Чтение 29–й страницы книги ~Император полночного берега~

– Значит, проблемы уже нет, – спокойно произнес Икестос. – Как настроен правитель Келенгана?

– Раздражен.

– Тогда пусть посидит, успокоится. Сначала зови императорского гонца.

Старший телохранитель подал знак ожидавшим приказа стражам, и через мгновение в зал вошел приезжий капитан.

– Ты можешь подойти, – разрешил ему старший телохранитель. – Остальные свободны.

Стражники покинули зал, затворив за собой дверь. Приезжий воин обошел кресло. В неясном свете масляной лампы его взору предстал сидевший в кресле правитель Хорума,фигуру которого по-прежнему почти полностью скрывал плащ. Лицо его также невозможно было увидеть за щитком глухого шлема. Однако гонец, похоже, знал, кто перед ним.

– Приветствую тебя… царь, – произнес он, поклонившись. – Или я могу называть тебя по имени?

– Привет и тебе… Кетаннос, – отозвался правитель Хорума. – Давно не встречались. Зачем приехал?

– Меня прислал советник Метоннес. Бывший советник.

– Бывший? – переспросил царь. – Император изгнал его из дворца?

– Нет. Все советники Нокатотоса стали бывшими. Император покинул нас. Навсегда. Так могу я называть тебя по имени? Я слышал, здесь это запрещено.

– Можешь, – кивнул Икестос. – Но только здесь. Упомянешь его вне этих стен, никогда не покинешь мой город. Откуда Метоннес знает, что я здесь?

– Советник знает многое, а откуда… Он никому об этом не докладывает.

– Чего же хочет Метоннес?

– Он предлагает тебе трон империи.

– Почему именно мне?

– Ты единственный, кому можно доверить судьбу империи. Так сказал советник. Тебе доверяют солдаты, а в легионах начинается разброд. Империи нужна сильная рука.

Из-под шлема послышался приглушенный смех.

– Для чего империи сильная рука? Чтобы вбить последний гвоздь в крышку гроба ее правителей? Ты напрасно приехал, Кетаннос. Я не вернусь в столицу. Маленькое крепкое царство гораздо надежнее прогнившей насквозь империи.

– Ты уверен в надежности своего царства? – спросил Кетаннос. – Похоже, ты еще не знаешь о том, что происходит в степях к полуночи от Ногары, или знаешь недостаточно хорошо.

– Думаю, очень скоро я это узнаю получше. Сейчас я выслушаю царя Келенгана, а с тобой мы продолжим позже. Встань в сторонке и не вмешивайся. Лишнее слово может стоить тебе головы, ты меня знаешь.

Кетаннос снова кивнул:

– Знаю.

Двое слуг поставили напротив правителя Хорума еще одно кресло, после чего старший телохранитель провел в зал высокого поджарого человека в легких кожаных доспехах с серебряными клепками, с обритой, как у жреца, головой. Капитан Кетаннос отступил в тень.

– Приветствую тебя, царь Хорума, – произнес бритоголовый.

Икестос ответил не сразу. Во время паузы гость почувствовал себя довольно неловко. Правители городов старались соблюдать этикет, принятый при императорском дворе, согласно которому царя Келенгана должен был представить кто-то из его свиты. В свою очередь и правителя Хорума должен был представить собственный советник. Свиту приезжего не пропустила охрана, царь же Хорума находился в зале один, если не считать капитана, державшегося в стороне и не собиравшегося вступать в переговоры. Насколько было известно за пределами Хорума, правитель города вообще обходился без советников, из приближенных рядом всегда находился только старший телохранитель. Но и он молчал.

– Приветствую и я тебя, – произнес наконец Икестос. – Садись.

Он указал рукой на кресло, стоявшее напротив. Гость помрачнел, видя, что правитель Хорума не собирается вставать ему навстречу. К тому же еще и лицо свое прятал под глухим шлемом. Это можно было бы расценить как оскорбление, но царь Келенгана предпочел не демонстрировать свое недовольство и опустился в предложенное кресло.

– Я слушаю тебя, – произнес Икестос. – И, поскольку мы здесь одни, обойдемся без длинных заздравных речей, говори по делу.

Аскентес нахмурился, снова почувствовав себя оскорбленным. Но сейчас загадочный царь Хорума был ему нужен, и гость предпочел проглотить и это оскорбление.

– Ты знаешь, что происходит в степи? – спросил он.

– Полагаю, сейчас ты мне об этом расскажешь, – спокойно отозвался Икестос.

– Неужели не слышал? – удивился царь Келенгана. – Вся степь гудит. Арамеи вышли из лесов и уже подошли к нашим городам.

– Их много?

– Тысячи.

– Племена варваров объединились? – с удивлением спросил Икестос. – Кто ведет их?

– Он называет себя – царь Хорруг.

Глухой шлем и плащ скрыли от гостя реакцию правителя Хорума на последние слова, но рука под плащом вцепилась в подлокотник кресла до боли в пальцах.

– Хорруг? – переспросил Икестос. – Не арамейское имя.

– Да, он не арамей, – кивнул гость. – Но племена идут за ним. Потому я и здесь. Правители городов объединили свои войска перед угрозой арамейского вторжения.

– Хотите получить и моих воинов? – догадался Икестос.

– Именно так. Советник Метоннес пообещал поддержку столичных легионов, мы же заняли оборону у старинной цепи укреплений. Твой город в стороне, и, как мы слышали, у тебя неплохое войско. Наши легионы готовы отразить лобовую атаку арамеев, тебе же мы предлагаем обойти их армию с фланга и ударить в тыл.

– Каковы шансы на победу?

Правитель Келенгана пожал плечами.

– Равно такие же, как и у арамеев.

– Я ударю арамеем в тыл, – произнес Икестос.

– Хочешь сказать, что мы договорились? – опешил гость.

– А ты был настроен на долгие уговоры? Извини, что разочаровал. Но есть одно условие. Хорруг мой!

– Твое условие выполнимо, – кивнул Аскентес. – Но тебе лучше поторопиться. Арамеи уже подошли к цепи укреплений.

– Я выступлю завтра на рассвете, – заверил Икестос гостя.

Капитан, стоявший поодаль в тени, встрепенулся, словно хотел что-то сказать, однако промолчал.

– Можешь передать мой ответ остальным правителям, – произнес Икестос, явно давая понять, что аудиенция закончена.

Старший телохранитель жестом предложил гостю покинуть комнату. Аскентес сжал зубы, вновь почувствовав себя оскорбленным. Но, в конце концов, дело, ради которого онприехал в Хорум, стоило того, чтобы проглотить оскорбление. Посчитаться можно будет и потом, когда отпадет надобность в союзнике.

Едва створы высоких дверей затворились за спиной Аскентеса, капитан Кетаннос вышел из тени и приблизился к креслу царя.

– Кто такой Хорруг? – спросил капитан.

– Ты сам слышал, он царь арамеев.

– Я спрашиваю, кто он для тебя? Ты отвергаешь предложенный тебе императорский трон, но едва услышал о Хорруге, тут же согласился выйти в поход.

– Наблюдательность тебе не изменяет, – заметил Икестос. – Хорруг – один из тех старых знакомых, с которыми очень хочется встретиться еще раз. В последний раз. Впрочем, тебя это не касается.

– Приняв предложение Метоннеса, ты не упустишь шанс встретиться с царем арамеев на поле брани, – произнес капитан. – К Келенгану из столицы движутся три легиона.Возглавь их. Разгромишь арамеев и войдешь в Отоммосо победителем и императором…

Выпростав руку из-под плаща, правитель Хорума жестом остановил капитана.

– Я уже дал свой ответ. Империю не спасти, я даже не буду пытаться это сделать. Метоннес сильный человек, пусть берет империю в свои руки. Других достойных претендентов на трон нет.

– Метоннес человек чести, он не пойдет на такой шаг, – возразил капитан. – Советник служит империи, и не более того.

– Тогда дни империи сочтены, – глухо произнес Икестос. – Если тебе нечего более предложить, я тебя не задерживаю.

– Что будешь делать после Келенгана? – спросил капитан. – Останешься здесь, в провинции?

Икестос покачал головой.

– Для меня после Келенгана не будет уже ничего.

– Что ж, прощай… царь Икестос. Да хранят боги всех нас…* * *

Нахлестывая гиппариона, Икестос в сопровождении нескольких телохранителей выехал в голову колонны.

Над равниной поднималось облако пыли, навстречу войску правителя Хорума по степи двигались всадники и пешие воины сразу несколькими колоннами. Над центральной колонной алело знамя.

– Арамеи, – произнес Икестос.

– Они, – подтвердил старший телохранитель. – Похоже, Аскентес чего-то недоговорил или не все знает. Арамеи не собираются штурмовать Келенган, они идут к Хоруму. Придется отступать.

– Поздно.

Походные колонны арамеев быстро перестраивались, развертывая фронт для атаки.

– Решим все здесь и сейчас! – решительно воскликнул Икестос, подавая сигнал своему войску.

Колонна ногаров рассыпалась, всадники устремились вперед, за ними развернулись шеренги гоплитов и легкой пехоты.

– Их больше раз в сто! – воскликнул старший телохранитель. – Мы все поляжем здесь.

– Значит, быть посему! – свирепо прорычал Икестос. – Копье мне!

Телохранители подали царю длинное копье. Не медля ни мгновения, Икестос во главе тяжеловооруженных всадников помчался к арамейским боевым порядкам. Арамеи также устремились вперед. Предводитель арамейского войска вряд ли ожидал встретить неприятеля, но сейчас явно не собирался позволить ногарам просто отступить, чтобы закрепиться в Хоруме.

– Прорвать строй! – скомандовал на ходу Икестос. – Пробиться к знамени! Там их царь!

С копьями наперевес ногарские катафрактарии[11]вклинились в ряды мчавшихся навстречу арамейских всадников. Копья ломались, пробивали щиты и доспехи, с обеих сторон сраженные всадники падали под копыта гиппарионов. Сшибаясь на полном скаку, гиппарионы ломали собственные кости и, хрипя, с кровавой пеной на губах, валились наземь, подминая под себя выбитых из седел воинов и собственных седоков. После первого удара всадники с обеих сторон обнажили мечи, продолжая кровавый бой.

Несмотря на то, что большую часть арамейского войска составляли пешие воины, всадников оказалось слишком много для трехсот кавалеристов Икестоса. Хотя ногары и превосходили боевой выучкой лесных варваров, все же очень скоро им пришлось отступить под натиском арамеев. Эскадроны арамеев не просто заставили ногаров отступить, но оттеснили их в сторону, открыв основному войску пространство для удара по шеренгам пехоты.

Лишенные своего царя-полководца, ногарские гоплиты тем не менее стояли недвижимо, заслонившись большими щитами и ощетинившись копьями, готовые встретить неприятелей, волнами устремившихся на их ряды. Икестос потратил немало времени не только на восстановление Хорума, но и на боевую выучку своих воинов. Каждый из них сейчас понимал, что это, скорее всего, последний бой в его жизни, однако ногары продолжали действовать согласно боевой тактике ногарских легионов. Отступив и сломав свои ряды, ногарские воины были бы смяты и изрублены, поэтому они предпочли встретить врага стеной щитов и копий.

Волна арамеев ударила в ощетинившиеся копьями ряды ногаров и отхлынула назад, оставив на земле десятки раненых и убитых. Тут же шеренги ногарских гоплитов расступились, и вперед устремилась легкая пехота. Не ожидавшие подобного маневра арамеи растерялись. Покромсав короткими клинками опешивших противников, ногарские воины вновь спрятались за бронированной стеной гоплитов. Арамеи сгруппировались для нового удара, впереди встал огромный седовласый воин.

– Арамеи, вперед! – взревел седовласый.

Варвары полуночных лесов вновь штормовой волной ударили в шеренги гоплитов. Седовласый воин закинул щит за спину и взмахнул даже не секирой, а простым топором на длинном древке с широким лезвием. Мощными ударами воин ломал копья и крушил щиты и броню передовых воинов. Вскоре в образовавшуюся брешь потоком устремились остальные арамеи. Еще в нескольких местах шеренги гоплитов были прорваны, закипела отчаянная схватка, порой переходившая из обоюдной резни в простой мордобой.

Используя численное превосходство, арамеи разметали ногарских воинов по степи. Сбившись отдельными группами, ногары оказывали отчаянное сопротивление, но их ряды неуклонно редели под ударами арамейских клинков.

Между тем кавалерия Икестоса также терпела поражение от превосходящих по численности сил противника. От трехсот всадников очень скоро в седлах осталось не более сотни, и те рассеялись по степи отдельными группами. Собрав три десятка оставшихся рядом воинов в один отряд, Икестос предпринял отчаянную попытку пробиться к алому знамени арамеев. В жестокой рубке Икестосу удалось приблизиться к группе воинов, окружавших знаменосца, он даже узнал одного из всадников в простых доспехах.

– Хорруг! – воззвал Икестос. – Выходи на бой! Не будь трусом!

Как он и ожидал, знакомый воин немедля пришпорил гиппариона и устремился к правителю Хорума.

– Кто ты?! – выкрикнул Хорруг, обнажив клинок. – Я тебя знаю?

– Еще как знаешь! – свирепо отозвался Икестос. – Ты сделал меня таким, каков я есть! За это и ответишь!

– Я готов к ответу! – прорычал Хорруг.

Даже по голосу он не узнал аристократа из столицы ногарской империи, которого когда-то оставил во власти прихлебателей бывшего властителя Хорума, и все же был готов покарать смельчака, осмелившегося бросить вызов лично ему.

Два гиппариона сшиблись грудь в грудь, два воина ударили щит в щит, зазвенели клинки. Несмотря на свое увечье, Икестос бился умело – любой воин, менее опытный, чем Хорруг, вынужден был бы отступить под его напором. Однако Хорруг стоил своего противника. В ходе ожесточенного поединка ремни, удерживавшие Икестоса в седле, лопнули, и правитель Хорума свалился на землю. Плащ Икестоса распахнулся. Хорруг с удивлением увидел, что его противник калека. Спешившись, он ударом меча сшиб шлем с головы ногара.

– Когда я видел тебя в последний раз, твоя рожа была более привлекательна, – произнес предводитель арамеев, узнав в изуродованном противнике человека, когда-то пленившего его и Демилия.

– Она и осталась бы такой, и мои ноги были бы при мне, не оставь ты меня тогда без помощи, – прохрипел Икестос в ответ.

– Я предупреждал, что тебе придется пожалеть о своем поступке.

– Вижу, ты все-таки вернул свой клинок.

– Им я тебя прикончу, – произнес Хорруг.

Он занес меч над поверженным противником. Икестос откинул голову. Его пальцы по-прежнему сжимали рукоять меча, однако ногар даже не помышлял о том, чтобы оказать сопротивление. Он лишь мысленно проклинал богов, посуливших ему в видении отмщение всех своих обид.

Хорруг не ударил. Его внимание отвлекло появление новых противников. Безжалостно истребляя как ногаров, так и арамеев, в общую схватку вклинились семь всадников. Вооруженные по-разному, они отличались от ногаров и арамеев чересчур мощным телосложением и ростом. Объединившись перед общим противником, арамейские и ногарские воины ударили по новым врагам. Но, несмотря на малую численность, одолеть семерых незнакомцев оказалось совсем непросто. Мало того, что все они искусно владели оружием, очень скоро выяснилось, что ранения, наносимые противниками, не причиняют семерым воинам никакого вреда. Раны, которые могли бы обездвижить любого самого умелого и ловкого бойца, затягивались на глазах, а могучие воины все так же неутомимо разили всех подряд.

Очень скоро среди арамеев пронеслось зловеще и пугающе:

– Бессмертные.

Изменив тактику, арамеи и ногары направили удары копий и мечей на гиппарионов. Ожидаемого успеха это не принесло. Лишившись коней, бессмертные воины нисколько не уменьшили свой напор. Умело используя оружие, они успешно противостояли тяжеловооруженным всадникам, чего прежде не доводилось видеть ни ногарам, ни тем более арамеям.

Лесные варвары в страхе отступили. Рядом с Хорругом остались немногие. Воспользовавшись возможностью, уцелевшие ногарские всадники предпочли убраться прочь, оставив своего ущербного повелителя. Схватив Икестоса за ворот пластинчатой кольчуги, Хорруг рывком поставил его на ноги, вернее, на культи, заменявшие правителю Хорума ноги, и произнес:

– Ты неплохо сражаешься. Похоже, у тебя есть шанс продлить мгновения своей жизни.

– Пожалуй, я воспользуюсь этой возможностью, – прохрипел Икестос.

Бессмертные воины разметали арамеев и окружили двух полководцев. Спина к спине Хорруг и Икестос встретили врагов. Бессмертные воины были готовы к броску, однако не нападали.

Из-за спин воинов появился человек в черном одеянии. Его лицо скрывала тень низко надвинутого капюшона, тем не менее Икестос сразу узнал, кто перед ним.

– Свершилось, – пробормотал он.

– Ну надо же, – с мрачной иронией произнес Идигер. – Я тебя явно недооценил. Не ожидал, что сможешь выбраться из леса.

– Как видишь, выбрался, – прохрипел Икестос. – Тебе на погибель.

– Очень в этом сомневаюсь. Впрочем, я пришел не по твою душу. Мне нужен он.

Жрец указал на Хорруга.

– Я не знаю тебя, – произнес Хорруг.

– Достаточно того, что я знаю тебя. А твою участь, благородный Икестос, облегчат мои слуги. Твое существование в столь жалком виде наверняка тягостно и обременительно.

Жрец щелкнул пальцами и указал бессмертным воинам на правителя Хорума:

– Прикончить его!

Однако воины даже не шелохнулись. Бессмертные телохранители давно усопшего императора Номикатоса стояли недвижимо, словно каменные истуканы.

– Уверен, что ничего не потерял? – насмешливо спросил Икестос.

Из-за широкой спины одного из бессмертных воинов осторожно выглянул Данго. Правитель Хорума воткнул свой меч в землю и протянул руку к парню.

– Дай сюда!

– Не забудь свое обещание, царь, – напомнил Данго.

– Дай мне его! – свирепо потребовал Икестос.

Данго вскинул руку, под солнцем блеснуло золотое ожерелье, Икестос поймал украшение на лету.

– Я знал, что от тебя можно ждать только предательства, – мрачно произнес Идигер, обращаясь к Данго. – Надо было давно раздавить тебя, червь.

Хорруг окинул всех недобрым взглядом и с обычной злобой спросил:

– Ну, и что вы тут делите?

Икестос продемонстрировал ему золотое ожерелье.

– Тот, кто владеет этой вещицей, повелевает бессмертными воинами Номикатоса, – пояснил правитель Хорума. – Да, жрец, историю ожерелья знаешь не только ты. Я виделего изображение в храмовой библиотеке и сразу узнал в тот день, когда ты сделал меня таким, каков я сейчас. Благодарение лесным богам, что сохранили мне жизнь и предсказали нашу новую встречу! Эй, вы! – воззвал он к бессмертным воинам. – Взять жреца!

Воины по-прежнему не шелохнулись. Все так же неподвижно они стояли на своих местах.

– Кое-что упустил, благородный Икестос, – произнес Идигер. – Чтобы повелевать воинами Номикатоса, недостаточно одного обладания ожерельем. Требуется еще и умение пользоваться им.

Хорруг вскинул меч.

– Кому из вас первому снести голову?

Ожерелье выпало из руки Икестоса, его пальцы вновь сомкнулись на рукояти меча. Резко развернувшись, он нанес удар. Хорруг отбил выпад противника и ударил сам. Икестос отступил за щит и вновь нанес удар. Для безногого человека он передвигался довольно стремительно. Опираясь нижней заостренной кромкой своего высокого щита о землю и используя таким образом дополнительную точку опоры, Икестос проворно перемещался на деревянных культях и наносил противнику весьма ощутимые удары.

Между тем битва на равнине закончилась, уцелевшие воины разгромленного войска правителя Хорума рассеялись по степи. Два десятка арамейских всадников под предводительством Аммата устремились к Хорругу.

Идигер попробовал было вновь завладеть ожерельем, оброненным Икестосом. Однако, едва он приблизился, ногар, не прекращая поединка с Хорругом, ударом щита сбил жреца с ног. Идигер растянулся на земле, капюшон спал с его головы. Тем же щитом, с силой обрушив его кромкой вниз, Икестос одним ударом перебил жрецу обе ноги. От боли глаза Идигера выпучились так, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит, рот его широко раскрылся, однако жрец сдержал крик.

– Всем стоять! – грозно прорычал Хорруг подоспевшим арамеям.

Арамеи окружили место поединка двух полководцев, с удивлением взирая на неподвижные фигуры бессмертных воинов.

Очередной удар меча Икестоса расколол щит Хорруга. Впервые предводителю арамейского войска довелось сойтись в поединке с таким достойным бойцом. Несмотря на своюущербность, сноровкой и умением Икестос превосходил многих опытных воинов. Далеко не каждый смог бы устоять против Хорруга, и уж совсем немногие из них смогли бы заставить каданга отступить хотя бы на шаг. Однако Икестосу это удалось.

Именно это видел в своем видении ногарский аристократ, умирая на столе под ножом знахаря, пытавшегося сохранить жизнь в его искалеченном гниющем теле. Видел коварного жреца, мучимого не столько болью, сколько сознанием крушения всех своих надежд. Боги оказались более милостивы к Икестосу, чем он мог ожидать, и послали возможность не только отомстить хишимерскому жрецу, но и скрестить клинки со злобным кадангом, с которого и начались все злоключения бывшего столичного аристократа. Вряд ли правитель Хорума выйдет победителем из этой битвы, но хотя бы умрет отмщенным.

– Я слышал, что ты знаешь слово Смерти, – прохрипел Икестос, обращаясь к жрецу, что лежал распростертым на земле, не в силах пошевелиться от боли в перебитых конечностях. – Можешь использовать его для себя!

Как ни был сноровист ногар, все же Хорруг являлся для него слишком серьезным противником. Отбросив в сторону свой разбитый щит, Хорруг перехватил рукоять меча обеими руками и осыпал Икестоса серией мощных ударов. Теперь уже ногару пришлось отступить под натиском предводителя арамейского войска. Вскоре треснул щит правителя Хорума, ослабевшая рука не успела вскинуть меч, чтобы блокировать выпад противника, и стальной клинок Хорруга вошел меж пластинами медной брони под сердце. Икестос пошатнулся, меч выпал из его руки. Из уголка рта ногара стекла струйка крови.

– Напоследок прими добрый совет, – прохрипел правитель Хорума. – Добей жреца. Оставишь эту змею живой, ужалит в любой момент.

Подавшись назад, Икестос соскользнул с меча Хорруга и рухнул навзничь. Взмахнув клинком, Хорруг отсалютовал погибшему противнику.

– Похороните его с почестями! – приказал он арамеям.

– Кто это? – поинтересовался Амммат, спешившись и с удивлением глядя в изуродованное лицо безногого правителя Хорума.

– Достойный враг, – просто ответил Хорруг. – Достойный воин.

Он поддел концом клинка золотое ожерелье и протянул его дромиду.

– Знаешь, что это такое?