Чтение 9–й страницы книги ~Близнец Бешенного~

С того разговора с учителем утекло много времени, и Серафим перестал обращать внимание на разговоры за его спиной и насмешки. Заметив, что это перестало его задевать, Серафима постепенно оставили в покое.

И вот сейчас его давний приятель открыто намекнул на возможную близость с прекрасным полом. Серафим никак не мог понять… Как это так? Придёт совершенно незнакомая девушка, и ему придётся не только с ней общаться, но и, как намекнул Данилка, физически пойти на контакт с ней?!. А вдруг она ему не понравится? Или он не понравится ей? Почемуто второй вариант его устраивал больше.

Ладно, будь что будет, решил Серафим…

Когда он вернулся из магазина, в комнате находились две девушки. Они были примерно одного возраста: лет по двадцать, не больше. Одна рыженькая, шустрая, улыбчивая, другая – брюнетка с карими глазами: молчаливая, застенчивая.

– О, какой мальчик! – воскликнула рыжая, сама подскочила к Серафиму, помогла ему освободиться от покупок, после чего протянула руку. – Меня Надеждой зовут, а подругу – Настей. А тебя Серафим, не так ли?

– Можно просто Сема, – отвечая на её рукопожатие и бесстыдное рассматривание, Серафим смутился, не знал, как себя вести, куда глаза девать.

– А ты чо, Настька, сидишь, как бедная родственница? Подойди, познакомься с мальчиком.

Настя встала, подошла и не глядя на Серафима протянула ему руку:

– Настя, – тихо проговорила она и в смущении не могла поднять на него глаз.

– Боже ж ты мой, – всплеснула руками рыжая, – Настя глазки потупила, как целочка. Да поцелуй парня, а то он невесть что подумает и сбежит.

Ну, Надька, ты и шалава! – сердито бросила подруга. – Не видишь что ли: парень и так смущается, не знает, куда руки деть, а ты со своими шуточками.

– Все они поначалу смущаются, а как в постель затащут… – заявила рыжая, но развить свою мысль не успела: в комнату вошёл Данилка.

– Ты уже здесь, Сема? – обрадовался он. – Познакомились?

– Познакомились, – ехидно усмехнулась рыжая.

– Вот и славненько… Чего сидите, девчонки, а ну, быстро стол накрывайте…

С шутками и прибаутками, поглядывая на мальчиков, девицы поспешили к выполнению свои обязанностей.

Данилка отвёл Серафима в дальний угол и тихо спросил:

– Ну, как тебе девочки?

– Нормальные, неопределённо ответил Серафим.

– Тебе какая больше нравится?

– Что значит, какая? – не понял он. – Ты мне скажи, с какой ты встречаешься?

– Ты что, Сема, не понял? – удивился Данилка. – Я ж для тебя все организовал: мне всё равно, с какой кувыркаться. Выбирай для себя, а мне что достанется!

– Я так не могу, – нахмурился он.

– Как? – не врубился приятель.

– А так: толком ещё не познакомились и сразу в постель, – угрюмо пояснил Серафим.

– Почему сразу? Посидим, выпьем, покушаем, музычку послушаем, а потом уже и в постельку можно…

– Вот так, без чувств? – искренне удивился Серафим.

– Какие чувства, Сема? – усмехнулся Данилка. – Дурную кровь согнал и привет!

– А девчонки? Неужели они тоже согласны? – кажется, он ещё больше удивился.

– А как же! Если бы не были согласны, не пришли бы… – он вдруг взглянул в их сторону. – Ты гляди, какие косяки на тебя давит Настена! Как она тебе?

– Нормально, – Серафим вдруг смутился.

– Вот и решено: мне – Надька, тебе – Настена…

Сели за стол. Как ни уговаривали Серафима, он так ни капли и не выпил. Поддерживая его, Настя тоже лишь пригубила, зато Данилка и Надежда разошлись не на шутку и вскоре опьянели настолько, что готовы были перейти к интимным ласкам прямо за столом. Во всяком случае, когда Данилка вывалил её пышные груди наружу и принялся их тискать, подмигивая Серафиму, чтобы тот тоже приступал к действию.

В какойто момент Надежда не выдержала, взглянула на свою подругу и, пьяно икнув, развязно проговорила:

– Настена, хватит из себя целочку разыгрывать, чего сидишь бесплатно? Помоги Семушке расслабиться!

– Не боись, подруга, мы сами разберёмся… – заметила «скромная» Настя.

Затем она подняла свои глаза на Серафима, призывно посмотрела, провела пальчиком по его губам. И вдруг, несколько грубовато, совсем помужски, обхватила ладонями его голову, впилась губами ему в губы, а когда почувствовала, что он откликнулся на её поцелуй, Настя взяла его руку, смело сунула её под подол своей коротенькой юбчонки прямо между ног и тут же зажала её своими бёдрами.

Это оказалось столь неожиданным, что Серафим не успел среагировать, но когда его пальцы ощутили горячую девичью кожу, по всему его телу пробежала какаято странная волна. Что это было, он не понимал: никогда ничего подобного не испытывал. Он вдруг ощутил, как в его штанах зашевелилось его мужское достоинство, которое стало расти и твердеть. Почемуто это напугало его, и он, выдернув руку, резко отстранился от девушки.

– Почему? – с удивлением прошептала Настя в его ухо.

– Не могу я так! – шёпотом бросил он.

– Как? – не поняла Настя.

– При них не могу, – кивнул Серафим на двух увлечённых друг другом ребят.

– И что же нам делать?

– Давай уйдём отсюда? – У тебя есть куда?

– Нет…

– Ладно, пошли, – чуть подумав, ответила Настя.

– Куда?

– Ко мне!

– К тебе?

– Ну… Да ты не боись: мать сегодня в ночную, – игриво пояснила Настя и тут же испытывающе взглянула ему в глаза.

– Что?

– Я на Амурских живу, не боишься?..

* * *

Район Амурских улиц был одним из самых криминальных районов в Омске. На этой окраине города селили в ветхих рабочих общежитиях бывших зэков, освободившихся из мест заключения после отбытия наказания, там же стояли ветхие домишки, в которых обитали пьяницы, хулиганы, дебоширы.

Оказаться в такой дыре всё равно, что оказаться на дне. Не было ни одного дня, чтобы район Амурских не попадал в криминальную сводку новостей.

* * *

– А чего мне бояться, пошли… – нервно предложил он: все ещё переживая те ощущения, которые появились во время прикосновения к её нежной коже между ног.

Почти всю дорогу они шли молча и сосредоточенно. Нужно заметить, что им не нужны были слова: их руки, соприкасаясь иногда, говорили больше, чем слова. Както, помогая Насте перешагнуть через лужу, он поддержал её за локоть и ощутил, как по телу девушки тоже пробежала дрожь.

– Ты мне нравишься, Сема! – прошептала она и прижалась к его плечу своей пышной грудью.

Серафим хотел чтото сказать, но не успел:

– У, черт! – вырвалось у Насти. – Так я и знала, – в её голосе послышался страх.

– Что случилось?

– Сыч со своей кодлой, – прошептала девушка.

Серафим заметил даже в сумерках, как её лицо сильно побледнело.

Серафим посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд Насти: метрах в ста пятидесяти навстречу им двигалась компания из четырех молодых парней.

– Кто такой Сыч?

– Местный авторитет: настоящий бандит! Давай свернём в сторону, – её голос испуганно дрогнул.

– А где твой дом?

– Вон там, – кивнула она в сторону, откуда шли те, кто её напугал.

– Ну и иди спокойно… А может ты ему чтото должна? – прямо спросил Серафим.

– Ничего я ему не должна! – твёрдо заверила она. – Но поверь, этот Сыч спокойно пройти нам не даст… Слушай, Семушка, ты возвращайся, а я задержу их…

– Я понял! Ты же с ним встречалась? – догадался вдруг Серафим.

– Встречалась… – кивнула Настя. – Думала, он нормальный парень, а Сыч самый настоящий садист, – она горько всхлипнула. – Ширнется наркотиком и давай издеваться… Однажды даже бритвой мне руку порезал! Вот я его и бросила…

– Вот сволочь! – ругнулся Серафим. – Иди рядом и ничего не бойся, – спокойно предложил он.

– Да они ж убьют тебя! – всхлипнула она.

– Пусть попробуют, – зло процедил он сквозь зубы.

Расстояние между ними быстро сокращалось, и когда до компании Сыча осталось метров пять и казалось, что они спокойно разойдутся, сутулый парень лет тридцати, с довольно симпатичным лицом и многочисленными наколками на руках, резко повернулся в их сторону, словно до этого их и не видел.

– Бабаба! – ехидно воскликнул он. – Посмотрите, пацаны, кого я вижу. Настена, любовь моя, с кем это ты шлындраешь по нашей улице? Кто это оказался таким смелым, что решился сунуться на нашу территорию?

– Сыч, не трогай его! – испуганно воскликнула Настя.

– Да кому нужен этот шпиндель? – брезгливо усмехнулся тот. – Так, поговорим по душам и отпустим, если окажется с понятием… – Сыч повернулся к своим приятелям и хитро подмигнул: – Правильно я базарю, братва?

– Конечно, Сыч! – осклабились те.

– Ну, чо, шпиндель, поговорим? – спросил Сыч.

– Прошу, не трогай его, Сыч! – вновь вскрикнула Настя.

– Молчи, шалава! – грубо оборвал её Сыч. – С тобой я потом побазарю… – в его голосе слышалась явная угроза.

– Погоди, Настена, – тихо заметил Серафим, в его голосе явно ощущался металл.

Поначалу его задело, что Сыч назвал его шпинделем, и он разозлился. Кому не станет обидно? А кроме того Сыч обозвал и Настю: девушку, которая была с ним.

– Их же четверо, – испуганно и обречённо прошептала девушка. – Уходи, я сама разберусь с Сычем…

– Я никому не позволю оскорблять девушку! – недовольно проговорил Серафим, глядя на Сыча.

– Девушку? – деланно расхохотался тот. – Девушку с тремя щёлочками! – он подал знак приятелям.

Те быстро окружили их, в открытую усмехаясь и предвкушая, как будут бить чужака.

– Ты не боись, шпиндель, мы тебя будем бить долго и больно, но не до смерти, – цинично процедил сквозь зубы Сыч.

Тем не менее как главарь он стоял поодаль, предоставляя своим подручным разобраться с чужаком.

Серафим спокойно осмотрел лица нападающих и невозмутимо спросил:

– Может, ещё кого позовёте?

– Для чего? – не понял Сыч.

– Четверо на одного: не маловато ли?

Настя с удивлением смотрела на своего защитника: то ли он такой смелый, то ли сдвинулся по фазе.

– Ты смотри, Сыч, шпиндельто ещё и издевается над нами, – зло воскликнул один из плотных парней. – Можно я на нём удары отработаю?

– А чо, все по честному, один на один… Валяй, Зяма, а мы полюбуемся, – милостиво разрешил Сыч.

– Ты чего, Сыч, он же вдвое здоровее! – чуть не плача, воскликнула Настя.

– Значит, не повезло твоему шпинделю! – ухмыльнулся тот. – И где ты его раскопала?

Настя попыталась не дать Серафиму выйти к Зяме, но он вежливо отстранил девушку:

– Постой спокойно в сторонке и ни во что не вмешивайся… – затем повернулся к Сычу. – Слушай, Сыч, давай так: если я одержу верх над Зямой, ты оставишь в покое Настю…

– Ты что, условие мне ставишь? – мгновенно вспылил тот.

– Пока только предлагаю, – возразил Серафим.

– Пока? Ну ты и наглец, шпиндель… – и тут же выкрикнул: – Врежь ему, Зяма!

Не мешкая ни секунды, здоровяк выкинул в сторону Серафима здоровенный, напоминающий кувалду, кулак. Серафим легко уклонился и чуть заметным движением ткнул нападающего пальцем в солнечное сплетение. Тычок был столь стремительным, что никто не успел заметить его, но с удивлением увидели, как массивное тело Зямы мешком плюхнулось на землю.

– Ты чо, падла, шилом проткнул нашего Зяму? – воскликнул Сыч.

– Он сам споткнулся и упал, – пожал плечами Серафим.

– Бей его! – выкрикнул Сыч, и двое его дружков бросились на Серафима.

И вдруг, словно подкинутый невидимой пружиной, Серафим выпрыгнул вверх и в разножке нанёс два сильных удара нападавшим: одному – в шею, другому – в лоб. И тот, и другой, словно наткнувшись на бетонную стену, упали к его ногам и не шевелились.

– Ну, сучий шпиндель, ты вывел меня! Сейчас я тебя кончу! – в злобе выкрикнул Сыч.

Он вырвал из внутреннего кармана пиджака узкий стилет, отполированная сталь которого ярко блеснула в свете единственного уличного фонаря.

– Ну почему мне никогда никто не верит, – с огорчением вздохнул Серафим.

И вдруг он выпрыгнул и провёл свой любимый двойной удар маваши: одной ногой он выбил из рук нападавшего стилет, причём у Сыча хрустнуло запястье, второй удар Серафима пришёлся ему прямо в ухо.

Сыч упал, подхватил здоровой рукой сломанную руку и принялся визжать от боли, выкрикивая в адрес Серафима проклятия и угрозы:

– Все, шпиндель, ты не жилец: я тебя, бля, изпод земли достану и на куски порежу!

Серафим поднял с земли стилет и поднёс его к шее Сыча:

– Вот как? Точно так, как ты порезал Настю? А теперь ты обещаешь меня на куски порезать? – сделанным спокойствием спросил Серафим.

– Ты чо, паря, ты чо? – не на шутку испугался Сыч. – Ты ж в тюрьму попадёшь! Пошутил я, пошутил!

– Дрожишь? – зло спросил Серафим. – Ну, Сыч, ты и падаль: едва не заставил меня стать убийцей…

– Слушай, а ты, случаем, не тот парень из детдома, кто Рыжего Коляна с его кодлой… – неожиданно начал Сыч, но его оборвал Серафим.

– Откуда ты Рыжего знаешь?

– На командировке с ним парился… Ой, бля, больното как! Ты же руку мне сломал, – с обидой воскликнул Сыч, неловко пошевелив рукой.

– Скажи спасибо, что голова осталась на месте, – поморщился Серафим. – Так ты принимаешь моё условие?

– Какое? – не понял Сыч.

– С этого момента ты забудешь о том, что для тебя на свете существует такая девушка, как Настена!

– Господи, да забирай ты её себе: на фиг мне такая шлю… Ой! – вскрикнул он от боли: Серафим напомнил, стукнув по сломанной руке, и тут же поправился. – Поверь, не нужна мне эта девчонка… И тебя больше никто не тронет, – заверил он.

– По поводу меня, как хочешь: можешь ещё попробовать. Только побольше кодлу собери, но тогда не обессудь: башку точно оторву, – Серафим пожал плечами и с угрозой добавил: – И смотри, не дай тебе Бог нарушить слово, пеняй на себя!

– Знаю, голову оторвёшь, – хмуро кивнул Сыч и торопливо добавил: – Все понял!

– Вот и хорошо, – улыбнулся Серафим, потом отпустил его, взял под руку все ещё не пришедшую в себя Настю, и они медленно направились к её дому.

* * *

В эту ночь Серафим стал мужчиной, но более с Настей он никогда не виделся: почемуто ему было не только стыдно, но и противно. Вполне вероятно, что эти ощущения были от того, что девушка, безмерно благодарная за то, что за неё впервые ктото вступился, да ещё с риском для жизни, проделала с ним в кровати такие сексуальные изощрения, от которых у него долго, даже при одном лишь воспоминании, выступал пот и приходило не только возбуждение, но и тут же возникало ощущение брезгливости…

Глава 9
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Успешно, без единой тройки, закончив вечернюю школу рабочей молодёжи, Серафим, после не очень долгих размышлений, надумал поступать в институт, но, тщательно взвесив все «за» и «против», всётаки передумал и остался работать на нефтезаводе. Он резонно рассудил, что поступить в институт после вечерней школы рабочей молодёжи – трудная, почти невыполнимая задача, и решил сначала заработать трудовой стаж, чтобы потом уже поступать в рабочем поток0е.

Постепенно, вникнув в самую суть электрического тока, Серафим вскоре уже мог определить любую неполадку в системе, лишь прикоснувшись к силовому щиту, кожуху электромотора или любого прибора.

Тем не менее коллеги по работе смотрели на него не как на фокусника, а как на уникально одарённого человека, и всякий раз, столкнувшись с трудностями в работе, когда сами были не в силах определить поломку, непременно обращались за помощью к Серафиму.

И он никогда и никому не отказывал: всегда откликался, не считаясь ни со своим временем, ни с тем, что зачастую его знания использовали совершенно бесплатно, хотя он и выполнял их работу, экономил их время. Люди воспринимали его помощь, как само собой разумеющуюся.

А Серафим и сам ни на что не претендовал, довольствуясь лишь тем, что ему в очередной раз удавалось справиться с той или иной поставленной задачей. Кроме того, если вспомнить о том, что у него не было семьи, которой нужно было бы уделять внимание, можно было понять, почему он не только не торопиться уйти с работы сразу после окончания смены, но и всякий раз не скрывал своего раздражения, заслышав гудок окончания смены. Серафим был редким трудоголиком.

Но однажды все переменилось: к Серафиму пришла Любовь. Даже не просто пришла, а буквально ворвалась в его жизнь словно тайфун!