Чтение 9–й страницы книги ~Император полночного берега~

– Прости, госпожа, – поспешно извинилась служанка, выполняя приказ.

– Пошевеливайся! – снова прикрикнула императрица.

Поклонившись, служанка поспешно удалилась. Оглядевшись вокруг и убедившись, что никто ее не видит, Ксаннея извлекла на свет кисет с отравой хишимерского жреца. От волнения руки императрицы дрожали. Трясущимися пальцами она кое-как развязала шнурок и раскрыла горловину. Императрица осторожно поднесла кисет к кубку и на мгновение замерла, колеблясь. Рука Ксаннеи непроизвольно дрогнула – несколько желтых крупинок упали в кубок и мгновенно растаяли.

– Быть посему, – прошептала Ксаннея.* * *

Демилий очнулся оттого, что чья-то ладонь зажала ему рот и нос.

– Тихо, – услышал он шепот.

Скосив взгляд, юноша увидел над собой Хорруга.

Посольский караван прибыл в Хорум минувшим вечером. Большая часть воинов Икестоса разместилась на ночлег в крепости в большом зале над конюшней. Здесь же у стены бросили связанных пленников.

Хорруг убрал свою ладонь с лица юноши и перерезал путы на его руках.

– Как ты освободился? – удивленно прошептал Демилий.

– Молчи, – потребовал Хорруг. – Выбираемся отсюда.

Он помог юноше подняться на ноги. Демилий огляделся. Ногарские воины спали, беспорядочно расположившись на полу и укрывшись плащами. Сидевший у очага ногар, привалившись боком к куче дров, уставился в огонь невидящим взглядом – из его горла торчала щепка.

Демилий не решился ничего спрашивать. Хорруг жестом поманил его за собой. Оба осторожно пробрались мимо спящих воинов к выходу. Хорруг толкнул створку дверей, широких, словно ворота. Снаружи на страже стояли два воина. Напав сзади, Хорруг перерезал горло одному из воинов, затем мощным броском пронзил сердце другому. Все произошло в считанные мгновения, стражи не успели даже вскрикнуть.

Вытащив меч из ножен одного из стражей, Хорруг кивнул своему спутнику:

– Идем.

Юноша последовал за ним.

– Освободим пленников? – спросил он на ходу.

– Сперва я должен вернуть свой меч, – угрюмо ответил Хорруг.

– А как же отец и другие?

– Они могут подождать.

Демилий остановился.

– Какая-то железка для тебя важнее наших людей?! – негодующе воскликнул он.

Хорруг схватил его за горло и прижал к стене. В свете факела, трещавшего в держателе на стене неподалеку, глаза каданга злобно сверкнули. Демилий почувствовал острие клинка, упершееся ему под ребра.

– Представь себе, важнее, – жестко произнес Хорруг. – Не вздумай больше орать, иначе перережу тебе горло. Если хочешь, можешь идти искать пленников прямо сейчас, но делай все тихо. Если попадешься, я тебя выручать не стану.

– Извини, – сдавленно прошептал юноша. – Я сделаю как ты скажешь.

– Тогда иди за мной, – приказал Хорруг. – Мы освободим твоих соплеменников, но всему свое время.

Демилий вновь последовал за своим товарищем. Оба оказались в длинной галерее, едва освещенной редкими светильниками, с рядом дубовых дверей по одной стороне. Услышав шаги нескольких человек впереди и бряцание оружие, Хорруг толкнул ближайшую дверь. Она оказалась незапертой. Хорруг нырнул в темноту, оттуда послышался сдавленный хрип. Вновь выскочив в коридор, Хорруг схватил за плечо замешкавшегося Демилия, зашвырнул его внутрь и прикрыл дверь, заложив ее засовом.

Оба оказались в кромешной тьме.

– Тихо, – приказал Хорруг своему спутнику. – Не споткнись. Лучше стой на одном месте.

Попробовав сделать шаг, Демилий почувствовал под ногой что-то мягкое. Он наклонился, нащупал мертвое тело, левая ладонь стала липкой от крови.

– Кто это? – прошептал юноша.

Хорруг ничего не ответил.

Из глубины комнаты доносились невнятные голоса. Хорруг осторожно пробрался к дальней стене и нащупал низенькую приоткрытую дверь. С другой стороны, где располагалась еще одна комната, дверной проем был завешен плотным ковром. Голоса слышались из соседней комнаты, там вполголоса разговаривали два человека. Хорруг узнал обоих: один голос принадлежал Икестосу, другой – Аксенносу. Очевидно, человек, заколотый Хорругом, подслушивал разговор приезжих.

– Этот Ксеностос довольно скользкий тип, – говорил императорский советник. – Думаю, он вполне мог разделаться с гонцом, как говорили те бродяги. Ты прав, благородный Икестос, правителю Хорума доверять не следует.

– Именно так, – подтвердил Икестос. – Если бы он знал все, нас бы уже всех перебили.

– Кроме тебя, – заметил Аксеннос. – Ты ему понадобился бы живым. Из нас только ты знаешь дорогу к затерянному городу, а золото Бельфеддора – очень лакомый кусок для такого пройдохи, как правитель Хорума.

– Говори потише, – потребовал Икестос. – Не очень-то я доверяю здешним стенам. Условия встречи с царем Азгадером уже обговорены?

– Да, завтра мы встретимся с ним на Празднике Огня гипитов. Ты останешься в нашем шатре, я пошлю за тобой, когда царь принесет клятву. Тогда можешь смело вести его людей к затерянному городу. Послушай, говорят, будто император благоволит тебе. Это так?

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил Икестос.

– Просто хочу узнать, не стоит ли передо мной будущий император Ногары, – шутливо пояснил Аксеннос.

Икестос рассмеялся.

– Ах, вот ты о чем. Я не рискнул бы загадывать так далеко в будущее, но надеюсь, что, вернувшись в столицу, стану женатым человеком.

Разговор прервался, когда в соседнем помещении распахнулась дверь и кто-то сообщил:

– Те двое бродяг, которых мы схватили в степи, сбежали! Они убили троих наших!

– Обыскать крепость! – приказал Икестос. – Найти их!

За ковром все стихло. Видимо, все покинули комнату.

– Иди сюда! – позвал Хорруг Демилия. – Скорее!

Юноша поспешил на его зов, спотыкаясь в темноте на каждом шагу. Хорруг втолкнул спутника за ковер, в другую комнату, и последовал за ним, затворив за собой потайную дверцу.

Оба оказались в просторной комнате, обстановка которой своей простотой немногим отличалась от обычных жилищ обитателей равнины. Даже ковры на стенах давно выцвели и вытерлись, а многочисленные темные пятна свидетельствовали, что клопы здесь не редкость.

Подойдя к накрытому столу, Хорруг по-хозяйски выломал лапку из давно остывшей жареной утки, рванул мясо зубами и запил вином из кубка, стоявшего тут же на столе.

– Подкрепись, – посоветовал он спутнику.

Демилий последовал его примеру. Утолив немного голод, юноша спросил:

– А что же дальше?

– Подождем, – ответил Хорруг.

– Чего мы будем ждать? – удивился Демилий.

– Тихо, – потребовал Хорруг, отступив за дверь.

Дверь распахнулась, в комнату вошел Икестос. Увидев Демилия, он опешил.

– Как ты здесь оказался?!

Хорруг захлопнул дверь за спиной ногара. Икестос обернулся, попытавшись выхватить меч, но острие клинка Хорруга уперлось в его грудь.

– Отсюда вам не выйти, – предупредил Икестос, без страха глядя в бесцветные глаза Хорруга.

– Это ты отсюда можешь не выйти, – с мрачной угрозой поправил Хорруг. – А мы попытаемся.

– Чего ты хочешь? – спросил Икестос. – Свободы?

– Я и так свободен. Где мой меч?

– Его тебе уже не видать, варвар.

Хорруг надавил на клинок. Вокруг острия на рубашке ногара начало расплываться темное пятно.

– Мне повторить свой вопрос? – мрачно осведомился Хорруг.

– Твой меч с остальными дарами отправлен царю Хишимера, – сообщил Икестос, облизнув пересохшие губы. – Ты уже не вернешь его.

– Посмотрим.

Хорруг ударил Икестоса рукоятью меча по голове. Оглушенный ногар распластался на полу.

Распахнув дверь, Хорруг лицом к лицу столкнулся с тремя ногарскими воинами. Ударив головой в лицо одного из ногаров, Хорруг сбил его с ног. Ударом меча он пронзил другого и его телом толкнул третьего, попытавшегося достать клинком неожиданного противника. Подхватив меч поверженного воина, Хорруг молниеносно добил ногаров.

– А мне что делать? – спросил Демилий, оторопело глядя на трупы ногарских воинов.

– Разыщи своих, – приказал Хорруг. – В схватки не ввязывайся. Оставь оружие, так будешь похож на простого слугу. Иди, а я отвлеку ногаров.

Оба разбежались в разные стороны.

В крепости поднялся переполох. Повсюду сновали группы воинов Икестоса и солдат правителя Хорума с факелами в руках, обыскивая каждый закоулок.

Впрочем, Хорруг недолго пытался оставаться незамеченным и вновь напал первым на ногарских воинов. Боевой опыт Хорруга был уже достаточно велик, да и уроки дуба-отца не прошли даром. Беглец получил лишь несколько легких ранений, сам же вывел из строя не менее двух десятков ногарских солдат. Ожесточенные схватки вспыхивали одназа другой. Хорруг увлекал преследователей за собой, перемещаясь из одной крепостной постройки в другую и вступая в бой снова и снова, словно забавляясь какой-то своей жестокой кровавой игрой. Но как ни ловок он был и сколько сил ни прибавляла ему собственная злоба, преимущество все же было на стороне противников – хватало одного только численного перевеса. У конюшни во дворе крепости ногары загнали Хорруга в угол.

С мечом в одной руке и с кинжалом в другой Хорруг угрюмо смотрел на три десятка ногаров, готовых изрубить его. За спиной была лишь глухая стена, путей к отступлению больше не оставалось.

– Ну? Кто хочет подохнуть первым? – с угрозой спросил Хорруг.

Он не впервые задавал этот вопрос своим противникам и всегда видел в их глазах одно и то же – нерешительность. Воинов не страшила смерть как таковая, но первым умирать не хотел никто.

В воздухе просвистела стрела и пробила бедро Хорруга. Беглец сжал зубы и медленно осел на одно колено. Из башенной бойницы выглянул Икестос с гастрафетом[5]в руках.

– Взять живым! – прозвучал приказ.

Хорруг сделал попытку подняться и взмахнул мечом, однако ногары, навалившись все сразу, выбили клинок из его руки. Удар обухом секиры по затылку погасил сознание беглеца.

Когда Икестос спустился вниз и вышел к конюшне, Хорруг уже был связан.

– Где второй? – спросил Икестос.

– Вот он. Схватили у самой решетки подземелья.

К его ногам бросили связанного Демилия. В окружении своей свиты и воинов появился правитель Хорума.

– От твоих рабов слишком много беспокойства, – недовольно произнес Ксеностос. – Они гуляют по моей крепости, словно у себя дома.

– Прошу прощения, – извинился Икестос. – Они будут наказаны.

– Их следовало бы обезглавить прямо здесь, – заметил царь Хорума.

– Поверь, для них есть гораздо худшее наказание, чем смерть, – заверил Икестос хозяина крепости. – По крайней мере, для этого гордеца. – Он тронул носком сапога бесчувственное тело Хорруга. – Твоим подданным это тоже наверняка понравится, горожанам не помешает взбодриться.

Удар, который Хорруг получил по голове, был довольно силен. В чувство его привело лишь ведро студеной колодезной воды, которой его окатили на рассвете.

Хорруг покрутил головой. Большего ему сделать не удалось – шея и запястья оказались зажаты деревянной колодкой, сам же он стоял на коленях в повозке посреди городской площади, стянутый веревками так, что невозможно было ни повернуться, ни подняться. Скосив взгляд, Хорруг увидел рядом с собой Демилия – юноша находился точно в таком же положении.

– Нашел? – прохрипел Хорруг.

– Ч-что? – не понял Демилий.

– Своих нашел?

Юноша ответил не сразу, он ожидал от товарища чего угодно, но явно не этого вопроса.

– Их сегодня уведут на продажу хишимерам, – все же сообщил он.

– А ты крепкий, – услышал Хорруг знакомый голос. – Тебе чуть башку не проломили, а ты уже языком молотишь.

Хорруг поднял взгляд. Перед повозкой стоял Икестос с несколькими воинами из своего отряда. Дальше Хорруг увидел толпу горожан. Люди громко переговаривались, указывая на пленников пальцами, иные посмеивались.

– Что скажешь, раб? – с усмешкой спросил Икестос.

Хорруг лишь сжал зубы.

– Посмотрим, не убавится ли в тебе гордости уже сегодня к вечеру.

Икестос повернулся к горожанам и объявил:

– Жители Хорума, вот вам мой подарок! На сегодня они ваши!

Хорруг снова скрипнул зубами. Он отлично понял, что означают слова ногара. Их с Демилием подвергли наказанию, которое широко применялось в Ногаре для разбойников. Скованного беспомощного человека на целый день выставляли в оживленном месте, где любой мог вдоволь поизгаляться над арестантом. Толпа бездумно, без устали и без жалости подвергала наказанных пыткам, издевательствам, унижениям. Зачастую жертвы толпы умирали в мучениях на потеху публике.

Едва Икестос со своими воинами покинул площадь, оставив лишь двух стражей, молодой паренек в толпе поднял камень, подкинул его в руке, прицелился, затем метнул в повозку. Камень ударил в колодку рядом с ухом Хорруга. Раздался смех толпы.

– Где твоя меткость?! – крикнул кто-то пареньку. – Вот как надо!

Следующий камень разбил Хорругу бровь. Из раны засочилась кровь, скатываясь в уголок глаза, прочерчивая дорожку по щеке и окрашивая бородку в красный цвет. Хорруг склонил голову, словно не желая видеть лица людей, потешавшихся над ним и его товарищем по несчастью.

Между тем в арестантов полетели камни, комья грязи, ошметки навоза.

– За что? – чуть слышно прошептал юноша, съежившись. – Ублюдки, скоты.

Толпа весело улюлюкала. Никто не испытывал жалости к бесправным рабам, даже женщины. Мальчишка лет десяти запрыгнул в повозку и со всей дури пнул Хорруга под ребра,чем вызвал новый взрыв восторга у горожан. С другой стороны к Демилию подошел крепкий мужик и огрел юношу палкой по спине, затем ткнул его в бок.

– Засунь ему этот дрын… – посоветовал кто-то из толпы под общий хохот.

Демилий съежился еще больше. Сейчас он чувствовал себя маленьким мальчиком, готовым расплакаться от обиды и унижения.

Один из горожан приблизился к повозке, держа в руке ком навоза, и крикнул Хорругу:

– Эй, ты! Подними башку, я хочу запихать это в твою поганую пасть!

Хорруг резко вскинул голову. Человек отшатнулся прочь, толпа вдруг притихла. Бесцветные глаза Хорруга горели лютой злобой. Никогда прежде горожанам не доводилось видеть такой взгляд.

– Я уничтожу этот город! – прозвучало мрачное обещание. – Клянусь памятью отца, здесь будут руины!

Руки Хорруга были зажаты колодкой, он не имел возможности даже подняться на ноги, однако обещание расправы прозвучало из его уст с такой злобной страстью, что просто невозможно было усомниться в его словах. Непроизвольно горожане отступили от повозки.

– Мама, мне страшно, – послышался плач ребенка. – Уйдем отсюда!

Одна из женщин, поймав на себе взгляд Хорруга, полный ненависти и жестокой злобы, побледнела и едва не упала без чувств. Даже стражи, охранявшие пленников, испытали невольный трепет. Люди не расходились, однако уже никто не горел желанием позабавиться над невольниками.

Хорруг и Демилий до самого заката простояли на коленях в повозке. Чувство голода, ставшее уже привычным, притупилось. Гораздо более пленников мучила жажда, а от неудобной позы болели все кости. С наступлением сумерек стража правителя Хорума закатила повозку на двор крепости.

Подняв голову, Хорруг огляделся. Мимо проехали несколько всадников. Остановившись, всадники спешились. В одном из них Хорруг узнал правителя Хорума.

– Эй! – окликнул Хорруг царя. – Подойди!

Ксеностос на мгновение опешил от такой дерзости. Сопровождавший царя капитан Аксес произнес:

– Одно только слово, повелитель, и ему тут же разобьют голову.

Оправившись от растерянности, Ксеностос жестом остановил капитана. Он приблизился к Хорругу и зловеще поинтересовался:

– Ты хоть знаешь, раб, кто перед тобой?

– Человек, который освободит меня, – спокойно ответил Хорруг.

– Ты чересчур самоуверен, – заметил царь.

– Для того есть причины.

Ксеностос усмехнулся.

– Попробуй убедить меня.

– Ты знаешь, зачем прибыло посольство к царю Хишимера? – спросил Хорруг.

– Это меня не интересует, – с деланым безразличием отозвался Ксеностос.

– А я все-таки скажу. Император Ногары отдает правителю Хишимера золото Бельфеддора. Ты слышал о затерянном городе?

Взгляд царя Хорума стал более пристальным, в глазах появился интерес.

– Золото Бельфеддора существует? – спросил он, понизив голос.

– Конечно, – уверенно ответил Хорруг, хотя сам знал о затерянном городе лишь по слухам, схожим с древними легендами. – В посольстве есть человек, который знает путь к золоту Бельфеддора.

– Кто он? – быстро спросил царь.

– У меня руки затекли, – многозначительно произнес Хорруг. – Да и у этого парня наверняка уже все тело онемело. – Он кивнул в сторону Демилия. – Это мешает мне разговаривать.

– Сейчас у вас и головы затекут, – пригрозил Ксеностос.

Хорруг отвел взгляд, изобразив на лице крайнюю степень безразличия.

– Нам все равно, как умирать. Золотые россыпи подземелий затерянного города наверняка стоят свободы двух бродяг. Или ты предпочитаешь отдать такую цену за нашу смерть?

Царь размышлял недолго. Усмехнувшись, он произнес:

– Ты очень хитрый человек.

Кивнув капитану, Ксеностос приказал:

– Освободи их.

– Они принадлежат людям императора, – напомнил Аксес.

– Выполняй! – жестко потребовал царь Хорума.

Аксес сам перерезал веревки, стягивавшие колодки. Хорруг с трудом разогнул спину, покрутил головой, разминая шею, растер запястья. Демилий кое-как сполз с повозки на землю.

– Имя! – потребовал царь.