талантливый и очень ценный для АНБ, не понимает важности дела, которым занимается агентство.

– Грег, – сказала она, и голос ее зазвучал мягче, хотя далось ей это нелегко. – Сегодня я не в духе. Меня огорчают твои разговоры о нашем агентстве как каком-то соглядатае, оснащенном современной техникой. Эта организация создавалась с единственной целью – обеспечивать безопасность страны. При этом дерево иногда приходится потрясти, чтобы собрать подгнившие плоды. И я уверена, что большинство наших граждан готовы поступиться некоторыми правами, но знать, что негодяи не разгуливают на свободе.

Хейл промолчал.

– Рано или поздно, – продолжала она, – народ должен вверить кому-то свою судьбу. В нашей стране происходит много хорошего, но немало и плохого. Кто-то должен иметьвозможность оценивать и отделять одно от другого. В этом и заключается наша работа. Это наш долг. Нравится нам это или нет, но демократию от анархии отделяет не очень-то прочная дверь, и АНБ ее охраняет.

Хейл задумчиво кивнул:

– Quis custodiet ipsos custodes?

Сьюзан была озадачена.

– Это по-латыни, – объяснил Хейл. – Из сатир Ювенала. Это значит – «Кто будет охранять охранников?».

– Не понимаю. Кто будет охранять охранников?

– Вот именно. Если мы – охранники общества, то кто будет следить за нами, чтобы мы не стали угрозой обществу?

Сьюзан покачала головой, не зная, что на это возразить.

Хейл улыбнулся:

– Так заканчивал Танкадо все свои письма ко мне. Это было его любимое изречение.

Глава 32

Дэвид Беккер остановился в коридоре у номера 301. Он знал, что где-то за этой витиеватой резной дверью находится кольцо.Вопрос национальной безопасности.

За дверью послышалось движение, раздались голоса. Он постучал. Послышался голос с сильным немецким акцентом:

– Ja?

Беккер молчал.

– Ja?

Дверь слегка приоткрылась, и на него уставилось круглое немецкое лицо.

Дэвид приветливо улыбнулся. Он не знал, как зовут этого человека.

– Deutscher, ja? Вы немец, да?

Мужчина нерешительно кивнул.

Беккер заговорил на чистейшем немецком:

– Мне нужно с вами поговорить.

Мужчина смотрел на него недовольно.

– Was wollen Sie? Что вам нужно?

Беккер понял, что ему следовало заранее отрепетировать разговор, прежде чем колотить в дверь. Он искал нужные слова.

– У вас есть кое-что, что я должен получить.

Эти слова оказались не самыми подходящими. Глаза немца сузились.

– Ein Ring, – сказал Беккер. – Du hast einen Ring. У вас есть кольцо.

– Проваливайте! – зарычал немец и начал закрывать дверь. Беккер не раздумывая просунул ногу в щель и открыл дверь. Но сразу же об этом пожалел.

Глаза немца расширились.

– Was tust du? Что вы делаете?

Беккер понял, что перегнул палку. Он нервно оглядел коридор. Его уже выставили сегодня из больницы, и он не хотел, чтобы это случилось еще раз.

– Nimm deinen FuЯ weg! – прорычал немец. – Уберите ногу!

Взгляд Беккера упал на пухлые пальцы мужчины. Никакого кольца. «Я так близок к цели», – подумал он.

– Ein Ring! – повторил Беккер, но дверь закрылась перед его носом.

Он долго стоял в роскошно убранном коридоре, глядя на копию Сальватора Дали на стене. «Очень уместно, – мысленно застонал он. – Сюрреализм. Я в плену абсурдного сна». Проснувшись утром в своей постели, Беккер заканчивал день тем, что ломился в гостиничный номер незнакомого человека в Испании в поисках какого-то магического кольца.

Суровый голос Стратмора вернул его к действительности.Вы должны найти это кольцо.

Беккер глубоко вздохнул и перестал жаловаться на судьбу. Ему хотелось домой. Он посмотрел на дверь с номером 301. Там, за ней, его обратный билет. Остается только заполнить его.

Беккер снова вздохнул, решительно подошел к двери и громко постучал. Пора переходить к решительным действиям.

Немец рывком открыл дверь и собрался было закричать, но Беккер его опередил. Помахав карточкой теннисного клуба Мериленда, он рявкнул:

– Полиция!

После чего вошел в номер и включил свет.

Немец не ожидал такого оборота.

– Was machst…

– Помолчите! – Беккер перешел на английский. – У вас в номере проститутка? – Он оглядел комнату. Роскошная обстановка, как в лучших отелях. Розы, шампанское, широченная кровать с балдахином. Росио нигде не видно. Дверь, ведущая в ванную, закрыта.

– Prostituiert? – Немец бросил боязливый взгляд на дверь в ванную. Он был крупнее, чем ожидал Беккер. Волосатая грудь начиналась сразу под тройным подбородком и выпячивалась ничуть не меньше, чем живот необъятного размера, на котором едва сходился пояс купального халата с фирменным знаком отеля.

Беккер старался придать своему лицу как можно более угрожающее выражение.

– Ваше имя?

Красное лицо немца исказилось от страха.

– Was willst du? Чего вы хотите?

– Я из отдела испанской полиции по надзору за иностранными туристами. В вашем номере проститутка?

Немец нервно посмотрел на дверь в ванную. Он явно колебался.

– Ja, – признался он наконец.

– Вам известно, что в Испании это противозаконно?

– Nein, – солгал немец. – Я не знал. Я сейчас же отправлю ее домой.

– Боюсь, вы опоздали, – внушительно заявил Беккер и прошелся по номеру. – У меня к вам предложение.

– Ein Vorschlag? – У немца перехватило дыхание. – Предложение?

– Да. Я могу прямо сейчас отвести вас в участок… – Беккер выразительно замолчал и прищелкнул пальцами.

– Или?.. – спросил немец с расширившимися от страха глазами.

– Или мы придем к соглашению.

– Какому соглашению? – Немец слышал рассказы о коррупции в испанской полиции.

– У вас есть кое-что, что мне очень нужно, – сказал Беккер.

– Да-да, конечно, – быстро проговорил немец, натужно улыбаясь. Он подошел к туалетному столику, где лежал бумажник. – Сколько?

Беккер изобразил крайнюю степень негодования.

– Вы хотите дать взятку представителю закона? – зарычал он.

– Нет, конечно, нет! Я просто подумал… – Толстяк быстро убрал бумажник. – Я… я… – Совсем растерявшись, он сел на край постели и сжал руки. Кровать застонала под его весом. – Простите.

Беккер вытащил из вазы, стоявшей на столике в центре комнаты, розу и небрежно поднес ее к носу, потом резко повернулся к немцу, выпустив розу из рук.

– Что вы можете рассказать про убийство?

Немец побелел.

– Mord? Убийство?

– Да. Убийство азиата сегодня утром. В парке. Это было убийство – Ermordung. – Беккеру нравилось это немецкое слово, означающее «убийство». От него так и веяло холодом.

– Ermordung? Он… он был?..

– Да, убит.

– Но… но это невозможно! – У немца перехватило дыхание. – Я там был. У него случился инфаркт. Я сам видел. Никакой крови. Никакой пули.

Беккер снисходительно покачал головой:

– Иногда все выглядит не так, как есть на самом деле.

Лицо немца стало белым как полотно.

Беккер был доволен собой. Ложь подействовала: бедняга даже вспотел.

– Че-че-го же вы хотите? – выдавил он заикаясь. – Я ничего не знаю.

Беккер зашагал по комнате.

– На руке умершего было золотое кольцо. Я хочу его забрать.

– У м-меня его нет.

Беккер покровительственно улыбнулся и перевел взгляд на дверь в ванную.

– А у Росио? Капельки Росы?

Лицо мужчины из мертвенно-бледного стало красным.

– Вы знаете Капельку Росы? – Вытерев пот со лба рукавом халата, он собирался что-то сказать, но тут отворилась дверь в ванную.

Мужчины оглянулись.

В дверях стояла Росио Ева Гранада. Это было впечатляющее зрелище. Длинные ниспадающие рыжие волосы, идеальная иберийская кожа, темно-карие глаза, высокий ровный лоб. На девушке был такой же, как на немце, белый махровый халат с поясом, свободно лежащим на ее широких бедрах, распахнутый ворот открывал загорелую ложбинку между грудями. Росио уверенно, по-хозяйски вошла в спальню.

– Чем могу помочь? – спросила она на гортанном английском.

Беккер не мигая смотрел на эту восхитительную женщину.

– Мне нужно кольцо, – холодно сказал он.

– Кто вы такой? – потребовала она.

Беккер перешел на испанский с ярко выраженным андалузским акцентом:

– Guardia Civil.

Росио засмеялась.

– Не может быть! – сказала она по-испански.

У Беккера застрял комок в горле. Росио была куда смелее своего клиента.

– Не может быть? – повторил он, сохраняя ледяной тон. – Может, пройдем, чтобы я смог вам это доказать?

– Не стану вас затруднять, – ухмыльнулась она, – благодарю за предложение. Но все же кто вы?

Беккер держался своей легенды: