Чтение 20–й страницы книги ~Фактор превосходства~

Получив в борт еще два снаряда и увернувшись от нескольких сотен, «грифон», подчиняясь твердой руке Тони, все же сумел развернуться параллельно длинному корпусу авианосца.

Огненные трассы остались позади, теперь корабль мчался к дифтской авиаматке, не замечая мелькавших слева истребителей, которые заходили на посадку во внутренние палубы.

Тони щелкнул переключателем, и на экране панели управления появилось изображение авианосца в гравитационном спектре. Черное ядро – сама махина корабля, затем темно-коричневый слой поля – он так же опасен, как и черный, удар об этот слой равнозначен столкновению с бетонной стеной. Следующий слой – грязно-желтый, он может легко затормозить «грифон», вот только Джим и Тони продолжат полет внутри кабины с плачевным для них результатом. И лишь красный слой поля был в данном случае идеальным для задуманной операции. Он мог одинаково воздействовать и на массу «грифона», и на живые организмы, но, как всегда в таких случаях, самый нужный слой был и самым тонким.

– Держи, держи! – закричал Джим, видя, что корабль сползает в сторону ядра, но Тони и так прилагал все усилия. «Грифон» уже плохо слушался управления и работал на дублирующих системах. Из всех магистралей хлестали рабочие жидкости, аварийная пена с шумом заливала места пробоин. Не было уверенности, что у них что-то выйдет, однако напарники были приучены сражаться до последнего.

Вот и нужный слой. Корабль вонзился в него, словно стрела в воду, и начал быстро замедляться. Однако перегрузок не было, Джим почувствовал лишь легкое давление страховочных ремней. Напарники вместе с «грифоном» теряли скорость в гравитационном слое авианосца, но левой плоскостью их корабль все же зацепил границу желтого слоя,и тут же, полыхнув, треть плоскости вместе с пушкой исчезла в бушующей зеленоватой плазме.

«Грифон» начал опасно вращаться, однако Тони несколькими импульсами рулевых двигателей сумел его выправить.

Скорость корабля теперь была «черепашьей». Джим сбросил шлем, так что мог видеть теперь проносившиеся мимо надстройки, антенны, решетки испарителей и много другихдеталей огромного трехкилометрового авианосца. Скорость «грифона» упала до каких-то четырех сотен километров в час. Теперь оставалось развернуться вокруг носа авианосца и вернуться к корме.

Обогнав «грифон», пронеслось несколько снарядов. Прикрывавшие авианосец истребители пристраивались в хвост, однако Тони уже повел машину на разворот, огибая топорщащиеся надстройки авианосца – теперь он старался держаться к ним как можно ближе.

Ресурс рулевых двигателей, благодаря которым еще двигался «грифон», составлял уже одиннадцать процентов. Машина тяжело, будто нехотя, обогнула нос авианосца и двинулась к корме. Впереди появилась пара истребителей. Вблизи борта авианосца они действовали очень осторожно, но Джим осторожничать не собирался и открыл огонь из уцелевшей пушки.

Сбившаяся система наведения не позволила ему поразить цель, однако истребители шмыгнули за массивную тушу корабля и больше не показывались.

Тем временем прибывающие из фронтовых районов истребители и штурмовики нескончаемым потоком двигались к авиаматке, чтобы пополнить боекомплект, запасы топлива иполучить необходимый ремонт.

Тони с трудом развернул ставший неуклюжим штурмовик и затесался в строй вражеских аппаратов. Никто в эфире не обругал его, поскольку другие пилоты видели, в каком ужасном состоянии находится эта машина.

– Кажется, влезли! Даже не верится! – воскликнул Джим, переводя дух.

Одна за другой дифтские машины исчезали за мезоновой мембраной, а дальше, на палубе, их ожидала мягкая магнитная подушка и плотная атмосфера.

Неподалеку, словно голодные волки, барражировали истребители прикрытия. Можно было лишь догадываться, какой переполох творился сейчас на радиоканалах, ведь на борту изувеченного «грифона» могла оказаться бомба.

Мезоновый заряд хлестнул по израненному корпусу корабля. «Грифон» проскочил сквозь мембрану и плюхнулся в мягкую магнитную подушку, которая поволокла его дальше.

– Джим, пока я выруливаю – собирайся!

– Уже собираюсь!

Джим отстегнул ремни и, оставив Тони, поспешил к своей бронеоснастке. На ней обнаружились повреждения. В левом боку костюма зияла пробоина от осколка, однако системы обслуживания задеты не были.

Недовольно ворча себе под нос, Джим стал торопливо одеваться.

Рука – в зажим, вторая – в зажим. Ноги – в кольца, пушку – проверить. Вертится. Отлично!

– Скай, Ниро! Вы целы?

– Я цел, сэр, и готов хоть сейчас вступить в бой! – бодро отозвался Ниро, хотя его броневые пластины в нескольких местах были вспороты осколками.

– Готов приступить к выполнению задания, – отозвался Скай. На его корпусе также были видны следы от осколков, однако броня Ская не уступала танковой и все обошлось царапинами.

– Поднять рамы, ребята! Мы пересаживаемся на другой транспорт!

Магнитная подушка сделала поворот и поволокла «грифон» дальше. Учитывая его состояние, корабль могли задвинуть на дальние площадки или отправить в какой-нибудь отстойник, но в планы Джима и Тони это не входило. Они намеревались покинуть авианосец как можно скорее.

– Давай, Тони, мы уже готовы!

Тони выскочил из кабины, схватил свою оснастку и начал быстро одеваться.

– Дырок нет? – спросил Джим, приступая к тестированию амуниции.

– Вроде нет…

– Счастливый.

Подушка с «грифоном» сделала еще один поворот.

– Все, выходим! – крикнул Джим и попытался открыть дверь изнутри, однако она оказалась деформирована и открываться не желала.

– Скай, вышибай замок!

– Слушаю, сэр!

Робот-снайпер шагнул назад, чтобы разложить ствол пушки, и почти без задержки выстрелил, выбив дверь вместе с куском борта.

Несколько механиков снаружи замерли у своих постов, напуганные грохотом выстрела. Роботы-технари уставили на покореженный «грифон» свои линзоскопы.

– За мной! – крикнул Джим и соскочил на пол. Его примеру последовали Ниро и Тони, а Скай слегка промедлил, но когда прыгнул, все вокруг вздрогнуло от ударившей в полмассы.

– Давай к первой полосе, там самые готовые машины! – Тони показал рукой направление и побежал, обогнав Джима и огибая стойки шасси.

Истребители и штурмовики различных марок и модификаций стояли здесь длинными рядами, каждый получал свое обслуживание, а затем магнитная подушка передавала их в следующий ряд.

Вот и первые ряды – самые близкие к взлетной палубе, однако все машины, что здесь находились, были напарникам незнакомы. Они видели их только на картинке, но обучающих программ для этих моделей у них не было.

– «Торнадо», Тони! Вон «торнадо»! – радостно закричал Джим, заметив знакомые очертания. «Торнадо» был небольшим универсальным истребителем, поднимавшим не слишком много ракет, зато обладавшим хорошей скоростью и маневренностью в атмосфере.

Тони побежал к «торнадо», и в этот момент на другом конце палубы появилась корабельная полиция.

– Прошу прощения, сэр, но не вы пилот этого истребителя! – громко объявил робот-техник, выставляя вперед манипулятор с зажатым в нем шприцем-масленкой.

Джим дал короткую очередь из пушки, механика отшвырнуло на стойку с компрессором, а Тони распахнул дверцу и стал протискиваться в кабину прямо в бронекомплексе.

– Скай! Сломай стойки носовых шасси у пяти штурмовиков в первом ряду – вон там, видишь?! – крикнул Джим.

Тони включил привод арсенального бокса, в брюхе «торнадо» раздвинулись створки, оттуда спустилась стойка, загруженная парой тонн пушечных лент.

Грохнула пушка Ская, и самый дальний штурмовик уткнулся носом в пол.

– Нури! Никого не подпускай! – приказал из кабины Тони, и робот-пулеметчик открыл огонь по крадущимся вдоль стены охранникам. Те сразу залегли, тогда досталось роботам-механикам.

Скай перебил стойки еще двум штурмовикам, а потом еще двум – одним снарядом. Где-то зашипели поврежденные магистрали, дальний конец палубы стало заволакивать дымом.

– Отлично! – похвалил Ская Джим, сдвигая по направляющим патронные короба и сбрасывая их на пол. Наконец стойка оказалась свободна.

Нури дал еще несколько очередей и сам получил пулю.

– Смотри лучше, стрелок! – крикнул ему Тони, запуская нагнетатели. – Вон он, за баллонами с гелием прячется!

Нури повернулся и выпустил в указанном направлении длинную очередь, заставив лопнуть несколько небольших баллонов.

Несмотря на объявленную тревогу, истребители и штурмовики продолжали прибывать на палубы, а перезаряженные аппараты исправно уходили на задание. Сидевшие в кабинах пилоты удивленно вертели головами, не понимая, чем вызвана суета. Пилоты-роботы и вовсе не обращали на это внимания.

– Скай, лезь в стойку! – приказал Джим, стараясь перекричать шум запускаемого Тони двигателя.

Робот стал карабкаться на платформу.

– Нури, становись с ним рядом!

Стрелок стал пятиться к стойке, настороженно поглядывая по сторонам. Он выпустил еще две очереди и лишь после этого встал рядом со Скаем.

– Тони, поднимай!

Тони включил подачу, и стойка начала подниматься. Тем временем Джим следил за перемещениями охранников. Они были вооружены винтовками, однако стрелять на палубе опасались, боясь повредить дорогую технику.

Наконец стойка поднялась, створки закрылись, лязгнув запорами.

– Длинный, двигайся, я поднимаюсь!

– Давай! – крикнул Тони, ужимаясь сверх всякой меры.

Джим взобрался по лесенке, оттолкнул ее ногой и, выдохнув из себя весь воздух, захлопнул дверцу. Замок встал на стопор, это означало, что можно уходить.

Не дожидаясь включения магнитного транспортера, Тони добавил компрессору оборотов, и «торнадо» покатился по палубе, выруливая на стартовую линию. Пока здесь никого не было, так что очередность старта ни с кем делить не пришлось.

– Погнали! – крикнул Джим, и Тони включил основные двигатели. «Торнадо», вздрогнув, начал стремительный разбег. Через сотню метров его подхватила магнитная катапульта, и, снова миновав мезонную мембрану, истребитель и его экипаж вырвались в открытый космос.

Напарники опасались, что их каким-то образом вычислят и будут встречать на выходе, однако повреждение машин на стоянке и корабельных магистралей вызвало такой поток жалоб, что диспетчерской службе авианосца было не до вычисления диверсантов, нужно было срочно восстанавливать работу конвейера.

– А ведь мы без единой «железки» идем! – сообщил Джим, видя на месте индикации боезапаса пустое место.

– Ничего, нам от этих пушек никакого толку. Если нас еще полчаса не раскусят, свалим на Гуллифакс.

– А как же Шпеер?

– А про Шпеер пусть господин полковник разговаривает со своим «кротом», который нас сдал с потрохами! – проорал Тони.

– Не ори на меня! Я-то здесь при чем?

– Я не на тебя ору, я просто прочищаю горло…

– Значит, на Гуллифакс. Ну что ж, у нас теперь настоящий дифтский маяк, так что не придется отвечать на идиотские вопросы – кто мы, куда летим и что сегодня кушали.

– Гуллифакс тоже был в списке планет, где можно выполнять задание.

– Да, но это в основном со слов геллисов… Информация не проверенная.

– Брось, Джим, информация от геллисов весит ничуть не меньше официальной.

Сражение при Ануйе продолжалось долгие два месяца. Канкурты слишком рано начали наступать, сказалось их желание поскорее одержать победу, но дифты воспользовались тем, что противник имел слишком длинные пути тылового снабжения, и на перекрытие этих путей бросили резервы малой авиации с трех фронтовых районов.

Шедшие с малым прикрытием танкеры тысячами сходили с трасс, дифтские пилоты даже не пытались добивать этих гигантов. Они получили приказ повредить как можно больше транспортов противника и выполняли его, старательно избегая столкновений с прикрытием.

Чтобы сломить сопротивление Дифта, канкурты бросали в бой все новые, подходившие к районам боев подкрепления, но без должной организации военных порядков они с ходу «перемалывались» дифтскими войсками. Лишь приостановление наступления, перегруппировка и подтягивание тылового обеспечения позволили наконец организовать новое наступление, и тут уже дифты не смогли продержаться даже несколько дней.

Теряя территории, они теряли производственные мощности и способность восполнять фронтовые потери. Канкурты же, напротив, только усиливали свой потенциал и уже могли перебрасывать войска с тех фронтов, где противник не оказывал сопротивления. Когда сломленные и разгромленные войска дифтов стали отходить из района Ануйе, среди множества разрушавшихся от внутренних пожаров кораблей-гигантов остался и крейсер сверхадмирала Глоренца, военачальника, входившего в первый круг приближенных императора Дифта.

На дифтском флагмане был включен сигнал «я – как вы», это означало, что сверхадмирал желает сделаться перебежчиком.

Со всех канкуртских судов сыграли ответный сигнал «ты – как мы»: означавший, что намерение крейсера «Принц Алфирутто» истолковано правильно и огонь по нему вестись не будет.

К огромному одинокому кораблю устремились истребители и штурмовики из недавно введенных в бой частей. Свежая краска на их бортах, отсутствие пробоин и повреждений, а главное – их количество произвели сильное впечатление на капитана «Принца Алфирутто». Он стоял на мостике и управлял кораблем, а сверхадмирал Глоренц находился в нескольких шагах позади него, рядом с ним был только его адъютант.

– Подумать только, сэр, они появляются как из бездонной бочки! Их здесь сотни тысяч! И как нам раньше удавалось вести войну на равных?

– Все очень просто, Фирштейн. Эта война идет с незапамятных времен, когда-нибудь она должна была закончиться. Она бы уже закончилась и мы о ней забыли, если бы у обеих сторон не оставались возможности почти бесконечно расширять свои территории за счет новых колоний. Теперь, когда мы достигли пустошей и безграничный рост возможностей прекратился, победа одной из сторон стала вопросом времени. И вот это случилось: канкурты взяли верх.

– Но почему именно канкурты? – не оборачиваясь, спросил капитан.

– Не знаю, возможно, они больше к этому стремились, а может, на их стороне была удача. Пусть это вас больше не волнует. Теперь «мы – это они, а они – это мы».

– Да, сэр. Прошу прощения. Должно быть, на меня подействовала эта бесконечная армада легкой авиации. Вы только посмотрите, они все прибывают!

– Они не просто прибывают, Фирштейн, они оказывают нам почести.

– О да, сэр! Теперь я это вижу!

И действительно, тысячи и тысячи истребителей и штурмовиков выстраивались в парадные фигуры и прикрывали измотанный в боях крейсер, на котором, по странному стечению обстоятельств, целее всего выглядела надстройка с гербом императора Дифта.

Спустя четыре часа после подачи сигнала «я – как вы», сверхадмирал Глоренц был принят на флагмане генерального командования Четвертого республиканского флота.

В каюте с высокими потолками, отделанной бордовым бархатом и поляризованными светотенями, суперадмирал Троттер и генеральный суперканонир Бжезак встретили Глоренца как равного. Один, даже без адъютанта, Глоренц чувствовал себя неуютно, однако он прибыл сдаваться, а это значило соглашаться с требованиями корабельного режима канкуртов.

– Прошу садиться, суперадмирал, – доброжелательно произнес сверхканонир Бжезак и подал пример, усаживаясь в мягкое кресло. Когда Глоренц сел, суперадмирал Троттер придвинул к нему коробочку наноскоба. Это был жест, традиционно выражающий уважение к гостю.

Глоренц благодарно кивнул, выпустил из коробки облачко наноскоба и втянул его носом.

Бывало, что таким образом избавлялись от неугодных, добавляя в наноскоб присадки, вызывавшие разнонаправленное деформатирование, исправить которое было невозможно, однако здесь Глоренц подвоха не ждал. Он владел важной и нужной канкуртам информацией, к тому же за ним стояли немалые силы в Дифте, которые могли продолжить сопротивление или перейти на сторону канкуртов.

Все это зависело от результатов переговоров.

– Итак, сверхадмирал, какие причины заставили вас нанести нам этот визит? – спросил суперканонир, на самом деле имевший статус представителя верховного правительства.

– Я хочу перейти к вам вместе с группой моих друзей.

– Насколько же велика группа ваших друзей?

Дифт усмехнулся, выдержал паузу и ответил:

– Мои друзья представляют третью часть всех колониальных территорий империи.

Канкурты переглянулись. Это было больше того, на что они рассчитывали. Да, для них был важен переход офицера столь высокого уровня, но то, что он предлагал, было вышесамых смелых ожиданий.

– Вы не могли бы уточнить, суперадмирал? – попросил Бжезак, выпрямляясь в кресле.

– Разумеется, господа. Я имею полномочия от группы высокопоставленных дифтских чиновников вести переговоры об условиях их перехода на сторону канкуртской республики. Под руководством и управлением этой группы находится треть колониальных владений Дифта. Если ваши условия покажутся им интересными, вы получите контроль на третью часть колоний империи прямо сейчас.

Канкурты снова переглянулись – их охватило волнение, а сверхадмирал Глоренц, напротив, воспользовался второй порцией наноскоба и облегченно перевел дух. Он сказал главное, теперь ход был за канкуртской стороной. Глоренц не сомневался, что переговорщики штурмуют сейчас по скрытому каналу аналитические мощности своего правительственного штаба, скрывая этот процесс за вроде бы естественно образовавшейся паузой.

Наконец, получив результаты аналитической атаки, канкурты еще раз переглянулись, кивнули друг другу и откинулись на спинки кресел.

– Как вы представляете себе переход этих территорий под наш контроль, сверхадмирал Глоренц? – спросил Бжезак.

– Мы передадим вам все коды управления, и любое ваше распоряжение будет считаться законным. За этим проследят мои друзья.

– Что ж, полагаю, вы прямо сейчас можете начать передавать нам коды?

– Разумеется. После вашего официального объявления условий перехода.

– Условие одно – мягкое переформатирование.

Сверхадмирал Глоренц для солидности выдержал паузу и сказал:

– Это нам подходит.

Под мягким переформатированием подразумевалась перепрошивка блока загрузки. После этого всякий дифт считал себя канкуртом, хотя и мог помнить о том, что когда-то давал присягу императору Дифта. Личностный архив оставался нетронутым, что позволяло перебежчикам оставаться самими собой.

Был еще метод жесткого переформатирования, но он применялся к младшим офицерам и подразумевал полную замену личности.

– Итак, сверхадмирал Глоренц, желаете ли вы подать нам свою руку? – официально спросил суперканонир Бжезак.

– Да, я желаю подать вам свою руку, – подтвердил сверхадмирал Глоренц. Все трое поднялись, и канкурты обменялись с перебежчиком рукопожатиями. С этого момента он мог начать транслировать для них коды управления колониями. Старыми, где дифты хозяйничали уже не одно столетие, новыми, которые им удалось взять под контроль совсемнедавно, а также теми, где сопротивление аборигенов еще продолжалось.

Глоренц включил свои внутренние каналы, и далеко в космосе ему ответили десятки абонентов. Все они имели уровень форматирования не ниже восьмого и могли связываться друг с другом на больших расстояниях.

Вскоре Бжезак начал принимать передаваемые файлы, в свою очередь ретранслируя их в канкуртское правительство. В качестве дублирующего канала в работу включился суперадмирал Троттер.

За десять минут вся необходимая база была перекачана, еще несколько минут в правительстве канкуртов ушло на проверку работы системы.

Сомнений больше не оставалось: теперь они владели третью всех колоний Дифта.

Через полчаса после того как удалось тихо сойти с фронтового курса, напарники успокоились и стали интересоваться архивами бортового компьютера.

– Пора задать новый курс, – сказал Джим.

– Пора.

Тони запросил навигационную карту района, отметил Гуллифакс и дал задание рассчитать оптимальный маршрут. Компьютер повиновался, через полминуты был проложен маршрут с учетом гравитационных ям, скоплений космического мусора и навигационных маяков.

– Толково, – сказал Джим. – Ну все, отдавай ему приказ, а нам нужно поискать на поверхности какие-то привязки.

Под привязками он понимал любую информацию о планете, которая могла бы навести напарников на район, где они могли, хоть частично, провести по собственной инициативе разведывательную работу. Однако, как они ни старались, никаких других сведений о Гуллифаксе, кроме указания координат взлетных площадок с обслуживанием, архив компьютера не содержал.

– Можно попытаться взломать коды связи какого-нибудь спутника с орбиты Гуллифакса, – предположил Тони. – Но ведь там только «сырье». Пока мы все перелопачивать будем, сюда уже канкуртские войска доберутся.

– Согласен. Но и сидеть просто так в лесу тоже не хочется. Предлагаю воспользоваться предварительной информацией от майора Броута, ведь он сначала тоже нам командировку на Гуллифакс прочил – материк Орландо, район Желтого моря. Правильно?

– Правильно, – согласился Тони. – Район высадки должен быть населен геллисами, которые говорят на первом формате. И еще майор обещал много гидро.

– Учитывая, что показания той женщины-геллиса и майора в чем-то совпадают, мы можем попасть в самое рыбное место. Нужно лишь поточнее определить район высадки, используя имеющуюся схему посадочных площадок.

– Сейчас сделаем…

Тони еще раз открыл нужный файл и вскоре нашел посадочную площадку в районе города Ливермор, на материке Орландо, в районе Желтого моря.

– То, что нужно, – сказал Джим.

В этот момент радар истребителя обнаружил две цели, но тотчас окрасил их отметки в зеленый цвет. Это были два эсминца, спешащие куда-то по своим делам. Одинокий «торнадо» мог показаться подозрительным, однако у него был настоящий дифтский маяк, поэтому за тест на «свой-чужой» напарники не беспокоились.

Они проторчали в кабине истребителя еще шесть часов и встретили за это время еще несколько дифтских обслуживающих судов, но лишь с последнего – тихоходного зенитного поста – их окликнули и поинтересовались, не заплутал ли пилот.

– Иду на вынужденную, – отмахнулся Тони. – Гидросистема – в клочья!

– Куда сядешь? – спросили с поста.

– Надеюсь дотянуть до Эверхонта, в регионе Матсаб.

– Давай, еще вчера он действовал. Удачи, приятель.

– И вам, камрады.

Эверхонт находился ближе Ливермора, поэтому все выглядело правдоподобно. Помешать напарникам высадиться мог только звонок с авианосца, если бы там наконец разобрались, какой именно борт захвачен отчаянными диверсантами.

Но едва «торнадо» выскочил из зоны поражения зенитчиков, с их постом связался офицер дифтской контрразведки.

– Уже проскочил, сэр! Нам не дотянуться! – расстроенно оправдывались они.