Чтение 14–й страницы книги ~Император полночного берега~

Когда ночная мгла окутала каменную пустыню и над пиком пирамиды повис ярко-желтый глаз луны, к святилищу потянулись тысячи паломников. Не все шли сюда добровольно,хотя никто не сомневался в могуществе Тота и вера его приверженцев была непоколебима. Просто не проявленное своевременно уважение к покровителю Хишимерского царства сулило скорую расправу от рук его ревностных служителей и царских воинов. Так что, когда царь Азгадер в ночь полнолуния отправился к храму вознести дары грозному божеству, в свите у него недостатка не было.

Среди прочих последователей культа, закутанных в одинаковые шерстяные плащи, ничем не выделялись шестеро человек, совсем не являвшихся ни верными служителями Тота, ни даже подданными царя Азгадера. То были Хорруг и его спутники.

– Зачем мы идем туда?! – гневно шипела Минессис. – Вам всем жить надоело?! Не знаете, как поступают хишимеры с пленниками в своем храме?

– Мы пока не пленники, – тихо, но свирепо отозвался Аррелий. – А тебе советую заткнуться. Если твой язык выдаст нас, я сверну твою нежную шейку.

– Глаза выцарапаю! – шепотом воскликнула ногарка и с такой силой вонзила острые ноготки в руку Аррелия, что у того округлились глаза.

Хорруг покосился на Аммата. Дромид был так бледен, что на лбу синим узором проступили все жилки. Казалось, за несколько дней пути ему становилось все хуже и хуже. На все вопросы дромид отмалчивался, лишь крепче прижимал к груди перевязанную руку, скрытую в рукаве. На всякий случай Тороний поддерживал Аммата под руку, опасаясь, что жрец потеряет сознание и свалится с ног.

– Что с тобой, жрец? – тихо спросил Хорруг. – Ты вот-вот испустишь дух.

– Обо мне не беспокойся, – тяжело выдохнул Аммат. – Думай о том деле, за которое взялся. Учти, в сам храм нас не пустят. Святилище не для простых смертных.

– Ничего, я войду туда, – уверенно заявил Хорруг.

– Гораздо труднее будет выйти из храма, – заметил Тороний.

– Мы выйдем, – заверил его Аммат.

Расталкивая паломников, шестеро чужаков пробрались к самому храму. У портала путь им молча преградили воины с копьями.

– По-тихому мы дальше не пройдем, – мрачно заметил Хорруг.

– Значит, придется пошуметь, – бесшабашно отозвался Аррелий.

Сбросив плащ с плеч, Хорруг ухватился за копья и одним рывком сбил с ног сразу двух воинов. Арамеи также сбросили плащи и обнажили клинки. Разбрасывая хишимеров в стороны, Хорруг и его спутники ворвались внутрь храма.

Голоса жрецов, возносивших молитвы своему божеству, смолкли. Появившихся чужаков тут же окружили три десятка воинов.

Несколько человек, стоявших у алтаря, обернулись. Один из них вскинул руку, жестом остановив воинов, готовых наброситься на дерзких святотатцев.

– Царь Азгадер, – прошептал Аммат, указав Хорругу на властного человека у алтаря, по виду ничем не отличавшегося от простого воина.

Здесь же, у алтаря, стояли на коленях семь полуобнаженных девушек.

– Что будет с этими девушками? – прошептал Демилий, пытаясь унять дрожь.

Юноша испытывал невольный трепет в мрачных стенах храма бога Смерти.

– Их принесут в жертву Тоту, – пояснил Аммат. – Кровь семи девственниц каждое полнолуние должна окроплять алтарь.

– Какая дикость! – возмутилась Минессис.

– Арамеи, – несколько удивленно произнес царь Азгадер по-арамейски. – Дерзость ваша подобна безумию.

– Здесь есть кое-что, что принадлежит мне, – жестко ответил Хорруг. – Я пришел за ним.

– Вот как?! – царь изумился еще больше. – Что же это?

Оттолкнув воинов, Хорруг решительно шагнул к дарам, предназначенным Тоту. Воины нерешительно оглянулись на своего повелителя. Азгадер же, чуть склонив голову, с нескрываемым интересом наблюдал за действиями дерзкого чужеземца.

На гладко отшлифованных плитах пола были разложены золотые и серебряные украшения с драгоценными каменьями, блюда и кубки, дорогое оружие. Хорруг сразу увидел знакомый стальной клинок и без колебаний взялся за рукоять меча, выкованного им в кузне старого Арденга.

– Этот меч мой, – мрачно и угрожающе объявил Хорруг. – Моим он и останется.

Арденг нахмурился. Еще жрец Идигер, увидевший этот клинок среди даров ногарского посольства в лагере близ Хорума, почувствовал смутную угрозу, заключенную в стальмеча, о чем и предостерег царя, не советуя принимать столь сомнительный дар. Будучи прирожденным воином, Азгадер и сам чувствовал необъяснимую силу меча, оказавшегося в его власти, словно это было некое живое существо. Именно поэтому царь Хишимера счел клинок лучшим даром покровителю своей державы.

Глаза Азгадера злобно сверкнули. Обычно этот свирепый взгляд царя повергал в трепет всех, заслуживших его немилость. Однако сейчас что-то дрогнуло в душе самого воинственного правителя, когда в ответном взгляде Хорруга он увидел злобу, достойную самого Тота.

– Я убью тебя! – прорычал Азгадер, за злобной гримасой скрывая свою растерянность.

Царь сбросил плащ с плеч, обнажил клинок и сквозь зубы чуть слышно процедил стоявшему рядом телохранителю Метносу:

– Если что, прикончишь его.

Воин ничего не ответил, но царь не сомневался – ногар не допустит гибели своего повелителя.

– Изрубить их всех! – рявкнул Азгадер и устремился к Хорругу.

Каданг шагнул ему навстречу, клинки противников со звоном сшиблись.

Мощным ударом своего меча Аррелий сломал сразу три копья, готовых пронзить его и Минессис, и своим корпусом сбил воинов с ног. Огромный Тороний так же яростно и мгновенно разбросал в стороны нескольких хишимеров.

– Не зевай! – крикнул он сыну, поразив противника, оказавшегося у Демилия за спиной.

– Кучка безмозглых идиотов! – визжала Минессис. – Ради какой-то железки вы решили сложить головы?! Друг ваш сумасшедший, и вы все ненормальные! Дикари! А ты чего расселся?! Сделай что-нибудь!

Она принялась тормошить Аммата, обессиленно опустившегося на колени.

– Не тряси меня, женщина, – слабо потребовал жрец.

Аррелий, Торроний и Демилий окружили Минессис и Аммата, заслонившись щитами поверженных хишимеров и неистово орудуя клинками.

– Эта девка права, жрец, – поддержал Минессис Тороний. – Если ты собирался вытащить нас отсюда, то сейчас самое время.

– Рано, – прошептал Аммат. – Сейчас я ничем вам не помогу.

Азгадер ожесточенно бил мечом, стараясь поразить противника, но ни один его выпад не достигал цели. Удары же противника были столь стремительны и неожиданны, что отбивать их становилось все труднее. Встретившись глазами с Хорругом, царь вновь непроизвольно содрогнулся. Во взгляде каданга не было ничего, кроме холодной, расчетливой и злобной жестокости. Он словно поставил себе цель и теперь спокойно и уверенно шел к ней, готовый шагать по трупам.

– Метнос! – вскрикнул Азгадер, внезапно почувствовав во взгляде Хорруга смертельный приговор себе.

Телохранитель тут же заслонил повелителя, приняв на щит мощный удар стального клинка Хорруга. Царь тяжело выдохнул, сам удивляясь собственному страху, на миг затмившему разум.

– Не убивать! – крикнул он, внезапно переменив решение. – Взять всех живыми!

Окинув взглядом дерзких арамеев, он добавил сквозь зубы:

– Я отдам их Тоту живьем.

– Это будет сложно, – с усмешкой заметил Тороний, разрывая кромкой щита горло одному противнику и разрубая кольчугу под ребрами другого.

– Что он сказал, отец? – с тревогой спросил Демилий.

– Ничего, – ответил Тороний. – Не опускай меч, а то выпорю!

– Их слишком много для нас, – прорычал Аррелий. – Эй, Хорруг, я начинаю думать, что зря присоединился к тебе!

– Можешь меня бросить, – отозвался каданг. – Я не обижусь.

Аррелий расхохотался.

– Пожалуй, подожду еще немного. Вдруг я ошибаюсь…

Поскользнувшись в луже крови, Аррелий упал на одно колено и тут же получил удар в голову рукоятью меча. Перед глазами все поплыло, клинок выпал из ослабевших пальцев. Сквозь туман, замутивший взор, Аррелий увидел рукоять меча, готовую вновь опуститься на его голову. Однако удара не последовало. Хишимер вскрикнул и скривился – из его правого плеча торчала рукоять собственного кинжала.

– Не смей трогать моего мужчину, ублюдок! – гневно прошипела Минессис.

Тряхнув головой, Аррелий поднялся на ноги и ударом кулака отбросил раненного ногаркой воина в сторону. Минессис мгновенно протянула арамею оброненный им клинок.

– Не ожидал от тебя, – прохрипел Аррелий, вновь вступая в бой.

– Не обольщайся, дикарь, – сердито ответила Минессис. – Просто хочу сама разорвать твою поганую глотку.

– Повременим с нашими любовными утехами, – хохотнул Аррелий, отстранив женщину себе за спину.

В ходе сражения Хорруга и его спутников оттеснили к дальней стене храмового зала. Минессис чуть ли не на себе пришлось тащить вконец обессилевшего дромида.

– Да очнись же ты, никчемный мешок дерьма! – злилась Минессис, пытаясь привести Аммата в чувство.

– Не хочу омрачать наше веселье, но мы совсем по другую сторону от выхода, – прорычал Аррелий. – И на пути у нас полсотни ублюдков!

– Либо выйдем отсюда, либо умрем здесь, – с мрачным спокойствием отозвался Хорруг.

– Богатый выбор, – усмехнулся Аррелий.

Неожиданно хишимерские воины отступили назад. Царь Азгадер злорадно рассмеялся.

– Оглянитесь, придурки! – в ужасе взвизгнула Минессис.

Хорруг и арамеи обернулись. Сложенная из массивных каменных блоков стена пришла в движение, по ней прошла волна, словно это был тряпичный занавес. Вслед за этим всястена зашевелилась, в ней, как барельеф, проступали очертания странных фигур.

В следующий миг из стены вышло огромное существо, похожее на двуногого ящера. Ростом зверь превосходил людей почти в два раза.

– Тот, – произнес Аммат.

– Прими от меня жертву, великий владыка! – воскликнул Азгадер, вскинув руки и склонив голову.

Жрецы повторили его жест, хором произнося заклинание.

Тот коротко проревел и приблизил морду к людям, щедро принесенным ему в дар последователями культа. Демилий, скорее от страха, чем от решимости, ткнул клинком в морду ящероподобного божества. На лезвии меча осталась черная кровь, однако из раны не пролилось ни капли – бог мира мертвых сам был мертв. Тем не менее рана тут же затянулась, а Тот, яростно взревев, обрушил на паренька переднюю лапу. Отец едва успел оттолкнуть Демилия в сторону. Острые когти ящера, величиной с добрый кинжал, выбилиосколки из каменных плит пола.

Захватив другой лапой Минессис, Тот отшвырнул женщину назад, себе за спину. Ударившись о стену, Минессис почувствовала не твердый камень, а что-то мягкое, будто живое, хотя и холодное. Из стены тут же высунулись несколько высохших рук, обтянутых желтой пергаментной кожей. Схватив женщину за плечи, руки, пояс, бедра, руки мертвецов потянули ее в стену. Минессис завизжала от ужаса, силясь вырваться из жутких обьятий.

Аррелий устремился ей на помощь. Он отсекал желтые руки, ломал их, пытаясь вырвать Минессис из стены, но все новые и новые конечности появлялись из ожившего камня, авскоре уже и сам Аррелий был захвачен обитателями иного мира.

Ударом шипастого хвоста Тот отшвырнул к живой стене и Торония с Демилием, где оба так же немедленно были схвачены десятками мертвых рук.

– Меч! – крикнул Аммат, обливаясь потом от перенапряжения. – Хорруг, протяни мне свой меч!

Хорруг протянул дромиду конец своего клинка, стоя перед Тотом совершенно открытым и глядя в безжалостные глаза бога Смерти. Аммат высвободил руку из рукава и сорвал повязку. Хорруг невольно перевел взгляд на жреца. Даже глаза Тота, как ему показалось, слегка округлились от удивления. Правая рука дромида светилась ослепительным белым пламенем. Аммат приложил ладонь к клинку Хорруга, и сталь вспыхнула холодным белым светом.

– Лишь сердце связывает его с нашим миром! – воскликнул Аммат. – Лиши его этой связи!

Хорруг решительно шагнул вперед и взмахнул мечом. Тот яростно взревел и рванулся навстречу дерзкому смельчаку. Клинок вращался в руках Хорруга сверкающей молнией, отбивая удары когтистых лап, а самому ему пришлось проявить отменные ловкость и сноровку, чтобы не попасться в мощные челюсти свирепого божества.

Раскинув передние лапы, Тот коротко взревел, словно призывая кого-то. Стена за его спиной, где все еще отчаянно боролись за свою жизнь спутники Хорруга, вновь всколыхнулась и зашевелилась тысячами тел, словно муравейник.

Стремительным прыжком Хорруг бросился к Тоту и ударом меча рассек грудь чудовища. Белый свет угас на клинке и вспыхнул с новой силой на краях открывшейся раны в теле Тота. Бог мертвого мира снова взревел. Не колеблясь ни мгновения, Хорруг сунул руку прямо в рану.

Из глоток хишимеров, наблюдавших за битвой их бога с простым смертным, вырвался вопль ужаса, когда Хорруг вырвал из груди Тота пульсирующее черное сердце. Ящер покачнулся, взревел в последний раз и опрокинулся на спину. Тело божества охватило призрачное сияние.

Десятки рук, пытавшихся утащить спутников Хорруга в свой мир, вдруг оставили свои жертвы и втянулись назад в стену. Арамеи наконец вырвались из страшных объятий живой стены и отбежали прочь. Минессис прижалась к груди Аррелия, дрожа от пережитого ужаса.

Свечение, охватившее тело Тота непроницаемым густым туманом, вдруг потоком сорвалось с места и исчезло в стене, оставив на плитах пола голый скелет ящера. Стена всколыхнулась в последний раз и вновь приняла свой обычный вид.

– Бог смерти ушел в свой мир, – сказал Аммат, поднимаясь на ноги.

Выглядел жрец значительно лучше, чем прежде – нездоровая бледность и синева под глазами исчезли, на щеках начал проступать румянец.

Хорруг повернулся к застывшим в растерянности хишимерам и громко произнес:

– Сердце вашего бога в моей руке! Прочь с дороги!

Никто не проронил ни слова в ответ. Воины Азгадера и жрецы молча расступились в стороны. Хорруг и его спутники беспрепятственно покинули стены храма. Люди снаружи испуганно расступались, с ужасом взирая на живое сердце мертвого бога, пульсирующее в руке Хорруга.

Вскоре храм Тота и приверженцы мрачного культа остались далеко позади, путников укрыла ночь.

– Что мне делать с этим куском мяса? – спросил Хорруг. – Разрубить?

– Отдай его мне, – потребовал Аммат.

Забрав у Хорруга сердце Тота, дромид бережно завернул его в тряпицу, которой недавно была перевязана его рука.

– Что с тобой, жрец? – недоверчиво спросила Минессис. – Совсем недавно ты умирал на глазах, а сейчас снова стал живчиком.

– Я нес силу Дромидиона, – ответил Аммат. – Простому смертному не дано выдержать мощь богов. Еще чуть-чуть, и я, наверное, умер бы. Но силой Дромидиона мы одолели Тота.

– Мы? – переспросил Тороний и усмехнулся. – Лично я сам чуть не расстался с жизнью и могу сейчас разговаривать только благодаря этому упертому парню.

Аррелий хлопнул Хорруга по плечу.

– Что скажешь, дружище?

Хорруг задвинул свой меч в ножны, которые вручил ему Аммат у храма Дромидиона, и произнес:

– Ножны подходят.

– И это все, что ты можешь сказать?! – опешил Аррелий.

– Еще скажу, что нам пора домой. Наш поход слишком затянулся.

– Согласен, – рассмеялся Аррелий.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ИСХОД

Отставив опустевшее блюдо, Аммат вытер губы ладонью и произнес, обращаясь к Ние:

– Благодарю за стол, хозяйка. Ты достойная хранительница очага.

Кроме них за общим столом сидели Хорруг, Аррелий и Минессис.

– Твоей похвалы достойна не только я, – с улыбкой заметила Ния.

– Вот именно, – ревниво подтвердила Минессис.

Аррелий расхохотался.

– Да ты больше мешала ей!

– Какие же вы все-таки дикари, – оскорбленно сказала Минессис.

– Почему ты все время называешь нас дикарями?! – неожиданно возмутилась Ния.

– Не принимай это на свой счет, – миролюбиво ответила ногарка. – Я говорю не о тебе, а об этих мужланах.

– Один из этих мужланов сохранил мне жизнь и вернул свободу, а другой мой брат, – заметила Ния.

– Не обижайся, но разве я не права? – не унималась ногарка. – Вы живете в дикости. Разве это жилище подобает человеку? Хлев какой-то. А ваши манеры…

– А разве в Хоруме все жили во дворцах? – спросила Ния. – Ты когда-нибудь бывала в домах тех, кто кормил тебя и других правителей города? Что касается манер, твои ногары пресмыкаются и лебезят перед теми, кто стоит выше них и сильнее, но безжалостно истязают тех, кто оказывается в их власти. Особенно хорошо это знают женщины, побывавшие в ногарском рабстве. Может, мы и дикари, но у нас нет рабов.

Сказав это, Ния поднялась из-за стола и покинула дом. Аррелий схватил кинжал и всадил его в поверхность стола – Минессис едва успела отдернуть руку.

– Не лучше ли тебе прикусить свой язык, благородная ногарская госпожа? – свирепо прорычал Аррелий.

– Действительно, иногда тебе стоит помолчать, – произнес молчавший до сих пор Хорруг.

– Я чего-то не знаю? – осторожно спросила Минессис.

– Моя сестра была рабыней при одном из ногарских легионов, и ваша солдатня развлекалась с ней, как хотела, – угрюмо произнес Аррелий. – Запомни, я не люблю, когда моей сестре напоминают об этом. В следующий раз вырежу тебе сердце, и это не пустая угроза.

Минессис побледнела.

– Я запомню, – пообещала она.

В ее голосе не слышалось испуга, чего можно было ожидать, да и бледность вряд ли была вызвана угрозой Аррелия. Несмотря на заносчивость, ногарке все же не было чуждосострадание к чужой боли. Поднявшись из-за стола, она вышла из дома вслед за Нией.

– Ты воспринимаешь то, что произошло с твоей сестрой, более болезненно, чем она сама, – заметил Аррелию Аммат. – Ния сильная женщина, она давно уже справилась с тем, что ей пришлось пережить. Не стоит и тебе терзать себя сверх меры.

– Может быть, ты и прав, – с тяжелым вздохом ответил арамей. – Но я никогда не забуду, что не смог уберечь свою сестру, не защитил честь семьи.

– Прошлое нам неподвластно, – заметил дромид. – Изменить можно только будущее. Если будешь постоянно оглядываться назад, не заметишь того, что впереди.

Аррелий усмехнулся.

– И откуда ты все знаешь, парень?

Аммат рассмеялся.

– Всего не может знать никто, даже я, скромный служитель богов. А твои женщины помирятся. У Минессис несносный характер, но, должен признать, тебе с ней повезло.

Аррелий развел руками.

– Ну, раз ты так говоришь…

Оба расхохотались.

Снаружи послышался стук копыт и конское фырканье.

– Эй, есть кто в доме?! – крикнул кто-то.

– Зайди и посмотри сам! – рявкнул в ответ Аррелий.

В дверь всунулась бородатая физиономия.

– Мир вам! – приветствовал всех бородач. – Кто из вас Аррелий?

– Это я, – ответил хозяин дома. – Можешь зайти в мой дом целиком.

Бородатый рассмеялся и вошел внутрь, захлопнув за собой дверь.

– Кто ты такой и чего ради притащился на ночь глядя? – поинтересовался Аррелий.

– Мое имя Кеноний, я из рода Ранниев. Жена нашего князя рожает.