Чтение 32–й страницы книги ~Экзамен для героев~

Эта болезнь была ему известна, и называлась она – головокружение от успехов. Его человеки-канкурты прогрессировали так успешно, что ему казалось – их уже никто не остановит. Ни их, ни его.

С места катастрофы удалось уйти только его штабному кораблю да истребителям, остальные суда, либо поврежденные, либо разбитые вдребезги, упали на поверхность этойпровинциальной планеты.

Первые несколько часов полковник, в шоке от случившегося, был не в состоянии принимать какие-то решения. Он лишь тупо таращился в страницы журнала «Гудбой», вывезенного из мира человеков четыре года назад. Крупные формы человеческих самок, их животная красота отвлекали Фарковского от страшной действительности и желания немедленно переустановить программное обеспечения собственного процессора.

Это принесло бы полковнику облегчение, однако процесс переустановки предусматривал уничтожение всех подархивов, что означало потерю информации о случившейся катастрофе.

«Нет, я не могу трусливо бежать и провести остаток жизни в проедании государственной пенсии. Я должен действовать, пока не все потеряно».

Собравшись с силами, Фарковский сумел оторваться от бессмысленного созерцания крупных форм человеческих красоток и, закрыв журнал, связался с удаленными разведпостами, надеясь через них узнать о положении дел в районе расстрела его десанта.

Далекие автоматические станции одна за другой отвечали пустыми отговорками, жалуясь на плохой угол обзора, магнитные бури, ремонтные работы и на десятки других причин, по которым они не могли якобы видеть нужный полковнику район планеты. Список известных ему разведстанций уже подходил к концу, когда одна из них наконец откликнулась. Из ее донесений Фарковский узнал, что уже после катастрофы в известном ему районе какие-то подразделения вели боевые действия.

Фарковский трижды перепроверял координаты неспокойного района, пока не убедился окончательно, что с высокой долей вероятности с дифтонгами могли вести бой Джим Симмонс и Тони Тайлер.

Сразу после этого озарения он приказал автопилоту изменить направление отступления и вместо бесславного возращения на родную станцию направил челнок и десяток истребителей на резервную базу канкуртской военной разведки, где размещался экспериментально-производственный отдел службы, руководителем которой был генерал Рудольфо Либзак. Когда-то он был инструктором молодого и перспективного курсанта Фарковского.

Однако генерал не обрадовался предложению бывшего ученика помочь ему в этой безнадежной ситуации.

– Чего ты хочешь от меня? Чтобы я разбился о стену? Ты проиграл по всем статьям, наберись программных ресурсов, чтобы признать это! – кричал он, жестикулируя вполне по-человечески.

– Я не требую от вас прямой помощи, генерал, и я не предлагаю вам совершить невозможное.

– Даже если я пошлю свой единственный батальон, он попросту поляжет в районе, где твоих ребят, возможно, даже не было! – продолжал кричать генерал, тряся головой. Потом он вдруг разом переменился и, сев в любимое кресло напротив искусственного камина, спросил:

– Ну как, моя истерика похожа на человеческую?

– Не то слово, сэр, я уже подумал, что ошибся дверью, – улыбнулся ему Фарковский.

– Присядь. Мне жаль, но твои дела и впрямь отвратительны. От моей зависти к тебе теперь не осталось и следа.

– Вы мне завидовали, сэр?

– Да. Человеческую одежду ты носил весьма натурально, у меня так не получалось.

– Я не об этом.

– Я понимаю. Но давай вернемся к твоей проблеме. Итак, ты хочешь получить от меня помощь, но я не понимаю, чем могу помочь тебе, ведь у меня на Спироне нет никакой агентуры. Угощайся…

Генерал Либзак подал Фарковскому коробку с сигарами, тот выбрал одну и кивком поблагодарил. Все, что касалось чаепития и курения сигар, следовало проводить строго в соответствии с человеческими традициями.

Щелкнув маленькой гильотинкой, Фарковский обрезал кончик сигары и прикурил от поданной генералом зажигалки, работавшей на горючем газе.

Почему нельзя было использовать электрические зажигалки или даже пьезодраги, Фарковский не понимал до сих пор, но не говорил об этом, чтобы его не заподозрили в невежестве.

– Говори, Пьетро, я готов слушать, – сказал генерал.

– Я буду краток, сэр. У вас есть проект «Нонпарель», он нуждается в боевом испытании. Я хочу предложить испытать его в боевых условиях к нашей обоюдной выгоде. Заметьте, генерал, я не зову вас на штурм какой-то планеты, я лишь прошу помочь мне квалифицированно взять на абордаж корабль, на котором, как я предполагаю, моих выжившихи захваченных в плен суперагентов повезут на Дифт.

– То есть, если их никуда не повезут или они не выживут, я тебе ничего не должен?

– Ничего, сэр.

Фарковский выпустил изо рта дым и проследил за тем, как его втягивают фильтры системы кондиционирования.

– «Нонпарель» еще сыровата, над ней работают инженеры. Я намеревался искать подходящий для испытания случай недели через три.

– Да, но я предлагаю случай, который станет не просто испытанием, а великолепно выполненной операцией. Вы же не станете утверждать, что не верите в возможности «Нонпарели»?

Генерал выпустил ароматный дым и понимающе усмехнулся.

– Ты ожидаешь от меня человеческой реакции?

– Я жду от вас помощи, сэр.

– Ну, хорошо, – спустя какое-то время отозвался генерал. – Как ты себе это представляешь?

И Фарковский рассказал ему, как он видит ситуацию и чего ждет от своих суперагентов, а в заключение добавил:

– У них хватит сил и таланта выбраться с планеты, но это самое простое, на орбите их наверняка будет ждать ловушка.

И вот теперь, укрытые в гигантской барже, своего часа ждали абордажное судно «Ноктюрн» и десяток истребителей.

Истребители были вполне обычными, ежедневно воюющие стороны разменивались тысячами подобных машин. Абордажных кораблей тоже хватало – на огромном фронте их одновременно действовали сотни. Но «Ноктюрн» был особенным, поскольку являлся частью проекта «Нонпарель» и был оснащен сотней катапульт, они отстреливали абордажные снаряды с начинкой, состоявшей из бойцов-трансформеров уровня альфа-блок. В сложенном состоянии трансформеры выглядели как металлические сферы.

Во время атаки абордажные снаряды пробивали борта вражеского корабля, и стальные ядра влетали внутрь, снося переборки и давя экипаж, а затем разворачивались в полный рост и вступали в схватку с контрабордажной командой.

Как только позволила дистанция, собственные средства разведки скрывавшейся в барже группы обнаружили на орбите Спирона дифтский корабль-ловушку «эльгарда». Это лишь утвердило полковника Фарковского в правильности его догадок. Теперь он понимал, что нужно только ждать подходящего момента. Правда, существовала угроза, что дифтонги пошлют к «отвязавшейся» барже штурмовики, чтобы уничтожить ее, тогда придется выводить истребители и вступать в бой, однако полковник был уверен, что дифтонги предпочтут сидеть тихо. У них на карту было поставлено тоже немало.

Проведя накануне много времени без сна, Фарковский заснул в кресле перед монитором в главной рубке «Ноктюрна». Через некоторое время его разбудил помощник капитана – альфа-блок.

– Что такое?

– Дифтонги, сэр. Их корабль начал маневр.

– Маневр?

Фарковский тряхнул головой и провел по лицу ладонью.

– Ну, значит, сейчас начнется.

Тяжелый, тошнотворный сон повторялся снова и снова: вибрирующий от напряжения корпус почтовика сотрясается от страшного удара, дыхание перехватывает удушающий спазм, и наступает полная темнота. Затем вспышка и опять вибрация челнока, отдающаяся в ногах через пол кабины.

«Нужно сказать Тони, чтобы при очередном повторении сна сменил курс, тогда они промахнутся», – подумал Джим и удивился, отчего такая простая мысль не пришла к немураньше.

«Это из-за тошноты, и голова какая-то пустая. Нужно умыться, нужно поплескать в лицо водой».

Джим попытался пошевелить рукой, но у него не получилось. Попытался дернуть ногой, но и она его не слушались. Тогда он с трудом приподнял отяжелевшие веки и в паре метров от себя, на странном грязно-желтом фоне увидел Тони.

Голова напарника поникла, а длинные руки в области запястий были прихвачены блестящими металлическими замками.

«Эй, Тони!» – хотел позвать Джим, но из его груди вырвался только хрип, перешедший в приступ сильного кашля. Когда приступ наконец прошел, Джим с трудом отдышался, ощутив во рту привкус крови, и неожиданно обнаружил, что раскачивается на прозрачной желтоватой мембране, к которой, как и его напарник, пристегнут металлическими замками.

– Что, приятель, удивлен? – проскрипел очнувшийся Тони и тоже сорвался в приступ жестокого кашля, от которого отходил дольше Джима, сильнее раскачиваясь на мембране.

– Я… ничего не могу понять… Такое ощущение, что мы спим… Все как сквозь вату, – пожаловался Джим.

– Не надейся, приятель, это не сон. Они отравили нас какой-то химической торпедой, что ли… – Тони снова закашлялся. – А еще они, скорее всего, отключили наши процессоры.

Тони поднял глаза, Джим тоже посмотрел вверх – там, под потолком, висели какие-то сложные сетчатые конструкции, они могли излучать блокирующий сигнал.

– Дифтонги думают, что процессоры – это все, чем мы располагаем, – криво усмехнулся Тони.

– А чем мы еще располагаем?

– Мозгами, приятель.

– Точно, а я забыл. Только как нам это сейчас поможет? Похоже, нас собрались зажарить и подать на завтрак императору Дифта.

Джим посмотрел вниз – до пола было метра четыре, а гравитацию, по своим ощущениям, он бы определил в семь десятых.

– Похоже, они поймали нас на этот почтовик, как рыбу на наживку, – сказал Тони и снова закашлялся, от чего опять стал раскачиваться на мембране.

– Ты чего? – спросил он, заметив, что Джим пристально на него смотрит.

– Слушай, Длинный, а ты сумел бы разомкнуть замки, которыми мы пристегнуты?

– Носом мне не дотянуться, – грустно усмехнулся тот.

– Нет, я имею в виду – сам принцип механизма замка тебе понятен?

Тони покосился наверх, потом на свои ноги.

– А чего тут думать, вот эта массивная кнопка – стопор. Ударить по нему, и все дела…

– Ну так ударь, видишь, как эта штука раскачивается…

И Джим принялся раскачивать мембрану, на которой висел, ухитряясь сокращать до трети расстояние, отделявшее его от Тони.

– Попробовать можно.

– Нужно пробовать, Длинный, нужно! Я не хочу на Дифт, там у нас дурная репутация.

– Чем-то воняет, ты не чувствуешь? – спросил вдруг Тони.

– Какая разница? Может, мы обделались, когда нас травили или когда процессоры отключали. – Джим посмотрел вверх, на похожие на антенны решетки. – В момент отключения вполне могли обделаться. Ну что, будешь пытаться?

– Сейчас, – кивнул Тони, концентрируя взгляд на кнопке замка, державшего правую руку Джима. – Начали!

И Тони стал раскачиваться, все увеличивая амплитуду и не спуская взгляда с заветной кнопки. Однако как он ни вытягивал шею, амплитуды не хватило, пришлось взять передышку.

– Давай я тебе навстречу раскачиваться буду, – сказал Джим.

– Сейчас, чуть передохну, а то… после этого газа… Как ты думаешь, за нами наблюдают?

– Возможно, – ответил Джим и стал осматриваться, однако ничего похожего на штатную видеокамеру не обнаружил, только голые матовые стены с несколькими осветительными панелями. – В таком случае они решат, что мы не в себе. Ну что, отдохнул?

– Да. Поехали…

И они стали раскачиваться снова, стараясь держать одинаковый ритм. Дело пошло лучше, и вскоре Тони попытался ударить головой в нужную кнопку.

– Длинный, ты мне в лицо заехал! – воскликнул Джим, однако Тони, не обращая внимания на его стенания, снова боднул головой кнопку, и замок на захвате открылся.

– Уф! – Тони тяжело выдохнул и обвис на своих замках. На его лбу отчетливо виднелась ссадина, у Джима была разбита губа.

– Ну чего ты? Выбирайся! – потребовал Тони.

– Подожди… Рука занемела, я ее почти не чувствуя. Сейчас…

Джим изо всех сил старался пошевелить пальцами освобожденной руки, но пока не получалось. Он даже не мог понять, ослабла ли хватка замка после того, как Тони открыл его.

Наконец, помогая себе всем телом, Джим сумел выдернуть правую руку, но она безвольно повисла.

– Что?! – обеспокоенно спросил Тони. Он знал, какие могли быть последствия применения отравляющего газа.

– Ничего, покалывает просто… Сейчас… – пояснил Джим, морщась от болезненных ощущений. Вскоре чувствительность в руке вернулась, и он потянулся к кнопке на замкелевой руки.

– Стой! – остановил его Тони. – Если расстегнешь – повиснешь вниз головой…

– Точно, а я как-то не подумал. Тогда как?

– Давай раскачайся и расстегни мой замок…

– На какой руке?

– Тебе удобнее на левой…

За стеной послышался какой-то шум, как будто поворачивался большой, плохо смазанный механизм. Пленники притихли, опасаясь, что это открывается дверь в переборке, однако вскоре шум прекратился, и Джим, сильно раскачавшись, сумел открыть замок на левой руке напарника.

В этот раз захват раскрылся сам, выпавшая рука Тони, как показалось Джиму, провисла до колена.

– Тони, что с твоей рукой?! – воскликнул он, невольно вспоминая все те ужасы, через которые ему пришлось пройти, когда повар-убийца отсек его товарищу руку.

– Не пугайся, у меня до колена не только рука, – усмехнулся Тони. – Просто я плечо опустил, а руки у меня всегда длинными были – ты что, забыл?

Джим прикрыл глаза, успокаиваясь.

– Длинный, ты меня до шока доведешь своими шутками… Что дальше?

– Делай, как я.

С этими словами Тони пошевелил освободившейся рукой, возвращая ей чувствительность, затем быстро ударил ею по кнопке на правой руке и тотчас ухватился за свободный замок, чтобы не повиснуть вниз головой. Освободившаяся левая рука выпала из захвата и повисла вдоль тела.

– Понял?

Джим промолчал. Он не был уверен, что у него получится так же, но времени на раздумья не оставалось, в любой момент сюда могли войти охранники.

Пока Тони разминал освободившуюся руку, Джим попробовал держаться за пустой замок, потом быстро ударил по кнопке левого.

Трюк удался, и Джим почувствовал себя увереннее – руки были свободны, вот только как освободить ноги, если не повиснуть сначала вниз головой?

– Смотри дальше! – сказал Тони, вращая рукой, чтобы лучше размять ее. – Сейчас я отпущу замок и стану сворачиваться вперед вниз головой, попутно ударю руками по замкам на ногах, совершу доворот и приземлюсь на ноги.

– Сальто вперед?

– Вот именно. Ничего особенного. Смотри… Оп!

Тони сделал все как объяснял, вовремя открыв замки и довернувшись. Правда, ослабевшие ноги сразу разъехались и он приземлился на пятую точку. Впрочем, при уменьшенной гравитации это прошло безболезненно.

– Давай, Джим!

– Эх…

Джим отпустил руки, согнулся, ударил по кнопкам на замках ног и, продолжая крутиться, приземлился на ослабевшие ноги, однако был подстрахован Тони и не упал.

– Как думаешь, у них датчики на размыкание замков имеются? – спросил Джим, растирая руками ноги.

– Скоро узнаем…

Как будто услышав Тони, в двери застрекотала подача, и она стала открываться. Напарники, как по команде, упали на пол и притворились бесчувственными, подглядывая задверью из-под прикрытых век.

В отсек вошел матрос-блок с внешностью, грубо подогнанной под человеческую. Он что-то быстро залепетал в эфир, описывая обстановку начальству. Джим и Тони ничего непонимали, поскольку их процессоры все еще были блокированы.

Лежавший ближе к стене Джим задергал ногой, привлекая внимание матроса. Тот заметил это, заговорил быстрее и, шагнув к Джиму, потерял из виду Тони. Когда же матрос обернулся, было поздно – Тони залепил ему с такой силой, что голова блока чудом удержалась на плечах, а сам он врезался в стену и рухнул на Джима, который едва успел закрыться руками.

В одно мгновение обстановка самодовольного умиротворения, царившего в рубке уже целый час, вдруг изменилась.

– Матрос-блок уничтожен выстрелом с близкого расстояния! – воскликнул помощник капитана.

– Какой матрос? – недоумено спросил Ксерт, вскакивая с кресла.

– Тот, которого послали проверить пленников, мой лейддирфакт!

– Немедленно объявить тревогу и приготовить средства уничтожения пленников!

– Ликвидация на контроле, мой лейддирфакт! Прикажете начать?

– Нет! Контрабордажную команду к камере!

– Мой лейддирфакт! – крикнул от своего монитора ответственный за ближнюю разведку лундфакт Штере. – От брошенной баржи в нашу сторону разворачивается группировка противника!

– Что?

– Десять истребителей «фандун» и абордажный корвет!

– Капитан, группу поддержки на перехват! Приготовиться к бою, попытайтесь сманеврировать, капитан, не подставляйте им борта!

– Слушаюсь, мой лейддирфакт! Так как насчет ликвидации?

– Подождите… К тому же вряд ли они все еще в камере… – понизив голос, сказал Ксерт, еще недавно считавший, что поимка государственных преступников идет как-то скучно.

– Мой лейддирфакт, четыре звена «шадоу» пошли в контратаку! – сообщил капитан. На развернувшейся панораме появилась картина завязывающегося боя.

«Шадоу» ударили снарядами туннельной доставки, и вражеские машины окутались огненными облаками – против такого оружия противоядия не существовало. Канкуртские «фандуны» ответили ракетами, но большая их часть была перехвачена системами защиты «шадоу», алые гладиолусы расцвели с недолетом, на дифтские машины посыпались поражающие элементы вторичного действия.

– Держите их на дистанции! – закричал Ксерт, понимая, что в ближнем бою «фандуны» с их пушками будут вне конкуренции.

– Мой лейддирфакт, я вызываю подкрепление! – сообщил капитан.

– Вызывайте! Странно, что вы не сделали это раньше, – проворчал Ксерт, хотя сам запретил связываться со штатными подразделениями императорских ВВС, надеясь сохранить до поры свой триумф в тайне.

Сверкнули пучки фиолетовых молний, под огнем пушек истребители противоборствующих сторон закружились в смертельном танце, осыпая друг друга рвущими броню снарядами. Однако не это занимало внимание лейддирфакта Ксерта, а маневр абордажного судна канкуртов, ощетинившегося клешнями зазубренных захватов и манипуляторов с плазменными резаками.

Можно было не сомневаться, что внутри этого монстра уже сбился рой обозленных машин, готовых к немедленной схватке.

– Торпеды! Они атакуют нас торпедами! – закричал лундфакт Штере. Впрочем, Ксерт и сам видел разгонявшиеся черные объекты, огибавшие яростную свалку из канкуртских и дифтских истребителей.

– Капитан, уничтожить пленников! – приказал он.

– Там уже никого нет, мой лейддирфакт! Захваты разомкнуты, пленники в камере отсутствуют!

– Ну так найдите и уничтожьте их на корабле! Не могли же они сбежать, они все еще где-то здесь!

Ксерт огляделся, словно пытаясь обнаружить государственных преступников прямо в рубке, и вдруг до него дошел буквальный смыл сказанного им – по кораблю бесконтрольно бродят два опаснейших существа, ни один мехблок, ни один живой матрос или офицер теперь не может чувствовать себя в безопасности.

Едва Джим и Тони выбрались в коридор, как повсюду загудели, затрезвонили тревожные сирены. Напарники заметались, бросаясь то в один проход – тот оказался тупиком, то в другой, приведший к запертой двери.

Где-то уже грохотали десятки пар ног и звенела амуниция, на перехват беглых пленников была послана охрана.

– Куда теперь?! – крикнул Джим, чувствуя себя беззащитным в коридоре, где не было возможности укрыться. Тони еще соображал, что ответить, когда вдруг за ближайшей перегородкой раздался жуткий грохот, от которого содрогнулся корпус корабля, а затем переборку пробило огромное ядро, не меньше метра диаметром.

Вместе с обломками пластика и обшивки стен оно проскочило между Джимом и Тони и вдруг развернулось в боевого робота размера гамма-блока.